Пепельные Миры

Ио обратилась сочувственно к Бальтазару:

– Что у вас произошло?

Трое переглянулись. Им совершенно не хотелось вспоминать о своем позоре. Селена не могла поверить! Уже вторая ее миссия обвенчалась поражением!

Слово взял Бальтазар:

– Сожалею, но нам не удалось… Мы нашли Клонд де Вара, а потом нам помешали. В Городе появился Вельмонт с невидимками и напал на нас.

Змео тихо смеялся.

– Зеркальщик убил Творца Миров, а Город Греха пал.

– Как и было ему предначертано,– добавила Ио.

– Что нам делать?– спросила Селена.

– Разгадывать тайну Печати самим.

Это был самый очевидный и безрадостный ответ. Но иного выхода просто не было.

– Для начала нужно все узнать у него,– Себастьян одарил улыбающегося Змео яростным оскалом.

Ио кивнула и обратилась к темным фрейлинам и Кукловоду:

– Предлагаю нам оставить их, чтобы они могли все выяснить. Не будем мешать.

– А можно мне? А можно я это сделаю? А можно я его ударю?– тянул руку, как школьник, Кукловод.

– Позже.

Ио удалось вывести всех из подземелья, оставив Селену, Себастьяна и Бальтазара наедине со Змео.

В глубокой тишине они втроем смотрели на него, и постепенно улыбка исчезла с лица пленника.

– Сыграем в игру?– нарушил молчание Бальтазар.– Привила очень просты: ты отвечаешь на наши вопросы, а мы тебе не делаем больно.

– Делайте все, что хотите! Все равно вы – дряни, и дрянями и останетесь! Ничтожества! Помои! Гадкие крысы и…

Селена не выдержала. Сделав рывок рукой, она впечатала Змео в каменную стену. Он замолчал.

– Еще одно правило,– ровным голосом сказал Бальтазар,– говорить только тогда, когда мы спросим. Начнем?

Змео не подал никаких признаков согласия или несогласия.

– Тебя прислал Ахерон, чтобы украсть Печать?

– Зачем спрашивать то, что вы и так уже знаете?

– Говори!

Змео молчал.

Тогда Бальтазар отдал команду Селене, и она бросила в плечо Змео Клык Гидры. Змео вскрикнул, из руки пошла кровь. Он потянулся за рукояткой, чтобы вытащить оружие, но не мог.

– Мне сдается, что ответ – да,– заключил Бальтазар,– не так ли?

– Конечно,– кивнул Себастьян.

И допрос продолжился:

– Как ты уже понял, это допрос с пристрастием. Мы будем стараться. Лучше тебе играть по правилам или… ты уже знаешь, что тебя тогда ждет. Продолжим?

Змео не подал никаких признаков жизни. Его взгляд оставался пустым и безразличный ко всему.

– На нас напал твой сообщник – Зеркальщик Вельмонт. Он убил Клонд де Вара – того, кто был нам нужен. Во время нашего отсутствия ты и твои приятели напали на наш дом, чтобы похитить Печать. Теперь вопрос. Ахерон перешел в наступление?

Змео молчал. Селена рванула рукой, и Клык Гидры, что был вонзен в плечо Змео, спился в него сильнее.

– Вы глупцы!– выпалил Змео.– Мой господин уже давно перешел в наступление. Скоро от вас мокрое место останется!

– Хм,– выдавил Бальтазар,– как он нас нашел?

Змео молчал.

– Говори!– требовал Бальтазар.

Селена уже приготовилась поразить Змео разрядом искр, но Бальтазар жестом остановил ее.

– Я бесполезен,– улыбнулся Змео,– я не стану отвечать на ваши дурацкие вопросы. Не то вы спрашиваете… Я готов умереть. Все равно буду молчать или валять дурака. Так что, красотка, делай свое дело… Давай!

И гнев Бальтазара вырвался наружу. В мгновение ока его шерсть охватило пламя. Он бросился на Змео и несколько раз царапнул его по лицу.

– Бальтазар!– вырвалось у Себастьяна.

Так же быстро, как это произошло, Бальтазар отскочил от заключенного за прочерченную на земле линию, и огонь исчез с его шерсти, возвращая прежний вид.

– Отвечай, падла!– рявкнул Бальтазар.

Все лицо Змео было исцарапано. Он собрал свою кровь с щеки на кончик пальца и облизнул.

– У него есть зеркало,– сказал Змео,– Зеркальщик много работал над ним. С помощью этого зеркала мой лорд может видеть все, что пожелает. Так он выследил вас.

Послушный мальчик…

– Если у Ахерона есть такое зеркало, то можно считать, что он непобедим,– ужаснулась Селена.

– Ты права, крошка…

И Клык Гидры с новой силой пронзил плоть Змео, отчего тот невольно взвизгнул.

– С ним ему никакая Печать не нужна!

– О, нет… нужна. Еще как нужна.

– Зачем? Он знает, как ее использовать?– спросил Себастьян.

– Никто не знает, но вы… вы же знаете?

Нет, они не знали.

– Печать Картеса – самый мощный магический артефакт в истории,– сказал Бальтазар,– никто не знает всех его секретов. По теории эта Печать вобрала в себя способности и силу всех других существующих артефактов всех Пепельных Миров, но…

– Но истинное назначении Печати неизвестно никому,– закончил за него Змео.

Селена удивленно уставилась на пленника. Ей показалось, что ему известно даже больше, чем им. Но какой ему прок рассказывать это?

– Выдаешь секреты?– обратилась к нему Селена.

– Никаких секретов,– отрицал Змео,– только вопросы… Итак, Печать… Что с ней? Какая такая сила способна заставить вобрать в предмет столько магии?

И по изменившемуся задумчивому взгляду Бальтазара, Селена понял, что он понимает, о чем идет речь.

– О чем он говорит?– не понимала Селена.

Кот внимательно посмотрел на друзей и ответил:

– Ни один предмет не способен вселить в себя столько энергии, силы и магии. Сама по себе схема Печати абсурдна! Как бы сильно ни был зачарован предмет его содержимое ограничено. Понимаете, это как сосуд. Каждую вещь можно зачаровать. И каждая вещь, существующая она по воле природы или созданная человеком, обладает объемом содержания, который можно наполнить. Также и мы с вами! Люди, маги, демоны – все мы – сосуды, которые сами накачали себя магией, но всему есть предел. Абсурдность заключается в том, что ни один предмет не может вобрать в себя столько магии, сколько содержится в Печати.

– Но в этом-то и заключается гениальность Бальзамо Картеса, разве нет?– нахмурилась Селена.

Но Бальтазар покачал головой.

– В этом-то все и дело. Считалось, что Бальзамо Картес нашел способ обмануть законы магии и вместить в зачарованную вещь столько силы. В этом как бы и заключается вся гениальность! Казалось бы! Но нет! Дело в том, что законы магии никто не может нарушить. Это невозможно! А значит…

И Селена поняла:

– Он нашел другой способ. Он не делал переворот в законах магии и не нарушал их. Он сделал нечто иное…

– Верно!– поднял лапу Бальтазар.– Вот мы и пришли к чему-то… В этом-то и состоит главная тайна Печати. Как ему это удалось? И держу пари, что это связано с ее истинным назначением.

– Но что он мог сделать?– спросил Себастьян.

Змео с интересом наблюдал за беседой своих надзирателей.

– Вместить столько магии может только человек или демон – больше ничего,– ответил Бальтазар,– выходит, что Печать – это просто форма, оболочка. Важно то, что скрыто внутри.

– Эврика!– воскликнул Змео.– Пока вы искали эту Печать мой господин давно до этого додумался! Браво отстающим даунам!

Селена резко дернула рукой. Клык Гидры вырвался из плоти Змео в одном плече и тут же пронзил плоть в другом. Тот взвыл.

– И что все это значит?– пытался получить общий ответ Себастьян.

– Я не знаю,– усталый ответ Бальтазара,– только одна мысль – в Печати кто-то заключен. Либо человек, либо демон.

И Селену осенило.

– Бальзамо… он там.

– Где?– не понял Себастьян.

Селена радостно посмотрела на Бальтазара, осознавая то, что она и все они в шаге от победы и разгадки самой главной тайны.

– Вы не понимаете? Он в Печати! Бальзамо Картес в Печати!

Эта идея воодушевила Себастьяна, понравилась Змео, но никак не отразилась на Бальтазаре.

– Это гениально!– всплеснула руками Селена.– Что скажешь?

Вопрос был адресован Бальтазару, и он спокойно и вяло на него ответил:

– Я думал об этом, но такой вариант исключен.

– Исключен?– не поняла Селена.

– Да, это невозможно.

– Почему же?!

Бальтазар бросил короткий взгляд на Змео. Тот довольно улыбался, наслаждаясь представлением.

– Все мы знаем, что Бальзамо Картес заключил сделку с демоном Смерти,– отвечал Бальтазар,– а поскольку он с ним неразрывно связан, то в Печать он должен был заключить себя вместе с демоном, так?

Себастьян и Селена кивнули.

Змео из последних сил сдерживал смех.

Все это Селене не нравилось.

– И что?– не понимала она.

– А то, что ничто на свете не может поглотить в себя и человека, и демона. Абсурд! Нужно выбирать что-то одно! Каков вердикт? Бальзамо Картеса там нет! И точка!

И тут Змео открыто залился диким смехом. Он катался по полу в грязи, целуясь со своей белой змеей.

Потом он подполз на коленках к невидимой стене и посмотрел на троих. Пытаясь подавить смех, он спросил:

– Так какого же истинное назначение Печати?

Глава 37

Мне сказали подождать его здесь, у себя в спальне. Да, я все сильнее ощущала себя пленницей. Мне говорят, что замок в полном моем распоряжении, а в то же время постоянно заставляют лежать в постели и чего-то ждать. Но, наверное, сейчас Силестин хотел меня так наказать за то, что я провинилась.

Наказать…

Родной брат!

И зачем он это сделал с ними? Они были врагами? Мне они врагами совсем не показалась… Неужели, меня так легко обмануть?

Болдер, Динара, Рейн, Орлейн… Они все. Они все погибли.

Их нет.

А мне показалось… что я влюбилась…

Вот именно, что показалось!

Как же глупо! И что дальше? Мне нельзя выходить из своей комнаты. Силестин обещал прийти с минуты на минуту, но его нет уже полчаса!

Агата ко мне совсем не заходит. Наверное, ей сказали оставить меня в покое, чтобы я подумала над своим поведением.

Да, я определенно наказана. И что с того? Да, ничего… сижу и все тут.

Подушка мокрая от слез. Мне было жалко ту семью. Очень. Они мне показались совсем не злыми. Они… были другие. Но брат уверял меня, что они – враги, которые убили моего отца. У меня есть все основания ему верить!

Кроме одного…

Почему мне ничего не рассказали про Беллармину?

Кто она? Почему Силестин молчит? О чем они говорили вчера? Что он должен сделать и за что он просит у нее прощение? Может, он хочет подготовить меня к знакомству с ней? Сюрприз? Странно все это!

Знаете, я совершенно запуталась! Черт!

Полина, возьми себя в руки. Ничего страшного не случилось. Не случилось?

Из-за меня погибли люди! Целая семья!

Они враги.

Да, но я совершенно не уверена в этом.

Силестин серьезно сказал мне оставаться здесь. Он как-то даже разозлился. Он хотел встретить меня здесь. Именно здесь. И я должна оставаться здесь. Послушаю, что он скажет.

Агата носит мне еду. Меня не зовут обедать или завтракать. Сегодня не звали, но спала я крепко.

Самой стыдно!

Из-за меня погибли люди, к которым я успела привязаться, а сама крепко сплю! Тьфу ты!

Черт!

Но и что? Что я могу сделать?

Как же больно… Я чувствовала себя виноватой.

Да, я виновата во всем. В том, что сбежала без разрешения. В том, что позволила себя обмануть. В том, что они все погибли, кем бы они ни были. В том, что Силестин сердится на меня. В том, что я сейчас наказана. В том, что все это происходит со мной.

Я заслужила.

Я – неблагодарная гостья. Вообще плохая гостья! И сестра плохая! Умудрилась поссориться с братом…

Не дура ли?..

И все же другая половина меня отрицала все, во что верила первая. С другой стороны, чего я такого сделала? Просто вышла погулять. Да, разрешения не спросила, но и что с того?

Брат злится на меня на ровном месте. А я чувствую себя виноватой в том, что те люди погибли!

Но я же… не я же их убивала.

Я пала в жуткое отчаяние. Я не знала, чего мне еще ждать от этой жизни. За последнее время случилось слишком много всего разного.

Тайная белая дверь под лестницей не давала мне покоя.

Что он там прячет? Что нельзя увидеть мне, его родной сестре?

Полина… подумай! Что ты делаешь?

А нужно ли мне все это? Я не знаю.

Как все глупо!

Глупо!

Черт!

Я больше не могла лежать. Просто не могла! Сколько можно?!

Я встала и прошлась по комнате. Сделала зарядку, чего не делала очень давно, кстати. Но лежать так вот весь день напролет… даже телика нет! Это вообще не дело!

Но я наказана.

Я пленница.

Эта главная мысль, которая не давала мне покоя.

Я прошлась по комнате в одну сторону, потом в другу. Посмотрела в окно – вечерело. Я пробежалась, десять раз присела, сделала вращения головой, размяла ноги и руки.

Все тело затекло!

Я остановилась у зеркала и заправила волосы в хвостик. Резинка у меня была. Какая-то я вся мятая! Ужас!

А потом… потом я заметила, как что-то торчит между зеркалом и стеной. Это показалось мне странным. Торчал кусочек… бумажки.

Я достала его. Да, это был маленький клочок бумаги. Развернула…

И сердце остановилось. Я перестала дышать.

Мой почерк.

И только одно слово:

«БЕГИ!»

Все лишилось для меня смысла. Но в то же время смысл нашелся сам собой.

Что это?

Мой почерк.

Я это писала?

Не помню.

Но это не значит, что я этого не писала!

Черт возьми!

У меня из глаз хлынули слезы. Почему? Сама не знаю!

Страшно!

Я прижала этот клочок бумажки к себе. Я не могла этого понять… ничего не могла!

Все так…

А потом я увидела похожий клочок в складках матраса. Я достала его, развернула бумажку, и…

«БЕГИ!»

Что?..

Что это значит?

Я залезла под матрас, когда вид на все застилали слезы. И там… там я обнаружила целый ворох мелких бумажек!

И все с одной единственной надписью:

«БЕГИ!»

Я ревела.

Что?

Что все это значит?

Я… я все это писала, но я…

Я не помню.

Черт! Я ничего этого не помню!

Подбежала к шкафу, открыла, стала рыться в одежде и из всех складок и карманов вылетали мелкие мятые пожелтевшие бумажки все с той же одной единственной надписью:

«БЕГИ!»

Почерк.

Это мой почерк!

Я же его знаю…

Как?

Как мне все это понимать?

Я это написала.

Для кого?

Для себя самой.

Это мои послания мне самой.

Сколько я уже здесь нахожусь?

Пять дней…

Или месяц!

Ах, как страшно!

Я плакала… Я не могла ничего понять…

Но теперь я поняла все.

Они были правы. Та семья. Они были правы во всем.

Силестин…

Как он мог?

Что он сделал со мной?

Я не помню, как писала все это! Я вообще ничего не помню!

Как это страшно!

Страх…

Он сковал меня всю. Он овладел моим телом и моей душой. Он пробирался во все тесные щели моего разума.

Мне страшно! Так страшно! Страшно! Страшно!

Я не могу…

Но я могу все!

Теперь я все поняла…

Да, кажется, теперь я все поняла.

Я прозрела.

Теперь я больше ничего не забуду.

Нужно бежать. Так гласят мои записки. Бежать, не оглядываясь назад. Бежать отсюда прочь!

Куда?

Не важно!

Бежать на все четыре стороны!

Так и нужно было сделать с самого начала…

Все не настоящее! Здесь все не настоящее!

Ах!..

Окно распахнулось. Я бросила взгляд в его сторону.

Там кто-то был.

Я спряталась за кровать. Я вся дрожала, утирая слезы.

А потом услышала теплый знакомый голос:

– Полина!

Высунула голову, а там…

Орлейн.

Он пролез через окно в мою комнату и упал на пол.

– Орлейн!

– Тише-тише,– сказал он мне,– ты же не хочешь, чтобы нас услышал твой брат?

– Он не мой брат!

– Правда?

– Орлейн! Как же я рада, что ты жив! Мне сказали, что вас казнили…

Я подбежала к нему и помогла встать ноги. Орлейн был при всем параде: вооруженный зельями.

– Хотели, но мы сбежали и спрятались в Подземном Городе,– ответил он,– к счастью, это место все еще остается безопасным убежищем для всего Сопротивления. Ахерон и его прихвостни ничего не знают о нем.

– Как остальные?

– Все живы. Ах, Полина, мы так перепугались за тебя!

– А я…

Я всхлипывала.

Как стыдно!

Но плач я не могла сдержать…

Слезы градом стекали по щекам.

– А я… я думала, что вы… что вы все погибли… из-за меня…

– Тише-тише…

Он прижал меня к себе.

Ах, как мне хорошо!

Я не хотела покидать эти теплые человеческие объятия. Я хотела, чтобы он остался. Я… я неожиданно поняла, что не могу без него.

Мне так хорошо…

Я таю.

– Я думала, что вам… отрубили головы…

И я открыто заревела.

– Глупости! Мы все живы… я здесь, с тобой. Живой.

Я плакала.

– Живой я… потрогай.

Он прекратил меня обнимать и протянул мне свою руку. Я сжала свои пальцы с его пальцами. Да, он был живой. Живой и теплый. И такой нежный!

И мои губы расплылись в улыбке.

– Да, ты живой… Я так рада!

Но слезы все еще текли.

Мне хотелось улыбаться! Смеяться! Петь!

А я… а я плакала.

Я смотрела в его медовые глаза и не могла нарадоваться…

– Ты сказала, что он – не твой брат?– повторил Орлейн.

– Да! Смотри, что я нашла!

Я быстро подбежала к кровати, подняла матрас и показала Орлейну ворох записок. Взяла одну и протянула Орлейну.

– «Беги»,– прочитал он,– что это значит?

– Знаю, что это звучит безумно, но это мой почерк! Я не помню, как писала эти записки, но никто, кроме меня не мог! Я писала их, Орлейн, понимаешь? Писала!

– И везде написано…

– Да, «беги». Только одно слово. Это мое послание себе самой. Но я не помню ничего, Орлейн! Не помню! Мне так страшно…

Он снова обнял меня. На этот раз еще крепче. Кажется, он не хотел меня от себя отпускать. И я не хотела уходить.

– Тогда нельзя терять время, Полина! Бежим!

– Да,– кивнула я,– ты прав во всем. Вы все были во всем правы. А я… я глупая дурочка! Меня так обманули! Прости, прости меня, Орлейн, я… я запуталась.

– Ты ни в чем не виновата! Сейчас у тебя есть шанс, чтобы все исправить! И я здесь сейчас, чтобы этот шанс подарить тебе.

Я бросила взгляд на постель. Я посмотрела эту комнату еще раз. Я взглянула на белую дверь.

Неужели, сейчас я со всем этим смогу попрощаться? Раз и навсегда! К черту все! Долой эту грязную белую комнату!

Я ухожу!

– Бежим?-обратился ко мне Орлейн.

Его голос вернул меня к реальности.

– Да,– решительно ответила я,– бежим!

– Тогда за мной!

Орлейн быстро первым перелез через подоконник и опустился ногами на уступ. Убедившись, что стоит крепко, он протянул ко мне руки.

– Не бойся, иди ко мне,– сказал он.

А я и не боялась!

– Я не боюсь.

Он улыбнулся мне.

Я была уже готова перекинуть ногу, чтобы присоединиться к нему, но вдруг услышала шаги за дверью.

– Он идет!– вскрикнула я.

– Давай сюда!

– Не успею…Прощай, Орлейн. Мы еще увидимся! Я так этого хочу!

– Полина, нет!

– Спасибо тебе. Со мной все будет хорошо.

– Он не твой брат!..

– Прячься!

И я быстро захлопнула окно. Посмотрела в него, Орлейн присел за ним. Он не упал – хорошо. Его не было видно.

Потом в дверь раздались тихие постукивания.

Я вытирала с лица слезы.

И в комнату вошел он.

Кто?

Вы знаете.

Просто – он.

Силестин или Ахерон – это уже не имело значения.

Кто угодно, но не мой брат!

– Ты плакала?

Я кивнула.

– Милая, не стоило так убивать себя,– он направился ко мне,– ты же знаешь, что я на тебя совсем не в обиде.

Почему-то мне в это не верится!

– Мне,– выдавила я из себя,– просто так жаль их…

– Жаль? Тебе, правда, жаль убийц нашего отца?

Я кивнула, разыгрывая комедию.

– Это неправильно,– сказал он,– садись, милая…

Я не хотела!

Но пришлось…

Он уговорил меня сесть на кровать. Сам сел рядом.

– Ложись…

Я не хотела лежать!

– Я уже устала лежать,– возразила я.

– Нет, тебе нужно отдохнуть. Ты должна успокоиться.

Он прикоснулся своими холодными руками к моим плечам и аккуратно уложил меня на подушку.

Опять я лежу!

Вот черт!

Моя задача – скорее избавиться от него, а потом убежать с Орлейном. Он меня еще ждет.

– Полина,– он обратился ко мне,– тебе стоит наконец понять разницу между ложью и правдой.

Я давно все поняла!

– Я – твой брат. Я люблю тебя. Те люди понесли заслуженное наказание. Они все – наши враги. Мы ведем войну с этими демонами, и, знаешь, наша победа уже близко.

Его победа.

Он ее не получит!

– Расслабься,– сказал он мне,– тебе нужен отдых. Завтра будет новый хороший день. Мы пойдем вместе гулять, хочешь?

И через силу кивнула.

А потом начала ломать комедию, а вернее – трагедию.

Я заплакала.

– Ну, что ты, что ты?– спрашивал он меня.

– Мне просто… тяжело. Ты прав. Я должна отдохнуть.

Он наклонился ко мне и поцеловал в лоб.

– Я хочу поспать,– сказала она.

– Спасть?– удивился он.– Но ты спала целый день! Ты, моя соня…

И то правда. В последнее время я только и делаю, что сплю.

Дура!

– А что ты предлагаешь?– мне уже становилось страшно.

Он сел ко мне ближе. И эта близость начала меня пугать.

– Я сказал, что тебе нужно расслабиться,– напомнил он,– но я ничего не говорил про сон.

Не говорил?

Что?

Что он хочет?!

Мне было страшно, а потому я молчала.

– Я понимаю, как тебе одиноко, дорогая. Но я хочу, чтобы ты слышала и понимала это каждый день. Полина, я люблю тебя. Люблю…

И эта любовь пугала меня все сильнее.

Он наклонился ко мне и… поцеловал в губы.

А теперь мне совсем плохо стало?

– Что,– испуганно уставилась я на него,– что ты делаешь?

На его лице появилась холодная улыбка.

Страшная улыбка – поверьте мне.

Он провел своей рукой по моей ноге, задирая к верху мое платье.

– Полина… девочка…

– Я же твоя сестра!– возразила я.

– И что? В этом мире, моем мире, это не имеет никакого значения.

Я не верила своим ушам!

Так страшно мне еще никогда не было!

Я хотела сопротивляться, но он лишил меня этой возможности.

Он залез полностью на кровать и расстегнул свои одежды. Они упали за его спину, обнажая полностью его тело.

Нет…

Только не это!

Мамочки…

– Ты когда-нибудь испытывала близость?– спросил он.

Я сглотнула.

– Нет? Тогда ты должна узнать, как это… интересно.

Он сделал страшное – нагнулся ко мне и лег сверху. Он жадно поцеловал меня в губы.

Неожиданно для себя я поняла, что ситуация неизбежна.

И я заплакала.

А потом он схватил мои руки и лишил меня возможности сопротивляться. Он держал мои руки своей левой, а правой он… одним рывком сорвал с меня всю одежду.

Как же мне страшно!

И тут я поймала себя на мысли, что Орлейн… видит все это.

А потом… потом я почувствовала пронзительную жгучую боль.

В течении следующего часа я плакала и терпела, а в голове крутилась только одна мысль: «У меня будет ребенок».

Глава 38

Когда я проснулась, то почувствовала ужасную тяжесть.

Живот.

Большой живот.

Я беременна.

Не успев понять, что происходит, я заплакала.

Я просто лежала в этой мокрой грязной смятой постели и ревела. Я не могла встать. Тяжело.

Я с трудом поднялась и села, подложив под спину подушку.

Я не могла поверить в то, что я видела. Я положила руки на свой большой живот и… услышала толчки.

Девятый месяц?..

И сколько же я проспала?

И я снова одна. Снова здесь, в этой комнате, своей тюрьме.

За окном начинался рассвет. А что я?

Я беременна.

Я пыталась собраться с мыслями и вспомнить все, что со мной произошло. И все, что я помнила из прошлого, так это, что… меня изнасиловали.

Силестин. Ахерон. Не важно!

Меня изнасиловали.

Я беременна.

И мне кажется, что до родов совсем не далеко.

Больно. Очень больно и тяжело.

А я плакала. Я больше ничего не могла сделать. Я стала совсем беспомощной. Ни о каком побеге не может идти речи.

Я обречена.

Мне страшно.

Так страшно мне еще никогда не было. Всю радость выкачали. В какой-то момент я захотела перестать существовать.

Я не могла поверить и осознать происходящее.

Это не сон.

Так ли это?

Да, я дышу, двигаюсь, мыслю.

Это не сон.

Реальность.

А реальность такова: я беременна.

Большой живот.

Вообще удивлялась, как такое может произойти. Я не могла поверить в то, что это так… быстро и тяжело.

Меня изнасиловали, а потом… я уснула. Как я могла уснуть?

Правильно, сначала я долго плакала, потому что не могла ничего с собой поделать. Когда все закончилось, он ушел, оставив меня одну.