Инстинкт жертвы

Все перевернулось. Переезд, новые перспективы, настоящая семья, которой у нее никогда не было. В этом хаосе она погрузилась в работу.

Первый рабочий день. Саша надела идеально выглаженный белоснежный халат и заняла место в кресле главного психотерапевта государственной областной психиатрической больницы. «Александра Герц» – вновь это имя засветилось на табличке двери.

– Ну что, Александра, как вам новое рабочее место? – Главврач, сцепив пальцы на выступающем животе, обтянутом врачебным халатом, ходил по кабинету.

– Здесь не помешал бы ремонт, но знаете, главное, что оно рабочее, это место. – Саша огляделась вокруг.

– М-да, конечно, это вам не частная клиника. – Он задрал голову вверх, демонстративно приподняв брови. – И пациенты, знаете ли, тут посложнее. Это у вас там тайная солянка наркоманов из шоу-бизнеса.

– Ну что вы так, – Саша мягко улыбнулась, не дав главврачу удовлетворить свое превосходство перед ней. – Известные люди – тоже люди. И я боюсь, что им еще сложнее. Плюсуйте сюда страхи быть замеченным и заслужить еще одну нехорошую славу.

– Да. Или привлечь внимание, выдумывая себе биполярные расстройства и психозы. В отличие от них наши местные ничего не выдумывают. И сюда так просто не попадают. Не санаторий, скажем.

– Я понимаю, – согласилась Саша.

– И просто так отсюда не выходят. Поэтому, собственно, вы и здесь. – Он слегка опустил голову и посмотрел на Сашу из-под очков. – Меня не интересует ваше прошлое, мне важно, какой вы специалист. Наслышан о ваших успехах в психиатрии. – Он явно набивал себе цену, заставляя Сашу думать о том, что это место досталось ей с трудом. Ее это больше умиляло, чем раздражало.

– Спасибо. – Саша улыбнулась.

– Всегда пожалуйста. Ну что ж, я вас оставлю, привыкайте к новому рабочему месту.

– Извините, я хотела бы еще поговорить с вами о схемах лечения. – Главврач обернулся и вопросительно посмотрел на нее. – Я разработала и защитила проект по лечению сложных пациентов с симптомами расстройств шизофренического спектра.

– Александра, здесь вам не частная клиника и здесь нет своих схем. – Он с недоверием ухмыльнулся. – Мы, уважаемая, по протоколам работаем, утвержденным Минздравом. Попрошу не забывать об этом. И кольца эти ваши… – он кинул пренебрежительный взгляд на ее руки. – Я все понимаю, но вне стен этой больницы! Придется снять. У нас государственное учреждение.

– Конечно, – улыбнувшись, проговорила она в то время, когда в ее взгляде, обращенном к главврачу, явно проскальзывала неприязнь.

Печорский Валентин Геннадьевич – это сочетание фамилии, имени и отчества рождали в ней ощущение чего-то склизкого и большого. Чего именно, она не могла понять. Когда он вышел, ей хотелось закрыть дверь на ключ и больше не впускать его сюда.

Как только Саша осталась одна, этот кабинет наполнился угрюмыми мыслями, такими же, как и погода за окном. С неба полился частый дождь, превращая снежную гладь в оторванные друг от друга куски черно-белого месива. Где-то проглядывала зеленая трава, которая в декабре выглядела совершенно неуместно, но тем не менее разбавляла черно-белую картинку и, быть может, кому-то дарила хорошее настроение. Здоровенный снеговик, слепленный пациентами, которым были разрешены самостоятельные прогулки, обретал печальные очертания. Глаза, сделанные из углей, текли по белому шару черными струйками. Улыбка, из тех же угольков, только поменьше, принимала задорно-зловещий вид.

Саша смотрела в окно и понимала, как точно этот снеговик описывает души здешних людей, прячущихся под когда-то ровными белоснежными шарами. В этот момент ледяной дождь разломил голову снеговика, и ее часть рухнула на землю. В таком виде он прекрасно дополнял атмосферу этого закрытого двора.

Она сделала глубокий вдох и закрыла глаза. Мысли продолжали бегать от стены к стене, увеличивая скорость и спотыкаясь друг о друга. Саше снова пришлось работать под пристальным вниманием человека, который уже ей не нравился.

После работы в своей клинике ей было сложно перестроиться. Одно дело, когда, окончив ординатуру, она проработала четыре года в одной из психиатрических больниц города, а другое дело – сейчас. Ей, самодостаточной женщине с полным багажом знаний, врачу, которому были доверены души самых известных людей, работать здесь?

– Ну что ж, посмотрим, – выдохнув очередную порцию воздуха, вслух сказала она и, завершив свою мысль о склизком и большом, следом произнесла: – Питон.

Саша посмотрела на любимые массивные серебряные кольца. Ее тонкие длинные пальцы были всегда с ними неразлучны. Остановив подступающий к горлу ком, она сняла их все и положила в ящик стола, заперев его на ключ. Обнаженные руки казались ей ранимыми, но мужские крупные часы на тонком запястье левой руки подбадривали.

В этом кабинете срочно требовалась перестановка. Саша выглянула в коридор и тут же заметила молодого парнишку в расстегнутом халате. Появление Саши в дверях кабинета заставило обратить на нее взгляд.

– Здравствуйте! Вы свободны? Мне тут нужно кое-чем помочь. Физическая сила нужна. – Ни один настоящий мужчина не откажет женщине после этих слов.

– Конечно. – Паренек заулыбался. – Вы у нас новый доктор? – Он говорил весьма просто и бесхитростно.

– Да, будем знакомы, Александра Герц. – Она протянула руку и вновь обратила внимание на то, что ее пальцы совершенно голые.

– Михель, – улыбнулся парень и слегка пожал руку Саше.

Михель помог передвинуть мебель, и в кабинете сразу стало очень уютно. Саша еще раз огляделась вокруг. Настроение начало улучшаться. Даже снеговик за окном уже не казался таким мрачным.

Саша обратила внимание на маленькое кольцо на правом безымянном пальце и про себя порадовалась этому. Когда она шла работать в большой коллектив, главным минусом было то, что «особи мужского пола», как она называла мужчин, могут подбивать на флирт с продолжением, а ей этого совершенно было не нужно. После четырех лет работы в государственной больнице служебных романов она насмотрелась по горло. Сейчас ее радовало, что новый знакомый не станет проявлять к ней интереса как к женщине. По крайней мере, она на это рассчитывала.

– Михель, вы доктор?

– Не совсем. Точнее, совсем нет. Я работаю в архиве. Но перечитал уже много всякого, так что можно сдавать экзамен.

– Хм. – Она по-дружески улыбнулась. – Ну хорошо, спасибо за то, что помогли мне.

– Всегда пожалуйста! Если что надо – обращайтесь. Мой кабинет в подвале, самый большой, между прочим. – Он рассмеялся и вышел за дверь.

У Михеля было доброе веснушчатое лицо. Когда он улыбался, глазные щели выравнивались в тонкие полоски, раздаривая собеседнику морщинки, похожие на солнечные лучи. Это подсказывало Саше о его дружелюбии и подталкивало к доверительному отношению. Копна русых волос дополняла образ хорошего мальчишки, готового всегда прийти на помощь.

«Может, и не так все тут плохо», – уже улыбаясь, думала Саша, устраиваясь в удобном светлом кресле.

Глава 6

– Алло, Артур? – звонил напарник по кабинету. Голос у него был какой-то уставший. – Тут начальник наш. Он спрашивает, где ты.

– А мне позвонить он стесняется? Я поехал малолетку искать.

– Ты на громкой…

– Да, Артур, ты на громкой. Мне тут говорят, что ты поехал ломбарды проверять. Теперь оказывается, ты малолетку ищешь. Нехорошо так подставлять товарищей по службе.

Сейчас Артур был предельно рад тому, что он и его товарищ оказались в выигрышном положении.

– А вам не доложили?

– Что? То, что ты врешь на каждом шагу и пытаешься слинять с рабочего места раньше времени? Что я и говорил. Одна проверка – и ваши с коллегой показания не совпадают. Рапорт! Сейчас же.

– Какой?

– Об увольнении!

Артур улыбался и предвкушал то, как он сейчас красиво поставит мат самому начальнику отдела.

– А сейчас я не могу приехать. Работаю. У нас на районе девочка пропала, поэтому я отложил работу с ломбардами и поехал сразу на происшествие. Странно, что вы об этом ничего не знаете.

– Какая еще девочка? – от недоумения он оторвал трубку от уха.

– Девочка Лера, десять лет, ушла из музыкальной школы больше двух часов назад. Ранее не уходила, связи с ней нет.

Шах и мат.

Глава 7

Этот день стал переломным в судьбе троих людей. Саша решила для себя все. И для себя, и для Леона. Да, она видела в нем опору, она чувствовала себя с ним женщиной, но какой-то одинокой женщиной. Она была с ним, как говорится, как за каменной стеной, но все же – стеной. Нерушимой и крепкой, но холодной и, как камень, бесчувственной.

Леон всегда был спокоен, а греческие черты лица придавали ему строгости. Она не понимала, зачем ей эта кирпичная кладка, если, обойдя ее, она могла оказаться снова в объятиях вселенского простора. Она понимала, что ей не хватает воздуха, что-то душит ее, что-то не так. И она нашла это что-то…

Саша услышала, как открылась дверь. Почему же так страшно ему сообщать? Но пути назад не было, вещи были собраны и заботливо упакованы в пару маленьких чемоданов. Он сейчас зайдет в дом, он сейчас все поймет… Саша, набравшись мужества поговорить, вышла ему навстречу. Леон замер в дверях, а его безотрывный взгляд расщеплял ее душу.

– Послушай, Леон… Мы должны поговорить. Пока Лера на занятиях и не видит этого всего. Давай разъедемся. Я думаю, мне и не стоило переезжать сюда. Это моя ошибка, и будет нечестным медлить. Лера начинает привыкать ко мне, а я… А я нет. Я не могу быть для нее кем-то вроде матери. Ты достойный парень, Леон, но ты, извини, вы с Лерой – не моя история. Я привыкла жить одна, решать все одна. Мне сложно так, понимаешь?

Он молчал.

– Почему ты молчишь? Эти два месяца я чувствую себя лишней. Я здесь как отсутствующий фрагмент, какая-то недостающая деталь вашей жизни. Но не моей, Леон. Все это – не мое. Понимаешь? А еще, прости, как бы это ни звучало, я поняла, что у меня нет к тебе того самого… тех самых чувств. Прости.

Леон стоял в проходе, так и не проронив ни слова. Он не верил в то, что она говорит. Почти два года встреч и свиданий. Ее улыбки, смех. Он уже скучал по ее рукам, запаху ее тела, бездонным глазам и голосу. Он судорожно пытался насладиться ею в эту минуту. Он считал, что она была с ним счастлива и спокойна.

«Неужели переезд так смог все изменить?» – думал он.

Леон смотрел пристально Саше в глаза, впитывая в себя каждую ее фразу, а потом внезапно ощутил себя очень легко. Наверное, потому что Саша была слишком сложна для него, ему было легче отпустить ее, чем найти ответы на все свои вопросы.

– Давай.

– Что?

– Давай разъедемся.

– Прости, Леон, я должна была… – Она прошла к выходу, и Леон отошел в сторону. В лицо полетели тысячи снежных хлопьев, превращающихся в талую воду на ее теплых щеках, а из глаз предательски текли слезы, растворяя черную тушь на ее ресницах.

Она вспомнила снеговика во дворе больницы. «Лишь бы голова не раскололась на части…»

Два магнита, насильно скрепленные скотчем плюсовыми полями, никогда не смогут соединиться. Ни по каким законам природы. Разорвать, разделиться – единственный правильный выход.

Глава 8

Леон не стал выяснять причин этого поступка. Он помог погрузить чемоданы в багажник ее машины, по-дружески обнял и пожелал удачи, заметив, как она отворачивает заплаканное лицо.

Он чувствовал, что она не останется с ними надолго, хотя хотел этого. Он видел в ней женщину, достойную стать для Леры матерью, но… увы.

Сложно было не заметить, что последнее время напряженность в этом доме становилась все больше и приближалась к критической отметке.

– Саша, ты мне можешь объяснить, что у нас происходит?

– Я не знаю… Мне нужно обо всем еще раз подумать. – Холод ее слов пронизывал.

– О чем? Что ты имеешь в виду?

– Леон, я не обещала, что у меня получится, но ты настоял.

– То есть это я виноват? Только в чем? В том, что предложил тебе со мной жить? Или в чем? – Он начинал закипать.

– С вами жить. Не только с тобой. Давай не будем. Я не хочу скандалов.

– Ты хочешь уйти?

– Я этого не говорила.

Расставание было неизбежным, Леон это понимал, но оно оказалось еще и внезапным для него. Сложно подготовиться к плохому, даже если заранее знаешь об этом.

Все казалось нереальным, будто он за считаные секунды под наркозом провалился в глубокий сон. Скоро он проснется, и все будет как прежде. Саша. Лера. Они будут рядом, все наладится. Но ощущение сна прошло, как только он переступил порог дома и закрыл за собой дверь.

Леон крепко впечатал сжатый кулак в стену так, что Саша это услышала. Его ощущение легкости испарилось, а спокойствие резко сменилось гневом. Внутри заметался дьявол, требующий выпустить его наружу. Лицо Леона скривилось, мышцы затвердели, а глаза… Его сине-зеленые глаза приобрели темный оттенок и вобрали в себя блеск всех отражающих свет предметов. Из горла вырвался громкий крик боли. Его руки требовали действий и разрушений. Он выскочил на улицу.

Саша только садилась в машину. Леон остановился и замер, быстро и глубоко дыша огромной грудью. Он смотрел на нее блестящими глазами, будто с ненавистью, пытаясь остановить своих демонов.

Саша впервые видела его таким и, убедившись в правильности своего решения, мягко произнесла:

– Прости.

Он не услышал, но прочитал по губам. Эти слова и ее лицо с потекшей тушью дали сдержать гнев.

Он закрыл глаза и поднял голову к небу, на лицо сразу посыпались холодные снежинки, а когда открыл их, то перед ним остались лишь открытые ворота, пустое парковочное место и легкий запах выхлопного газа.

Саша ехала по знакомой дороге, навсегда прощаясь с ней. Она смотрела в зеркало и видела, как с каждой секундой отдалялся ее новый дом, в котором она могла быть счастлива. Правая нога переместилась на соседнюю педаль. Загорелись стоп-огни. «А если Леон видит это?» Не дав себе шанса вернуться, она снова нажала на педаль газа и со скоростью скрылась за поворотом, оставив позади свою боль.

Саша уехала, оставив приморский городок наедине со всеми его прошлыми потрясениями, закопав их глубоко в песок где-то на берегу балтийского моря. Этот город наводил печаль и заставлял постоянно сбрасывать с себя тину, сплетенную из осуждающих взглядов и чужих сплетен, которые быстро облетали город, а с каждым новым сплетником были в разы приукрашены. Со временем, конечно, становилось тише, но оставаться там – все равно, что подпирать палками покосившуюся избу с низкими окнами, в которые бесконечно заглядывали мимо проходящие люди.

Ей нужен был новый дом, новый город, новое начало. Старая квартира отца была неплохим вариантом. Исторический центр, немецкий дом с украшенным фасадом, близость к работе и много-много движения. Эта большая, но абсолютно необжитая квартира располагалась на первом этаже здания в самом центре. Старинные бра, коллекционные картины, завешенные плотной тканью, старый, еще немецкий паркет, который, впрочем, нисколько не уступал современным покрытиям и был в очень приличном состоянии. Можно было бы устроить выставку антикварной мебели, которая тут находилась, и продать ее с аукциона за хорошие деньги.

Саше казалось, что здесь до сих пор живет дух ее отца. Им пропитано было буквально все, отчего становилось некомфортно, несмотря на то, что она очень его любила. Однако минусы на этом не заканчивались – очень высокие потолки. Они скорее угнетали, нежели создавали здесь простор. Вся квартира была не в ее вкусе. Здесь срочно хотелось все обновить и переставить.

Глава 9

Раздался телефонный звонок. Саша нехотя нажала на зеленую кнопку.

– Леон, пожалуйста, давай не будем.

– Саша, Лера… Она не пришла домой.

– Что ты имеешь в виду? То есть? – Она пыталась подобрать слова. – Ты звонил в полицию?

– Нет, я подумал, вдруг…

– Сколько ее уже нет дома?

– Она должна была вернуться из музыкальной школы еще два часа назад. Она так никогда не задерживается. – Он пытался сдержать тревогу.

– Боже, Леон. А репетитору ты звонил?

– Да, только что. Она оделась и ушла, как обычно, после занятия.

– Надо поднимать всех наших волонтеров. У нее был с собой телефон?

– Какой телефон? Ты знаешь, что я против этого.

В трубке повисло молчание. В воспитание Леона Саша вмешиваться не хотела. Слишком мало времени прошло с их сожительства, чтобы перешивать уже сшитое.

– Просто сейчас она могла бы быть на связи.

– Я тебе звоню только потому, что хочу спросить: вдруг она что-то говорила? Что к подружке зайдет или еще что-то.

– Она ничего не говорила. У нее нет подружек. – Раздражения было не избежать. Саше казалось, что она сама больше беспокоится за эту девчонку, чем ее родной отец. – Я сейчас приеду.

– Вот спасибо, не надо. Я разберусь. Это уже не твои проблемы.

Леон положил трубку, отбросил телефон и влетел в комнату Леры.

– Лера! Ле-рааа! Выходи! Я что говорю? Уже не смешно!

Он открывал двери шкафа, выворачивал вещи, заглядывал под кровать, под стол – ее нигде не было. Он вытряхивал рюкзак с тетрадями и учебниками в поисках какой-нибудь записки или тайного дневника. Ничего.

В голове скользкой змеей проползала мысль: «А не спряталась ли она еще где-то…»

Он снова набрал Сашу. Она ответила первой:

– Мне приехать?

– Нет, я же сказал. Скажи мне, вы ссорились с Лерой? Может, она ушла из-за тебя, а?

– С чего ты взял, что она ушла? Ты уже звонил в полицию?

– Да какая полиция! Ты же знаешь, что нельзя их сюда. Они начнут осматривать дом, у меня янтаря на несколько миллионов и еще оборудование.

– Ты издеваешься, Леон? Какой янтарь? Очнись! Она ребенок! Твой ребенок! Ты понимаешь, что теряешь время? Я сейчас приеду.

Она бросила трубку и пробубнила под нос:

– Вот придурок!

Схватив ключи от машины, выскочила на улицу и тут же ринулась с места.

Леон был потерян. Звонить или не звонить в полицию? Может, Саша права… Пока он думает, стрелки часов продолжают свой ход. Каждую секунду с ней что-то может случиться. Он взлохматил и без того растрепанные волосы, быстрыми движениями пальцев собрал их в пучок и завязал на затылке. На мокрых холодных ладонях остались несколько длинных светлых прядей. Смыв их в раковину, Леон умылся холодной водой и сам осушил полный стакан. Он несколько раз набирал и стирал на экране телефона три цифры, которые соединят его с дежурным полиции. Звонить или нет? Может, она придет домой сама?

– У меня пропала дочь, – твердый металлический голос Леона раздался в трубке.

Глава 10

Из рации доносилось:

– Девочка, на вид девять-десять лет, рост сто сорок – сто пятьдесят сантиметров, глаза голубые, волосы длинные, светло-русые. Была одета в черную куртку, синие джинсы. Красная шапка и варежки. При себе рюкзак, тоже красного цвета.

Патрульные машины объезжали город, на улице резко стало темнеть. Пошел четвертый час поисков с момента, когда Лера вышла из музыкальной школы. Сотрудники объехали ближайшие компьютерные клубы, где чаще всего «прячутся» дети. Никто не видел девочку.

Самый короткий путь от музыкальной школы до дома лежал через глубокий овраг, а потом нужно было еще и перейти железнодорожные пути, за которыми через гаражи был выход к родной улице. Лера – смелая девочка. Она вполне могла воспользоваться этой дорогой. Хоть овраг и был оборудован лестницами с фонарями, там было жутковато. Высокие деревья из глубин поднимались к небу, качали своими кронами и погружали во мрак, скрывая все происходящее ниже уровня земли.

Путь через овраг лежал от одной лестницы к другой по протоптанной тропинке через небольшой речной мостик. Редкие фонарные столбы освещали тропинку, но если сделать от нее несколько шагов в правую или левую сторону, то можно было мгновенно оказаться в гуще леса. Даже взрослые не любили ходить здесь, когда солнце начинало садиться, испытывая если не страх, то некоторую тревожность.

В одном все были правы – это место всегда было подозрительным и вызывало опасение. В городе ходили слухи, что овраг забирает жизни. И действительно, здесь произошла не одна трагедия, что для статистики маленького городка было вполне весомо. Мужчина, который не смог подняться по лестнице и вызвать себе помощь, когда стало плохо с сердцем, мальчик, влетевший на санках в дерево и получивший серьезные травмы, труп в реке, которого принесло неизвестно откуда. Как выяснилось позже – рыбак, который каким-то случайным образом упал в реку и не смог помочь себе. И это не весь список произошедшего. Люди шепотом называли этот овраг дьявольским котлом.

Глава 11

– Давайте так. Сейчас быстро и четко отвечаете на вопросы, и я отпускаю вас. Пойдете искать дочь с нашими сотрудниками.

– Я сам поисковик. Уже давно нужно поднимать волонтеров.

– Что нужно, мы и сами знаем. – Артур нахмурил свои и без того хмурые брови. – Пока без вас разберутся. Волонтеры уже работают. Подружке своей спасибо передайте. Че, кстати, так поздно заявили?

Артур заглянул в кружку с недопитым кофе, закинул туда же еще ложку растворимого и залил кипятком. Леон промолчал.

– Ладно, не отвечай, чудо-отец. Во сколько обычно дочь приходит домой с занятий?

– Ну около пяти плюс-минус, я точно не знаю. Я не всегда бываю дома. Но Лера очень самостоятельный ребенок. В пятницу сначала школа, потом музыкалка.

– Я это уже понял. А где, интересно, бываете, если не дома? Кем работаете, Леон?

– Я не работаю.

– А это уже интересно. Будем разбираться? Хорошо. На что содержите дочь? Да ладно, дочь, а себя, дом? Я же видел, как там у вас, – усмехнувшись, добавил: – Скромно.

– При чем тут дом и моя работа? У меня дочь пропала! Вас это интересует хотя бы немного?

– Нам все надо выяснить. Вот скажи мне, парень, можно на «ты», да? Где ты был в то время, когда дочь твоя пропала?

– Да вы издеваетесь, – то ли утвердительно, то ли вопросительно произнес Леон. – Дома. Я был у себя дома.

– А подруга ваша, Александра которая?

– Тоже. Мы в это время были вместе. Приняли решение разъехаться. Саша съехала, пока Леры не было, чтобы ей не пришлось наблюдать всю эту драматичную картину.

– А если наблюдала? Она-то, по вашим словам, вот-вот должна была прийти. Может, она так сильно расстроилась, что решила не идти домой?

– Я не знаю, – опустив голову, выдохнул Леон.

– Хорошо. Куда она могла пойти?

– Не знаю… Друзей у нее нет.

– Ну подумай, пораскинь мозгами. Ты ж ее отец.

– Да не знаю я! – нервно выкрикнул Леон.

– Оставь нервы, просто соберись. Лера когда-нибудь уходила из дома?

– Послушайте, никогда! Никогда, – повторил он, – она не уходила и не задерживалась нигде. Сразу после школы и дополнительных занятий – домой. Она послушная и знает, что если я узнаю, то…

– То что? – перебил Артур.

– Я никогда не наказывал ее, если вы об этом. – Леон говорил с подступающей злостью на Артура. – Ни разу руки не поднял! Беседы веду, а она их не любит. При чем тут это все?

– Так, ясно. Вот тут подписывай и езжай к своей подруге. Мы позвоним, как только что-то станет известно.

– Я сам пойду ее искать. Толку сидеть в этих ваших кабинетах, – подписывая протокол, сквозь зубы произнес Леон.

Он резко поднялся и, не прощаясь, вышел, врезавшись плечом в дверной косяк. Артур вылил остатки недопитого растворимого кофе в горшок с почти погибшим цветком и готовился снова похоронить заживо свои два законных выходных.

Глава 12

Время шло. Условные часы тишины закончились. Новость о пропавшей девочке очень быстро разлеталась по маленькому городу. Люди начали размещать объявления в социальных сетях, делая репосты и пытаясь как можно скорее распространить информацию. Многие из тех, кто знал и не знал Леру, выходили из своих домов на улицы города и присоединялись к волонтерской группе. Криминалисты, кинологи, следователи и многие другие осматривали все возможные пути от музыкальной школы в сторону дома и не только.

Близилась ночь. Люди с фонариками, словно светлячки в этом овраге, прочесывали каждый участок земли в поисках хоть какой-нибудь зацепки, но совершенно ничего не находили. Надежды найти девочку в этом месте угасали с каждой минутой, но никто не думал расходиться.

– Ну что там, она не приходила? – Леон позвонил Саше в хрупкой надежде на хорошие новости.

– Я бы уже позвонила. Что у вас?

– Ни-че-го… – по слогам произнес он. – Я сейчас приеду, сменю тебя. Уезжай. И спасибо за то, что связалась с отрядом.

– Было бы за что, Леон. Это нужно было сделать сразу.