Тайна короля

– Жаль, что нет дяди.

– Барон де Оре с моим братом уже месяц как в Бретани. Там начались волнения, и король отправил его на переговоры с баронами. А потом отец собирался ещё заехать в поместье моего покойного дяди, сеньора де Лорьяна, чтобы разобраться с делами наследства…

– Вы рассказывали о последней итальянской кампании, кузен, – перебил его Шарль. – Может быть, поведаете нам, за что король лично посвятил Вашего брата в рыцари?

В ответ Эд пожал плечами:

– Вы же знаете шевалье де Оре: из него слова не вытянешь. Мне известно лишь, что это произошло после битвы под Равенной, где наши войска разбили испанцев и папу.

– Но если эта битва закончилась победой короля, то почему тогда он ушёл из Италии?

– По словам отца, вернуться нашего государя во Францию заставила высадка на севере англичан и вторжение в Бургундию швейцарцев, посланных наместницей Нидерландов, которая надеялась с их помощью вернуть наследство своего деда Карла Смелого.

– И всё же, мой брат уверен, что мы ещё вернём Милан! – с энтузиазмом добавил Эд. – В следующий раз я тоже отправлюсь в поход!

– И я! – воскликнул Шарль.

Молодые люди пожали друг другу руки. Луиза же после паузы обратилась к Эду:

– Дядя писал, что наш государь очень тяжело перенёс кончину королевы.

– Король и в самом деле долго оплакивал её и я сам слышал, как он жаловался моему отцу, что чувствует себя одиноким.

– Наверно, поэтому король и решил снова жениться?

– Я думаю, что наш господин руководствовался прежде всего государственными соображениями. Ведь покойная Анна Бретонская, к несчастью, так и не родила ему наследника.

– К тому же, идея нового брака принадлежала не ему, а герцогу де Лонгвилю, который находился в плену у англичан и убедил Генриха VIII отдать свою сестру в жёны нашему королю, чтобы, таким образом, укрепить союз между Францией и Англией, – рассудительно добавил сын барона де Оре.

– На месте короля я никогда бы не женился на англичанке, потому что француженки гораздо красивее, – после этих слов Шарль подмигнул Агнес.

– Наша новая королева раньше считалась первой красавицей Англии, а сейчас – чуть ли не самой красивой женщиной в Европе, – возразил Эд. – Правда, она не очень хорошо говорит по-французски. Поэтому, я уверен, что кузина легко добьётся расположения Марии Тюдор. Ведь её гувернантка утверждала, что она говорит как настоящая англичанка.

– А Вы присутствовали на венчании нашего короля? – снова спросила Луиза.

– Да, вместе с отцом и братом.

– Мне хотелось бы знать подробности… Есть ли где-нибудь поблизости скамья?

– В конце сада, – подсказала Агнес.

– А я лучше останусь здесь… с мадемуазель де Нери, – в свой черёд, заметил Шарль.

– Но господин де Нери мне не отец, – слегка покраснев, возразила та.

– Ах, да, я совсем забыл! Как же следует обращаться к тебе?

– Слуги называют меня демуазель Агнес…

– Прекрасное имя! – Шарль снова подмигнул девушке.

Оставив их у колодца, Луиза и Эд двинулись к беседке. Сорвав по пути розу, юноша вручил её кузине. Поблагодарив его, Луиза, в свой черёд, достала из кошелька письмо:

– Это просила передать Вам моя сестра, кузен.

После чего укоризненно добавила:

– Но если Вы хотите знать моё мнение, то лично я не одобряю вашу тайную помолвку с Мари.

– Почему, кузина? Ведь я люблю Вашу сестру и хочу жениться на ней.

– И Вы приняли столь важное решение всего лишь за неделю, когда в августе гостили у нас?

Эд смутился, а Луиза продолжала:

– Если бы Мари сразу рассказала мне обо всём, то я отговорила бы Вас от столь опрометчивого шага. Но так как Вы уже дали слово моей сестре, мне хотелось бы знать, что Вы собираетесь делать дальше?

– Как только мой отец вернётся из Бретани, я поговорю с ним.

Луиза вздохнула. Сама она была уверена, что из Эда получится прекрасный муж и втайне немного завидовала Мари. Но что скажут их родители?

Вскоре молодых людей позвали в дом. В вестибюле Луиза увидела свою кормилицу, беседовавшую с горничной баронессы де Оре. Так как тётка Луизы очень ценила эту пожилую некрасивую женщину, девушка приветливо кивнула на её поклон. Сама Изабель де Лорьян сидела в столовой на стуле рядом со своей свекровью. Траурный наряд, который она носила по своему единственному брату, красиво оттенял её золотистые волосы и голубые глаза, и скрадывал полноту. Но больше всего Луизу восхищало в ней то, что при внешней сдержанности, с годами приобретённой на придворной службе, её тётка никогда не теряла женственности.

– Дорогая племянница! Как Вы похорошели! – обняв девушку, ласково произнесла баронесса.

– Вы тоже прекрасно выглядите, тётушка.

– Но всё же не так хорошо, как Вы, племянница. Должно быть, Вам удалось покорить немало сердец у себя в Бургундии?

Девушка невольно смутилась, не зная, что ответить на шутливый вопрос матери Артура и Эда. К счастью, её выручила донна Мария, которая спросила у своей невестки:

– Скажите, дочь моя, какая сейчас обстановка при дворе? Меня беспокоит, как примут там моих внуков.

Изабель вздохнула:

– Боюсь, матушка, что после смерти мадам Анны у нас всё изменилось не в лучшую сторону. Наша покойная государыня сумела сделать одного из самых легкомысленных принцев верным мужем и мудрым королём. С того дня, как они поженились, он перестал замечать других женщин и думал только о государственных делах. При дворе ещё никогда не царило такое благополучие.

– И как же всё изменилось теперь? – слегка встревоженным голосом осведомилась графиня де Сольё.

– С тех пор, как Мария Тюдор поселилась с королём в Турнеле, распорядок дня стал иным. Вместо того, чтобы ложиться сразу после ужина, королева устраивает танцы до самой ночи. По утрам король встаёт совсем обессиленный и у него едва хватает сил, чтобы сделать несколько шагов по саду. И если потом он не ложится снова в кровать, то дремлет на заседании Совета. Вокруг же англичанки постоянно увиваются молодые люди, и таким своим легкомысленным поведением она подаёт плохой пример фрейлинам.

– А Вы не преувеличиваете, дочь моя?

– Увы, нет, матушка! Если бы не служба мужа и клятва, которую я дала мадам Анне перед её кончиной, пообещав не оставлять принцесс, пока не буду спокойна за их будущее, то я бы уже давно покинула двор.

– Мой сын и так уже большую часть жизни посвятил королевской службе, а Вы – воспитанию чужих детей. Не пора ли вам подумать о себе? К тому же, насколько мне известно, старшая дочь короля недавно вышла замуж и сможет теперь сама позаботиться о себе и о своей сестре.

– Вы ничего не знаете, матушка. Семейная жизнь мадам Клод оставляет желать лучшего.

– Почему?

– Потому что монсеньор Ангулем постоянно изменяет ей. Он не только открыто живёт с несколькими любовницами, но ещё и осмеливается ухаживать за королевой.

– А что король? Неужели он ничего не замечает?

– Наш господин полностью ослеплён своей молодой женой. Ради неё он даже забыл о своей обычной бережливости и не жалеет денег на праздники и балы. А ведь не так давно он был просто убит кончиной мадам Анны.

– Хотя, возможно, именно то, что вопреки желанию королевы Людовик обручил их дочь с сыном покойного графа Ангулемского, и свело её раньше времени в могилу, – добавила Изабель.

– Значит, Анна Бретонская была против этого брака?

– Да, она терпеть не могла вдовствующую графиню Ангулемскую с тех самых пор, когда королеве пришлось рожать в её замке в Роморантене. Луиза Савойская тогда не смогла скрыть радости по поводу того, что мадам Анна родила дочь. Ведь пока у короля нет наследника, её сын ближе всех стоит к трону. К тому же, покойная королева отличалась добродетельностью, а про графиню говорили, что сначала она жила с управителем своего замка господином де Сен-Жиле, а затем – с наставником своего сына маршалом де Жие. Последним же её любовником, по слухам, стал молодой герцог де Бурбон, хотя он и женат на самой богатой наследнице королевства.

– Но как король мог выдать свою дочь за сына такой женщины?

– Устраивая этот брак, наш государь думал не о репутации графини Ангулемской и её сына, а о том, как бы сохранить престол для своих потомков.

– Теперь Вы понимаете, матушка, почему я не могу оставить мадам Клод и мадам Рене на растерзание этой семейки? – добавила затем баронесса де Оре, обращаясь к своей свекрови.

В ответ донна Мария покачала головой:

– С другой стороны, мне будет спокойнее за внуков, зная, что они всегда смогут получить поддержку и помощь…. Кстати, когда я смогу представить их королю?

– Наш государь пока чувствует себя неважно. Но я думаю, что Вам не придётся долго ждать королевской аудиенции.

– Тётушка, а когда король собирается отправиться в новый поход? – не выдержал Шарль.

Переглянувшись с графиней де Сольё, Изабель печально ответила:

– Самый большой подвиг, племянник, который способен теперь совершить наш господин – это дать Франции наследника.

Глава 3

Королевская аудиенция

Баронесса де Оре с сыном не осталась на ужин, так как спешила засветло вернуться в Турнель. В свой черёд, донна Мария решила пораньше лечь спать, чтобы с утра отправиться на ярмарку в Сен-Дени.

Прежде всего графиню де Сольё интересовали лавки ювелиров и торговцев шёлком и бархатом. При этом Луиза заметила, что больше всего народа собралось возле выставок фламандских и брабантских купцов. Каких только тканей и расцветок здесь не было: красные всех оттенков, синие, зелёные, переливчатые, полосатые. Особенно шло нарасхват алое сукно, изготовляемое из самых лучших сортов английской шерсти. Но на ярмарке было и много простых грубых некрашеных сукон, которые ткали в деревнях Северной Франции и в Бургундии.

– Наверно, эти сукна покупают только бедняки! – презрительно заметил Шарль.

– Не только, – возразила внуку донна Мария, которая, как дочь купца, прекрасно разбиралась в тканях. – Грубое сукно и шерсть большими партиями закупают флорентийцы, представители цеха Калималы, а потом из него выделывают тонкие ткани, которые стоят во много раз дороже.

Одновременно с сукном бойко шла торговля хлопчатобумажными материями, а также тончайшим муслином и шёлком. Богаче всех были лавки итальянцев, где продавали парчу, бархат, камку, камлот и тафту. Невозможно было оторваться от чудесных тканей, украшенных тончайшими нитями чистого золота, вытканными фигурами леопардов, грифов и цветов. Не меньше привлекали толпу и прилавки ювелиров с серебряными и золотыми изделиями.

Донна Мария купила несколько отрезов тканей, в том числе, на платье себе и внучке, золотые ожерелья для дочери и невестки и три серебряных кубка в подарок мужу, сыну и зятю. Шарль же приобрёл шпагу, необходимую ему для службы при дворе.

Отправив часть слуг с покупками на улицу Розье, графиня де Сольё затем спросила у внучки:

– Ты будешь что-нибудь покупать, Луиза?

– Нет, я забыла деньги, – покраснев, ответила та.

– Тогда заглянем ещё в лавку книготорговца.

Едва они вошли внутрь помещения, как продавец, поклонившись, предложил донне Марии присесть на табурет возле прилавка. Если бабушку Луизы, в основном, интересовали итальянские издания, то внимание девушки сразу привлёк миниатюрный прекрасно иллюстрированный сборник песен провансальских трубадуров. Шарль же, не любивший читать, со скукой озирался по сторонам. Через некоторое время появились ещё двое покупателей. Младший из них был мужчина лет тридцати пяти, одетый в серый бархат. Землистого цвета кожа и острый нос отнюдь не красили незнакомца, как и впалая грудь. Его сопровождал пожилой багроволицый толстяк.

Внешность нового посетителя произвела такое неприятное впечатление на Луизу, что она поспешила отвернуться. Между тем тот проследовал прямо к прилавку и раздражённо ударил по нему кулаком. Продавец, в этот момент расхваливавший графине де Сольё какую-то книгу, вздрогнул и, извинившись, поспешил к незнакомцу.

– Это ты хозяин этой лавки? – надменно обратился к нему новый покупатель, в то время как толстяк не сводил глаз с бабушки Луизы.

– Да, сеньор.

– Почему тогда ты не оказываешь должное почтение дворянину?

– Прошу прощение, сеньор. Я к Вашим услугам.

– Меня интересуют книги по магии и другим оккультным наукам.

Хозяин, испуганно посмотрев на него, перекрестился:

– Я не держу подобных изданий, сеньор, потому что, как добрый христианин, не одобряю колдовства.

Бескровные губы незнакомца презрительно искривились:

– Меня не интересует твоё мнение. За эти сочинения я готов заплатить любую разумную цену.

– Нет, сеньор, Вы обратились не туда, – твёрдо ответил торговец.

– В таком случае, ты просто болван, раз упускаешь свою выгоду! – его собеседник разразился бранью, несмотря на то, что толстяк пытался успокоить приятеля.

Бросив полный отвращения взгляд на незнакомца, донна Мария спросила:

– Ты выбрала что-нибудь, Луиза?

– Да, – девушка указала на песенный сборник.

Заплатив хозяину лавки, графиня де Сольё встала:

– А теперь идёмте поскорее отсюда!

Они поспешили к выходу, сопровождаемые извинениями бедного торговца и руганью странного посетителя.

Но возле самой двери донна Мария едва не столкнулась с другой только что вошедшей пожилой дамой, которую сопровождала служанка. Взглянув на неё, графиня остановилась и взволнованно воскликнула:

– Элен! Неужели это ты?

В свою очередь, та растерянно спросила:

– Разве мы знакомы, сударыня?

–Я – Мария, Ваша сестра.

Незнакомка ещё больше удивилась:

– У меня действительно была сестра. Но она умерла вскоре после своего рождения.

– Нет, как видите, я жива.

– Но как это могло быть?

– Нас разлучили в раннем возрасте.

– И всё же, я думаю, что Вы ошибаетесь, сударыня…

– Разве Вашего деда звали не Жак де Лален?

– Да, но откуда Вам это известно?

– От моего приёмного отца. Он сообщил мне также, что моя мать, Иоланта де Лален, умерла сразу после родов и что у моей сестры было большое родимое пятно на правой щеке.

Собеседница донны Марии машинально прикоснулась к своему лицу, в то время как графиня продолжала:

– Но где Вы жили столько лет, сестрица? Ведь до меня ни разу не доходило никаких сведений о Вас.

– У родственников в провинции. А потом в двенадцать лет меня обвенчали с Тьерри де Буссэ, моим кузеном.

Некоторое время сёстры с жадным любопытством разглядывали друг друга, пока бабушка Луизы снова не спросила:

– Вы в трауре?

– Я – вдова.

– А я замужем за графом де Сольё.

– Надеюсь, Бог послал вам много детей.

– Только сына и дочь.

– И мне – тоже, а ещё четверо внуков, но они от дочери. Мы с сыном приехали в Париж, чтобы навестить Мадлен.

– Познакомьтесь, сестра, с моей внучкой мадемуазель де Монбар и её братом господином де Монбаром, – спохватилась графиня.

Луиза и Шарль поспешили поклониться Элен, хотя в первый раз слышали, что у их бабушки есть сестра. Хорошей фигурой и правильными чертами лица госпожа де Буссэ походила на донну Марию. Однако её уродовало коричневое пятно почти во всю щёку.

– А меня, матушка, Вы не хотите представить графине де Сольё? – неожиданно раздался сзади вкрадчивый голос.

Во взгляде Элен мелькнуло беспокойство.

– Позвольте представить Вам моего сына господина Пьера де Буссэ, и моего зятя мэтра Франсуа Жилема, королевского нотариуса, – снова овладев собой, послушно произнесла она.

Посмотрев на неприятного незнакомца, который оказался её родственником, Луиза поразилась произошедшей в нём за какие-то считанные секунды перемене. Так, на лице у Пьера де Буссэ возникло явно несвойственное ему любезное выражение и его манеры тоже сделались гораздо учтивее. Поцеловав руку донны Мари, вздрогнувшей от его прикосновения, он кисло-сладким голосом сказал:

– Я счастлив наконец-то встретиться с Вами, госпожа графиня!

Вслед за ним толстяк Жилем заметил:

– А я уже как-то имел счастье видеть Вас, сударыня, в Плесси-ле-Тур.

– Но я совершенно не помню Вас.

– Это не удивительно. Мне тогда было всего семнадцать лет, и я помогал своему отцу, мэтру Николе Жилему, нотариусу и секретарю короля. По своим делам он приехал в Плесси и взял меня с собой, чтобы я увидел двор Карла VIII. Вот тогда мне и довелось присутствовать на королевском суде…

– Действительно, это было так давно, – поспешно произнесла графиня де Сольё. – Поэтому не стоит ворошить прошлое.

Пока его шурин беседовал с донной Марией, Пьер де Буссэ, буквально, пожирал глазами Луизу. После чего заметил:

– Надеюсь, теперь мы будем часто видеться, дорогие племянник и племянница!

Однако при этом он опять посмотрел на девушку. Заметив это, Шарль насмешливо шепнул ей:

– Поздравляю тебя, сестрица! Кажется, ты произвела впечатление на этого урода!

– Где Вы остановилась, сестра? – спросила тем временем графиня де Сольё.

– В доме моего зятя на улице Сент-Антуан.

– А я – у банкира де Нери на улице Розье. Приходите завтра к обеду.

– К сожалению, утром я с сыном уезжаю в Дижон по судебным делам.

– Мы начали процесс против родственников моего покойного деда, сеньора де Лалена, – пояснил де Буссэ. – Они до сих пор не вернули матушке часть её наследства.

Кивнув на прощание Элен, донна Мария прибавила:

– Надеюсь, ещё увидимся!

Когда они уже вышли из лавки, Луизе почудилось, будто госпожа де Буссэ тихо произнесла:

– А надо ли?

Прежде, чем сесть в носилки, графиня де Сольё сочла нужным пояснить внукам:

– Я пыталась разыскать Элен, но родственники Лалена утверждали, что она умерла в младенчестве, а имущество нашего деда, якобы, отошло казне. Поэтому я ничего не рассказывала вам о своей сестре.

После чего задумчиво добавила:

– Странно, я словно увидела себя в кривом зеркале.

Если Шарля вполне удовлетворило объяснение донны Марии, то Луизе Элен понравилась, в отличие от её сына. Впрочем, вернувшись на улицу Розье, где их ожидал портной Нери, Луиза вскоре забыла о Пьере де Буссэ и его матери.

Однако прошла целая неделя, прежде чем графиню де Сольё с внуками пригласили во дворец Турнель, получивший своё название из-за большого количества башен. Его территория представляла собой огромный четырёхугольник, расположенный между улицами Святого Антуана, Турнель, Тюренн и улицей Святого Жиля. На более чем на двадцати арпанах помещались двадцать часовен, многочисленные дворы, парильни, двенадцать галерей, два парка, шесть огородов и обработанные поля, не считая других строений. Так, приблизительно шесть тысяч человек могло жить там без всяких стеснений. Но Луиза и её спутники не могли в полной мере оценить этот широко задуманный ансамбль из-за того, что им долго пришлось искать главный вход во дворец. Королевская резиденция состояла из отдельных зданий, соединённых крытыми галереями: старого заброшенного флигеля, примыкавшего к Сене, уютного особняка, обращённого к садам возле реки, где поселилась молодая королева, и жилища короля, окна которого выходили на улицу Святого Антуана. В конце ведущей туда галереи их ждала баронесса де Оре. Поздоровавшись с невесткой, донна Мария затем в последний раз придирчиво окинула взглядом внуков. Сатиновое платье горчичного цвета, сшитое портным по последней моде, очень шло к золотисто-каштановым волосам Луизы. Правда, его вырез был довольно смелым, а чепчик с наколкой, так называемый арселе, едва прикрывал темя, зато свисавший сзади чехол подчёркивал статную осанку девушки. На Шарле же был белый шёлковый пурпуэн, из-под которого виднелся воротник рубашки из тонкого полотна, и чёрный плащ до колен, а на самой графине де Сольё – бордовое бархатное платье со шлейфом.

От волнения Луиза мало что замечала вокруг, хотя время от времени её взгляд выхватывал то фрагмент красочной фрески, то затканную золотыми и серебряными нитями шпалеру. Наконец они оказались в просторной приёмной с высокими окнами и вымощенным чёрно-белыми плитами полом. Переговорив с дежурным офицером, Изабель сказала свекрови:

– Я подожду Вас здесь, матушка.

Когда двери закрылись за её спиной, Луиза поняла, что очутилась в королевской опочивальне. Посредине на пурпурном ковре возвышалось огромное ложе под круглым балдахином. Его полог, как и покрывало на кровати, был сшит из блестящего тёмно-синего шёлка, затканного золотыми лилиями. Справа возле окна с открывавшимися внутрь ставнями тихо переговаривались двое мужчин. Старшему из них было за сорок, а второму – чуть меньше. Боком к ним, между кроватью и камином с выбитым на мраморном щите дикобразом стояло широкое кресло. В нём, сгорбившись, сидел краснолицый, курносый старик с пегими волосами до плеч. Он был одет в чёрную бархатную шляпу, украшенную круглой золотой медалью, и тёмно-вишнёвое пальто с меховым воротником, из-под которого виднелась цепь ордена Святого Михаила.

– Сир, госпожа де Сольё, – почтительно произнёс офицер, в то время как Луиза и Шарль вслед за бабушкой преклонили колено.

Король поднял голову и усталый взгляд его выцветших голубых глаз, как показалось дочери барона де Монбара, остановился прямо на ней. Это продолжалось не более нескольких секунд. Затем Людовик ХII обратился к донне Марии:

– Вы, кажется, обладаете правом табурета, графиня?

– Да, сир. Это право даровал мне Людовик ХI.

Слегка поморщившись при упоминании имени своего покойного тестя, король распорядился подать донне Марии стул и продолжил разговор:

– Когда же мы виделись с Вами в последний раз?

– Почти восемнадцать лет назад, сир.

– Да, да, я вспомнил, – кивнул король. – Однако с тех пор ни Вы, ни граф де Сольё ни разу не появлялись при дворе, хотя могли бы рассчитывать здесь на самое высокое положение.

– Благодарю Вас, сир, но я была в достаточной мере вознаграждена покойным королём Людовиком, а мой муж в молодости принял участие в стольких сражениях, что всю оставшуюся жизнь предпочёл провести в тишине и покое.

– Ну, что же, граф де Сольё заслужил это право, потому что воспитал прекрасного сына. Барон де Оре – один из самых преданных наших вассалов.

– Я вижу, – добавил Людовик ХII, взглянув на брата Луизы, – что Вы привезли своего внука?

– Да, сир. Шарль – старший сын моей дочери и барона де Монбара.

– Когда-то я знал Вашего отца как храброго воина, – обратился к Шарлю король. – Надеюсь, Вы пойдёте по его стопам?

– Обещаю доказать Вам это в первом же бою, сир! – пылко воскликнул юноша.

Людовик благосклонно кивнул:

– Возможно, это время скоро придёт. А пока послужите королеве.

– А это Ваша внучка, графиня? – он перевёл взгляд на Луизу.

– Да, сир.

– Она унаследовала Вашу красоту, – любезным тоном произнёс король.

–Мне кажется, сир, что Луиза больше похожа на своих родителей.

В этот момент снова появился дежурный офицер:

– Королева просит принять её, сир.

– Очень кстати. Пусть войдёт.

Дверь распахнулась и в королевскую опочивальню вошла небольшая процессия, состоявшая из нарядных дам и кавалеров. Возглавляла её необычайно красивая молодая женщина. Её роскошные золотисто-рыжие волосы, кожа цвета камелии и тонкая талия были достойны дочери, сестры и жены королей, каковой в одном лице являлась Мария Тюдор. Головной убор королевы искрился от драгоценностей, как и платье из парчи, и, казалось, что эта восемнадцатилетняя богиня одним своим присутствием озаряла всё вокруг. Единственным недостатком её внешности был слишком светлый цвет бровей и глаз.

– Что привело Вас сюда, мой ангел?

Грациозно присев в реверансе, англичанка с заметным акцентом ответила:

– Очень важное дело, сир.

– Мы с удовольствием выслушаем Вас. А пока познакомьтесь с графиней де Сольё и её внуками: господином де Монбаром, Вашим оруженосцем, и его сестрой, Вашей новой фрейлиной.

– Но у меня и так достаточно фрейлин, сир, – пожала плечами королева.

– Ничего, ещё одна не помешает, – добродушно заметил Людовик.

– По крайней мере, эта девушка и её брат довольно красивы, хотя и не очень похожи. Не так ли, милорд Суффолк? – обратилась на своём родном языке Мария Тюдор к высокому широкоплечему мужчине из своей свиты.

– Для меня нет никого прекраснее моей королевы! – бросив на неё ястребиный взгляд, тотчас откликнулся тот.

Лукаво улыбнувшись, англичанка поспешила пояснить своему супругу уже по-французски:

– Мы говорили с послом о деле, которое привело нас сюда, сир.

– И что это за дело, мадам?

– Вчера мы перечитывали «Смерть короля Артура» и мне в голову пришла прекрасная мысль устроить костюмированный бал в честь милорда Суффолка, который одержал победу на турнире по случаю моей коронации.

Король наморщил лоб:

– А нельзя ли обойтись просто танцами?

– Но маскарад – лучше, сир. Представьте: мы превратим зал для танцев в Камелот. Вы будете изображать короля Артура, а я – королеву Гвиневру. Остальные же оденутся рыцарями, феями, колдунами.