Год Инвера

«Как бы не кичился своей независимостью, я всегда был в компании. Всегда считал себя лучше других, а сейчас ты будто бы действительно лучше других, ты вожак. И что, рад? Путь к цели был намного приятнее, чем сама цель».

До утра Инвер не смог сомкнуть глаз, ворочаясь на подушке из еловых веток и мха. На пару часов перед самым рассветом он задремал, но был разбужен Герой.

– Вставай, соня.

– Что, опять территорию метить? – Инвер охнул из-за боли в затекших мышцах.

– Нет, хватит уже. Пришли первые соседи, лисицы.

– Как они пришли? Кто их пустил?

– Я отправила волков ко всем границам. Они будут провожать гостей до лагеря и обратно. Я сказала, что это ты приказал.

– Спасибо. Почему ты знаешь о бытности вожака больше, чем я?

Гера пожала плечами и вышла из пещеры. Тут же в нее зашли два лиса. Один постарше, с мордой, испещренной глубокими шрамами, назвался Россом. Второй, помельче и посветлее, оказался его сыном и будущим наследником. Высказав друг другу уважение, звери расстались. Весь день к волку приходили гонцы, кланялись и уходили. «Если в этом состоит жизнь вожака – я повешусь со скуки».

День, проведенный в пещере, утомил волка больше, чем день, проведенный на задании. Но Инвер чувствовал потребность пробежаться перед сном. Он позвали было с собой сестру, но та сослалась на головную боль. От прогулки отказалась и Таора.

В одиночестве Инвер вышел из лагеря и глубоко вдохнул. Прохладный воздух защекотал ноздри. Волк почуял оленя, но охотиться не хотелось. Волк внезапно понял, кого он хочет увидеть.

Через час Инвер перепрыгнул границу территории стаи и оказался на ничейных землях. Здесь следовало быть осторожнее. Он не был хозяином территории – да и никто не был – поэтому каждый имел право быть охотником, но и мог стать добычей. Инвер легкой трусцой продвигался внутрь земель, иногда останавливаясь и уточняя путь. Наконец, впереди он почувствовал сильный знакомых запах волка и, остановившись, призывно завыл. В ответ раздался такой же вой, и навстречу Инвер выбежал Гинко. Волк округлил глаза, увидев звезду во лбу брата.

– Я знал! Поздравляю! – Гинко потерся боком о бок вожака.

– Спасибо, брат. Как вы?

– Да потихоньку. Добычи достаточно, Сара теперь охотится со мной. Марти подрос, убегает иногда далеко, искать его приходится, – Гинко помрачнел. – Последний раз нашел кое-что…

Инвер подался вперед.

– Что?

– Капкан. Он не попался, слава Луне. Но ловушка специально для волков. Неужели охотники пришли в наши края?

– Вполне возможно.

Инвер рассказал брату о событиях, произошедших после их последней встречи.

– … поэтому – вы уверены, что не хотите примкнуть к стае? Теперь на Сару никто не взглянет косо.

– Не знаю, брат. Мы привыкли жить тут и менять что-то сложно. Мы просто будем осторожнее, а если что – сразу сообщим тебе. Не переживай. Пусть я лишь наполовину твой брат, прыти у меня достаточно.

Инвер напрягся. «Наполовину? Откуда он знает? О моей нечистокровности знает лишь Таора, Гера, Амрон и знал отец».

– Что ты имеешь ввиду? – прищурился Инвер. Гинко склонил голову.

– Я знаю, Инвер. Про Таору. Мать Сары скиталась вместе с ней в Коноре. А Саре в детстве рассказывала истории о волке, который придет и спасет всех их.

«Женщины…».

– Прошу тебя, Гинко. Никто не должен знать об этом. Мое положение в стае и так шаткое…

– Я молчу. И до твоей стаи мне далеко. Не переживай. Ты будешь отличным вожаком.

Братья последний раз потерлись боками, и Инвер двинулся в обратный путь.

…

Вернувшись на рассвете в лагерь, Инвер нашел на пороге своей пещеры длинное бело-коричневое перо коршуна.

Клир VII

– Все равно я не понимаю, почему такая спешка! – Гера следила за братом, нервно меряющем шагами пещеру. Он разбудил ее тот час же, как нашел пугающий подарок. Вместе они проверили каждого зверя на стоянке, и лишь убедившись, что все на месте, волк рассказал сестре, что произошло.

– Она была здесь! Здесь, посреди нашего лагеря, и никто ее не заметил. Она могла унести с собой кого угодно.

– Но она не сделала этого.

– Да. Потому что ей нужен я. А значит пришло время мне прийти к ней и разобраться.

– Сейчас, когда ты только стал вожаком, стоит ли покидать стаю?

Вопрос, который мучил и Инвера, был произнесен. Он помнил историю о том, как его отец тяжело заболел на третий год своего правления. Никто не знал, отступит болезнь или нет. Тагир лежал в своей пещере и медленно таял. И тогда среди его волков выискался один, по имени Атузар, который начал распространять слух среди стаи, что дни вожака сочтены и стоит задуматься о новом, конечно, предлагая себя в качестве лучшей кандидатуры. Он даже нашел союзников, посчитавших, что больной вожак – это слабы вожак. Тогда лишь вмешательством Кинчира, был положен конец готовящейся смуте и пресечены разговоры неверных, а сам Атузар бежал, став волком-одиночкой.

Но Тагир все же был желанным вожаком и к моменту своей болезни уже успел завоевать соседний лес, расширив охотничьи угодья стаи. Инверу же оставалось лишь надеяться на яростную поддержку сестры.

– Я объясню им все. Если стая осудит меня за желание спасти ее… что ж, это ее право.

Инвер вышел на улицу и завыл, возвещая об общем сборе. Волки нехотя просыпались и собирались внизу. Легат вспомнил, как они бежали к отцу по первому зову. «Меня еще не за что уважать и слушаться». Он посмотрел дальше, туда, где спали собаки. Те сидели, со вниманием обратив к нему морды.

– Стая! Вчера утром я обнаружил на своем пороге это, – Инвер поднял перо и показал всем.

– И что? – Инвера уже трясло от этого старческого голоса. – Похвастаться решил?

– Это перо принадлежало коршуну Беатриче. То самой, которая несколько лет назад унесла с собой многих наших братьев. И чуть не унесла меня.

Волки притихли. Многих коснулась эта беда, которая вроде бы забылась за много лет, но сейчас наиграла новыми красками.

– Я собираюсь отправиться к горному кряжу Тиморей и разобраться с ней.

– Столько лет мы страдали от нее и ничего не могли сделать, почему ты решил, что сможешь справиться? – подала голос красивая серая волчица Эва.

– Я… должен попытаться, – Инвер вспомнил, что ее брат, Марти, стал атлантом Беатриче. Волчица склонила голову и замолчала. – Пока не будет, за все отвечает Гера. Я постараюсь вернуться как можно раньше.

Он сбежал со скалы и направился к выходу со стоянки. Его догнали Таора и Гера.

– Я бы посоветовала тебе сходить в книжное хранилище Конора, – сказала Таора. – Там наверняка есть информация о том, как ее одолеть. Там можно узнать обо всем, так говорил мой хозяин.

– Да, спасибо. Но сначала я загляну к Энею.

– Твоему наставнику? – приподняла бровь Гера.

– Да. Он знал Беатриче. И он прогнал ее, и она послушалась. Он должен мне помочь.

– Но год еще не прошел.

– Я же не возвращаюсь окончательно. А заканчиваю свои дела. Не переживайте. Все будет хорошо.

– Точно не надо пойти с тобой?

– Точно. Я справлюсь. Нуу, до встречи.

Он ткнулся носом в бок Таоры, потом потерся боками с Герой и убежал.

Через несколько часов он уже перестал сверять дорогу по солнцу, ибо прекрасно знал эти места. За очередным поворотом повеяло сиренью, и зверь выбежал на площадку перед домом. Он несколько раз коротко тявкнул и прислушался. Но ответа не последовало. Тогда он обратился и подошел к дверям.

Тук-тук-тук.

– Эней?!

Тишина. Ни одного движения в доме, лишь воробей слетел с крыши. Инвер толкнул дверь, и она легко поддалась. Легат обошел весь первый этаж, но не увидел ни одного признака, что в этом доме кто-то жил последний месяц. Волк разочарованно вздохнул.

– Как же не повезло. И куда он переехал?

Он собирался уже уходить, но что-то тянуло его подняться наверх, в спальни. Отчего-то на цыпочках Инвер прошел по лестнице и вошел в свою комнату. Здесь все осталось на своих местах, слегка покрылось пылью и еще хранило его запах. На кровати воин заметил крупный сверток, к которому было прикреплено письмо. «Инверу Догисталлу от Энея» – прочел на конверте волк. Он хотел было взять сверток, но разряд тока обжог его руки, едва пальцы коснулись бумаги.

– Ау! Все, не трогаю, понял. Рано еще.

Тут волк заметил рядом со свертком маленькую коробочку. «Это-то можно трогать?». Он осторожно, одним пальцем дотронулся до коробочки, ожидая разряда. Но его не было. Инвер взял коробок в руки и открыл. Там, на белой атласной подушке, лежало два серебряных кольца. Волк задумчиво нахмурился, затем сунул закрыл коробок и сунул его в карман.

Чтобы удостовериться, что подарок ожидает не только его (а, может, и по другой причине), Инвер зашел в комнату Венус. Ее запах терялся среди запаха множества трав, оставленных ею здесь сушиться. Волк закрыл глаза и смог разобрать его. Тут же тихая улыбка появилась на его лице. Но зверь не позволил себе долго оставаться здесь, встряхнулся по-собачьи, отметил сверток на кровати и вышел из комнаты.

Солнце уже садилось, и волк решил, что целесообразнее было переночевать здесь, ибо до Конора его ожидали сутки пути, и стоило выспаться. Зверь спустился вниз и улегся на свое привычное место, возле кресла, в котором раньше сидела Анагон и что-то писала. Отсюда было видно Венус, сидевшую за столом и разбиравшую травы, раскладывавшую их сушиться, сортировавшую по свойствам в разноцветные мешочки. И не видно Рейгара, который то отжимался, то стоял в планке, то еще как-то раздражал Инвера. Волк улыбнулся своим мыслям и попытался уснуть, но чего-то не хватало. Наконец поняв, что было не так, он вздохнул и начал растапливать камин. «С Анагон было проще – щелкнула пальцами и все». Когда пламя заплясало в камине, и воздух наполнился запахом тлеющей сосны, зверя тут же потянуло в сон. Он трижды обошел свое место и улегся, тут же провалившись в сон.

***

Дорога до Конора прошла без происшествий. Волк бежал сутки, наказывая себя за то, что дал волю воспоминаниям, дал слабину и остался в доме на ночь. «Времени мало, а я сопли распускаю. Камин еще зажег, тоже мне».

Добравшись до столицы, зверь тут же пошел в книжное хранилище, где попросил все книги, в которых хоть мельком упоминалась каменная госпожа. Таких оказалось немного – три небольшие потрепанные книжонки, две из которых не содержали ничего полезного, чего бы не знал Инвер, но вот третья значительно помогла волку. Некий Валзар Паралар писал, что, если убить Беатриче, все ее атланты вернуться к жизни, целые и невредимые. Далее шел длинный список тех, кто был похищен каменной госпожой с указанием возраста и даты похищения. Какие-то даты значились еще до основания Конора. «После стольких лет заточения… вряд ли их психика останется невредимой. Ну хоть тело». Но убить ведьму можно было только ведьминым клинком, хранившимся у троллей в Чернотопье. Инвер попросил у библиотекарши карты и обнаружил, что Чернотопье находилось на самой границе южных и западных земель. «Значит, мне туда». Волк отдал книги и хотел было тут же отправляться в путь, но заурчавший живот напомнил ему о естественной потребности в еде. Легат решил отправиться в ту же таверну, в которой обедал, когда искал мать. «Кажется, так давно это было. А на самом деле, прошло меньше месяца».

Едва войдя в заведение, волк тут же заметил старую знакомую. Та тоже заприметила его и разулыбалась. Как только волку принести горячее и большую кружку темного пива, за его столом появилась блондинка и по-свойски забрала выпивку.

– Ну привет тебе, – отчего-то насмешливо протянула девушка.

– И тебе, – зверь был слишком поглощен едой.

– Что, не смог меня забыть и вернулся?

– Тебя забудешь, как же. В страшных снах являться будешь.

Девчонка рассмеялась.

– А я вот тебя запомнила. Знаешь, давно я так приятно с мужчиной время не проводила. Ты такой спокойный. И не строишь из себя не пойми что.

«Потому что я и есть не пойми что».

– Как жизнь, как работа? – Инвер сделал вид, что пропустил лесть девушки мимо ушей.

– Да так. Одно и то же, каждый день. Надоело, если честно.

– Так уйди.

Блондинка погрустнела.

– Если бы это было так просто…

Инвер напрягся. Отчего-то ему вспомнилась Лирай.

– А что тебя держит? Твой хозяин? Если хочешь, я поговорю с ним.

Девушка испугалась и замахала руками.

– О нет, что ты. Дамир отличный парень. Пожалуй, единственный, кому моя судьба небезразлична. Там… все сложнее. Забей, – девушка вновь натянуто улыбнулась. – Лучше расскажи, как твои дела? Нашел своих собак?

– Да, все получилось.

– Славно. А то я слышала, что через несколько дней после нашего разговора Зидан со своими ребятами и с галифаксами отправились к шахте, но там никого не было. Зато на них напали два волка. И теперь Зидан собирает людей, чтобы уничтожить стаю, что обитает на северо-востоке отсюда. Говорит, он давно уже за ними следит, да все руки не доходили.

Внутри Инвера все похолодело.

– Когда они собираются нападать?

Видимо, во взгляде Инвера появилось что-то такое, отчего девушке стало не по себе, и она залепетала.

– Да не знаю я. Я обрывками слышала. Мы с отцом, то есть, с Зиданом, не разговариваем… то есть… забей.

– Что? С отцом?

Блондинка захотела встать, но Инвер схватил ее за руку. Девушка испуганно обернулась к стойке, где сидел ее хозяин. Инвер скорее почувствовал, чем увидел, как в разных сторонах пивнушки зашевелились люди.

– Стой, – шепнул Инвер. – Прошу. Я не сделаю тебе ничего плохого.

Он сам повернулся в сторону хозяина, встретился взглядом с крупным мигальцем с четырьмя смешными косичками на голове и положил на стол золотую монету. Мигалец медленно кивнул воину.

– Идем, веди меня.

– Ты не так чист, как хочешь показаться. Знаешь все обычаи, может, ты сам знаешь, куда идти? – прошипела девушка, увлекая воина за собой по лестнице.

– Нет, о таком в книгах не пишут.

Блондинка хмыкнула, толкнула воина в какую-то темную комнату, зашла сама и заперла за ними дверь.

– Ну? Чего тебе?

– Для начала – как тебя зовут? – Инвер зажег светильник и сел на старую раздолбанную кровать. Девушка плюхнулась рядом. – Я – Инвер. И я волк.

Блондинка изумленно подняла брови и слегка отодвинулась от легата.

– Я – Сумела. И я дочка придворного охотника.

«Судьба, какие шутки».

– Почему дочка придворного охотника работает… здесь? – Инвер с трудом подобрал слово. Сумела криво усмехнулась.

– Потому что я ненавижу охоту. И не раз говорила об этом папочке. Но он не слушал. А когда я выпустила пойманную им золотистую лань, из которой он хотел сделать чучело, он прогнал меня, отрекся и приказал всем в городе не брать меня на работу. Дамир – он не боится отца, говорит, что у них старые счеты, поэтому я могу работать тут. Но поверь, это не предел моих мечтаний.

– Верю. Сумела, скажи мне, когда Зидан собирается напасть на волков?

– А какое сегодня число?

– Четвертое Месяца Золотых Деревьев.

Сумела нахмурила лоб, принявшись считать что-то на пальцах, а затем испуганно повернулась к волку.

– Сегодня вечером они выступают!

Инвер выругался.

– А сколько их? Тебе ни к чему?

– Нет, но если хочешь, я попытаюсь узнать!

– Нет времени. Я побегу сейчас.

– Будь осторожен. Даже не знаю, как помочь тебе. Мой отец… Для него нет ничего святого.

– Это я уже понял. Спасибо тебе, Сумела.

Девушка открыла дверь и тут же попыталась закрыть ее обратно, но сильный удар с той стороны свалил ее с ног. В комнату зашел Зидан в сопровождении трех галифаксов. Позади стоял Дамир.

– Вот и попался, голубчик. Вяжите его, ребята.

– Вы сказали, тут будет волк, – пробубнил один из галифаксов, не смея подойти к разъяренному Инверу.

– Это хуже, чем волк. Это оборотень. Он укрыл собак и напал на меня.

– Дамир, в чем дело? – заистерила Сумела. – Я думала, ты на моей стороне. Ты говорил, что у вас старые счеты.

– Все верно, – прогоготал Зидан. – Дамир мне задолжал. Поэтому был вынужден терпеть тебя и следить, чтобы ты против меня козней не начала строить. Как только я рассказал ему про волка, он вспомнил, что ты беседовала с похожим парнем недавно. И сейчас быстро сориентировался.

Сумела повернулась к Инверу.

– Прости… – только и успела шепнуть она, и волка тут же скрутили и потащили в тюрьму.

…

Зверь нервно ходил из угла в угол, периодически бросаясь на прутья решетки и начиная их грызть.

– Бесполезно, – вздохнул волк, упал на холодный пол камеры и закрыл глаза. Но тут же его сознание начало рисовать страшные картины того, как охотники вторгаются на поляну и расправляются со стаей. Его стаей. Зверь зарычал и вновь вскочил.

– Эй! Ты! Потише там! – раздался издалека голос стража.

– Тебя спросить забыл, – огрызнулся волк. Раздался звук приближающихся шагов. Среднего роста страж со вздернутым маленьким носом и большими серыми глазами решительно подошел к решетке и шарахнул по ней дубинкой.

– Ты мне поговори еще!

– А то что? – оскалился Инвер и медленно приблизился в решетке. Он старался вложить всю свою ярость во взгляд, зная, что в полумраке камеры будут видны лишь его желтые глаза. По тому, как нервно сглотнул воин, волк понял, что задумка удалась.

– Ты… сиди там! – парень просунул дубинку сквозь прутья и помахал ей перед носом воина. Одно молниеносное движение головы и дерево хрустнуло в зубах воина. Инвер чуть дернулся назад, страж налетел на решетку и ударился лбом о стальной прут. Раздался такой звон, что Инвер невольно посочувствовал бедняге.

– Плохой пес! – чуть не плача воскликнул воин. – Отдай.

Волк демонстративно забросил дубинку в дальний конец комнаты.

– Забери.

– Я сейчас за начальником пойду! – он топнул ногой и действительно куда-то ушел. Что представлял собой начальник тюрьмы Конора Инвер плохо представлял, и, если честно, не особо хотел узнавать.

«Сам нарвался. Сейчас придут и шкуру сдерут. Ну, не сдерут, конечно, кишка тонка. Но попытаются. Ну же, придумай что-нибудь».

В маленькое окно, расположенное под самым потолком коридора, в которое было видно лишь ноги стражей, изредка проходивших мимо, влетела маленькая невзрачная птичка.

– Ку-ку!

– Ку-ку. Тебе-то чего надо здесь.

– Ку-ку! – повторила птичка и улетела дальше по коридору.

«Сто лет не видел кукушек. Что она забыла в городе? Они же, вроде, лесные птички».

Раздалось хлопанье крыльев, и к ногам волка упал ключи. В конце коридора стали слышны недовольные крики стража. Птица села перед камерой и превратилась в Сумелу.

– Ты…

– Да, все немного неправильно. Обычно кукушки кидают своих детей. Но меня кинули родители. Открывай быстрее. Он там один, справишься?

Волк не ответил. Когда страж подбежал к его камере, легат резко открыл решетчатую дверь прямо ему в лоб.

– Отлично. Идем, я знаю, где черный ход.

Инвер замешкался. «Можно ли ей верить? Но в конце концов, она была искренне удивлена появлению Зидана».

Они выскользнули в темноту южной ночи в каком-то глухом переулке.

– Наверное, надо найти лошадей.

– Я и сам неплохо бегаю.

– Я полечу с тобой.

– Нет, там опасно.

– Я все детство прожила с этим психом. Не переживай за меня.

Волк нехотя кивнул, и беглецы устремились к стоянке.

Зайдя на ничейные земли, Инвер тут же вспомнил о брате. Он устремился к его логову, но оно пустовало, а воздух вокруг был пропитан страхом. Инвер выругался и начал прислушиваться. Что-то показалось ему слева, и воины свернули с пути. Вскоре волк разглядел впереди силуэт Сары, склонившейся над чем-то в траве. Запах крови заставил ноги легата подкоситься, а когда он подошел к собаке, стон вырвался из его груди.

Огромный капкан сомкнул свои челюсти на шее Марти.

Сара бросилась к Инверу и начала что-то тявкать, но Инвер не понимал ни слова.

«Она – такая же как и ты. Вы – равны. Ну же, дурак, неужели ты настолько горделив. Она любит твоего брата. И ей больно. Люди, ваши общие враги, причинили ей боль».

– Гинко убежать к ты! Люди быть здесь, но не видеть я! О, Марти… – собака зарыдала.

Волк почувствовал, как жар наполняет его тело. Ненависть, чистая животная ненависть просыпалась в нем.

– Сумела. Останься с ней, пожалуйста. Это Сара, она подруга моего брата. Позаботься о ней, я вернусь за вами.

Не дожидаясь ответа, волк побежал дальше. Непонятная пелена застилала глаза и мешала видеть. «Он пожалеет. Он очень пожалеет».

Инвер выпрыгнул на поляну, оказавшись позади охотников. Перед ними жались к скале волки и собаки. Легат заметил два бездыханных волчьих тела, лежавших тут же. В одно из них он узнал Погара, второй волк был ему незнаком.

– Эй вы! – гаркнул зверь.

Люди удивленно обернулись. Бородач хищно облизнулся.

– Какие люди! Так и знал, что галифаксы ни черта не умеют. Ну же, иди сюда, песик.

В другое время Инвера бы оскорбило такое обращение, но сейчас он даже не заметил.

– Ты убил моего племянника! Ты ответишь за это!

– Хватит слов! Ранор!

Арбалетный болт воткнулся в землю возле лап Инвера. Волк зарычал и бросился на Зидана. Его появление воодушевило волков, и они вновь напали на охотников. Инвер прыгнул на грудь бородача, надеясь свалить того с ног, но мужчина лишь усмехнулся и ударом тяжелого кулака отбросил зверя. В голове волка зашумело, но тот тут же отряхнулся и прыгнул снова. В прыжке он заметил, что Мирана со щенками и Прокан спрятались в его пещере, на пороге которой отбивался от двух охотников Марок. Инвер неловко приземлился и побежал на помощь старику.

– Что, струсил, щенок? – зарычал Зидан.

Инвер прокусил ногу ближайшему охотнику и не дал второму ударить Марока, вцепившись ему в руку.

– Прячься! Я разберусь!

Он вновь повернулся к Зидану и замер. Бородач наступил на хребет Гере, безуспешно пытавшейся вырваться, и доставал из ножен клинок. Заметив, что на него смотрит легат, он подмигнул ему и размахнулся для удара. Но в последнюю секунду Гинко, взявшийся не пойми откуда, бросился ему под ноги и прикрыл собой сестру. Волк жалобно взвизгнул, когда клинок вошел ему между ребрами и затих. Тут же, будто придя в себя, дико завыл Инвер и, обратившись в человека, прокричал:

– Элементаль-вира!

Дракон выскользнул из кольца и, вздыбившись, встал перед воином. На поляне воцарилась тишина. Гера, воспользовавшись замешательством, выскользнула и забежала за спину брата.

– Он убьет тебя и всех твоих приспешников, – прорычал Инвер.

– Меня – вряд ли успеет. А их не жалко. Я наберу новых. Запомни, волчик. Пока головы всех волков и собак не будут висеть у меня в гостиной – я не успокоюсь. Теперь это дело чести.

С этими словами бородач обратился в кукушку и, пару раз насмешливо кукукнув на прощание, улетел.

– Дракон…

Без слов поняв хозяина, ящер бросился вслед за убегающими охотниками. В лесу раздались крики и стоны тех, до кого успел добраться дракон. Гера подошла и ткнулась сухими горячим носом в руку легата. Тот дернулся.

– Гера. Можешь добежать до ничейных земель и привести сюда подругу Гинко. Там еще девушка должна быть. Ты поймешь.

Гере кивнула и, слегка припадая на переднюю лапу, убежала с поляны. К Инверу стали подходить соплеменники. Они ждали от него чего-то, но Инвер не знал, что им сказать. «Почему они почувствовали во мне вожака именно сейчас».

– Надо… – выдавил из себя Инвер. – Похоронить погибших.

– Я готов, – вызвался Харон. Инвер с отвращением отметил его чистую белоснежную шерсть. «Неужели он отсиживался весь бой? Вместе со щенками и стариками?». – Я подготовлю костер.

Несколько волков, из бывшей стаи Амрона, вызвались ему помочь.

Инвер почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Он обернулся и заметил Таору. Внезапно Инверу захотелось прижаться к матери, почувствовать себя маленьким волчонком, которому ничто не угрожает, который ни за что не в ответе. Но Инвер знал, что это невозможно. И не только потому, что им с Таорой нельзя было выдавать свою родственную связь. Но и потому, что он никогда больше не будет щенком. Он – вожак стаи, которая сейчас пережила жестокую битву.

Через несколько часов вылизанные тела павших волков – в том числе Гинко и Марти – лежали в центре поляны. Все прощальные слова были сказаны, и лишь Сара безутешно рыдала над телами друга и сына. Ее появление волки приняли на удивление спокойно.

Кинчир подошел к Инверу. Он выглядел очень осунувшимся, его шкура была подрана во многих местах, и кровь еще сочилась, собираясь в небольшие лужицы под ним, но боец не замечал этого. Он смотрел на тело своего сына, будто впервые видел его. Инвер молчал, не зная, как утешить дядю.

– Я потерял брата и сына. И если к смерти первого я готовился пять лет, то гибель Погара… Я никогда не думал, какой же он смелый. Будучи таким крохой, он всегда рвался в патрули, бежал в первых рядах на охоте. А сейчас, он первый заметил врагов, первый бросился на охотников… и первый погиб. Он погиб, когда остальные еще даже не поняли, что случилось. Когда я еще не осознал, что это мой сын так храбро бросился на врагов. Я не успел ему сказать, что горжусь им. Я… никогда этого не говорил. А сейчас уже поздно.