скачать книгу бесплатно
Некоторое время все молчали, как будто прислушиваясь к ровной работе мотора, шуму дороги, ослеплявшей их радужными сполохами фар. Но встречных автомобилей уже было меньше. А вокруг простирались сероватые поля, уходящие в черноту. По холмам светились иногда деревни.
– А-у-нас-давно-уже-эта-ночь-давно, – пробормотала скороговоркой Валя. – Не-видать-ни-зги.
Водитель поймал ее изображение в зеркале.
– Ничего, утром рассветет, – сказал он.
– Нет-нет-нет, – затараторила Валя. – Нету-почти-света. Мартыновна улетела. Хотя Матушка вот и вернулась. Но там сейчас ее накроют. Рясами, платками, грязными поцелуями. Фу, пакость какая. На сто шагов не подпускала бы никого. Давно говорила Мюсляю, надо купить лампу, лампу керосиновую. Ходишь и спотыкаешься. Не видно. Нет свету. Так он не разрешил. Ага, а себе на табак берет сколько хочет да на вино. А мне на лампу не дал. Прибью, говорит, и тебя, и лампу. Потому как сам-то из угля весь, угля тьмы, а в сердце чернила. И глаза из гуталина. Страшный. Уже хватился и меня ищет.
– Чудно, – пробормотал водитель и посмотрел на Васю как только можно дольше.
– Чудно, что есть места с тем фаворским светом, а есть без него, – отозвалась Валя.
– Хватит тебе, – попросил Вася.
– Ребята, а вы вообще откуда едете? – спросил водитель.
Они молчали. Так в молчании и ехали дальше. Вася начал клевать носом, и Валя увидела, как мужик с бородой в подпоясанной рубахе спускается по камням к реке – к Днепру – и зажигает керосиновые лампы: одну, другую, третью, – и трепещущие огоньки тех ламп отражаются в темных водах…
Автомобиль мягко подпрыгнул, и Вася очнулся, ошарашенно вытаращился вперед, потом посмотрел на водителя и проговорил с некоторым удивлением:
– Лев Толстой приснился.
Водитель мельком глянул на него.
– Что говорил?
Вася подумал и пожал плечами.
– Ничего.
Помолчав, добавил:
– Керлосиновый сон.
Еще через некоторое время автомобиль начал тормозить и остановился.
– Все, – сказал водитель. – Здесь я сворачиваю. Дорога на Брянск – прямо.
– Спасибо, – ответил Вася. – Денег у нас нет.
– Я догадался, – сказал водитель.
– Хорошо, – сказал Вася и начал выбираться из автомобиля.
Пассажирка не двигалась. Водитель оглянулся. Девушка спала, положив голову на рюкзак.
Он соскочил с поезда возле открытой террасы со столиками, сразу подошел к светловолосой девушке, обнял ее. Она запрокинула голову: о, это ты? Он принялся целовать ее чудесное светлое лицо, расспрашивать: как ты здесь?
Голос диспетчера: «Это уже опасно, надо спешить!»
Мы стоим, не разнимая рук.
Снова диспетчер: «Его качества могут рассеяться».
Она: «Иди, иди».
Он: «Подожди, сейчас… Как это место называется?»
Она: «Что?»
Он: «Как этот город называется?»
Она (с удивлением): «Основная Теория».
Он (всматриваясь в ее лицо и сопротивляясь силе, утягивающей в некое жерло): «Сколько лет вы здесь живете?»
Она (как бы не понимая): «Что?.. Сто сорок».
Он: «Сто сорок?»
Она: «Семьдесят».
И все, его затянуло обратно в поезд. По лицу потекли даже слезы. Смешно, он думал, что уже никогда не попадет на эту станцию. Никогда уже не попадешь туда, на эту станцию, и не увидишь светловолосую девушку. Он не знал, что все железные дороги соединяются и есть специальный атлас этих дорог, станций, полустанков. По ним можно все проследить. И она это знала, хотя и не была светловолосой девушкой.
Проснулась
Проснулась Валя от сильной качки, как будто они уже добрались до северного моря и плыли теперь к Соловкам. Но нет, все было то же: впереди водитель, рядом с ним Вася.
– Ой, – произнесла она. – Мм… Тут нет нигде остановки?
– Здрасьте, – сказал Вася. – Остановки по расписанию.
Валя засопела.
– Но мне… уже надо, – сказала она.
– Куда, в супермаркет? – спросил Вася. – Или в библиотеку?
– А где мы? – спросила Валя, глядя в окно.
За окном не было ни огонька.
– Хых, – отозвался Вася.
– Ой, я больше не могу, остановите, – попросила Валя и захныкала.
– Чего ты?
– Не могу, обоссусь, – сказала Валя.
Водитель расхохотался и затормозил. Валя тут же выскочила на улицу и, отбежав немного в сторону, присела, спустив штаны и подхватив полы куртки. О, блаженство. Даже в этом величие Семидесяти Двух.
Подойдя к автомобилю, она не спешила занять свое место. Водитель курил. Вася оглянулся.
– Ну, чего?
– Хотела спросить, – проговорила Валя, – спросить…
– Что?
– …Забыла, – призналась она и села.
Автомобиль тронулся.
Через некоторое время впереди засветился какой-то огонек.
– Огонек! – воскликнула Валя.
Огонек приближался. Из тьмы вырастал дом. Автомобиль остановился.
– Все, – сказал водитель, – приехали.
Валя сидела не шевелясь. Вася тоже. Потом он задвигался, открыл дверцу и вышел, заглянул к Вале и взял рюкзак. Валя все сидела. С улицы доносился лай.
– Ну ты чего? – спросил Вася. – Так и будешь торлчать?
– А чего это такое? – спрашивала Валя. – Чего? Куда нас завезли? Темень какая…
– На северный полюс! – воскликнул Вася.
К автомобилю кто-то шел с фонариком.
– Вон, керосинщик какой-то крадется, – пробормотала Валя.
– А мне как раз… – начал Вася и замолчал.
– Юрьевич! – позвал подошедший мужик.
– Все нормально, Эдик, добрался, – ответил водитель. – Привез тебе помощников.
Эдик направил луч на Васю, тот отвернулся, заслоняясь ладонью.
– Вижу одного только, – пробормотал мужик и перевел луч на автомобиль.
Валя пригнулась, стараясь спрятаться за спинкой переднего сиденья.
– Давай, выходи, – сказал ей Вася.
– Куда мы приперлись? Ну куда? Зачем? А что скажет Мюсляй? Ой, Матушка, спаси и сохрани.
– Выходи уже.
– Не выйду. Хочу назад, в город.
– Вальчонок…
И это имя возымело магическое действие. Девушка покорно начала выбираться. Мужик Эдик осветил и ее. Она зашла за Васю. Но был он щупл и невысок даже в своем толстом матерчатом пальто, так что скрыться полностью ей не удалось.
– Валя и Вася, – представил их Юрьевич и, обернувшись к мужику, попросил куда-то их отвести.
Еще он передал мужику сумку с покупками, за что тот поблагодарил его. Между ними состоялся короткий смутный диалог, Эдик спрашивал, как там прошла встреча на высшем уровне, Юрьевич устало отвечал, что так и прошла… как обычно… в стиле вешать и стрелять. Эдик посмеялся, заметил, что ничего лучшего они придумать не могут.
Вася и Валя пошли за тем фонарщиком по замерзшим к ночи ледяным и снежным комьям. Мужик привел их в вагончик, нашел керосиновую лампу и зажег ее.
– Ой, керосинка, керосинка, я же говорила, говорила, – забормотала Валя.
– Ты ничего не говорила, – возразил Вася. – Это я видел.
– Свет будет, – сказал мужик, – ну завтра там, послезавтра. Провода оборвало. С тех пор и не протягивали пока… Кхм. – Он кашлянул в кулак. – Значит, располагайтесь. Вон койки. Печка, а дровишки на улице… Айда покажу.
Вася сходил с ним и вернулся с охапкой поленьев. Мужик ушел. Вася сгрузил поленья у железной печки.
– Посмотри, есть там ножик или чего-нибудь, – попросил он.
Валя взяла лампу, но вместо того, чтобы искать нож, залюбовалась горящим гребешком под стеклом. Вася ждал. Валя любовалась. Потом она обратила внимание на тени.
– Опа-па, ты похож, похож на… на… карлика! – воскликнула она. – Или на кота. Нет, на пингвина.
Вася посмотрел на тени.
– А я… я… на матушку Татиану. Копия! Видал?
Вася поднял руку и помахал ею. Потом другую.
– Ну пингвин и есть! – воскликнула она.
– Жирный пингвин прячется в расселине, – пробормотал Вася.
– А ты живешь на чердаках? – подхватила Валя.
– Блин, какая-то угарная сказка, – сказал Вася.
– Про пингвина на чердаках! – отозвалась Валя и хлопнула в ладоши.
Вася встал и сам принялся искать нож. И нашел столовый тупой ножик. Взяв его, он начал щепать лучины, ударяя по ножу другим поленом. После долгой возни ему удалось подпалить поленья. Вагончик наполнился дымом. Валя закашляла и выскочила на улицу. Но понемногу дым рассеялся, тяга установилась, из трубы повалило густо, бело. Вася позвал девушку. И она вбежала в вагончик и присела перед печкой, протягивая руки, ухая. Потом сказала, что хочет чаю или какао. Вася в ответ фукнул. Рассказал, что ненавидит какао, напиток тоталитаризма. Его мучили этим какао в лагере.
– Да я сразу поняла, ага, ага. Вижу: сиделец.
