Инстинкт жертвы

Леон, поднявшись по лестнице оврага, побрел в сторону дома через железнодорожные пути. Оставив шумный волонтерский отряд вместе с полицией, он шел через гаражи, оглушенный вечерней тишиной. Холодные крашеные металлические створки принимали тепло его щеки, когда он пытался прислушаться к происходящему внутри каждого из них. Ни шороха.

Дойдя почти до конца, он услышал едва уловимый хруст снега где-то между гаражами. Леон замедлил шаг и, крепче сжав в руке металлический фонарь, пошел на звук. Яркий луч света врезался в глаза и заставил прищуриться. Кто-то стоял прямо перед ним. Он направил фонарь в ответную сторону, но уже никого не было.

– Что ты делаешь здесь? – слева, прямо рядом с ухом Леон услышал знакомый голос и резко направил луч фонаря в его сторону. – Убери! – человек прикрыл рукой источник света.

– Это вы? В каком смысле – что я здесь делаю? Я ищу свою дочь! Вы следите за мной?

– Я тоже ищу твою дочь. – Артур достал зажигалку и разбавил темноту, сделав один щелчок. Над ними поднялось облако сигаретного дыма.

– Зачем было меня пугать?

– Почему сотрудник полиции вызывает у тебя испуг? Должно быть наоборот.

– Если он появляется из ниоткуда и светит фонарем в лицо, то уже без разницы, кто он.

Артур ничего не ответил. Но Леон ему не нравился. Во-первых, тем, что он испортил ему выходные, а это он ему их испортил, потому что плохо следил за дочерью, а во-вторых, он не любил тех, кто выглядел физически лучше чем она. Комплексы, конечно, это были они.

Здесь они и разошлись. Артур ушел в сторону оврага, а Леон, иногда оборачиваясь, побрел к своему дому с камином, в котором снова не горел огонь.

Леон переступил порог дома и почувствовал, что все не так плохо. Родные стены позволили расслабиться и успокоиться. Он все еще не верил или не хотел верить. Он был зол, он ждал, когда Лера несмело откроет дверь и, опустив голову, виноватыми глазами молча посмотрит на него. Он не привык к проблемам с дочерью, потому что она никогда их ему не доставляла. Девочка, которая самостоятельно научилась читать, девочка, у которой вместо современных игрушек и гаджетов были книги.

Когда Лера была совсем маленькая, она привыкла играть в одиночестве. Она перебирала янтарные камни, выбирала самые необычные и вычурные из них, давала им имена и превращала в персонажей придуманных сказок.

В ее шестой день рождения Леон принес ей подарок.

– Я дома! – и девочка со всех ног бежала встречать отца.

– Тебе сегодня шесть лет, я кое-что принес. – Он держал руки за спиной.

Большие голубые глаза заинтригованно смотрели на отца.

– Фломастеры? – улыбалась девочка.

– Не-е-е-т.

– Книжка! – она радостно подпрыгнула.

– Тоже нет.

– Торт?

– Да, но есть кое-что еще. – Леон достал из-за спины купленный в супермаркете торт.

– И еще что-то? – От переполняющей ее радости она приложила ладони к щекам.

Леон достал подарочный пакет, из которого девочка тут же достала русалку с ярким переливающимся хвостом. Этот день рождения был самым счастливым в ее жизни, однако такие моменты она могла пересчитать на маленьких пальчиках одной своей руки. В ту минуту ей казалось, что отец любит ее.

– Похожа на тебя, да? – Леон погладил ее по растрепанным волосам и поставил торт на стол.

– Ага! Чай будем пить?

– Мне сейчас нужно уже уходить. Давай тут сама. Кушай. С днем рождения.

Леон не заметил, как прошел в обуви по деревянному полу и сел напротив холодного камина, всматриваясь в остатки неубранных потухших углей. Он просидел так почти десять минут, не изменив даже положение головы. Он смотрел в очаг, будто в темный экран, на котором на перемотке показывали фильм их с дочерью жизни.

Поддавшись ностальгическим воспоминаниям, он понял, что Лера – единственный близкий ему человек. А что он? Что он дал ей? К горлу, словно на пик горы, медленно подкатывался камень нарастающей тревоги, который, остановившись на секунду на вершине, с грохотом свалился вниз, покатившись с нарастающей скоростью в неизвестность.

Он почувствовал легкую тошноту, когда снова взглянул в окно. Хлопья снега продолжали вытанцовывать под светом фонаря, не обращая внимания на чужие тревоги. Они кружились и медленно приземлялись, застилая холодную землю пуховым одеялом до тех пор, пока не будут растоптаны чьей-то обувью или шинами огромных колес.

Открылась дверь. Поток морозного воздуха мгновенно донесся до него. Момент счастья, внезапно растаявшее, как снег, напряжение, ощущение того, что все наконец закончилось. Леон на секунду ощутил себя бестелесным. Он встал и, выдохнув всю накопившуюся тревогу, направился к двери. Он шел навстречу своей дочери, чтобы обнять ее, чтобы защитить. Чтобы сказать, что теперь все будет не так. С каждым шагом в ее сторону он понимал, что многое упустил. И сейчас ему хотелось все изменить.

«– Лера. Ну где ты была? Замерзла вся! Давай заходи, сейчас сделаю горячий чай!

– Пап, прости меня.

– Это ты меня прости».

Мысли летели быстрее шагов. Он представлял свой диалог с ней.

– Есть кто? – мужской, уже знакомый Леону голос ворвался в темноту прихожей.

Кто-то закрыл за собой дверь. И это была не Лера. Внутренний голос Леона посмеялся над ним за то, что он до сих пор верил в хороший исход. Кем бы ни был этот человек, он уже его ненавидел, потому что это была не Лера.

Леон включил свет и разглядел небритое лицо Артура.

– А ты че тут в темноте-то сидишь?

– Не хочу спугнуть ее. Если она придет, то лучше, чтоб думала, что меня в доме нет. Бояться будет, что ругать буду.

– Она не придет, наверное… Собирайся, поедем в комитет.

– Так я же… Вы же уже меня опрашивали в отделе?

– Так. Давай меньше слов – больше дела. Новые обстоятельства. Кто-то из жителей нашел варежку. Это твоей девчонки? – Артур показал фотографию красной варежки в своем телефоне.

– Да, кажется, это ее… А где нашли?

– Недалеко от гаражей.

– Но… Я искал…

– Слушай, сейчас не до этого: искал, не искал. Я тоже искал. Короче, следователь там разберется. Мне сказали тебя доставить, так что шустрей собирайся.

Глава 13

В эту ночь мало кто спокойно спал в этом городе. Еще с вечера родители заперли своих детей по домам, опасаясь того, что с ними может случиться то же самое.

Времени, чтобы отложить выяснения обстоятельств, совершенно не было.

Рита Барт, следователь Следственного комитета, вынуждена была провести ночь в стенах своего кабинета, размышляя о возможных причинах исчезновения девочки и дотошно прорабатывая каждую версию. Никогда здесь не было маньяков, похищавших детей…

– Вечер добрый, – Артур постучал в дверь уже после того, как вошел. – Я привел отца девочки.

– Можете войти. Хотя, я смотрю, вы уже.

– Можем выйти и еще раз зайти.

– Я тут вроде не дрессировщик, а следователь. – Ни одна мышца не дрогнула на ее лице, но все было написано в ее глазах.

– Это Леон Растер, а это, – Леон щелкнул пальцем по табличке на двери, – Рита Барт. Следователь.

– Это было не обязательно. Если что-то еще найдете или узнаете, пожалуйста, сообщайте сразу мне. – Она настойчиво не отводила взгляда от Артура, пока этим не выгнала его за дверь.

Низкорослая брюнетка с густыми волосами, подстриженными под каре, в глазах – смесь Азии и Европы, бархатистая кожа лица и серьезный взгляд, в котором явно читался интеллект. Неожиданное сочетание фамилии и внешности всегда приводило к ряду вопросов, на которые Рита уже давно демонстративно перестала отвечать.

Леону было немного неловко контактировать с ней. Мало того, что ей не подходило ее имя, так и образ совершенно не вязался с кителем с погонами майора, висевшим на обычном гвозде, вбитом в стену кабинета. Девушка с такой внешностью скорее могла быть массажистом и, конечно, с другим именем.

– Присаживайтесь, пожалуйста. – Она внезапно стала спокойной и, кажется, даже улыбнулась.

– Спасибо, – скомканно проговорил Леон и уселся на стул напротив нее.

– Мы уже возбудили уголовное дело по факту исчезновения девочки. Мне нужно вас допросить. – Она смотрела в монитор.

– Хорошо. Когда она исчезла, я был…

– Не торопитесь. Мы все с вами проговорим. – Она как-то неестественно улыбнулась, подтянув один уголок пухлых губ вверх. – Я буду задавать вопросы, а вы на них честно и без раздумья отвечать.

Вежливость, спокойствие и настойчивость смешивались в одном флаконе.

Кто-то постучал в дверь. Рита оторвала взгляд от монитора, но намеренно не ответила на стук.

– Мне точно не надо остаться? – Артур заглянул в кабинет.

– Я не вижу необходимости. – Она отвела взгляд, вернувшись к монитору компьютера. – Можете быть свободны.

– Мелкая стерва, – под нос пробормотал он, закрывая за собой дверь.

Он не знал, слышала она его или нет, да ему, в частности, было на это плевать. Артур вообще не любил комитетских следователей, особенно женщин. Стервы с завышенным самомнением. Набивают себе цену, указывая, что и кому надо делать, будто он сам не знает своей работы.

«Полгода до пенсии, и катись оно все к чертям собачьим!» – Он вышел на улицу и закурил, разбавив краски темноты облаком табачного дыма.

Артур – смешение не всегда законной справедливости, правды и чести. В его оперском кабинете на стене не висят грамоты и благодарности за добросовестное выполнение службы, у него нет официальных наград и заслуг, но зато в его личном деле хранятся множественные заключения служебных проверок и приказы о наказаниях.

Артур даже уже и не помнил, сколько их было. Однако до сих пор его никто так и не уволил. Его методы работы иногда были справедливее, чем статьи, прописанные в любых кодексах.

Однажды он скрутил руки металлической проволокой вору, которого случайно застал за тем, как тот пытался стащить инструменты из строящегося дома. Он приковал его к забору, обмотал скотчем его голову с клочком бумаги, на котором написал «Ворую», и ушел. Когда объявился хозяин и вызвал полицию, Артуру досталось неплохо. Виктор Разин, начальник розыска, смог тогда все уладить, но от этого методы работы Артура не изменились.

С Разиным у него были не сказать чтобы теплые, но будто семейные отношения. Он ему был как отец, который уже ритуально отчитывает его за проделанные шалости, а потом наказывает в надежде на исправление, но из дома, естественно, не выгоняет.

«Ты не судья! И не тебе решать! Твое дело – раскрывать, доставлять, нарабатывать информацию!» – Эти слова Артур слышал от Виктора Разина очень часто, но всегда делал так, как считал нужным.

Глава 14

Леон вернулся в опустошенный, такой же, как и он сам, дом, который встретил его холодом, несмотря на большое количество дерева в нем. Деревянные полы и стены должны были придавать дому тепла, но сейчас от них исходило лишь темное безразличие.

Он вернулся на то же место, сел на пол у камина и посмотрел в окно. Танец кружившихся недавно снежинок под фонарем уже напоминал центрифугу, где на самой большой мощности маленьких и беззащитных снежинок кидало из стороны в сторону.

Началась метель. Где она? Где она сейчас в такую погоду?

Ядовитая безысходность терзала изнутри, увеличивая частоту пульса. Леон больше не справлялся. Сжатый между ребрами крик, полный злобы и отчаяния, вырвался изо рта.

Леон выскочил на улицу.

– Лера! Лера! Выходи! – Его крики старались перебить завывания метели. – Выходи, твою мать!

Он продолжал меряться с метелью силой голоса, а когда она победила, он вошел обратно в дом и разжег камин. Тепло огня отдавалось румянцем на щеках и приглашало расслабиться наедине с ним.

Леон держал в руках меленькую красную рукавичку, а ветер завывал страшную колыбельную для одинокого отца и шептал на ухо: «Ты плохой, ты плохой…»

Огонь разгорался, а языки его пламени больше не говорили о красоте, уюте и романтике, они кричали о том, что все уничтожено и больше ничего не будет.

Красная рукавичка его дочери догорала в камине, превращаясь в черный густой дым…

Глава 15

Корреспонденты успели отснять немало материала, и уже к утру по всем региональным каналам транслировались новости о пропавшей без вести девочке, заставляющие людей прилипать к экранам и еще сильнее прижимать к груди своих детей, не отпуская их одних ни на шаг.

Городок, в котором жила Лера с отцом, перевернули вверх дном. Полицейские с волонтерами осмотрели каждый клочок земли, каждый подвал, каждый чердак. Они заходили в сомнительные квартиры, осматривая каждый угол, просматривали камеры видеонаблюдения, но ничего не находили. Ни на автовокзале, ни на железнодорожном Лера не появлялась. Были уже подняты все ведомственные и вневедомственные службы.

– Я не понял! Рабочий день начинается с девяти часов утра. Суббота – не исключение, со вчерашнего дня у нас усиление.

– Я… – сухость во рту не дали возможности выговориться.

– Почему тебя нет на работе? И почему не был на совещании? Хочешь еще одну проверку? Мало наказаний? – Из трубки доносился привычный ор Виктора Разина. – Чтобы через десять минут был у меня в кабинете!

Артур убрал телефон подальше от уха и, не сказав ни слова, положил трубку, чем заслужил еще один звонок.

– Да, понял, буду скоро, – ответил он, не вставая с кровати, и снова нажал на сброс.

Артур лениво поднялся и дошел до ванной. Посмотрел в зеркало. Трехдневная небритость, красные глаза и отекшие веки. Он встал под душ, зажмурился и чуть было снова не уснул стоя, прямо под теплыми струйками механического дождя. До работы идти было минут двадцать пешком, через овраг – десять. Он выбрал короткий путь.

– Артур, – Разин оперся кулаками о стол, – ты понимаешь, что вообще происходит? Ты не единственный тут, кто хочет отдыхать. Я отмазываю тебя везде, но сейчас нет на это времени! Пропала девочка, десять лет, всего десять лет ей, понимаешь? Может, ее уже и в живых нет! Вся область на ушах стоит, дело у генерала на контроле. У нас тут и так три калеки, да и ты еще не выходишь на работу.

– Я вышел на работу.

– Не накаляй меня! Я не хочу сейчас разводить горячие споры и отчитывать тебя, но всем нужно собраться! Волонтеры уже облазили тут все, а что мы? Зашли в три подвала? Потоптались в овраге? Прокатились на машине по городу? Ни доказательств, ни следов, ни камер! Потеряшки – твоя линия, кстати.

– Ну доказательство одно есть. Варежку же нашли.

– Кто нашел? Ты? Волонтеры нашли, когда облазили каждый клочок.

– Это все? – спокойно ответил Артур, еще больше выбешивая Разина, который и так изо всех сил пытался спокойно с ним разговаривать.

– Нет, не все! Где, кстати, твой блокнот? Записывать надо.

– Я запомню.

– Запомнит он, смотри-ка. Рапорт о проделанной работе чтоб предоставил сегодня к вечеру.

– Я понял, – сквозь зубы ответил Артур.

– Свяжись с волонтерами, узнай, что там по поискам в море. Они с утра вышли. Речку в овраге уже проверили, тела не нашли, если тебе интересно. – Разин наконец смог оттянуть сжатые кулаки от стола и немного выпрямиться.

– Свяжусь. Я работал ночью. Нарабатывал информацию, как вы все тут любите говорить. В общем, кажется, я знаю, кто тут причастен.

– В каком смысле ты знаешь? Я! Тут! С тобой! – Разин выделял каждое слово. – Полчаса разговариваю! А он знает! Что у тебя там?

– Мне еще проверить все надо.

– Значит, самовольничать решил, как обычно?

– Дайте мне два часа. Поиски пусть не прекращают.

– Два часа ему. Де-тек-тив, – с сарказмом произнес Разин. – Иди. И ни минутой больше!

Виктор Разин единственный в этом отделе, кто иногда принимал методы работы Артура и даже часть из них считал его заслугами. Поэтому скрепя сердце зачастую прикрывал его, чтобы навести в городе порядок, пока, конечно, Артур не перегибал палку.

Глава 16

Открыв дверь ключом, Артур вновь вошел в дом Леона Растера. Тот, опустив голову, спал полусидя, а на полу все так же лежала обугленная детская варежка, остатки которой Артур успел вытащить из огня. Он полночи провел с Леоном.

– Эй! Просыпайся, живой? – Артур несильно ударил ногой по подошве ботинок Леона.

Леон неспешно поднял голову.

– Ну что, подумал, где Лера? Вспомнил? У тебя один шанс. А это, – он слегка пнул ногой обугленный кусок красной ткани, – это у нас вещественное доказательство. Если ты сейчас мне не объяснишь, откуда у тебя вторая варежка твоей дочери, то будет плохо. Что ты искал тогда в гаражах?

– Это не я! Я же сказал. Отстегни меня, я покажу кое-что.

– Ты держишь меня за идиота?

– Я не знаю, где Лера, – Леон устало сомкнул веки и откинул голову, – ты же сам видел и слышал. Я вчера звал ее.

– Поэтому я и здесь. Ты психопат. Рассказывай, или сейчас сюда приедут все, вместе с комитетскими. Долго никто разбираться не будет. Тебя закроют, и до свидания.

– Эта варежка была на пороге перед входной дверью, когда я пришел домой.

– Слышал я уже этот бред.

– Хорошо. Открой карман, – Леона мучала жажда, и говорить ему было сложно, – там, внутренний, на замке.

Артур на всякий случай надел на руку резиновую перчатку, которая у него была всегда с собой, и полез во внутренний карман дутой жилетки, достав оттуда что-то бумажное. Это обычный, сложенный в несколько раз тетрадный лист.

Артур раскрыл листок. Печатными буквами вырисовывались всего три слова: «Ты плохой отец».

– Эта записка была в варежке. Мне кажется, меня можно уже отстегнуть.

– Сиди! – Артур не отрывал взгляда от надписи в записке и пытался в голове выстроить цепочку событий. – И как ты это объяснишь?

– Я не знаю, как… это объяснить… Она никогда никуда не уходила, у меня не было с ней проблем. И она никогда не называла меня «отец».

– А варежку зачем решил сжечь? – Артур присел на корточки и поравнялся лицом с лицом Леона.

– Я… Я не знаю. Правда. Я подумал, что это могло бы означать, что я виноват в чем-то.

– А ты не виноват, да? И что она этим хотела сказать?

– Я не знаю, что она этим хотела сказать. Не знаю! Я сам хотел ее найти. Только понял, что она где-то рядом, уже потом, поэтому выскочил на улицу и стал звать ее.

– Очень похоже на правду. Но. Всегда есть какое-то «но». Я знаю, на что способны люди, даже если они сами не могут признаться в этом себе, а тем более мне.

– Мне не в чем признаваться.

– Да-да. У кого-то даже язык не поворачивается произнести то, что они сделали. И это, знаешь, хорошо, они осознают. А есть те, кто сразу сознается, но это не про тебя. Поэтому, дорогой друг, сейчас сюда приедет следователь, а потом я тебя свеженького доставлю в отдел. Будем разбираться. Если бы я не услышал вчера твои вопли и не проследил бы за тобой, все бы и покрылось мраком. Так что будем думать, что делать с тобой, детской варежкой и запиской, – Артур встал и подтянул Леона, чтобы тот поднялся на ноги.

– Мне нужно позвонить.

– Кому? Адвокату?

– Нет, Саше.

– Твоя подружка – твой адвокат, да? Хорошо, звони. Но при мне.

Глава 17

В ночь с пятницы на субботу Саша тоже спала плохо. Ей снилась Лера, но звонить Леону, не дождавшись утра, она не стала бы.

Она ворочалась и не знала, правильно ли поступила, оставив его одного. Проснулась в дурном настроении в отцовской квартире, все было хуже некуда. Отовсюду стучались мысли: «Ты можешь вернуться обратно к Леону», «Хорошо, если не к Леону, тогда в свою уютную студию на побережье», «Нет, ты уже сделала шаг, назад нельзя», «Вспомни, что говорил отец, главное – быть лучшей».

Она смотрела не на свои стены, не на свой потолок, который с утра казался ей еще выше. Она проснулась не в своей постели и принимала душ не в своей ванной.

«Что сделано – то сделано. Все, что будет в моих силах, я сделаю. Но назад дороги нет».

Принятое решение успокоило растревоженный разум. Она приготовила завтрак из того, что успела вчера купить на бегу: не совсем свежий хлеб, творожный сыр, овощи, яйца и упаковку кофейных зерен из супермаркета. Отец любил кофе, поэтому в кухне стояла кофеварочная машина от лучших производителей. Естественно, в ретро-стиле. Оставалось либо привыкать, либо все здесь поменять.

Но в голову пришла идея получше – Саша решила объединить несколько стилей интерьера. Приготовив себе кофе, она с предвкушением осматривала здесь все: «Это можно поменять, это оставить. Люстры здесь действительно шикарны».

Ее предвкушение предстоящего ремонта прервал телефонный звонок. На экране появилось изображение симпатичного парня с серфом в руках.

«Почему я до сих пор не удалила его фото?»

Она смотрела на Леона, пока телефон с сильной вибрацией прыгал по столу. Ледяное сердце в ее груди начало источать воду, отчего становилось неприятно и немого больно. Ведь он – единственный мужчина, которому она смогла когда-то довериться. А теперь она, схватив этот нерастопленный кубик льда в охапку, бежит от него. Или от себя… как во сне, когда ноги отказываются слушаться.

Саша сделала большой вдох и, выдохнув из груди все свои сомнения, ответила на звонок бодрым голосом:

– Да, Леон. Скажи мне, что Лера дома.

– Ее нет. Но я теперь знаю, что Лера… Она ушла сама, – дальше повисло грузное молчание. – Ты должна знать, где она… – Саша слышала, как дрожал его голос, – она прислала мне записку.

– Записку?

– Она написала, что я плохой отец. Ну, наверное, так и есть. Ее нужно найти. Ты поможешь?

– Чем смогу. Но с чего ты взял, что это она тебе написала?

– Алло! Александра? – Артур выхватил у Леона его телефон. – Это из уголовного розыска, вы тоже должны явиться на допрос.

– Я?

– Нет, я. Что за вопросы? Я же с вами разговариваю. Приезжайте в Следственный комитет.

– А что так грубо? Сейчас?

– Да. Сейчас. Времени мало. В выходные тоже работаем. Ждем. – Артур положил трубку.

– Все. Звонок окончен, – констатировал он Леону.

Куда могла подеваться маленькая девчонка, никто не знал. Но Леон стал немного спокойнее от того, что получил от Леры хоть какую-то обратную связь.

Глава 18

В тесном кабинете Артура пахло дешевым растворимым кофе и спертым воздухом. Кажется, здесь не проветривали уже очень давно.

Артур, оставив Леона под присмотром напарника, отправился в кабинет Разина.

– Ты быстро, часа не прошло. Принес результат?

– Привел. Сидит у меня в кабинете. Не сказал бы, что это результат. Больше вопросов, чем ответов.

– Давай по порядку.

– Вчера, когда я вышел из отдела, я пошел до дома той же дорогой, через овраг и через те гаражи, где нашлась варежка девчонки. Хоть больше ничего не нашли, я решил пройтись там в тишине. Все-таки гаражи. Такое место, специфическое. Решил проверить замки. Все они были покрыты кристалликами изморози, кроме одного. Значит, кто-то недавно открывал его.

– И что нам это дает? Его могли открывать и неделю назад.

– Нет. Вчера температура резко скакнула вниз. Посмотрите на провода. Они все белые. Замки такие же.

– Узнай, кому принадлежит гараж, выдергивай хозяина. Без него нам никто не разрешит вскрыть гараж. Я-то понимаю, что ты тот еще ищейка, но изморозь, Артур… Что это за основание? Надеюсь, ты сам не полез туда?

– В этот раз не полез, хотя хотел. Меня отвлекли крики. Я помчался на звук и увидел, как Растер мечется по своему двору и орет: «Лера, Лера!» Я решил понаблюдать за ним, жуткое зрелище.

– Что потом?

– Потом в один момент он вернулся в дом, я тихо прошел на территорию и заглянул в окно. Леон сидел напротив разожженного камина с детской варежкой в руках, а вторая, я напомню, у нас в вещдоках лежит найденная неподалеку от тех самых гаражей. Я тихо зашел, но он, похоже, услышал и бросил эту варежку в огонь. Дальше все как обычно, но кусок вещдока спас.

– Почему не сообщил все вчера? Нужно было собирать группу и отрабатывать в то же время. Опять твои методы! Артур, не всегда то, что ты делаешь, может идти на пользу. Я не говорю про твоих дружков, таскающих металл, борись с ними как хочешь. Тут ребенок!

– Мы бы ничего не сделали, а вот Леон за ночь, проведенную с батареей…

– Что? – вскипел Разин. – Я не буду больше прикрывать твою задницу! А если он напишет в прокуратуру? Тебя же посадят!

– Не напишет, – уверенно ответил Артур.

– А если девчонка сидит в том гараже, закрытая? А если там не девчонка, а ее труп? Ты об этом подумал? Твою ж мать, Артур!

– А… Вот еще. Леон показал мне записку от Леры. – Он достал телефон и показал фотографию.