скачать книгу бесплатно
Через двадцать секунд. В гарем возвращается Калиф.
Евнух (с видимой досадой): Вы что-то забыли, повелитель?
Калиф: О злоязычный евнух, ты чуть не заговорил меня своими любезными до бесконечности речами. Я вспомнил, что пришел в гарем вовсе не для беседы с тобой, извивающийся подземный червь, а для общения с прекрасными наложницами.
Возвращает поднос на ковер.
Евнух: Я решил, у вас разболелась голова.
Калиф: Нет, евнух, с тобой, как видно, по-хорошему не договоришься. Что тебе ни прикажешь, ты все одинаково ловко саботируешь.
Делает официальное выражение лица.
Повелеваю привести Пэри.
Евнух (вскрикивает от неожиданности): Как Пэри? Опять Пэри?
Калиф: Опять.
Евнух: Почему именно эту наложницу? Она такая юная.
Калиф: Именно поэтому.
Евнух: Но вы же, о усерднейший из позабывших, уже уединялись с ней на прошлой неделе?
Калиф: Что с того?
Евнух: У вас большой выбор, властитель.
Калиф: Мне хочется Пэри.
Евнух: Вашему организму, о понятливейший из воспринимающих, полезней разнообразие.
Калиф: Моему организму видней, что ему полезней. Немедленно приведи сюда Пэри, иначе скормлю твой труп гиенам.
Евнух (опускаясь на колени): О, величайший из великих, могущественнейший из могучих, знаменитейший из прославленных…
Калиф (грозно): Ты, евнух, никак перечить мне вздумал?
Евнух: Помилуй Аллах.
Уходит, пожимая плечами.
Сцена 2
Через полтора часа. Опочивальня. Калиф и Пэри под пуховыми одеялами.
Пэри: Что мне еще сделать для своего повелителя?
Калиф: Станцуй.
Девушка выскальзывает из-под одеяла, натягивает прозрачные шелковые шальвары, и танцует стриптиз, напевая при этом:
Пэри:
На берегу Инда,
Инда или Ганга,
Персик тонколистый
Из земли пророс.
Я приду на берег
Инда или Ганга
И поспевший персик
Тихонько сорву.
Персиком румяным
Накормлю я друга,
Чтоб достало силы
Меня обнимать.
На берегу Инда,
Инда или Ганга,
Обниматься станем,
Пока не умрем.
Калиф: Какая красивая песня.
Пэри: Этой песне научила меня моя мать.
Калиф: Кем она была?
Пэри: Какая теперь разница? Ну, она была домашней проституткой.
Калиф: Домашней, потому что принимала клиентов на дому?
Пэри: Нет, потому что отец, когда бывал дома, постоянно ее домогался. Когда детей в доме стало слишком много, а еды слишком мало, родители продали меня в рабство.
Калиф: Они сделали доброе дело, одарив меня лучшей из наложниц.
Пэри (польщенно): О, повелитель!
Калиф: Такого возбуждения я не испытывал ни с одной из женщин.
Пэри (кокетливо): Что вы такое говорите?
Калиф: Правду, чистую правду. С тобой я впервые почувствовал, что значит быть мужчиной. Это было как… как будто Аллах перегородил Евфрат огромной плотиной, а потом внезапно разрушил ее. Воды Евфрата хлынули в прежнее русло, а я, по милости Аллаха, воспарил в райские кущи.
Пэри: Как красиво вы говорите.
Калиф: Благодаря тебе, Пэри, я смог расслабиться. А ведь час назад, до посещения гарема, был угнетен государственными заботами.
Этот нарушитель границы, бухарский эмир, чтоб его дэвы взяли…
Пэри: Да, я слышала. У вас неприятности, повелитель.
Калиф: Ха, неприятности. Ну, если называть неприятностями вторжение вражеских войск на территорию независимого государства, тогда, конечно, у меня неприятности. Я уж не говорю про необходимость подыскать толкового министра обороны.
Пэри: А правду говорят, что у бухарского эмира гарем больше нашего?
Калиф: Кто говорит?
Пэри: У нас в гареме говорят.
Калиф: С чего бы это гарему бухарского эмира быть больше нашего?
Пэри: Потому что пенис у эмира бухарского больше, чем у вас, о повелитель.
Калиф (меняясь в лице): Что такое?
Пэри: Это не я придумала, так в гареме говорят.
Калиф: Ну знаешь, всякому терпению есть предел. Мне следовало бы расформировать гарем, отдав наложниц на сельскохозяйственные работы.
Пэри: Это ходить ранним утром по полю, собирая колорадских жуков в баночку?
Калиф: Вот именно.
Пэри: Ах, повелитель!
Калиф: Не бойся, я пошутил. К тому же, это все неправда, насчет пениса: с чего бы это пенису эмира бухарского быть больше моего? Да и гарем в Бухаре так себе, ничего особенного. Был я в этом гареме года два назад, еще до того, как с эмиром поссорился. Он пытался подложить под меня какую-то рябую девчонку, но я отказался. Настоял, на правах гостя, на красивой высокорослой шведке. Так вот, эта шведка извивалась подо мной, будто ее впервые удовлетворяли. А ты говоришь, пенис у эмира бухарского больше моего! Потом она, я имею в виду эту дылду шведку… Что с тобой, Пэри? Почему ты плачешь?
Пэри: У вас слишком много женщин, повелитель! Вы скоро забудете и разлюбите свою маленькую Пэри.
Калиф: Женщины, не стану скрывать, у меня были. Но все они остались в прошлом, ты уж мне поверь.
Пэри: Я вам не верю.
Калиф: Не веришь мне, своему калифу? Да как ты… Хорошо, Пэри, успокойся. Заверяю тебя в своей искренней и самозабвенной любви. Я люблю тебя, Пэри… А ты – любишь ли ты меня столь же страстно и преданно, как я тебя?
Пэри: Любить вас – моя обязанность, о повелитель. У нас и в должностной инструкции об этом написано.
Калиф: Нет, я спрашиваю о том, ЛЮБИШЬ ЛИ ТЫ МЕНЯ?
Пэри: Как скажете, повелитель.
Калиф: Любимая.
Пэри: Милый.
Калиф (растроганно): Попробуй изюм. Он вкусный.
Берет с подноса изюминку, пододвигая к Пэри поднос с остальными фруктами.
Пэри: Вы такой заботливый.
Калиф: Это что! Я калиф, я еще и не то могу. Проси у меня, что пожелаешь, все обещаю исполнить.
Пэри: Мне ничего не нужно, хотя…
Калиф: Выкладывай, выкладывай, не стесняйся!
Пэри: Я не решаюсь.
Калиф: Нельзя быть такой скромницей, Пэри. Я повелеваю тебе.
Пэри: Ну, если повелеваете. Мне бы хотелось, чтобы меня ненадолго, хотя бы два-три раза в неделю, выпускали из гарема.
Калиф давится изюминкой.
Калиф: Я не ослышался? Повтори, что ты сказала.
Пэри: Хочу, чтобы меня выпускали из гарема на базарную площадь. Мне нужны хорошие румяна. Здесь, в гареме, таких не достать.
Калиф: Попроси евнуха. Он купит.
Пэри: Ах, нет, только не евнух! Он же мужчина, он не сможет правильно выбрать.
Калиф: Какой же евнух мужчина?
Пэри: Я имела в виду, не женщина. Так вы распорядитесь, чтобы меня выпускали? Я ненадолго, на полчасика, туда и обратно. Мне нужны особые полуденные румяна, я не смогу объяснить евнуху, какие. Я бы сама потолкалась среди торговцев и выбрала.
Калиф: Это совершенно исключено – толкаться среди торговцев.
Пэри (мрачно): Ну вот, так и знала.
Калиф: Обиделась. Скушай изюминку, любимая. Каждая напоена солнечными лучами, падавшими на нее в течение лета.
Пэри: Не хочу сухофруктов. И не заговаривайте мне зубы, я все равно пропускаю ваши льстивые слова мимо ушей. Вы меня не любите, только притворяетесь.
Калиф: Точно обиделась.
Пэри (заламывая руки): Я покорная рабыня, делайте со мной все, что захотите. Можете хоть голову отрубить.
Калиф: О, Аллах, снова про голову, я этого не вынесу, в конце концов! Чувствую, все закончится трагически: я и в самом деле отрублю кому-нибудь голову.
Пэри (рыдая): Рубите! Рубите! Лучше быть с отрубленной головой, чем наложницей в вашем ужасном гареме.
Калиф: Надеюсь, это гипербола?