Больше не подруги

Лайла: У меня такое было. Если ты ищешь телефон, пока разговариваешь по нему, то понимаешь: все плохо. Это я вчера.

Вивиан: У меня есть история похлеще вашего. Я случайно отправила электронное письмо, которое предназначалось Эндрю, физруку Грейс, и подписала его «секси».

Лайла: Лол, он ответил? В каком-то мальчишеском смысле он и правда секси.

Вивиан: Фуу, ага, если тебе нравятся лица как у ящериц. Я тут же отправила письмо с извинениями.

Эленор: Я только что выплюнула кофе, теперь отмывать коричневые пятна с белой стены.

Я: 😂😂😂 Я как-то сказала телефонному рекламщику «люблю тебя» и положила трубку.

Эленор: Теперь мне нужно отмыть две стены.

Беатрис: И что, он предложил тебе выгодное страхование автомобиля?

Лайла: У меня тоже такое было, только с нашим бухгалтером. Вообще он нашел лазейку в налогах, и нам вернули больше денег. Получается, я не так уж и сильно промахнулась. 😘

Я: 😂😂😂

Не могу удержаться и снова смеюсь. Я хочу еще такое общение. Оно мне необходимо. Я слезаю с дивана, собираясь заварить успокаивающий чай, и тут мой взгляд падает на старую добрую «Банку Счастья» на книжной полке рядом с книгами по самопомощи. Я открываю ее, только когда мне совсем грустно. Беру банку и сдуваю пыль с крышки. Это мой самый ценный подарок от Мел с вечеринки, которую она устроила в честь Дня мертвых. Мы все пришли, потому что нам пообещали тайну и развлечения. Я умирала (это намеренный каламбур) от любопытства. Такие вечеринки в Спрингшире не устраивают. Празднование дня рождения, книжные клубы, барбекю на заднем дворе – такое есть, а День мертвых – это что-то необычное. Понимаете, идентичные дома с гаражами на три машины, в среднем два с половиной ребенка на семью, белые заборчики и дверные звонки с камерой, чтобы проверять местонахождение койотов, – все это уже не вызывает интерес.

Поэтому я воспользовалась шансом попробовать что-то новое. Мы оделись в черное и разрисовали лица белым, черным и красным цветами. Мел сделала потрясающий алтарь с фотографиями своих предков со свечами, бархатцами, черепами, крестом из соли и перфорированной цветной бумагой. Я до сих пор могу представить его во всех прекрасных деталях.

Много стаканов мескаля спустя Мел вручила нам эти банки, клочки бумаги и красные ручки. Задача была такова: написать всем присутствующим, что бы ты выложил в их соцсетях, если бы они умерли. Потом эту бумажку нужно положить в их банку. Можно было подписать свое имя или остаться анонимным. Прежде чем начать писать, я скрестила пальцы, надеясь, что это отпугнет смерть. Хотела ли я вообще читать, что напишут мои подруги?

В итоге лишь Мел подписала свое имя, поэтому ее послание нам сказали открыть последним. Она написала его на желтой бумаге, и узнать его было легко. Мы забрали банки домой, и я прочитала записки, принимая теплую ванну. Я рыдала. Может, тут сыграл свою роль алкоголь – как в их сентиментальности, так и в моей реакции.

Я открываю банку, запускаю туда руку и достаю измятый кусок бумаги. На складке виднеется отпечаток моего пальца, перемазанного шоколадом, – это я открывала записку в прошлый раз, когда мне было грустно после ссоры с Максом. Я читаю послание.

Фэллон не заслуживала умереть оттого, что ей в глаз упало голубиное дерьмо и пустило заразу по всему телу. Если бы она увидела, что на обувь ей тоже попало, она бы перевернулась в своей могиле. Ладно, это я бы не стала писать в соцсетях, но подумала, что ты оценишь.

Фэллон Монро – это человек с прекрасной душой, который ушел слишком рано. Люди вроде Фэллон редко приходят в твою жизнь. Она словно маяк в шторм – всегда поможет тебе проложить свой путь. Она была таким человеком, который даже не подумал бы о своей драгоценной новой обуви и кинулся бы в воду, чтобы спасти твоего ребенка. Она была готова на все, лишь бы спасти любимых. Я многим ей обязана, а теперь ее больше нет. Я никогда не смогу отплатить ей за все те моменты, когда она прибегала срочно посидеть с моим ребенком или забрать его из школы. Счастливого пути.

Эта записка Беатрис – подтверждение тому, что она любила меня. Вот почему меня сбила с толку вся эта ситуация с «Мамочками в спа». Мне хочется сфотографировать текст и отправить его Беатрис.

Я достаю записку на желтой бумаге.

Так, чика, я не собираюсь писать тебе что-то сентиментальное. Я поражаюсь тому, что вы все восприняли мои слова всерьез. Кто вообще хочет думать о своей смерти или о смерти друзей? Ну, в любом случае теперь у тебя есть милые записки, в которых говорится, что ты чудесна. Всегда пожалуйста. Наслаждайся своей Банкой Счастья. Но не забывай, что ты живешь в Дерьмошире, так что будь осторожна.

Мел, дамы и господа. Вечно нас удивляет. Она всем написала один и тот же текст? Я так ее об этом и не спросила.

Я ставлю банку обратно на полку и иду на кухню делать чай. Вот, собственно, и чаепитие. В одиночестве. Я опускаю чайный пакетик в кружку и пугаюсь звонка в дверь. Ставлю кружку на стол и иду открывать. На моем крыльце покоится большая коробка из Bed Bath&Beyond. Здорово. Теперь у меня есть все необходимое для жалкого чаепития на одного. Я беру тяжелую коробку и ставлю ее на обеденный стол. Щеки и шея горят, словно я пробежала олимпийский марафон и упала лицом в факел.

Это не нормально. Я слишком молода для менопаузы, так ведь? Я замираю. Я слишком стара для беременности, так ведь?

Я беру телефон с дивана и открываю календарь.

У меня задержка в два месяца.

Глава 7

Я роюсь в шкафчиках в ванной. Один точно должен где-то лежать, хотя я уже давно их не искала. По ощущениям, я перерыла сотню полупустых средств для волос и макияжа – надо бы выкинуть все, что я не использую, – и наконец нашла розовую коробочку. Я ищу срок годности, но не нахожу его, значит, все нормально. Делаю глубокий вдох. Через несколько минут я узнаю, беременна ли я.

Я жду результата и вспоминаю, сколько грусти связано с этими тестами. Сколько я плакала и бесилась, когда они показывали отрицательные результаты несколько месяцев подряд. Тогда я обратилась к Ben&Jerry. Они снова и снова поднимали мне настроение мороженым с двумя вкусами. Я играла в прятки с Майей, пряталась в одном из шести шкафов и объедалась им. К тому времени, как она меня находила, я оставляла ей полную ложку мороженого. Эту часть пряток она любила больше всего.

После шести отрицательных результатов я набрала десять фунтов[12] от терапии с Ben&Jerry – это как набранный из-за ребенка вес, только без ребенка. Спустя год попыток мы наконец пошли к специалисту. С моими яйцеклетками все было нормально. Дело было в низком уровне сперматозоидов у Макса.

Учитывая его образование, Макс понял все медицинские термины, которые я уже позабыла, и свое заболевание получше моего. Тогда мы узнали, что для нас практически невозможно завести еще детей. Никакое лечение не поможет. Лучшим вариантом было бы опекунство, но мне это не подходит.

Это открытие повергло меня в пучину отчаяния, которую я скрыла и от Макса, и от всех своих знакомых. Мой образ мышления только добавлял стресса к браку и сложному времени, когда Майе было два и три годика.

Я погружаюсь в мысли о прошлом и вспоминаю, как в два года Майя нашла перманентный маркер и разрисовала свое лицо и стены. Я отошла в туалет буквально на две минуты и не могла поверить тому, сколько вреда она успела причинить за это время. Я неделю оттирала маркер с ее лица, а стену пришлось перекрасить.

Когда Майе было три, я открыла в ее комнате упаковку подгузников-трусиков ножницами и забыла их там. Я думала, она спит, но она почему-то решила отрезать свои волосы под стать кукле. На голове остались проплешины, словно лишай. Я два дня плакала и видела ночные кошмары о том, что ее волосы никогда не отрастут.

Я кое-как пережила ее истерики, и мы долгие годы восстанавливались от неплодородности Макса. И вот я снова в подвешенном состоянии. Мне не нравится это чувство. А если результат положительный? Я уже смирилась с тем, что одного ребенка достаточно. Убедила себя, что у меня больше не получится. Я очень хочу еще одного, но, если говорить со всей честностью, я наконец вернулась к душевному равновесию – ну или хотя бы куда лучше со всем справляюсь, – и еще один ребенок, когда мне сорок, может подтолкнуть меня к нервному срыву.

С другой стороны, снова топот маленьких ножек, хихиканье и гуканье, считать пальчики на руках и ногах, обнимашки – все это может улучшить мое настроение. Я могу перетерпеть усталость. Я уже так делала, и я выжила. Как говорится, все, что нас не убивает, делает нас сильнее. У Майи может появиться напарник для игр. Она будет хорошей старшей сестрой и будет мне помогать.

Я вытерла потные ладони о спортивные штаны, сделала глубокий вдох и уже собиралась посмотреть результат, как на телефон пришло сообщение от Мел.

Мел: Привет, чика, como estas?

Я: Хорошо. Ты как?

Мел: Тоже хорошо. Как в Дерьмошире?

Я: Без тебя уже не то. Я собиралась устроить чаепитие для нашей компании.

Мел влетела в Спрингшир могучим ветром, к которому никто не был готов, и покинула его так же. Она немного по-другому видела жизнь – к этому ее привело пережитое. Она переехала полгода назад, чтобы устроиться на работу в Нью-Йорке.

Мы встретились, обсуждая идиотские правила нашего района. Объединение провело встречу, на которой объявило, что трава не должна быть выше четырех дюймов[13] и они будут проводить замеры. Мел шепнула мне, что есть у нее кое-что, что они могут замерить, и показала средний палец. Мы быстро стали друзьями.

Мел переехала вскоре после того, как к ней обратилась полиция объединения с фотографией ее умирающих кустов. Ей сказали либо убрать их, либо заплатить баснословную сумму. Она не стала выкапывать кусты или платить. Новые владельцы дома понятия не имели, как глубоко уходили корни. Мел сказала: «Теперь это не моя проблема». Я с ней согласилась.

Мел: Что? Чаепитие? Да ну, скукотень. Забей на своих ненастоящих друзей, приезжай ко мне в Нью-Йорк.

Было бы здорово, но я не знаю, могу ли оставить Майю одну, да и бизнес требует внимания. Я говорю ей, что подумаю.

* * *

Я сажусь на кровать рядом с Максом. Он читает медицинский журнал; наверное, там все, что может быть интересно гинекологам: ЗППП, взятие мазков и всякие холодные металлические штуки, которые они засовывают в вагину женщине.

– Я сегодня сделала тест на беременность. – Я прижимаю к животу подушку.

Макс откладывает журнал на тумбочку и поднимает брови.

– Что?

– У меня два месяца не было месячных.

– Да? – Его темно-карие глаза расширяются.

– Отрицательный, – шепчу я.

Макс притягивает меня к себе, и я вдыхаю запах черной смородины, его одеколон.

– Мне так жаль. Как ты?

– Нормально. Нам же говорили, что ничего не получится. – Я кладу голову ему на грудь, слушаю, как бьется его сердце. Он гладит меня по волосам, и несколько минут мы лежим в тишине. Какая-то часть меня по-прежнему надеялась, что мы можем завести еще одного ребенка. Тогда моя жизнь приблизится к тому, какой я себе ее представляла.

– Не хочу нести плохие вести, но, может, у тебя симптомы перименопаузы. – Макс переходит в режим доктора Монро.

Мое сердце ухает вниз. Это и правда может быть менопауза? Я не готова к тому, что за ней последует: гормональный дисбаланс, набор веса, угрюмость, сухость влагалища… Хотя для последнего у доктора Монро найдется средство.

– Знаю, – говорю я. – Этого я и боялась.

– Или это из-за стресса, – добавляет он, чтобы смягчить удар. Он убирает прядку волос с моего лица.

– Думаешь?

– Конечно. Ты слишком молода для симптомов менопаузы, – говорит он и заправляет прядку моих волос за ухо. – Стресс вызывает кучу проблем со здоровьем. Фэллон, с этим бизнесом у тебя теперь слишком много дел.

– Но шоколад делает меня счастливой, – говорю я.

– То, что делает тебя счастливой, тоже может вызывать стресс. Вспомни хоть нашу свадьбу.

Он прав. Планирование нашей свадьбы – один из самых счастливых, но еще и самых нервных периодов моей жизни. Я наняла организатора свадеб, потому что даже я поняла, что сама не справлюсь. Большая часть стресса исходила от родителей Макса: они хотели пригласить тысячу человек в их маленький городок, включая троюродных кузенов и кузин, которых они не видели тридцать лет. Помимо этого, его мама настояла на том, чтобы местный пекарь сделал наш торт с миниатюрными свинками, которые бы символизировали их фермерское сообщество. В конце концов я отказалась от свиней и людей, которых мы не знаем. Макс меня поддержал.

Тогда месячные тоже задержались на два месяца. Как же я об этом забыла? Я тогда очень радовалась, что могла забеременеть. Когда узнала, что не забеременела, то не слишком расстраивалась – думала о том, что у нас еще полно времени.

И вот опять: задержка могла появиться из-за стресса, и есть у меня небольшое подозрение, что это связано с моими подругами.

Макс делает глубокий вдох, будто готовится сказать что-то важное, но потом поджимает губы и целует меня в лоб.

Глава 8

Суббота. Я умоляю Макса пойти со мной на футбол. Я не хочу одна видеться с «Мамочками в спа»: вдруг Беатрис промыла всем мозги и теперь они считают меня Круэллой де Виль во плоти? Да, для меня оказаться в обществе сто одной тявкающей собаки – это ад, но я бы ни за что не забрала их шкуры. Но раз уж Беатрис назвала меня стервой перед всеми мамочками школы, то и до такого сравнения ей недалеко.

Макс говорит, что не может, потому что сегодня ему надо выйти на работу. Он хлопает дверцами шкафчиков на кухне, и я понимаю, что его раздражает состояние дома. Я никогда не позволяла ему скатиться до такого бардака, если не считать время, когда Майе был годик и я не могла впихнуть уборку между кормлением грудью, распитием вина, сцеживанием и сменой подгузников. Я хожу с пылесосом в попытках прибраться.

* * *

Мы приехали на футбольное поле на пятнадцать минут раньше нужного. Это лучше, чем опоздать, но Майя ноет. Я говорю ей попинать мячик – размяться не помешает. Трава хлюпает под ее ногами, мокрая после вчерашнего дождя. Поле все в лужах и грязи. Я смотрю на свои резиновые сапоги, довольная выбором обуви.

Я сажусь на свое обычное место в первом ряду. Остальных мам еще не видно, и я надеюсь, что они сядут рядом, а я воспользуюсь этой возможностью и знаниями, почерпнутыми из «Как завоевывать друзей и оказывать влияние на людей». Может, эта встреча будет лучше той, с Беатрис на парковке, которая доказала, что одно дело – это прочитать книгу, полную советов, и совсем другое – применить эти советы на практике. От одной мысли у меня потеют ладони.

Ко мне подходит Лайла с термосом.

– Фэллон, ты пришла!

Мое лицо обдувает ее теплым дыханием, и я отмечаю запах ванили, корицы и рома. Как говорится, где-то в мире сейчас пять часов[14].

На скамье сидим только мы вдвоем.

– Рада тебя видеть, – говорю я. Потом понимаю, что она может знать, что происходит с Беатрис. – Знаешь, что-то Беатрис давно не слышно.

Болтливый язычок Лайлы просто обожает выдавать всякую информацию, как только выдается возможность.

– Не понимаю, почему все так секретничают. Беатрис должна тебе это сказать, но она не станет, хотя ты, как ее самая давняя подруга, имеешь право знать, – говорит Лайла, взмахивая рукой.

Значит, что-то действительно происходит.

Дочь Лайлы тянет ее за штаны:

– Мамочка, у меня не застегивается.

Лайла наклоняется и помогает ей с обувью. Вивиан приветствует нас и садится рядом. Я громко вздыхаю. Я когда-нибудь узнаю, что произошло?

– Рада тебя видеть, Фэллон! – говорит Вивиан. Они ведут себя так, словно меня год не было в стране. Она наносит блеск на губы, причмокивает ими, и до меня доносится сладкий запах арбуза.

– Привет, Вивиан. Я и на прошлой неделе тут была. – Пусть знает, что я не избегаю своих родительских обязанностей, сбегая в спа. Я так говорю, чтобы убедить себя, что я хорошая мать. Я съеживаюсь. Она заметила мой язвительный тон? В «Как завоевывать друзей и оказывать влияние на людей» советуют избегать критики. Зато я произнесла ее имя, как и говорилось в книге.

Нужно вести счет, как в футбольной игре. Я заработала три очка: два за то, что назвала ее имя, и одно за то, что улыбаюсь.

Вивиан не упоминает спа. Я устала притворяться, что ничего не знаю, поэтому спрашиваю в лоб:

– Как спа?

Вот, я восстановила свою репутацию, спросив Вивиан о чем-то, что ей важно. Еще одно очко за то, что поощряю ее говорить о себе. Мой счет – четыре очка.

Лайла помогла дочке с застежкой и теперь здоровается с Вивиан. Я жду, пока они обменяются любезностями, и снова спрашиваю: «Как прошло спа, Вивиан?» Еще очко за ее имя (итого пять очков). Она роется в сумочке, и я не уверена, что она вообще меня услышала.

Люди занимают места, и тренер дует в свисток, объявляя начало игры. Майя выходит на поле, и я с облегчением выдыхаю, потому что она не на скамейке запасных.

Нигде не вижу Беатрис, хотя ее дочь, Сесилия, на поле.

– Хорошо. Почему ты не пришла? – наконец отвечает Вивиан.

– Точно, – говорит Лайла. – Я расстроилась, когда узнала, что ты была слишком занята, чтобы присоединиться к нам, но потом все равно пошла на футбол.

Она поворачивается ко мне, длинные рыжие кудряшки спадают ей на лицо, аромат ее цветочного парфюма повис между нами.

– Что ты имеешь в виду, Лайла? – Еще одно очко за имя (итого шесть).

– Что ты имеешь в виду – что я имею в виду? – Она поднимает брови, ее зеленые глаза распахиваются шире.

– Я не знала, что вы идете в спа, – говорю я.

Вивиан ахает.

– Беатрис сказала, что пригласила тебя, но ты сказала, что играешься с шоколадом.

Играюсь с шоколадом? Играться можно с пластилином, а не с шоколадом. Это что, шутка?

– Я взяла выходной, чтобы посмотреть игру и увидеться с вами. Я приехала на матч и только тогда поняла, что вас нет. – Еще одно очко: я показала, что они мне важны (итого семь).

– Наверное, произошло недопонимание, – говорит Вивиан и принимается чистить свой повседневный черный комбинезон липким роликом для одежды.

Даже не знаю, как можно принять отсутствие приглашения за недопонимание. Сесилия забивает гол, публика вопит.

– Ну, может, ты присоединишься к нам, когда мы будем рисовать и пить, – говорит Вивиан.

Рисовать и пить? Не знаю, что это подразумевает, но надеюсь, что они подавятся, пока пьют свою краску. Еще одна встреча, на которую меня не пригласили. Ситуация все ухудшается и ухудшается.

– Знаешь, Беатрис последнее время сама не своя. Наверное, она просто забыла, – говорит Вивиан.

Трибуны снова взрываются криками и воплями. Майя прыгает от радости, к счету прибавилось еще одно очко. Я аплодирую и одобрительно кричу.

– Кстати о Беатрис. Где она? – спрашиваю я. Мои слова теряются в шуме и суматохе: поддерживать беседу во время матча крайне сложно.

И как раз в это мгновение подходит Беатрис, садится рядом с Вивиан и машет в мою сторону. Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть, не сидит ли кто-то позади меня, но, кажется, это предназначалось мне. Когда я поворачиваюсь обратно, она уже смотрит матч. Может, она отмахивалась от мухи. Дерьмо и правда привлекает мух, думаю я, но это уже мелочно с моей стороны.

Должна признать, Вивиан пышет энергией и здоровьем. Ее каштановые волосы блестят, пухлые губы накрашены, на щеках румяна. Единственное, что портит картину, – это комочек туши в уголке ее глаза. Для матча как-то слишком уж нарядно. Она будто только вышла из салона и собирается в роскошный ночной клуб. У нее там под дождевиком платье с пайетками? Наверное, я пялюсь чуть дольше нужного, потому что Лайла пихает меня локтем.

– Мяч у твоей дочери, – говорит она.

Я ору и выкрикиваю ее имя, смотрю, как Майя пинает мяч, покрытый грязью, и мои мысли возвращаются к Беатрис. Моя первая догадка – она больна чем-то ужасным, о чем никто не хочет говорить, но теперь я так не думаю. Я никогда не видела ее такой сияющей.

Майя пинает мяч Грейс, отправляя следом брызги грязной дождевой воды. Их белая форма насквозь промокла и испачкалась. Сзади меня кричит Эндрю. Мужья сидят на скамьях за два ряда до своих жен, чтобы женщины могли поболтать между собой, а за нами сидят братья и сестры играющих. Я смотрю на мужей, чтобы понять, кто пришел. А где Крэйг? Беатрис поворачивается и говорит что-то мужу Эленор, Джеффу, и они оба смеются. Я смотрю на ряд выше. Крэйг сидит с Эленор. Мои глаза расширяются. Я что, попала в реалити-шоу, где жены меняются мужьями? Я ищу камеры. Да, это нелепо, но что-то здесь не так.

Почему Беатрис сидит не с Крэйгом? Он же ее лобстер. Ну, это она мне так однажды сказала. Лобстеры выбирают себе пару на всю жизнь. Раньше мы подолгу обсуждали за кофе, как сильно они любят друг друга. Он просто так приносил ей цветы, украшения, которые она носила, стоили целое состояние. Все это происходило именно тогда, когда у нас с Максом начался сложный период. Помню, как завидовала ее отношениям. Я не понимаю, почему они сидят поодаль.

Мяч снова у Майи. Я нажимаю кнопку записи на телефоне. Макс захочет это увидеть, особенно если она забьет гол. Майя постоянно поскальзывается, но мяч остается у нее.

– Давай, Майя, давай, – шепчу я.

Она отлично маневрирует и предвидит действия противников. Я с восхищением наблюдаю за ее обманными движениями. Она ведет мяч к воротам. Она быстра. Ее противники выдохлись. Она со всей силы пинает мяч, и он отправляется прямиком в сетку. Толпа ревет. Я кричу и прыгаю.

Когда я сажусь, кто-то касается моей руки. Это Макс.

– Прием отменился, – говорит он и садится слева от меня.

Я испытываю огромное облегчение от того, что он пришел. Моему рассудку это необходимо. Я хлопаю его по ноге и кладу голову ему на плечо.

– Ты пропустил лучший момент игры, но не переживай, я записала его на видео.

– Спасибо, – говорит он и целует меня в лоб. – Похоже, они выигрывают. Я и не сомневался.

Тренер Майи объявляет тайм-аут, и я показываю видео Максу. На записи кто-то говорит; по-моему, это голос Беатрис, но я не могу разобрать слова, пока телефон у Макса. Он досматривает видео и возвращает мне мобильник.

– Это один из лучших забитых ею голов, – с гордостью говорит он. – Молодец, что записала его на видео. Майя будет рада это увидеть.

Я извиняюсь и отхожу в уборную. Я закрываюсь в кабинке, снова включаю видео и подношу телефон к уху. Выкручиваю звук на полную громкость и улавливаю отрывки разговора.

«Плохая подруга… думает, она лучше… удивлена, что она тут… дочь – задира… муж – сноб… играется со своим шоколадом… дружит с Мел, если вам это о чем-то говорит».

Что? Одно дело – оскорблять меня, и совсем другое – втягивать в это моих родных. Я понимаю, что Беатрис зовет Майю задирой из-за того спора у качелей. Смирись уже! Дети иногда ругаются. Муж – сноб? Он успешен и привлекателен, и поэтому люди так о нем думают, но я и не догадывалась, что когда-нибудь услышу такое от своих друзей. Я сдерживаю слезы.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

10 °C (Здесь и далее прим. переводчика).

2

Facebook – проект Meta Platforms Inc., деятельность которой в России запрещена.

3

Конфеты из шоколада, арахисового масла и хлопьев.

4

«Маниакальный понедельник» (дословный перевод с англ.) – песня американской группы The Bangles.

5

В 30 метрах.

6

Карамельные ириски в шоколаде.

7

Сладкий газированный напиток.

8

Wallaby похоже на слово wannabe (англ. «повторюшка»).