скачать книгу бесплатно
Ямбические, пурпурные стразы
Прелив на колонтитулы, гуашь
С финифтью вычурною верх линеек
Огранных снарядив, таким не дашь
Забыться меж пульсирующих змеек
Летейских, во сребристых неводах,
Свечном ли обрамлении карминном,
С бессмертием бумага не в ладах,
Но есть иные области, о винном
Церковном аромате будем тлесть
Еще мы неоднажды, вспоминанья
Нас пленные не бросят, паки есть
Визитницы иные, где признанья
Теперь и вечно ждут невесты, лад
Оне внимают стройный и высокий,
Алкают не сиреневых рулад,
А песней наших траурных, стоокий
Хромовник не страшит их, не ему
Царевен обучать и мироволить,
Нас девы дожидаются, сему
Воспомниться, духовников неволить
Посмеет разве иродный плакун,
Черемная окарина, гарпия
Тартарская, за праздничный канун
Содвинем кубки разом, Еремия,
Дионис и сиречный Златоуст,
Нам некому сейчас зело перечить,
Сад Капреи отцвел, Елеон пуст,
Архангелы молчат, блажным ли речить,
Когда налились кровью словари,
Немеют посвященные, о чаде
Нечистые слагают попурри
Юродствующих, это ль в дивном саде
Останется для праздничных теней,
Мы Ирода еще представим деткам
Успенным и сукровицу сеней
Затеплим винной аурой, серветкам
Кровавым доверяйте, други, то
Серебро, с воском литое по смерти
Из белых наших амфор, их никто
Не выбиет, ни бражники, ни черти.
«Мертвым нечего Богу дарить…»
Мертвым нечего Богу дарить,
Всех венцы неисцветные жалки,
Не могли нас алкеи смирить,
Хоть обрящем чудные фиалки.
Тяжела сих лазурная кровь,
Лишь сотроньте – круги разойдутся,
И Господняя тяжка любовь,
Паки мертвые нощно ведутся.
Мы цветочки Христу поднесем,
Вденем их о решеты бетона,
И венечных еще упасем,
Всяк предстанет во крови бутона.
«Только пурпур любили мы в смуте мирской…»
Только пурпур любили мы в смуте мирской,
Им лишь были до времени живы,
Не собили его ни мечом, ни клюкой,
Днесь во пурпуре наши курсивы.
Но преложно и царствие горних теней,
Расточилось веселие черни,
И теперь ангелки нас влекут меж огней
По, Господе, небесные терни.
Перед Смертию нищи музыки Твое
И страстные дороги в тернице,
За псаломом псалом – истекло житие,
Нет и круга на мертвой водице.
Воспретят горемык на Кресте истязать,
Загорятся нощные церкови,
И тогда разрешат нам глагольно сказать,
Пурпур все и прольем вместо крови.
«Созвездий рассыпаются колье…»
Созвездий рассыпаются колье,
Возложенные августом алмазы
На очи нам – летят в небытие
И злато цедят флоксовые вазы.
А далее гортензии точат,
Сандаловые льются ароматы,
Сынки цезарианские молчат,
Бьют патиною чурные стигматы.
Скорей поидем в августовский сад,
Еще нас ожидают ворогини
И эльфии призрачный свой наряд
Увешивают желтью, как богини.
Что панночки со вишнями во ртах,
Оне ль певцов умерших испугают,
Смотри, смотри: о мраморных вратах
Нам граффити сонорные слагают.
Не могут эти балы, Иоганн,
Сейчас иль вековечно прекратиться,
У Маллера ищи белесых панн,
Вольно им нынче маком золотиться.
А стены, каталонский этот штиль
Фернальные печали навевает,
Что вечностью отнесено в утиль,
Что с временем небрежно порывает.
Одна лишь и сохранна параллель,
Там ангелы темничные струятся,
Над мускусным шелейфом вьется хмель
И карлики бастровые роятся.
Сих вижу: и Расин, и Кальдерон,
И где они оставили Корнеля,
Твердят царевнам спящим, их ли сон
Грознее, нежли изыски Равеля.
Для мертвых танец боя о свечах
Басмовых за стенами не священен,
Лишь замковые люстры в тех очах,
Свет коих меццонитами восценен.
Сколь холоден у вечности коньяк,
Им биты грозди крохкого фаянса,
Вспоем ли – хоть бездонный этот зрак
Слезой увьет соцветенье романса.
И дороги исчадные цветки,
И нет кровавей княжеской слезинки,
Давай о золотые ободки
Гранить две наши мертвые тростинки.
О нежности со мной поговори,
Лицо мое ожги своим дыханьем,
Но все ж на звездный пепел не смотри
Пред этим смертоносным полыханьем.
Ты помнишь хороводов кружева
И травень, и монашек в чернобальном?
А ныне царедворная листва
Горит на мрачном ложе погребальном.
И днесь благоухать не перестал
Сад Господа, как светочей призора,
Нас вынесут еще на пьедестал
Всеславия иль столпного позора.
«От седмицы до черной недели…»
От седмицы до черной недели
Мы Христа не могли пресвятить,
Втуне крови избытки сордели —
Стали ей купола золотить.
Только мало бывает и крови,
Где цветки и терницы сплелись,
Но темно житие без любови,
Мы за это сполна разочлись.
Иисус, Он и мертвых жалеет,
Всё чрез смерть о любви говорит,
И венец Его немощный тлеет:
Это золото наше горит.
Эринии в августовском саду
Август, пленник астрийский, запел
Песнь свою перед мглою.
И колчан, полный огненных стрел,
Взял на хоры с собою.
Ах, Господнее лето цветет,
Дама-глория в цвете,
Разве темный сребрится киот
С образками о лете.
Страшно глянуть и бросить нельзя,
Не избыть, яко вина,
Искривилась земная стезя,
Где ея сердцевина.
Тяжелы эти иглы от роз,
Не иступятся кровью,
Кто ответствовал смерти всерьез,
