скачать книгу бесплатно
Терновые эти венцы.
Исчезла святая опора,
И вечно все ж в лунном огне
Парить будет пепел собора,
Как памятник нашей весне.
Архаические опусы
Пятый фрагмент
Вот суббота когда воспредстала в черни,
Смерть белеет одна вдоль точащих оконниц,
Наши слезы топят и серебро терни,
А излито оно в лед-молчание звонниц.
Се молчанье царям осеняло уста,
До ступниц и костей раздевало царевен,
Чадов усны молчат, аль их доля злата,
Пусть уйдут со церквей те, чей промысел древен.
Ангелы, Господарь, надвигают столы,
Вижди этих балов сапфировую яву,
Как одесно стоим в бельной требе хулы,
Как приносят испить нам лихую отраву.
И Христоса агнцам услыхать не дают,
Заглушают Его терневые пеянья,
Буде сами в татьбе пирований вспоют
Юродивы нищи, их отрини даянья.
Много ж стоил, Господь, нереченный завет,
И парнасская персть оказалась маною,
Полетали птушцы да слетели в несвет,
Их кровавы пуха под гурмой площадною.
И на выях у нас от задушек следы,
И во периях мы, удушаясь, гибеем,
Наши персты в крови – не сыскали Звезды
И попадали ниц, и сукровично блеем.
«Уроним яхонты во снеги…»
Уроним яхонты во снеги,
Лежат пусть дарною тесьмой,
На всех в миру хватило неги,
Все благодарены сумой.
Ах, нам ли сиро веселиться,
Горчить уста свои вином,
Сколь крови боле не прелиться —
Тлести о цвете расписном.
Господь, и боем сладкозвонным
Кровинки эти не затрут,
Мерцая золотом червонным,
Их ангелочки соберут.
«Во зерцале истаяли темные свечки…»
Во зерцале истаяли темные свечки
И звезда Рождества окунулась в купели,
И волхвы с красной хвои скололи сердечки —
Не за ними ли ангелы нощно летели.
Налетали оне, опереньем играя,
Неумолчное пенье лилося небесно
И юдольное небо светлело от края,
И со мертвых тогда воскресали чудесно.
Обведут сонных чадушек сребром и мелом,
Покладут в изголовие снежны сувои —
Отразится Господь в нашем зеркале белом
Подле кровью Христа изукрашенной хвои.
«А и к Господу мы повлачились напрасно с тобою…»
А и к Господу мы повлачились напрасно с тобою,
В райских селищах нет для умерших целебной травы,
Но архангел зазвал-поманил вопиящей трубою,
Растерявши цветки со венчаной своей головы.
«И почто же пришли, – вопрошает Господь, – коли Сына
Оберечь не сумел, не просите успенной кутьи,
Нет и яств у меня, а забойная есть мешковина,
Так идите назад, выносите распятья свои».
Ни уйти нам нельзя, поелику мертвы плотогоны,
Ни обочь посмотреть, ни еще оглянуться, Отец,
Возлетаем, смотри, мы пред ясные очи Горгоны,
Видишь, змеи сплелись, голубой лобызая венец.
Потому и пришли, что нельзя меж людей оставаться,
Сволокли на кресты распоследних оне горемык,
Под Полынью-звездой напослед им вольно торговаться,
Тех не мучай, кого там огонь всеисчадный проник.
Так и будем стоять, а присадят на ветхи ступени,
Изойдемся в слезах, все и выплачем слезы тогда,
С кровью их изольем, поуткнувшись в Господни колени,
Ах, чернее они и юдольней, чем эта Звезда.
«Убийцам не снесть этих свечек…»
Убийцам не снесть этих свечек,
Оне благовестно красны,
Мерцают огранкой сердечек
И с вервием звезд сплетены.
Теперь не испытывать жажды,
Сколь мертвых криниц расплескать
Нельзя и убить ли нас дважды,
Пойдемся любови алкать.
И вот мы соняли короны,
И вот пред Господем стоим,
И рубища наши червлены —
В них звезды и свечки таим.
«Нас губители во сновиденьях настигнут…»
Нас губители во сновиденьях настигнут,
Мрак предвечный измерит очей глубину,
И тогда побежденным во славу воздвигнут
На крови храм и узрят и нем бездну одну.
Все звучали надрывные речитативы
И литании тяжки гнели алтари.
За торжественность мук и благие порывы
Нас в карьерную цвиль окунули псари.
Восскорби, ибо разве рыданья сохранны
Пред небесной свободой от псовых потрав,
И уже грозовые сады бездыханны
И понуры лучи гробовых переправ.
Здесь помимо снегов ничего не приметим,
На державных щитах, в латах смерти – как есть
Ледяными слезами позвездно осветим
Те истлевшие стяги погибших за честь.
Лишь успение неотделимо от славы,
Свято наше истленье, а в царстве теней
Не прожечь и каленою сталью державы
Вежд, налитых понтонною кровью огней.
«Гвоздей не станется кровавых…»
Гвоздей не станется кровавых
И мы двуперстия вознимем,
Нет о помине ясноправых,
А всё цвета благие имем.
Им весело глумиться в тризне,
Царя Христоса лихославить,
Багрец искати на старизне
И тще витийственно лукавить.
Но будет время – приидете
К столам, где нощно пировали,
И те явятся во золоте,
Кого шипами совивали.
«Давай в Его поправим волосах…»
Давай в Его поправим волосах
Терновые колючки и цветки.
Сколь жалки ангелочки в небесах,
Сплетающие кровью лепестки.
Почто Господе гнилостный венок
Надеть на Сына милого велел,
Спаситель на миру был одинок,
Никто Его тогда не пожалел.
Христос, Тебя споили беленой,
А смерть была красна да весела,
За Богом, как за каменной стеной,
Ты цвел, она Тебя и погребла.
И сами здесь давали мы зарок,
Сыночка восхотели отыскать.
Пресекся этой жизни ручеек,
Чего гнилой уж кровушкой плескать.
К прекрасному Христосу подойти
Решилась только смертонька одна.
Не мог ей никого Он предпочти,
И свадьба их всеприсная черна.
Но истинно измертвым говорю,
И сам я не дошел до алтарей,
Поднесли иудейскому Царю
Терницу за невенчаных царей.
И был венец безбрачия тяжел
И выплетен из розочек двоим,
И мальчик Иисус тогда пришел
За смертию своей в Ершалаим.
