All inclusive, даже бывший

Ну вот, еще один.

Мои глаза закатываются, а губы кривятся. Конечно, здорово выбирать лучший вариант из всех, но когда парень, собираясь подойти к тебе, проверяет, не упустил ли более знойную красотку, становится противно.

Закончив с кремом, достаю книжку – незатейливый любовный роман про боксера-гонщика и младшую сестру ее лучшего друга*. Он – весь из себя неприступный, а она – дерзкая девчонка, которой палец в рот не клади. Кто победит? Конечно, любовь. Все всегда заканчивается ею, в отличие от жизни.

Погружаюсь в чтение, у меня есть примерно полтора часа до того, как придется возвращаться в отель и собираться на вечеринку. После пляжных знакомств я немного жалею, что мне придется пойти туда и всерьез подумываю отменить визит. Я не вынесу нелепых подкатов и не смогу нормально расслабиться, принимая участие в конкурсах из двухтысячных.

Меня настолько увлекает напряжение между героями, что я не сразу замечаю, как надо мной нависает чья-то тень, но эта тень недолго остается в тишине, потому что подает голос:

– Хочу посмотреть, как тебе надерут задницу? – озвучивает мой самый большой кошмар реплику из книги, меняя интонацию с утвердительной на вопросительную. – Серьезно? Кто вообще говорит такое спортсмену?

Со вздохом запрокидываю голову и смотрю на Муромского, стоящего за моим шезлонгом в одних пляжных шортах. Он невозмутимо возвышается надо мной, держа в руках два пластиковых стаканчиках. В одном – холодный лимонад, в другом – милкшейк бледного желто-зеленого цвета.

– Позвони мне перед матчем, и я повторю фразу точь-в-точь, – очаровательно улыбаюсь и опускаю книгу на согнутые в коленях ноги. – Ты загораживаешь мне солнце.

– Ага, – легко соглашается и улыбается мне, заставляя мои внутренности сжаться. Нужно запретить ему улыбаться, он выглядит слишком потрясающе. – Подумал, ты скоро сваришься. Полчаса лежишь, не двигаясь. Ты вообще в курсе, что нужно переворачиваться?

– Спасибо, умник, обязательно воспользуюсь твоим советом, – отвечаю резче, чем планировала, заводясь от безобидной фразы. Почему все сегодня решили испортить мне пляжный день?

– Не злись, Лилит, я пришел с миром, – он обходит шезлонг и становится сбоку, так что мы теперь смотрим прямо друг на друга. Я опять цепляюсь взглядом за кубики на его животе и бронзовую кожу, будто Муромский уже месяц торчит под солнцем на пляжах. – Решил, что тебе не помешает немного охладиться, – Яша протягивает мне коктейль. – С дыней, надеюсь, ты ее еще любишь, – он приподнимает уголки губ и буквально впихивает мне в руки стакан, пока я не успела ничего понять.

И до меня правда доходит, только очень медленно. Он что, старался выбрать то, что мне понравится? Но зачем? Настолько преисполнился соседскими чувствами? Или задабривает меня, прежде чем предложить очередной номер в гостинице класса «эконом минус»? И, черт, почему он до сих пор помнит, что я люблю дынные коктейли?

Где-то обиженная версия Лили шестилетней давности ликует, что бывший все еще прекрасно осведомлен о ее предпочтениях. Я же… не знаю, какие слова подобрать.

– Эм… спасибо, но это было необязательно, – благодарю растерянно.

– Иначе ты бы отказалсь меня слушать, а так не выйдет из-за чувства вины, – спокойно заявляет Муромский, признаваясь в грязных манипуляциях, пока я тяну коктейль.

– Мог бы постесняться, – в который раз за последние два часа закатываю глаза. Не удивлюсь, если к концу вечера они провернутся на триста шестьдесят градусов.

Яша садится на край шезлонга, заходя дальше, чем все подкатывальщики. Сдвигаю ноги в сторону, чтобы случайно его не коснуться. Муромский мажет взглядом по моим коленкам и усмехается собственным мыслям. Мурашки бегут вверх по ногам, с позором выдавая мою неловкость.

– Не знаю, как юзать эту эмоцию, – пожимает плечами, и мы оба смеемся. Да уж, стеснение и Муромский – это и правда две несовместимые вещи. – Слушай, мы уже установили правила совместного проживания, но есть еще кое-что, – он делает паузу.

Я приподнимаю брови в немом вопросе, но не произношу ни слова, сполна довольствуясь взяткой, которую Яша всучил мне в обмен на этот разговор. Коктейль и правда фантастический, нужно будет узнать у Муромского, в каком из двух баров он его взял.

– Давай зароем топор войны? – предлагает, протягивая раскрытую ладонь. – Я знаю, что во многом, что произошло между нами, виноват я. Но прошло столько лет, что будет непростительно, если мы позволим прошлому испортить наш отпуск. Так что, согласна?

Я не ожидала от Яши подобного разговора. И ожидаемо теряюсь. Он… не должен так себя вести. Не должен быть таким милым. Мы бывшие, между которыми километры обид и сотни недопониманий. Ни в одной из Вселенных мы не должны были пересечься и уж тем более оказаться в гостиничном номере. И мы должны желать избавиться друг от друга, а не пытаться помириться, пусть и всего на десять дней.

Но Муромский, видимо, что-то подмешал мне в коктейль, потому что я, кивнув, робко касаюсь его горячей руки кончиками пальцев и игнорирую слабые разряды тока под кожей.

Глава 10

После примирительного коктейля Муромский пропал до конца дня, и на ужин-вечеринку я собиралась в гордом одиночестве, преисполнившись странным чувством благодарности к Яше. Потому что я бы не выдержала его угрюмого молчания, равно как и дурацких комментариев на тему наряда, мейк-апа и отсутствия каблуков, которые я так и не научилась носить.

Облачившись в комбинезон с открытой спиной и сандалии, гордо шествую по территории отеля. Люди постепенно подтягиваются. Мероприятие планируется масштабным, и я, оказавшись в толпе, вдруг ощущаю себя очень одинокой. Сейчас бы Ритку под бок и веселиться до утра. Но вместо этого я насильно утягиваю себя в веселье и сажусь за отведенный мне столик. На веранде много людей, как будто мы собрались на стенд-ап концерт известного комика. Полный аншлаг. Все расслаблены, у половины обгоревшие носы и тотальное расслабление на лицах. Я даже немного завидую.

Кто-то пританцовывает под музыку, кто-то закатывает коктейли. Я прошу официанта принести мне Текилу санрайз. Несмотря на ажиотаж, его доставляют быстро.

Осматриваю своих соседей по столику. Судя по разговорам – это компания из шести человек. Стол – на восьмерых. Еще одно место пустует, и я надеюсь, что мне повезет, и это будет кто-то женского пола.

– Блин, серьезно? – две девушки останавливаются рядом со мной, смотрят в телефоны, а после на соседние столики. Они чем-то напоминают нас с Марго: блондинка и брюнетка, одна на каблуках, другая в сандалиях. Полные противоположности, которые почему-то дружат. – Черт, я думала, мы будем сидеть вместе.

– Мы рядом. Можем болтать, я сяду боком, – заявляет брюнетка.

– А давайте поменяемся? – предлагаю девушкам, почувствовав острую необходимость сделать доброе дело. Они вдвоем оборачиваются и сверлят меня недоверчивыми взглядами. – Я здесь все равно одна.

– Вы уверены? – спрашивает скептически настроенная блондинка в сандалиях, в которой я узнаю родственную душу.

– На двести процентов, – киваю, признаваясь себе самой, что дело не в трех глотках коктейля. – Давайте же! Пара минут до начала.

– Огромное вам спасибо! – девочки благодарят, мы зачем-то обнимаемся, преисполнившись радостью.

Они приглашают присоединиться к ним завтра на морской прогулке, и мы зачем-то обмениваемся номерами. Я на девяносто семь процентов уверена, что не напишу им. Я не ищу друзей в отпуске и не планирую обзаводиться новыми знакомствами. Мне хватает того, что есть. Да и Ритка мне голову оторвет за новых подружек. Моя лэйдис чересчур ревнивая, когда дело касается дружбы.

Останавливаюсь перед столиком, осматривая гостей. Здесь, в отличие от моего, все сидят парочками и даже никак не реагируют друг на друга. Свободных мест – все так же два. Одно из них – мое.

Вздохнув, опускаю ладонь на спинку стула. Общество тут такое, что не спешит помогать девушкам. Я не осуждаю, просто привыкла к деловым встречам, где мужчины, независимо от статуса, проявляют галантность, а женщины не воспринимают это как попытку завязать знакомство

Когда я морально сдаюсь и, поставив бокал на стол, все-таки собираюсь отодвинуть тяжелый ресторанный стул, рядом со мной возникает мужская фигура. Не нужно смотреть, чтобы понять, кто это – тело сигнализирует быстрее. Меняется энергия пространства, восприятие, а еще волоски на руках и шее встают дыбом, настраиваясь, как антеннки, на источник сигнала.

– Лилит? – Муромский, расплывшись в улыбке, останавливается рядом с соседним свободным местом и бессовестно изучает меня взглядом, слишком долго задерживаясь на открытой спине, расчерченной тонкими ниточками, удерживающими два края ткани и не скрывающими ровным счетом ничего. Кожа тут же вспыхивает, и я тру предплечья, будто здесь холодно. На самом же деле, вокруг душновато, жара еще не уступила место прохладе, дующей с моря. Яша, как джентльмен, отодвигает для меня стул, помогая сесть. Устраиваюсь на свободном месте и беру в руки бокал. Нужно немедленно охладиться. – Надо же, вселенная опять сводит нас вместе.

Это не Вселенная, это я – живое олицетворение поговорки не делай добра, не получишь и зла.

– Попрошу ее больше так не делать, – закатываю глаза и тяну коктейль, надеясь захмелеть быстрее, чем разозлиться.

Муромский садится рядом, и делает это довольно аккуратно, так что я – неожиданно даже для себя самой – разочарованно выдыхаю, избежав контакта с бронзовой кожей Яши. Кстати, о ней – несправедливо, что я торчу по шесть часов на пляже, чтобы приблизиться к недостижимому идеалу, который достался ему с самого начала.

– Ты потрясающе выглядишь, – Муромский, наклонившись ко мне, говорит тихо, не стесняясь стрелять в меня двусмысленными взглядами. Его улыбка становится только шире, и я, наконец поймав его глаза, по блеску в них понимаю, что Яша уже изрядно захмелел.

– Где ты так успел напиться? – вдруг выдаю, словно хочу поддержать с Муромским разговор, и тут же прикусываю щеку изнутри. Потому что мы не друзья, и наше перемирие исключительно формальное. Мы просто не будем друг другу досаждать.

– Тоже хочешь? – усмехается Яша, глядя на меня исподлобья. В глазах танцуют черти, и я знаю, что ничего хорошего мне это не сулит.

– Нет, спасибо, – качнув головой, отворачиваюсь и перевожу взгляд на небольшую сцену, куда под фанфары выходит ведущий.

Чувствую, как лопатки прожигает взгляд Муромского. В какой-то момент даже ощущаю чужое тепло рядом поясницей, но оно быстро исчезает.

Вступительная речь обещает нам шикарный вечер и отличное настроение.

Конкурсы идут один за другим. В первом, в котором я решаюсь поучаствовать, я не выигрываю ничего. Во втором – получаю сертификат на день в спа, которым совершенно точно воспользуюсь. Дальше начинается череда парно-командных конкурсов.

За это время я успеваю допить второй коктейль и получить третий. Голова немного кружится.

Муромского стараюсь игнорировать, хотя взгляд так и магнитится к внушительной фигуре.

Чтобы себя занять, веду прямую трансляцию Марго. Она, конечно, замечает, что мы с Яшей сидим рядом. Даже спрашивает, почему я до сих пор не на его коленях. Я грожусь отправить ее в черный список, если она не перестанет нас сватать.

– Итак… – снова заводит речь ведущий, когда мы распиваем свои коктейли после тоста. Оказывается, дружить на отдыхе легче легкого, и наш столик – идеальное тому доказательство, потому что за полтора часа мы успели познакомиться и обменяться шутками. – Теперь конкурс для самых смелых пар. Проверим, так ли крепка ваша связь и идеально ли настроено взаимопонимание. Мне нужно десять смелых пар, – ведущий поднимает руку. Я медленно растекаюсь по спинке стула, понимая, что очередной конкурс пройдет мимо. – Я вижу первую пару! Вторая, третья, четвертая. Так, давайте еще! Поддержим наших смельчаков! – все аплодируют, я тоже. – … Седьмая, восьмая. Давайте же! Еще две! Кто самый смелый этим вечером?

– Мы! – выкрикивает Муромский и, обхватив мое запястье, поднимает в воздух наши руки.

– Что ты…

– Выходите к нам скорее! Девять и… десять!

– Пойдем, – Яша тянет меня за руку, вынуждая подняться с места и сметая прочь любое мое сопротивление.

Глава 11

– Ты с ума сошел? – возмущаюсь я, натянув на лицо дежурную улыбку, пока мы выходим на сцену. – Я не хочу с тобой никаких конкурсов!

– Расслабься. Пара танцев еще никому не навредили, – он закатывает глаза, продолжая уверенно лавировать между столиками. С каждым шагом его пальца крепче сжимают мое запястье. – Мы вроде решили зарыть топор войны. Самое время скрепить договоренность.

– Конкурсами? – настроившись скептически, не разделяю веселье Муромского.

– Командной работой. Давай, Лилит, вспомни былые годы. Раньше ты любила веселиться, – Яша, обернувшись, подмигивает. Помогает мне подняться на сцену.

Раньше… Такое болезненно отзывающееся слово, что трещит и тянет за ребрами. Раньше я была другой, да. Наивной дурочкой, способной поверить, что выдающийся хоккеист свяжет с ней свою жизнь. Милой и местами неуверенной в себе девочкой, которая не могла сказать «нет», когда ей предлагали то, что не нравится. Хотя последнее и сейчас осталось, потому что я стою плечом к плечу с Муромским и готовлюсь принять участие в дурацких конкурсах.

– Давайте поддержим аплодисментами наши прекрасные пары! Смелые, красивые, азартные! – ведущий задабривает нас комплиментами, зал рукоплещет. Я чувствую себя неловко, а вот Яша равнодушно воспринимает излишнее внимание, давно привыкнув, что к нему прикованы тысячи взглядов. – Итак, чтобы получить звание пары вечера вам нужно будет пройти три испытания, – музыка меняется с веселой на интригующую, музыкант отбивает барабанную дробь. – Без долгих вступлений – начинаем!

Снова аплодисменты, снова громкая музыка.

Нам выставляют мольберты с маркерными досками. Первое задание – «испорченный телефон». Один рисует пальцем на спине другого рисунок. Задача другого – в точности воспроизвести изображение маркером на доске.

– И где будешь рисовать: на спине или?.. – Муромский, наклонившись, шепчет на ухо. От горячего дыхания по шее и плечам разбегаются мурашки. Он даже ко мне не прикасается, а я уже дрожу. От одного только намека на контакт.

Нервно сглатываю, представляя, как горячие пальцы коснутся лопаток. Я выдам себя с потрохами!

– На спине! – отвечаю резче, чем планировалось.

Мы становимся по правилам, выбираю себе картинку. Там оказывается эмодзи с сердечком и нимбом сверху. Черт. Что за странные намеки, уважаемая Вселенная?

Ведущий дает старт, и я принимаюсь выводить глаза-сердечки, улыбку. А дальше… Муромский повторяет точь-в-точь. Рисует и ним, и адский хвостик, и даже успевает обернуться и подмигнуть мне. Мы завершаем вторыми, я прохожусь взглядом по всем, и не без восторга отмечаю, что наш рисунок получился гораздо лучше, чем у остальных.

Конечно, мы побеждаем. Даже даем друг другу пять. В нас просыпается азарт, и второй конкурс мы проходим как по маслу. На протяжении всего конкурса наши лбы неразрывно прижаты. Мне в руки дают стакан сока, Яша опускается на корточки, и мне не остается ничего, кроме как напоить его.

И снова мы приходим вторыми, но с неоспоримым преимуществом – Муромский абсолютно сухой. У нас приз зрительских симпатий и овации. После головокружительной любви зала мы с Яшей не только отбиваем пять, но и коротко обнимаемся. Мой пульс танцует в ритме тахикардии.

К азарту добавляется адреналин.

В глазах Муромского что-то вспыхивает, отражая мои искры. Мы улыбаемся друг другу толкаемся плечами перед третьим конкурсом, подбадривая. Снова пялимся, будто не видели никогда.

– Итак, третий конкурс – самый волнующий, – ведущий хитро играет бровями. У меня в горле пересыхает. – Он и проверит участников на настоящую близость!

Мужчины за столиками одобрительно свистят, кто-то из вышедших парочек обнимается. Я же краснею до кончиков ушей, в самый неподходящий момент вспоминая наш с Яшей секс, в котором не существовало запретов и где каждая ночь была откровением, признанием в самых искренних чувствах.

И то, что я до сих пор вспоминаю этот секс, прекрасно характеризует способности Яши в постели.

– Ты покраснела, Лилит. Что-то вспоминаешь? – Муромский знает меня слишком хорошо и нагло играет на моих слабостях. Иначе почему его шепот кажется мне настолько порочным?

– Жарко, – обмахиваюсь руками, убеждая себя и окружающих, что здесь действительно душновато. – И я хочу пить.

– Тогда оставлю за тобой призовую бутылку шампанского, – весело подмигивает Яша. – Наберись терпения на пару минут.

– Каждая пара получит по кокосу, который нужно удержать между животами на протяжении танца. Без помощи рук!

Вот блин! Я еще от столкновения лбами не отошла!

– Я придушу тебя подушкой! – открыто угрожаю, представляя, как сяду на его бедра и изо всех сил…. О боже, Лиля, ты думаешь не о том! – Это была отвратительная идея! – говорю то ли Яше, то ли своим фантазиям. Сколько можно? Я держалась достаточно долго без воспоминаний. То, что Муромский появился на горизонте, вовсе не значит, что я снова должна о нем мечтать. У него восьмилетний контракт даже не закончился, максимум через месяц он снова укатит в Штаты и будет купаться во внимании хоккейных заек, готовых скрасить его тоску по родине глубоким горловым.

Образовавшееся возбуждение сметает злостью.

– Хочешь сойти с дистанции перед финалом? – умело манипулирует Муромский, снова бессовестно вторгаясь в мое личное пространство и нашептывая искушения. Дьявол, самый настоящий.

– И не подумаю! – показав ему язык, забираю игровой реквизит и слишком резко поворачиваюсь к Яше лицом..

Мы зажимаем кокос животами, стоим близко-близко. Грудью касаюсь груди Муромского. Он всем доволен, я же… мечтаю, чтобы это все быстрее закончилось, потому что в теле бурлит коктейль из эмоций неясного происхождения. И я не готова разбираться в ингредиентах, а вот закупорить крышку и обо всем забыть – очень даже!

– Ты не только выглядишь потрясающе, Лилит, но и пахнешь. Все та же розовая туфелька?

Ну почему я такая постоянная?! Духи использую одни и те же, реагирую на события одинаково и, мать его, до сих пор люблю все того же парня. Прикусываю щеку изнутри и поворачиваю голову вбок, игнорируя вопрос и все, что Муромский еще скажет. Мы здесь ради конкурса, а не ради ответов.

– Три, два, один – начинаем! – дает старт ведущий, и мы медленно двигаемся.

Яша опускает голову мне на плечо, удерживая меня от побега.

Между нами слишком мало расстояния. Я задыхаюсь от нехватки кислорода, потому что легкие заполонил аромат мужского парфюма и самого Муромского. Он так близко, что легко обмануться и поверить, будто все по-настоящему. Я ведь знаю, что нет. Сказки закончились давным-давно, и прекрасный принц не поехал на поиски Золушки, а отправился прямиком к Покахонтас, выбрав покорять новый континент, оставив позади старую жизнь.

Зажмуриваюсь и заставляю себя не вспоминать, как с Яшей было хорошо. Под сентиментальный проигрыш это сделать проще простого. Поцелуи под Луной, разговоры по душам, наши танцы, когда казалось, что никто не смотрит. Я помню, как бежала к нему после матчей и в числе первых поздравляла с победой, повинснув на огромной защите.

Наши тела прижимаются друг к другу. Грудь, бедра – мы скользим друг по другу с каждым движением, и этот танец интимнее бачаты, хотя, стоит признать, ловкости и смелости в движениях

Кокос соскальзывает немного вниз, и мы прижимаемся друг к другу крепче, буквально приклеиваясь.

– Это слишком.

– Потерпи, осталось меньше тридцати секунд, я знаю эту песню, – усмехается Муромский.

– Покажи того, кто не знает.

Это же Despacito, я удивлюсь, если в зале окажется кто-то, кто не знает композицию наизусть.

Я впервые за время танца смотрю вокруг, понимая, что не слышала даже голос ведущего, очарованная близостью бывшего парня. Нас всего две пары, и желание победить растет в геометрической прогрессии.

– Пять! Четыре! – ведущий жестикулирует. – Три! Два! Два на ниточке! Два на веревочке! Два с половиной! И-и-и-и-и… упал! – говорит он, но я ничего не вижу из-за огромных плеч Муромского.

Песня заканчивается, ведущий спешит к нам. Зал взрывается аплодисментами.

– Поздравляю с победой, – он поворачивает голову вбок, случайно задевая шею кончиком носа. Я вздрагиваю и отступаю, накрывая место прикосновения ладонью и пряча возбужденные мурашки. Муромский ловит кокос и, выпрямившись, улыбается. – Отпразднуем?

Сердце вот-вот пробьет ребра и выпрыгнет радостно плясать в Яшиных руках. Мне становится не по себе. Кажется, все чувства на лице написаны. Я с ума схожу от его близости, будто оказываюсь на корабле в сильную качку, и меня мотает из стороны в сторону, подбрасывая в острые моменты.

Толкаю его в грудь, отвоевывая пространство между нами.

– Мне пора, – растерянно оглядевшись, я сбегаю прямо из-под носа ведущего, который, опешив на несколько секунд, все же просит меня вернуться.

Я забираю свою сумочку и лечу к выходу. Руки дрожат, колени едва не подкашиваются. Чем я только думала, согласившись на участие в дурацких конкурсах?

Глава 12

Говорят, чтобы успокоиться и привести эмоции и мысли в порядок, нужно обратиться к воде. Энергия заберет все, смоет, оставив только чистоту. Поэтому я спускаюсь по лестнице к морю.

Оно сегодня бушует, штормит. Волны разбиваются о берег, с треском утягивая на глубину гальку. И я пытаюсь отдать стихии все, что надумала о Муромском, чтобы мои фантазии разбило и унесло в открытое море, но их изнутри будто что-то держит.

Опускаюсь на прохладный камень, смотрю на воду. За спиной светят фонари отеля, мимо по пляжу прогуливаются парочки. Прохладный соленый воздух остужает мысли и морозит плечи, но я пока не готова вернуться. На вечеринку – не то настроение, в номер – там дурацкий сосед.

Подтягиваю колени к груди и устраиваю на них подбородок. Смотрю на белую пену волн. Мощь воды затягивает. И сразу ощущаешь себя никчемной, а проблемы – ничтожными.

Злость, страх и боль понемногу отступают. Я не знаю, сколько так сижу, но в какой-то момент ловлю себя на мысли, что не знаю, почему вдруг так завелась. Это ведь просто конкурс, и все, что происходило на сцене, для нас ничего не меняет. Мы бывшие, и мы разъедемся в разные стороны, как только выселимся из отеля. Мы просто повеселились, выбрав безопасные варианты: Яша – девушку, которая не начнет фанатеть в первые минуты общения, я – мужчину, который не станет лезть мне в трусы и отпускать сальные шуточки.

Может, и не было для таких реакций повода? Муромский ни на что не намекал и ничего мне не обещал, да даже не предлагал. Да, кожа горит от его прикосновений. Да, я помню, как он на меня смотрел. Но думать – не запрещено, даже если фантазии Яши были откровеннее моих.

Становится совсем холодно. Люди быстро уходят с пляжа. Плечи зябнут, и я прикрываю их руками.

Нужно уходить. Может, мне удастся уснуть до появления Муромского, чтобы не пришлось думать о его тушке (даже грешно так называть его мускулистое тело) в считанных сантиметрах.

Поднимаюсь с камня и делаю шаг к морю. Так еще холоднее, и я останавливаюсь. Желание «потрогать воду» стремительно тает, поэтому мысленно благодарю стихию за то, что помогла унять мысли и слабо улыбаюсь.

– Пожалуйста, скажи, что ты не собираешься на ночной заплыв, – раздается до боли знакомый голос. Муромский останавливается рядом, случайно задевая меня плечом, и смотрит на воду. Стоило отпустить его в воображении, как он тут же появляется в реальности. – Я же брошусь тебя спасать, а потом весь оставшийся отпуск буду вытряхивать песок и камни из трусов.

Я усмехаюсь. Яша широко улыбается.

– Это неплохая месть, – весело пожимаю плечами. Напряжение вечера улетучивается. На берегу не получается злиться, все острые эмоции уносят с собой волны.

– Месть? За что?

– Ты заставил меня участвовать в конкурсах. В последний раз это было… на моем первом корпоративе, – я вспоминаю, как меня тогда заставили участвовать в конкурсе сорокалетние женщины. Мне было всего двадцать два, я три месяца проработала в коллективе и, конечно, делала все, что говорили старшие коллеги, ведь «нужно не только уметь хорошо работать, но и хорошо отдыхать». Мы тогда поделились на команды и весь вечер боролись за формальные призы. На следующее утро у меня жутко болела голова, а еще жене начальника показалось, что мои танцы были чересчур откровенными, и меня попросили написать заявление по собственному, чтобы не обострять ситуацию в коллективе.

В общем, с конкурсами у меня как-то не заладилось с самого начала.

– Ты была великолепна, – Яша смотрит на море, загадочно улыбаясь. Понятия не имею, что творится в его голове, но отдала бы многое, чтобы узнать, о чем он думает именно сейчас. – Кстати, возьми, – он вытягивает передо мной руку с пледом, переброшенным через предплечье. – Тут сегодня свежо.