Очень страшная книга Уланы Зориной. Вечный покой. Зарисовки безумного мастера

Не выдержав холода и голода, остатки крестьян снялись с места. Как не хотелось им покидать родные места, но проклятье Варвары не оставило выбора.

Навсегда бросая родные халупы, с котомками и узлами наперевес, последние выжившие ещё долго всматривались в черноту подступивших деревьев. До слёз от напряженья в глазах. Но так и не увидев желаемое, со вздохом поворачивались к чаще спиной и вздрагивали, опустив плечи. Хоть лес и казался пустым. Ни тебе пенья птиц, ни шуршанья зверей. Уходившие кожей чувствовали на себе чей-то взгляд. Не злорадный и торжествующий, но печальный и горестный. Отныне лес стал царством призрака, хранительницы его красоты, невинно убиенной ведуньи, женщины в белом…

* * *

Спустя столетия, в лес, где царила тишина и покой, ворвался красный седан. Он пронёсся по узкой грунтовке, словно яркая искра в серых сумерках. За рулем сидел мужчина с тёмными проницательными глазами и строгими чертами лица. Его все звали Эндрю, хотя имя ему было Андрей.

Рядом с ним сидела девушка с огненно-рыжими волосами, веснушчатым лицом и глазами, сияющими жизнью и озорством. Её звали Дженнифер, хотя родилась она Женей. Она была не просто спутницей Эндрю, а его верным соратником, чьи душа и сердце были полны страсти, юношеского максимализма и жажды справедливости.

Машина остановилась у края леса. Дженнифер выпорхнула из салона и оглядела приветливый лес. Прохладный ветерок скользнул ей под лёгкую маечку, и девушка содрогнулась. Нечто незримое, но ощутимое чуткой душой, будто бы поприветствовало её, разрешило пройти. Ей бы остановиться, задуматься, но Дженнифер, тряхнув головой, отбросила прочь все сомнения и улыбнулась.

– Это место полно печали, – прошептал Эндрю, передёргиваясь, будто скидывая с себя негатив. – Но в нем есть и сильная жизненная сила, словно оно не желает угаснуть…

Дженнифер, словно танцуя, подошла к спутнику и, улыбнувшись, погладила того по руке.

– Не бойся, Эндрю. Здесь нет ничего, чего мы не смогли бы преодолеть вместе. Мы найдем ответы на все вопросы. Ведь мы любим друг друга и привезли с собой свет, который рассеет любую зловещую тьму. Посмотри же! Это место… Оно потрясающее! – воскликнула Дженнифер, глядя на лес, окутанный вечерним туманом.

– Да, – кивнул Эндрю и скривился, протягивая ей рюкзак. – Ты там кирпичей наложила, что ли? – Дженнифер хихикнула, щуря глаза.

– Там всё, что нам может понадобиться.

* * *

Женщина в белом убрала руку, и в её глазах зажглась странная жалость.

Дженнифер вынырнула из картин чужой боли, хватая ртом воздух, будто бы утопающий со дна тягучей реки.

– Как же так? – вырвалось у неё. Теперь она смотрела на женщину совсем другими глазами. Их наполняла скорбь, обида и жалость к несчастной душе невинной Варвары.

– Теперь ты понимаешь, почему не могу отпустить я вас. Потомков беглых крестьян, проклятых в смертном крике?

– Они были глупыми, тёмными и отчаявшимися. – Дженнифер заломила руки. По щекам её текли слёзы. – Они боялись тебя…

– Да я разве пугала? Всё для них делала. Чем могла, помогала, а они… Эх, – махнула Варвара рукой.

– Отпусти Эндрю, и я займу твоё место, – сжав кулаки, решительно Дженнифер выдохнула. В душе её, требуя справедливости, разгорался праведный гнев. Не заслужила Варвара такой судьбы. «А как же я?» – пискнуло чувство самосохранения и тут же было отброшено шквалом святой правоты.

– Сама? – сощурив глаза, Варвара вперилась в девушку. – По своей воле?

Та, упрямо сжав губы, кивнула.

– Ну гляди, девка, назад ходу нет! Не пожалей только! – И став лёгкой дымкой, смеясь, молодая ведунья Варвара, вскинув руки, исчезла в небытие.

– А как же Андрей? Ты отпустишь его и снимешь проклятье? – запоздало затараторила Женя. Глаза её лихорадочно метались по сторонам, где с комнаткой стали происходить разительные перемены. Вот обугленный стул посветлел, очистился от черноты, сам поднялся и встал под стол. Земляной пол покрылся пахучими досками. Стены сбросили шелухой давнюю копоть, засияли домашним теплом. В цветочек обои, знакомые. На столе бабушкина скатёрка. Просветлело окно, распахнулось, взметнув мамины любимые шторы. И, не поверив глазам, Женя уставилась в белый день. Вот только сейчас за порогом клубилась непроглядная ночь, а теперь день. И пенье птиц, стрёкот живности. Словно шоры слетели с уставших глаз. И Андрей. Живой, здоровый недоумевающе оглядывается по сторонам и макушку почёсывает.

– Эй, Эндрю! – метнулась к нему, радостно раскрывая объятия, девушка, да так и прошла сквозь любимого. Тот лишь поёжился да отправился прочь. Быстро вышел из леса, будто не блуждала она часами во тьме, а топталась возле дороги. Запрыгнул в красный автомобиль да, вдавив педаль в пол, исчез в клубах пыли.

– Вот и всё, – всхлипнула Женя, но выдавить из себя захудалую слёзку так и не сумела. Ведь впереди у нее целая вечность в прекрасном лесу.

Эпилог

Солнце садилось, окрашивая небо в оттенки лилового и оранжевого, как будто кто-то разлил по нему краску. Лучи пробивались сквозь густую крону деревьев, рисуя на земле причудливые узоры, словно танцующие огоньки. Воздух был пропитан запахом влажной земли и сосновой смолы, а тишину нарушали лишь шелест листьев и пение птиц, сбившихся в стаи перед ночным перелетом.

Женя сидела у края небольшого ручья, журчащего, как тихая песня. Вода была прозрачной, словно хрусталь, и в её глубине можно было разглядеть песок, покрытый разноцветными камешками. Небо отражалось в ее глади, словно застывшее волшебство.

Она чувствовала себя как-то странно. И то был не страх, а тоска. Горечь по несбывшейся жизни. О потерянных мечтах и надеждах. О забывшем её любимом муже. Об утраченной части себя, как будто ее душа растворилась в этом лесу, смешалась с его тишиной и печалью. Порыв тёплого ветра взметнул вверх пламя волос, прошёлся ладонью по поникшим плечам, ласково коснулся губ, вызывая улыбку. Откуда-то она понимала его и принимала игру. В шорохе сухой хвои, в шуршанье ветвей она явственно различила слова.

«Ты не одна».

Не крик, не шепот, а тихий, еле уловимый звук, подобный шелесту крыльев. Девушка заозиралась, но никого не увидела.

«Ты не одна».

Женя вновь вздрогнула. Она не знала, откуда исходил тот звук, но он был всё ещё в ней, в её мыслях, в её душе, в её теперешней сущности.

«Ты не одна», – повторил голос с нежной тоской.

«Кто ты?» – мысленно она потянулась к нему, и он ответил:

«Я лес».

И в этот момент вокруг неё закружились деревья, их ветви переплелись, создав свод, который закрыл небо.

Женя оказалась в темном и влажном пространстве, окруженная шёпотом листьев и дыханием земли. Она не боялась. Она чувствовала себя здесь как дома.

* * *

Внутри леса было темно, но не пугающе. Сквозь густую крону деревьев пробивались лучи, которые создавали на земле кружево светотени, указывающее ей дорогу. Дженнифер шла вперёд, не зная, куда приведёт её этот путь. Но она не боялась. Она чувствовала, что этот лес – её новый дом.

Она проходила мимо могучих сосен, их ветви, словно огромные руки, тянулись к небу. На стволах деревьев висели лианы, их зелёные нити переплетались, образуя узоры, похожие на древние письмена. А вокруг живым бисером роились яркие светлячки. Они бесстрашно садились на плечи и нежно тренькали ей на ушко.

Это был совсем не тот лес, в который совсем недавно они приехали с Эндрю.

Воздух был влажным и прохладным, а земля под ногами – мягкой, словно покрытой ковром из разноцветного мха. Дженнифер чувствовала, как её кожа покрывается мурашками, но это были не признаки страха, а мимолётное послевкусие единения с тайной.

Вдали она увидела озеро, гладь его была спокойной и торжественной. Словно огромное зеркало, отражающее первозданную синь высокого неба.

Над озером парили тысячи птиц, и в шелесте хрупких крыльев она различала слова:

«Ты не одна».

Дженнифер улыбнулась и подошла к озеру. Она смотрела на воду, пытаясь увидеть своё отражение, и не смогла. В прохладной воде отражались деревья, облака и даже звезды, подмигивающие ей с глубины, но не она.

«Ты с нами теперь», – убаюкивал лес.

«С нами», – чирикали птахи.

«С нами», – стрекотали цикады.

Падая в объятия сочной травы, девушка улыбалась.

Она больше не сможет вернуться к своей прежней жизни. Но она тут не пленница, как боялась, а стала частью этого леса, частичкой необъятной его души. Хранительницей его вечной тайны. Она стала лесной феей.

Она будет жить здесь вечно, окруженная негой и красотой. В этом лесу, под кронами великих сосен, под щедрым солнцем и усыпанным бриллиантами небом, на берегу спокойного озера, пока не наступит конец времен.

* * *

Воцарилась напряжённая тишина, и лишь костёр аппетитно хрустел подношениями.

– Да уж… – протянул темноволосый юноша. – Жуть какая. Но я вам скажу, что и дома не так уж безопасно.

Освещённые пламенем лица повернулись к нему.

– Расскажешь? – пискнула десятилетняя девочка и схватила за руку уставшую женщину.

– Конечно. Итак…

Адский подвал

Пролог

Меня зовут Артём. Мне двадцать один год. Я, конечно, не робкого десятка бугай, однако, проходя мимо двери в подвал, чувствую, как сердце моё колотится подобно воробушку. А всему виной моё детское любопытство.

Как сейчас помню…

Глава 1

Старая скрипучая дверь, ведущая в подвал, была всегда заперта. Мама говорила, что там хранится старьё и мне туда лучше не спускаться. Но меня всегда тянуло к запретному, к темным углам, которые, казалось, и скрывали самые интересные тайны.

Все мы были детьми, и у каждого была своя страсть и собственные секреты.

Однажды, когда мама уехала в город, я всё-таки осмелился заглянуть в вожделенный подвал. Ключ лежал на полке в коридоре, и я, слегка потянувшись, стащил его, в душе колеблясь. Однако пообещал себе взглянуть одним лишь глазком и тут же вернуться. Мне уже шесть, и я учусь держать обещания.

Дверь скрипела так, будто ее не открывали уже целую вечность.

В подвале было сумрачно, душно и сыро. Пыль лежала толстым слоем на вещах, которые валялись в беспорядке на полках. Пушистой бахромой с потолка свешивалась паутина. Касаясь лица, она кидала меня в мелкую дрожь от омерзения, будто выталкивая назад и гоня прочь, подальше от своих мрачных владений. Признаюсь, я уже готов был дать стрекача, как в душе заворочалось новое чувство. Пусть я и мал, но всё же мужчина. И не позволю какой-то заплесневелой хреновине сбить меня с намеченной цели. Почувствовав прилив сил, я даже развернул гордо плечи и, выставив руку вперёд, зажег фонарик.

Всё оказалось не так уж и страшно. Мрачные тени опасливо спрятались по углам. Паутина, сбитая фонарём, жалкой кучкой сверзилась на пол. Я даже присвистнул от залихватской уверенности в себе и волшебной силы электрического света. Пусть и такой слабенькой.

Я шел осторожно, не торопясь, внимательно осматривая выдернутые из тьмы моим светом вещицы. Ничего интересного. Потёртый брезентовый плащ, старая панама, давно потерявшая форму. Круглый поднос со стеклянными чашечками, такими крохотными, что казалось, они принадлежали не больше чем лилипутам. Вот красный камзол, расшитый люрексом. Наверное, позабытый реквизит с театральных подмостков. Я уже заскучал. Но вот жёлтый круг вырвал из тьмы что-то иное. Большое, продолговатое, пыльное. Заинтригованный, я подался вперёд и был вознаграждён за свои старания. Подарком или проклятьем судьбы стала для меня эта находка. Шкатулка. Большая, покрытая пылью, она манила к себе, заставляла гадать, придумывать, фантазировать о своём содержимом. Я загорелся ею, словно влюблённый юнец прекрасной девицей. Подбежал, стёр рукавом вездесущую пыль, чихнул пару раз, конечно, изгваздался весь, но меня это сейчас не волновало. Взгляд жадных глаз прочно прилип к ней. Точнее, к неведомым письменам, символам, иноземным узорам, причудливо украшавшим это деревянное чудо. Заворожённый прекрасной поделкой, я, распахнув рот, любовался ею и всё искал, где же замочек. Ведь он точно должен быть, на то она и шкатулка.

Пальцы, словно по клавишам пианино, шустро исследовали интересную вещь, но, к моему сожалению, тщетно. Закусив от напряженья губу, я вертелся вокруг шкатулки, не желая сдаваться. Все выступы уже были нажаты, все выемки обследованы, а результата всё нет. В итоге, потерпев крах, я в отчаянии стукнул по ней кулаком и нахмурился.

«Как же тебя открыть!» От безысходности я вспылил и уже снова занёс над ней руку, как услышал отчётливый скрип. Затем тихий шёпот, смех. Тихий, зловещий, который совсем сбил с меня удалецкую спесь. Несмотря на то, что я очень смелый, я тревожно заозирался.

Вы думаете, что звук утих? Да не тут-то было! С каждым мгновением он становился все громче и ближе.

Теперь-то я уже понял, откуда доносится бормотание, и упёрся испуганным взглядом во тьму рукотворной ниши, созданную с помощью старинной мебели.

Руки мои тряслись, и я никак не мог заставить себя поднять хоть одну. Ту самую, в которой ходил ходуном железный фонарик. От усердия я прикусил язык и скривился от резкой боли.

Шепот был неразборчивым, но в нём явственно чувствовалась злобная радость. Вот он уже за спиной. Я крутанулся на пятках, словно гусар, и, пересилив свой страх, сделал укол фонарём. Но мой выпад прошел невпопад. Ведь это не сабля, а я не гусар. Однако порадовало уже то, что в освещённом орудием месте никого нет. Не успел я облегчённо вздохнуть, как шёпот всё же догнал меня.

По спине побежали мурашки, купаясь в холодных каплях липкого пота. Я обернулся в надежде увидеть лишь пыльный подвал и застыл.

Глава 2

В густой темноте кто-то был.

Фонарь выпал из вмиг вспотевшей ладони и покатился вперёд, замерев аккурат именно там, где я заметил движение.

И, о Боже! Из бледного пятна дрожащей пыли тянулись ко мне тонкие тени. Зыбкие, длинные, суставчатые. Они, словно лапки гигантского паука, всё время находились в движении.

Вытаращив глаза, я в ужасе отшатнулся. Куда-то сгинул мой молодецкий задор и вся лихая бравада. Остался лишь страх. Липкий, первобытный. Перехватывающий спазмами горло, сводящий живот.

Я хотел побежать, но ноги словно приросли к полу. Хотел закричать, но только захлопал беззвучно губами. А тени всё ближе. Вот они уже обступили меня как букашку. Замелькали перед лицом. Коснулись рубашки, штанов. Я стоял как безвольная статуя. Но когда что-то ледяное и склизкое коснулось щеки, разум мой переклинило. Я заорал. Орал громко, надрывно и самозабвенно. Дико, истерично, сгибаясь от нехватки воздуха и разрывая уже сплетённые вокруг меня путы. Я и не знал, что могу так кричать.

Зато стопор прошёл, и я наконец-то сдвинулся с места.

В тот момент я совсем позабыл, что могу убежать. Дверь в подвал оставалась открытой. Но вместо того, чтобы подумать, я как последний болван истерил словно девчонка.

Я лихорадочно крутился на месте, топал ногами и судорожно махал руками, пытаясь, избавиться от теней. А они, как живые, улучив момент, снова бросились на меня и ещё крепче скрутили. Будто бы этого было мало, парализующий холод медленно завладевал моим телом. Подобно яду гадюки, проникая под кожу, заставлял кровь застывать в моих венах. Я кривлялся и пыжился, но ничего поделать не мог.

В этот самый момент я увидел лицо. Старое, изможденное, с пустыми глазницами, из которых выглядывали длинные чёрные когти. Оно висело под потолком и улыбалось мне. А между сухих запекшихся губ сновал острый язык. То высунется, то снова исчезнет между зубов. Жёлтых, острых, пугающих.

Я судорожно сглотнул, не смея отвести взор. Казалось, даже тени перестали сжимать мою тушку.

– Ты не должен был видеть это, – прошипел голос. – Теперь ты умрёшь!

Глава 3

Я дёрнулся как сумасшедший, понимая, что на кону стоит моя жизнь. Но всё было тщетно. Прочные тени лианами скрутили меня и снова принялись тискать.

Кровь зашумела в ушах, дышать становилось всё тяжелее, а лицо смотрело на нас с потолка и ухмылялось.

Я кричал и вопил, молил о пощаде и угрожал смертной карой. Сулил золотые горы и даже тысячу маленьких мальчиков за одну мою жизнь, но путы не отпускали.

Я проклял тот час, когда решился шагнуть в этот рассадник мерзостных тварей, и вдруг ощутил перемену.

Щупальца перестали давить и, кажется, даже ослабли. А злорадство на жутком лице сменилось недоумением.

Я неловко дёрнулся в сторону и увидел свет.

Пока ещё еле тлеющий, но с каждым мгновением он разгорался всё ярче. И вот что самое странное: он исходил из шкатулки. Да-да, именно той, вокруг которой я долго и бесполезно плясал.

Сказать, что я офигел, это ничего не сказать.

Пока я приходил в себя, свет стал достаточно ярким, чтобы коснуться моих дьявольских пут. Они зашипели и стремительно втянулись во тьму. Я был свободен. Ну и что вы думаете, я побежал? Ну уж нет!

Распахнув в изумлении рот, я таращился на шкатулку, которая уже сияла вовсю, окутывая мой силуэт пыльным нимбом. А лицо… Оно уже не было таким гадски самодовольным, а, скривив губы от ужаса, лихорадочно металось по сторонам, ища путь к спасению.

Как бы мне ни хотелось рассмотреть, что было дальше, свет стал настолько ярок, я даже вынужден был спрятать в ладонях лицо. Когда же я, постояв так какое-то время, всё же рискнул выглянуть сквозь щель в пальцах, подвал был уже пуст.

Шкатулка всё так же лежала на своём месте, а забытый на полу фонарь освещал голые стены.

Можно подумать, что всё мне приснилось… Ага, как бы не так.

Одним быстрым рывком я сцапал фонарь, резко крутанулся на пятках, при этом не тыча бестолково по сторонам импровизированной рапирой, ловко подхватил шкатулку под мышку и был таков из проклятого места.

Эпилог

Может, вы посмеётесь и скажете, что мне всё привиделось. Пусть посчитаете меня трусливой девчонкой. Но с этого дня возле моей кровати всегда стоит стул, на котором, тщательно вытертая от пыли, отполированная до блеска, стоит она. Спасшая мою жизнь резная шкатулка. И пусть я так и не понял, как открыть ее, я твёрдо уверен: когда мне понадобится её помощь, она распахнётся сама.

И знаете что?

Больше никто и никогда в мире не заставит меня спуститься в адский подвал!

* * *

– Вот это да! Не знал, что такое бывает. Слыхал, Димон? – взъерошенный подросток ткнул соседа локтем в живот.

– Сашок, достал уже, – фыркнул тот и отодвинулся, потирая ушибленное место.

– Бывает, – тусклым голосом перебила их уставшая женщина и притянула к себе дочь. Девочка тихо всхлипнула и спрятала бледное личико на груди матери. – Мы тоже встретили Зло там, где не ждали.

Кукла Анжела

Глава 1

Десятилетняя Элли была в восторге. Она всегда мечтала о кукле, похожей на ту, что видела в витрине игрушечного магазина. Очень красивой, с роскошными каштановыми волосами, карими глазами и бархатным платьем. И вот, наконец-то, это свершилось. На свой день рождения она получила её. Упакованную в большую коробку, выглядывающую милым личиком в слюдяное окошко.

Элли была так счастлива, что не могла сдержать радостных криков. Она сгребла куклу в объятия, ощущая ее прохладную фарфоровую кожу и невероятный аромат новизны, исполнения желаний и наступающей сказки. Щеку что-то царапнуло, и Элли нахмурилась. Девочка скосила глаза и наткнулась взглядом на крошечную бумажечку, небрежно прикреплённую к бархатной шляпке. «Будь моим вечным другом, Анжела» – прочитала Элли. Ей показалось странной эта фраза, но, выбросив из головы всё непонятное, она вновь прижала к себе подарок. Элли пришлось по душе имя куклы, оно идеально ей подходило.