скачать книгу бесплатно
Соображая, что сделать дальше отыскал взглядом старика, он ждёт меня, сидит и держит в руках вожжи неповреждённой повозки готовый уехать в любую минуту. Не раздумывая подобрал солдатский плащ, накинул на Масара, и кое-как, стараясь не задеть стрелу, взвалил тяжёлого командира на плечо…
Старика всё понял, ожидает у раскрытой двери тюремной клетки. Вместе аккуратно положили раненого на жёсткий пол. Оставил знахаря колдовать, а сам пошёл к уцелевшим походным мешкам воинов, захватил три штуки, закинул в повозку, и тут же отправился за оружием, когда вернулся, старик показал на доспехи Масара.
Следуя молчаливым указаниям отстегнул ремень, осторожно надрезал и сломал древко толстой боевой стрелы. Сняли доспехи, вдвоём потянули вверх кольчугу и аккуратно приподняли над обломком стрелы железную рубаху, вокруг раны распороли окровавленную одежду.
В одном из мешков знахарь нашёл деревянную баклажку, понюхал, капнул на ладонь, попробовал языком, кивнул, мол, сойдёт, затем, протянул мне и подставил ладошки. Вылил немного тягучей и пахучей тёмной жидкости, вроде растительного масла, и дед хорошенько смазал руки, потом вытер чистой тряпкой из того же мешка. Затем, снова смазал руки и обильно полил место вокруг раны. Не торопясь, каким-то странным непонятным образом знахарь погрузил свои пальцы в тело около стрелы. Покопался, и, медленно извлёк опасный предмет. На деревянный настил громко стукнувшись упал обломок стрелы с тяжёлым зазубренным наконечником, замер в алом пятне обтекая чёрными каплями сукровицы. Губуська на плече болезненно ойкнул и юркнул под жилетку.
Добытую ящерицу лекарь заботливо наложил на рваную рану, и вдвоём, очень осторожно, уложили забинтованного командира на одежду погибших солдат, а то, что я увидел, заставляет ещё раз задуматься над тем, что этот старик очень непростой.
Закрыв дверь повозки, сели спереди и выехали на дорогу. Кушая чёрствые лепёшки не спеша покатили в сторону большого города на горизонте.
Глава 3. Экхат
? Как тебя зовут… знахарь? ? задал вопрос так, чтобы не обидеть мужика в возрасте. Хотя, судя по бесстрастному виду его ничем не прошибёшь, даже бровью не повёл. «Ладно. Может немой…»
Губуська быстро отошёл от своего горя, сидит на моём плече и с любопытством разглядывает окрестности, по раскрытому рту видно, что со своего дерева он никогда не слазил и всё для него здесь впервые.
– Губуська, ротюську закрой, а-то мухуська залетит. ? улыбнулся, глянув на парня с рыжими вихрами.
– Агась! ? широко улыбнулся Губуська. ? Я мухуську нямки-нямки! Мухуськи, оки куссяяякааа!
– Ты чего, мух ешь?
– Агась! Мухуськи куссяяякааа! Оки куссяяякааа! А лепуська кусеее! Дай, лепуську!! ? «крепыш с ладошку» смачно облизнулся.
– Ну ты и обжора, Губуська! ? пошарил в мешке, осталось две лепёшки. ? На вот половинку, остальное потом.
– Агась! ? жизнерадостно согласился рыжий обжорка, быстро выхватил лепёшку и откусил большой кусок.
Солнце припекает сильнее, снял жилетку и положил рядом. Губуська тут же улёгся на густой мех, подпёр голову ладошкой и лениво жуя, продолжает созерцать проплывающий мимо пейзаж.
«Ребёнка надо куда-то пристроить… От ближайших деревьев на нашем пути малыш наотрез отказался. И всё же, надо ему найти безопасное место».
– Экхат, ? тихо произнёс старик хриплым голосом. ? Зови меня, Экхат.
– Очень приятно, Экхат. Зови меня Андрей.
Старик снова задумался. «Значит не немой, уже радует».
– Пусть все зовут тебя здесь, Арей. Господин Арей. ? знахарь хлестнул животных и снова погрузился в молчание.
– Хорошо… Экхат. Пусть все зовут меня здесь, господин Арей.
Старик замолчал. День обещает быть жарким… Губуська уснул в меховом гнёздышке, улыбка на лице счастливая, рыжие кудряшки прилипли ко лбу. Глядя на паренька задумался над тем, что успел вспомнить до боя: переходы, лифты, воины, принцесса Адель, спящая Малика…
«Меня зовут Андрей. Артист Андрей! А кто они ? Адель и Малика? И почему мне так тревожно, когда вспоминаю обеих? И вообще, кто я такой? У меня была другая жизнь, другая, до сегодняшнего утра, а я помню только обрывки, маленькие клочки от закрытого пеленой большого полотна с надписью: «Моя Жизнь». Сегодняшняя жизнь началась с пинка погибшего Сарана и как бы она не закончилась до того, как я вспомню своё прошлое. ? подозрительно оглядел мирное с виду небо. ? Экхат сказал: «Пусть все зовут тебя здесь, господин Арей». Этот мудрый старик просто так ничего не делает, и лишнего слова так просто не скажет. Благодаря ему я спасся и не стал четвёртой статуей у дерева. Благодаря ему, спас Масара. Ну, почти спас. Другой разговор выживет или нет. Значит, делаю вывод: пусть все зовут меня здесь, господин Арей. А там видно будет. Интересно, «здесь» ? это где?»
– Как думаешь, Масар выживет?
Дедок провёл узкой ладонью по лысому загорелому черепу.
– От предков зависит. Всякое существо ? это ступень Рода: либо вверх, либо вниз. Если зов крови слаб, умрёшь, нужен Роду ? выживешь. Те люди на поляне прошли свою ступень и погибли, а мы выжили.
– Ты говоришь, что каждый человек призван в этот мир, чтобы поднимать по ступеням свой Род, а если он не нужен Роду, то Род говорит, мол, всё, прощай, так что ли?
– Да, Арей. Каждый улучшает свой Род, ступень за ступенью, вверх, к звёздам. Дело не в злате и роскоши. Я говорю об уме и сердце, о достижениях. Редкому Роду удаётся пройти рубеж девятой ступени. На ней обычно многие оступаются и Род скатывается вниз ровно на семь поколений… и всё сначала.
– Почему девятой?
– На десятой ступени идёт переход на другой, высший виток развития Рода: двойные числа, другие пространства, новые возможности. После десятой ступени Род скатывается только до десятой, а не до второй, поэтому девятая ступень ? это самое сложное испытание, не всякому под силу. ? старик многозначительно посмотрел на меня.
– Интересно, какая у меня ступень?
Дед коснулся моего лба и внимательно всмотрелся в глаза своими узкими зрачками.
– Девятая, Арей, у тебя девятая… Помнишь, как попал сюда?
– Нет Экхат, я мучаюсь, пытаюсь, но не могу вспомнить даже вчерашнюю жизнь, помню только очень короткие фрагменты из прошлого.
– Мне тоже нелегко, но я уже делал такие переходы, а у тебя это в первый раз. Ничего, всему своё время, Арей.
– Экхат, а ты знаешь, как вернуть память? А-то, я совсем ничего не помню.
Старик задумался, и когда я уже перестал ждать от него ответ, вдруг выдал:
– Тебе нужно попасть в «Галерею Африона», в «Разломе» точка сбоя.
– Точка сбоя? В Разломе?! В каком Разломе? А что там в «Галерее Африона»?
– Какого Африона? ? не понял старик…
– Ты только что сказал, что мне надо попасть в «Галерею Африона».
Экхат пожал плечами и равнодушно уставился на дорогу, как я ни старался, а не смог больше вытащить из него ни единого слова.
Повозка, скрипя и подпрыгивая неторопливо свернула с главного тракта в сторону села. Въезжая в укреплённые бревенчатые ворота, вдруг разглядел на стене бородатого лучника, который не стесняясь целит боевой стрелой мне в грудь. Осторожно поднял руки вверх, понимаю, если что не так, то оспорить выстрел уже не смогу.
За воротами к нам подошёл важный мужик, но увидев Масара, резко изменил поведение.
– Масара ранили! Масара ранили!!
Повозку быстро окружили взрослые и дети, на лицах тревога и сочувствие к раненному. Важный мужик взволнованно распорядился:
– Езжайте к старосте Далану, быстро! Туда, к красному дому! Как же так?! ? я показал на небо, помахал руками как крыльями, и будто выстрелил из лука сверху-вниз. ? Амециры?! ? я пожал плечам, мол, не знаю. ? Весь отряд? И Сарана?!? я кивнул. Мужик рявкнул: ? Синашка, беги к старосте, скажи: Масара ранили! Бегом!!
Экхат тронул вожжи, и повозка осторожно покатила по широкой улице вдоль одноэтажных бревенчатых домов. Народ у заборов зашевелился, настороженно и тревожно провожает взглядами повозку. Через семь-восемь дворов подъехали к высоким раскрытым воротам у которых нас встретил мальчик Синашка и несколько крестьян. Повозка въехала в просторный двор. На крыльцо выбежала русоволосая девушка и бросилась к раненному.
– Масар! Масар!! Милый! Что с ним? Бог мой, он жив? Жив! Осторожно, осторожно, несите в дом!!
Мужики ухватили плащ за углы и осторожно вытащили командира из повозки, хмуро последовали за причитающей девушкой, процессия тёмной гурьбой вошла в дом.
Губуська от всего этого шума-гама накрылся с головой меховой жилеткой, а когда нас пригласили в дом, в жилетке его не нашёл, видно куда-то хорошо спрятался. «Ладно, паренёк самостоятельный, не пропадёт».
Дом большой, на всё село один и есть двухэтажный, нарядный и солидный, с резными раскрашенными столбами крыльца, не дом, а пряник. Впереди нас, показывая дорогу широко шагает большой молчаливый дядька. Внутри дома, у второй двери справа на первом этаже остановился, показал нам жестом, мол, подождите. Привёл себя в порядок: отряхнул одежду, пригладил бороду и почтительно вошёл.
Огляделся вокруг. Сквозь верхнее окно второго этажа льётся на чистый, из широких плах пол, дневной солнечный свет в котором не спеша кружатся искрящиеся пылинки. Беззаботным пылинкам уютно и безопасно, ведь кругом крепкие из толстых брёвен стены. Здесь всё говорит о добротности и достатке.
Массивная деревянная дверь на узорных кованых петлях распахнулась, большой дядька, согнувшись в поясе вышел через высокий порог к нам, степенно разогнулся в полный рост, и только потом показал, мол, проходите.
Вошли в просторную комнату с тремя небольшими окнами, напротив нас увидели восседающего на высоком стуле с подлокотниками солидного пожилого мужчину. Комната светлая, и вся какая-то добротная. Всё крепкое и спокойное. У двери слева от нас, большая белая печь, за ней вдоль стены солидно и крепко стоит длинный и широкий обеденный стол накрытый белой скатертью, по бокам лавки, во главе стола стул с высокой резной спинкой.
Староста рассматривает нас внимательно. Одет он солидно: красная рубаха, бордовый с золотыми узорами кафтан с коротким воротником, тёмные штаны заправлены в красные сапоги. Седую голову венчает обруч с красным камнем в центре. Руки лежат на подлокотниках спокойно, на пальцах поблёскивают перстни. «Прям, князь московский», ? всплыло откуда-то из глубин потемневшей памяти.
– Расскажите, гости дорогие, как ранили Масара, и где весь его отряд? ? голос старосты спокоен, но даёт понять, что лучше говорить правду, а иначе «дорогие гости» могут оказаться в пыточном подвале, не меньше.
Я глянул на Экхата, старик снова молчит в своей благородной задумчивости.
– Кто ж «дорогих гостей» сначала допрашивает? Если бы виноваты были, к вам бы не завернули. Уважаемый староста Далан, может обсудим всё за столом. Мы хоть и одеты не так солидно, но вполне достойны того, чтобы нас накормили и напоили с дороги, и мы всё сами расскажем.
Староста нахмурил брови, видать не любит, когда «не по евонному». После паузы ответил, глянув на слугу.
– Пусть будет так, как просят гости Веран.
Большой дядька поклонился и вышел. Староста указал на стол:
– Проходите, гости дорогие… Не сердитесь, что сразу за стол не усадил, весть вы в наши «Киражи» принесли тревожную… Мирные люди не любят войну.
Хозяин дома легко поднялся с кресла, не спеша прошёл комнату и сел на стул во главе стола. Я сел на лавку у стены лицом к двери, лекарь напротив меня. Только уселись, дверь осторожно распахнулась, и бурлящей рекой хлынули в ноздри запахи жаренного мяса и свежего хлеба. Две симпатичные девушки мельком бросая на нас короткие взгляды, быстро выставили перед каждым горшочки, наполненные кусочками мяса, приправленного зеленью, каждому по малому караваю хлеба и кувшину молока. Наполнили кружки и удалились. Веран поставил перед старостой серебряный кубок. Далан пригубил, и заметив наши голодные взгляды мрачно буркнул:
– Ешьте, потом поговорим.
Просить дважды не надо, мы с Экхатом солидно, быстро и с аппетитом расправились с едой. Обильно запили молоком, и глядя на нетерпеливое постукивание пальцами по столу, я наконец сказал дружелюбно:
– Спасибо, староста Далан. Теперь наш черёд отблагодарить за добрый приём.
Староста слегка кивнул, мол, слушаю.
– Зовут меня, Арей, а мудрого лекаря, спасшего Масара, Экхат. Так вот… ? мой рассказ получился коротким, но лицо старосты мрачнело с каждой минутой повествования. ? И вот, мы здесь. ? закончил я просто.
Дверь приоткрылась, просунулась голова девушки и что-то сообщила Верану. Большой дядька стоящий у двери в позе охранника кивнул, дверь закрылась. Быстро подойдя к старосте, Веран горячо зашептал на ухо. Староста кивнул, провёл по гладкой бородке ухоженной рукой. Встал. Поднялись и мы.
– Следуйте за мной.
Вчетвером проследовали в другую половину просторного дома на первом этаже. Веран раскрыл дверь и вслед за старостой мы вошли в небольшую, скромно обставленную комнату с одной кроватью и одним окном. На кровати Масар, на стуле возле раненного сидит та самая русоволосая девушка с белым платком в руках и мисочкой. Увидев Далана, девушка встала, и не сдерживая слёз, уткнулась ему в плечо.
– Ну-ну? ? староста ласково погладил её по голове.
– Отец, я благодарна этим людям за спасение Масара. ? она кротко взглянула на нас и тихо произнесла: ? Спасибо вам, добрые люди.
Масар застонал и с трудом открыл глаза. Староста молча сел на подставленный слугой стул. Девушка обошла кровать, и встав с другой стороны, влажным платком протёрла сухие губы воина.
– Масар, это я, Далан. Ты узнаешь меня?
Взгляд раненного заметался по потолку и стенам, остановился на старосте…
– Да… ? прохрипел воин, ? Далан…
– Милый, милый, это я, твоя Асена. Ты дома Масар! ? горячо зашептала девушка. ? Мы тебя вылечим! Ты поправишься!
Масар напрягая зрение, снова оглядел обстановку, нахмурился:
– Как… сюда… попал?
Староста повернулся ко мне с Экхатом.
– Тебя привезли к нам эти люди, ? командир ратников вгляделся в меня.
– Узнаю… воина… ? закрыл глаза терпя боль. ? Саран?..
– Мне жаль, Масар. Он закрыл тебя своим телом.
Староста порывисто встал и отошёл к окну. Девушка всхлипнула. Я подошёл к раненному командиру и спросил тихонько:
– Кто это был, Масар? Кто эти лучники на драконах?
Командир открыл глаза, выдавил через силу.
– Амециры…
Асена умоляюще посмотрела на меня. Кивнул Масару на прощание и отошёл к дверям. Веран повинуясь взгляду старосты открыл перед нами дверь, и в его сопровождении мы снова вернулись в комнату с большой печкой, сели за стол ожидая прихода Далана. Веран вышел.
– Экхат, а кто такие амециры? И почему они напали?
Старик поскрёб ногтями щетину, уставился в стол. Затем проскрипел своим несмазанным голосом.
– Амециры наёмники.
– Экхат, у тебя такой скучный голос, как будто эта мышиная возня тебя не касается.
– Ты внимательный человек, Арей.
– Экхат. Над этой землёй нависли грозовые тучи, а тебе всё равно?
– У каждого своя дорога.
Дверь распахнулась, вошёл староста. Степенно пройдя к столу, тяжело сел на стул. Задумчиво разглядывает нас, теребит бородку. Затем, вдруг обратился к старику.
– Ответь лекарь, выживет ли мой зять?
