Семь эликсиров тьмы

Ответ тихо слетел с языка, звонко разбился об пол, и звук его эхом впитался в стены.

– Отвержение. – Ещё раз повторил Сет, словно желая в этом удостовериться.

Каменная стена разверзлась перед ним, и он уверенно шагнул в открывшийся туннель. Теперь он знал, что ему делать.

Глава 35. Второй эликсир.

Сет снова оказался в прошлом. Картины воспоминаний захлестнули его, унося сильным течением в прошлое. Но теперь Сет не сопротивлялся. Он делал то, что он делал всю свою жизнь. Наблюдал. Наблюдал и анализировал. Он выискивал подсказки, которые ему давала сама жизнь, дьявольским взглядом заново выжигая собственное имя на картинах, предстающих перед ним.

***

Разгадав настоящий ответ брата, Сет почувствовал, как его сердце разбилось. Его друзья, его семья, значит, все они в тайне ненавидели его…

И притворялись.

И Сет хотел уличить каждого из них. С той секунды его взгляд стал ещё более прожигающим. Но теперь каждый раз ответ был словно ножом в спину. Сет чувствовал, знал их настоящие мысли, но не мог им об этом сказать, ведь тогда они возненавидят его ещё больше.

А Сет этого не хотел.

– Сети, что случилось? – Подошла к нему Нут, его мать.

– Ничего, мама. – Ответил Сет и почувствовал, как ответ оцарапал ему язык. – Всё в порядке.

– Точно?

– Да.

Сет вырвался из объятий матери, которые теперь казались ему удушающими. Маленький бог побежал к учителю. К тому, над кем он тогда праздновал победу. Чувствовал ли он тогда что-либо ещё, кроме тщеславия? Нет. Он мысленно окрестил эту трибуну, эту арену, местом своего триумфа, куда потом часто наведывался, с наслаждением прогоняя в памяти раз за разом каждую секунду этого боя. Сет даже взял с собой маленький камешек в знак победы.

Учитель сидел зале, как обычно положив меч перед собой. Сет, запыхавшись, вбежал в зал.

– Что случилось? – Спросил его учитель, даже не повернувшись к нему.

Сет не знал, что ему ответить, поэтому просто стоял, разглядывая учителя. Учитель продолжал сидеть, повернувшись к своему ученику спиной.

– Подойди сюда, – Вдруг сказал ему учитель.

Сет послушно подошёл к нему и присел рядом.

– Знаешь, что это за меч? – Спросил его учитель.

– Нет.

– Тогда тебе ещё о многом предстоит узнать. – Усмехнулся учитель. Он посмотрел на ученика таким взглядом, от которого на душе у Сета на мгновение снова потеплело, но потом искорка недоверия мелькнула тусклой вспышкой и разожгла вновь в нём тот огонь, переполнявший его. Но тогда Сет не понимал, что он чувствует.

– По легенде, этот меч выковал сам бог Хаоса.

– Бог Хаоса? Разве такой существует?

– Да. И зовут его – Апеп. Он – демон змей, превращающий всё в пепел. Он способен… Впрочем, лучше я тебе расскажу всё с самого начала…

Немного подождав, пока Сет усядется поудобнее, учитель продолжил. – Всё имеет своё начало. Цепляясь, сворачиваясь в спираль, раскручиваясь по инерции и создавая новые витки, Вселенная динамично меняется, но и она ведь когда-то было создана. И однажды был рождён он, Апеп. И с самого рождения его считали великим. Про его рождение и детство известно мало, что порождает несметное количество разных легенд, которые зачастую являются правдой лишь отчасти, или же являются абсолютной ложью. Но так или иначе, Апеп рос и набирался опыта. И он не знал, кем он станет. Впрочем, и никто не знал. Апеп сильно отличался от них всех, и никто не мог предугадать его судьбу.

– А какой он был? – Спросил Сет.

– О, он был…дьявольским… Он был жесток. Озлоблен. Его не волновало, что думают о нём другие. Он во всём находил причину своего триумфа…, хотя, по правде говоря, он имел на это полное право. Он был лучшим. Он преуспевал во всём: в науках, искусствах, ремёслах, абсолютно во всём. И за это сначала его стали почитать как бога-хранителя, который знает какую-то тайну. Но Апепа было ещё сложнее понять: ведь куда важнее было то, как он будет использовать свой талант. Но когда обладаешь тайной силой, велик соблазн пойти по тёмной тропинке, и использовать это во зло другим. Такая участь настигла Апепа. И его призванием оказалась Тьма. Хаос и Тьма. Он научился контролировать всё, словно всё сущее было для него картиной, которую он сам подправлял и изменял по собственному желанию. И он использовал это. Он стал менять реальность.

– Но это же невозможно!

– Нет абсолютно ничего невозможного. И уж тем более, для Апепа. Вся жизнь для него словно гигантский рисунок, нарисованный на монолите, и этот монолит раскрошили на мелкие кусочки, и Апеп собирает их, создавая новую действительность. И, как я уже это сказал, использовал он это не во благо. Он возжелал власти. Абсолютной. Власти над тем, что не изменяется, сколько не меняй реальность, что не изменится, даже если весь мир станет абсолютно другим, и что может запросто испепелить весь мир, и никто не может это ни предвидеть, ни предотвратить… Власти над Солнцем. И с этих пор, в течение многих лет, он вынашивал план. Коварный план, который позволит ему затмить солнце.

– Но Ра же должен с ним бороться! Ра же должен победить! – Воскликнул Сет. – Он же бог Солнца!

– К сожалению, Ра мало что может сделать. Он борется Апепом, который подстерегает его Дуате. Это тайная кровавая битва за Вселенную.

– Почему Ра не может с ним справиться? Пусть просто разрушит его план!

– Всё не так просто. – Учитель вздохнул. – Апеп словно предугадывает действия. И у него всегда есть хитрый план, который, хоть пока не принёс ему победы, но и не дал Ра считать Апепа поверженным.

– А Апеп может выбраться из Дуата?

– Может. Всё он может. Он ведь до сих пор жив. Но ты видел, кроме Ра, ещё хоть одного бога, который мог бы беспрепятственно попасть в Дуат, и вернуться оттуда, стоит ему только захотеть…? Даже Ра не может вернуться из Дуата, пока он не даст начало рассвету, проплыв на своей священной ладье весь путь. Но Апеп, словно всемогущ.

Сет сидел молча, словно не веря словам учителя. Вдруг он резко вскочил, гордо подняв меч.

– Я решил! – Твёрдо сказал Сет. – Я вступлю в свиту Ра и помогу ему одолеть Апепа!

– Не будь так самоуверен. – Голос учителя был испуганным.

Сет посмотрел на учителя испепеляющим взглядом, отчего у того по спине побежали мурашки. И учитель не мог противостоять этому взгляду. Тяжело вздохнув, он кивнул Сету в знак того, что не будет больше препятствовать его решению…

Когда Ра узнал, что Сет хочет вступить в его свиту, он очень удивился. Да и все, если честно, очень удивились. Ведь это было очень опасно, а позволять молодому богу участвовать в такой рискованной операции… Ра замешкался.

– Почему ты хочешь вступить мою свиту? – Спросил он.

– Я хочу победить Апепа. – Без запинки ответил юноша. – И доказать ему, что реальность никто не может изменить.

– Сети, ты слишком уверен в своём триумфе. – Попытался возразить ему Ра. Но эта фраза каждый раз действовала на Сета не тем образом, каким хотелось бы.

– Я не самоуверен! – Закричал Сет, сжав руки в кулаки. – Я покажу, на что способен, только возьмите меня в свиту!

– А твоя семья не будет о тебе беспокоиться?

Сет немного помолчал, будто этот вопрос заставил бы его отступить от своей идеи. – Нет. Я уверен.

– Ладно, – сказал Ра. – вечером мы отправляемся в Дуат.

Дуат был, пожалуй, одним из самых мерзких мест. Мрачный, холодный, он абсолютно контрастировал со всем, что Древние Египтяне знали, как жили, и что себе представляли. Дуат, казалось, полностью «пародировал» Египет, только «выключив» все краски. Это место было таким жутким, что никто не решался оставаться в нём надолго. Даже боги боялись Дуата. И сторонились его они ещё потому, что Дуат поглощал все мысли, превращая всё сущее в однообразный вакуум. Без специальной магической подготовки, в Дуате можно было застрять навсегда. А для тех, кто ещё жив, это было худшим, что могло с ними случиться: живые не могли пройти Суд Осириса, а значит, и попасть на поля Иалу, а выбраться из Дуата, если кто-то в нём заблудится, практически невозможно. И Дуат постепенно будет высасывать все жизненные силы, обрекая душу на вечное скитание, пока она сама не станет частью этого вакуума.

Ладья медленно плыла, слегка покачиваясь. Холодные воды реки Загробного мира с шумом врезались в деревянные бортики, и отскакивали от них, словно испуганная кошка. В свите Ра были Сехмет, Хонсу и Сет. Молодой Хонсу был примерно одного возраста с Сетом, даже немного младше, и поэтому Ра использовал это как «отговорку», чтобы взять Сета с собой. Долгое время Ра сам пытался справиться с Апепом, но понял, что в одиночку ему это не удастся. Сет, в свою очередь, так сильно хотел ему помочь, что Ра не мог отказать молодому богу, который так жаждал сражений…

А, может, Сет хотел не помочь Ра, а найти что-то для себя?

Сет сидел на бортике ладьи, вглядываясь в воду. О чём-то задумавшись, он то и дело вскидывал голову наверх, словно он пытался увидеть в отражении реки падающую звезду, а потом, увидев, стремился посмотреть, как она летит по небу.

– Он словно предугадывает действия. – Вспоминал Сет слова своего учителя. Сет не понимал, почему у него возникло в душе это странное чувство. Он не мог его как-то описать, но это чувство пожирало его целиком, мешая думать.

– Все боятся меня… И Апепа тоже. Он, как и я, пытался многого достичь, стараясь преуспеть во всём, и это стало его же ошибкой… – Вдруг Сет стал смутно понимать, что за чувство он прятал в своей душе. – Он, как и я. – Мысленно повторил он. Но Сет себя ненавидел. Он чувствовал на себе укоризненно-завистливые взгляды. Люди, и даже боги, боялись смотреть ему в глаза. – Если найдётся тот человек, который, увидев меня, не отведёт взора, то я обязательно буду ему помогать. Безвозмездно. – Сказал про себя Сет.

Вода вспенилась, словно внизу возродился подземный гейзер. Ра мигом вскочил, выставляя вперёд копьё. Из воды выполз гигантский змей. Чешуя его сверкала, отражаясь от малейшего источника света. Горящими злобными глазами янтарного цвета, змей сверлил ладью. Демон ударил хвостом по воде, отчего волна чуть не перевернула лодку.

– Ты не посмеешь! – Крикнул ему Сет, выбежав вперёд.

Зрачки змея сузились ещё сильнее. Он угрожающе зашипел, приблизившись к Сету, но тот стоял, не дрогнув.

– Отступи. – Приказал ему юноша.

Змей вдруг стал покрываться чёрной дымкой и вдруг перед Сетом оказался молодой парень. Чёрные одежды развевались на ветру Загробного мира. Янтарные глаза по-прежнему сверлили Сета, но на этот раз в них появилось что-то ещё… Сет вглядывался в демона, пытаясь понять, что он прячет. И это было… смятение?

Апеп недоумевал, что кто-то смог выстоять перед его гипнозом. Такого раньше не случалось, все падали замертво, стоило ему только дать волю своей демонической форме. Демон пытался провернуть с Сетом один из своих любимых приёмов, но все они выглядели как-то не так, как должны были, словно Сет поглощал часть его магической мощи.

Апеп решил действовать по-другому. Он бросился на Сета, но тот мгновенно увернулся. Апеп отпрыгивал назад-вперёд, заставляя Сета чуть ли не гнаться за ним. А вот к этому Сет не привык. Ведь обычно каждый, кто с ним сражался, наоборот, считал своим долгом опробовать на Сете свои лучшие приёмы, но Апеп словно избегал боя, выматывая этим Сета и заставляя его на ходу менять тактику.

– Ладно, сегодня солнце взойдёт. – Но так не будет вечно. Холодно сказал Апеп, вспрыгнув с ладьи в воду…

За свои заслуги Сет был награждён почётным жезлом Уас. Этот жезл имели лишь те боги, которые были в чём-то непревзойдёнными. А Сет смог противостоять гипнозу Апепа! В это никто не верил, словно в сказку. Но тот факт, что Солнце вновь восходит над горизонтом, сияя ещё ярче и приветливее, был доказательством, что Сет, действительно, играл важную роль в свите Ра.

Но Сет не получал от этого никакого удовольствия. Он вообще ничего не чувствовал, словно всё что он делал было повторяющимся монотонным сном. Наверно, и Апеп делал тоже самое. Он впервые встретился с таким грозным противником. Да, сейчас Сет не может его победить, но что будет потом, когда Сет вырастет? Его таланты раскроются полностью, и, возможно, он превзойдёт его?

Апеп не мог этого допустить. И каждую ночь он дрался с ещё большим рвением. Теперь ему не нужно было Солнце. Солнце было для него как символ его триумфа, как камешек, который Сет взял с арены после победы в бою. Как те мечи, которые он забирал у воинов, проигравших ему. Апепу было не важно, что вообще случится с Солнцем. Ему был важен Сет. Единственный из всех, кого он встречал, Сет мог противостоять ему. И это не выглядело смешно или глупо, Сет и вправду, мог тягаться с ним, и Апепу это не давало покоя. Он стал жить от ночи до ночи, благословляя и проклиная каждую из них, когда он снова видел проплывающую ладью и медленно соскальзывал в воду, чтобы ещё раз взглянуть в глаза своему врагу. Лучшему врагу, которого он только мог желать себе.

Сет чувствовал то же самое. Проклиная и благословляя тот день, когда он изъявил желание вступить в свиту Ра, он ждал ночи. Его больше не интересовало, что происходит при свете дня, ему было не важно, кто займёт божественный трон, он, или его брат, Осирис. Его волновала лишь ночь. Время, когда он снова сможет испытать свои силы.

Битва с Апепом выматывала его. Каждое утро он без сил лежал на песке. Солнце, то самое Солнце, за которое они так отчаянно боролись, неблагодарно жгло ему спину, но Сет словно не замечал это. Он пытался запомнить каждый бой в мельчайших деталях, увидеть его в ярких красках, которых так не хватало Дуату. Но, в то же время, он не понимал, почему во время боя он ничего не чувствует…

Вот он заносит копьё, чтобы, наконец, поразить этого змея, вот змей, кажется, не заметил его хитрости, но почему, даже оказываясь в секунде от очередного триумфа, пожалуй, самого важного в его жизни, он ничего не чувствовал. Вернее, он не чувствовал ничего, кроме пустоты. Но пустота не может быть вечной абсолютно. Так когда-то говорил ему его учитель. К сожалению, увлёкшись боями, Сет и не заметил, как его учитель быстро постарел, одряхлел, стал болезненным немощным стариком. Теперь он не мог больше прийти к нему. Он не мог себе этого позволить, ведь, по сути, он его просто бросил… И от этого он ещё больше хотел ночи и ещё сильнее ненавидел день.

Ведь днём он предоставлен самому себе…

Апеп был для него лучшим из врагов, которого он жаждал победить всей душой. Но почему, когда сама судьба даёт ему этот шанс, Сет отступает?

Сет сел, зарывшись пальцами в маленькие золотые песчинки. Песок. Его было много повсюду, его было больше, чем богов, больше, чем людей, домов, законов, всего, вместе взятого. И, пожалуй, таким же всеобъемлющим было это гнетущее чувство в душе Сета.

И он хотел понять его. И остерегался. Он желал и одновременно боялся узнать, что это за чувство, и поэтому пытался загнать его вглубь своей души. Это чувство вызывало у него головокружение, заставляло его слабеть, и это было ещё одной причиной ненавидеть день. Ночью он ни о чём не думал, полностью отдавая себя своим инстинктам и тактике. Он догадывался, что, наверно, и Апеп чувствует что-то похожее. Он видел это. По его глазам. И почему-то боялся в них смотреть. Нет, не потому, что он боялся, что не сможет совладать с гипнозом демона-змея, а потому, что, скорее всего, он боялся увидеть в них ответ. Ответ на так давно гнетущий его вопрос…

И у него не было никого, с кем он мог бы поделиться этим. Никто его не понимал, да и не хотел понимать, никто не хотел его видеть…

Однажды он случайно подслушал разговор своих родителей. Они говорили о нём.

– Геб, я очень переживаю за Сета. – Взволнованно сказала Нут.

– Почему? Он же прекрасно со всем справляется.

– Вот именно. Ты помнишь, с кем он сражается каждую ночь?!

– Нет, дорогая, Неферет-Нут51, он не такой. Ты же помнишь его детство. Маленький, любопытный, желающий всё обо всех знать.

– И он узнаёт. Ему скоро будет достаточно одного взгляда, чтобы понять всё, о чём думает другой.

– Этого он и добивался. Нут, я совсем не понимаю, о чём ты…

– Ладно, Геб, раз ты не понимаешь, я просто задам тебе вопрос: Сет тебе никого не напоминает?

Геб помолчал, обдумывая ответ. Сет, стараясь не выдавать своё присутствие, вглядывался в темноту и вслушивался в тишину, желая, и одновременно, мысленно оттягивая момент, когда его отец даст ответ.

– Да, Нут. Напоминает. И, если ты об этом, то это ужасно. Но у нас не мог появиться такой сын.

– Мы всегда любили его, но он стал резко меняться. В его душе идёт война, и он полностью поглощён ею. Он пытается найти ответ в других, но ты же знаешь, никто за него не ответит.

Геб молчал.

– Никто, кроме Апепа. Наш сын – словно повторяющийся виток Вселенной. – С горечью в голосе тихо произнесла Нут, тяжело вздохнув.

– Да. Он – новый Апеп…

Услышав эти слова, Сет громко выдохнул. Еле сдерживая плач, вырывающийся из груди, он побежал прочь, прочь из дома, прочь ото всех.

***

Сет отпрянул, будто в шаге перед ним разверзлась тектоническая плита, и он глядел сквозь неё, вглубь, на булькающую лаву. Вторым эликсиром должно быть то, что тогда чувствовал Сет. Но, ни тогда, ни по прошествии многих лет, он не смог ответить себе на тот вопрос, который он задавал себе.

Он вспоминал каждое чувство, возникающее у него в то время и «примерял» его на эту пустоту. Почему Сет так был одержим Апепом, почему он стал для него тем, кого он боялся и одновременно…уважал?

Нет, уважение здесь явно не подходит.

Вина.

Он мысленно стал отождествлять себя с Апепом, желал его победить, но не мог, потому что это значило бы, что он одержит победу над самим собой, что он втопчет в песок и свои способности. Ведь они с Апепом всегда были похожи. И именно поэтому, каждый раз встречаясь, они не спешили разодрать друг друга на мелкие кусочки. Они смотрели друг на друга, словно в слегка искажённое зеркало. И Сет будто с самого начала чувствовал это. Он боялся полностью превратиться в Апепа, и поэтому так жаждал встречи с ним, чтобы доказать себе, что, нет, он не такой, как Апеп. Но, когда они снова смотрели друг другу в глаза, он не мог заставить себя раскрыть все способности на полную, так как для них это было похоже на бой с собственной тенью. И они изучали друг друга. Настолько, что превратились в единственных, кто действительно друг друга знает. Они ценили и одновременно ненавидели это в себе, но не могли, просто не могли заглушить в себе это чувство, что они схожи.

И Сет возненавидел себя тогда. Он винил себя во всём, что он совершал, он чувствовал себя виноватым в любом своём поступке. Неважно, выиграл ли он бой, даже пусть, кого-то защищая, или дипломатично вышел из конфликта, не давая начаться войне. Сет превратился в комок вины и самоненависти, поглощавшей его всё сильнее.

Вторым эликсиром была вина.

Глава 36. Третий эликсир.

Сет убежал в пустыню. Жаркая, беспощадная, она была лучшим описанием бури чувств, которая захлёстывала Сета. Молодой бог не хотел возвращаться. Он хотел навсегда остаться в этом море песка, затонуть в нём, как взятый на абордаж и затем потопленный корабль. Он хотел наглотаться песка и задохнуться в нём, чтобы никто никогда больше о нём не помнил. Чтобы никто не знал его.

Но подобные мысли он отгонял. Ведь это бы значило, что он не выдержал, сдался. А он не мог себе этого позволить. И он вынужден был вернуться. Но вернулся совершенно другим.

Любопытный хулиганский огонёк в глазах пропал. Вместо него теперь в его глазах была песчаная буря. Вихрь песка, яростно сметавший всё.

И, в первую очередь, выжигающий душу.

Сет себя ненавидел. И стремился всячески наказать себя. Он ходил босиком по раскалённому песку, с каким-то наслаждением маньяка дожидаясь, пока кожа покроется волдырями, а затем облезет. Сет заставлял себя переносить жуткие пытки. Лишь это могло хоть как-то успокоить его душу, заставить его понять, что он всё ещё жив, но не будет жить больше никогда, ибо он считал себя недостойным жить. Но просто заставить своё тело изнывать от боли ему было мало, он жил болью. Он специально находил где-нибудь жгучую траву, и водил себе по ногам. Адская боль хлестала его, но он лишь повторял одну фразу: «Так тебе и надо».

За короткое время тело его стало измотанным и израненным, и никто уже даже не мог поверить, что когда-то, причём совсем недавно, это был весёлый юноша, с трикстерским огоньком в глазах, готовый к любым приключениям, и всегда ищущий их. Теперь перед ними была лишь тень того, кем Сет раньше являлся: апатичный, вечно злой и с постоянной гримасой боли на лице, он тихо скользил по улицам, надеясь никого не встретить и ни с кем не заговорить, ведь тогда они попытаются что-то сказать ему, но Сет не желал ничего слушать, ведь он считал, что весь народ, весь Египет, его семья, те, кого он называл друзьями, даже его учитель, предали его, бросили его, как бесполезного, как лишнего бога. Или решили поручить ему всю грязную работу, мол, раз ты такой способный, то, может, тогда тебе здесь не место…

Тихо сидя на улице, пытаясь скрыться от прохожих, Сет посмотрел на себя в зеркало, которое уставший торговец тщетно пытался продать: на ногах остались шрамы, на руках – ожоги, а на лице – злорадная ухмылка палача, обращённая к самому себе.

Но, как это и должно было однажды произойти, его тело привыкло. Теперь он практически не чувствовал боли. Он мог прыгать под колёса тележек, сидеть в горящем доме, пока тот не сгорит до пепла, смотреть, не моргая, на ставшее ненавистным Солнце, которое теперь уже не слепило ему глаза. И теперь Сет уже не знал, как заставить себя что-то чувствовать. Словно за это время он выработал абсолютную анальгезию ко всему, что происходит.

Родители Сета беспокоились, пытались наладить отношения, не понимая, что случилось с их сыном, но Сет лишь грубил и угрожал. Как бы то ни было, они совершенно не хотели, чтобы их сын вот так погиб, истязая себя. А его ненависть ярким пламенем горела, разжигая новые ветви в его душе. И эти ползучие ветви лиан, словно путы гигантской паутины, охватывали всё и всех, к чему он прикасался. Сет стал озлобленным. Нет, он не злился на кого-то, он злился на себя, и от этого вся его жизнь померкла. Краски, которые Солнце так заботливо делало яркими, позволяя всем и каждому наслаждаться даром жизни, Сет лично превратил для себя в мутные тёмные пятна. Он не видел ничего, происходящего вокруг.

Это заметил и Апеп.

Теперь его взгляд снова стал изучающим, в то время, как взгляд Сета меркнул. И молодой бог больше не мог противостоять гипнозу, ведь, как он считал, смотря в глаза Апепа, он смотрел в свою душу. Однако, теперь у него не было той преграды, которую он воздвиг самому себе, и которая так мешала ему всё это время убить Апепа.

Он нападал на змея с такой же бурей чувств, с какой он истязал себя. И Апеп видел это. Но он не стремился нападать в ответ, словно желая, чтобы его враг преодолел эту фазу, прошёл весь путь и тогда, когда он раскроет всё, что тёмными свитками, было спрятано у него в душе, вот тогда, тогда он станет лучшим из лучших, и тогда Апепу будет ещё приятнее осознавать свой триумф.

Но было совершенно не легко отражать удары яростного бога. И каждый раз, уклоняясь от его удара, идеально продуманного, смертельного, и полного ненависти, словно буря, сметавшего всё на своём пути, Апеп поражался, насколько Сет изменился за это короткое, даже по мнению людей, время.

И Апеп пытался понять, кем же станет этот молодой бог. Апеп чувствовал, что Сет станет великим ещё, когда Сет был совсем маленьким. Он наблюдал за своим будущим врагом ещё с детства, то и дело поворачивая ситуацию так, чтобы Сет, наконец, своими действиями и словами, открыл ему тайну.

Но, к его изумлению, Сет был непредсказуем. Каждый раз Апеп не мог полностью быть уверенным в том, что он сделает. И это делало его врага ещё более…вдохновляющим. Апеп наслаждался схваткой с ним, ведь наконец-то он нашёл того, то снова зажжёт в нём пламя схватки, вернёт ему эмоции жизни. И Сет на самом деле стоил его усилий.

И Апеп пытался предугадать, наверное, самый важный шаг в жизни своего врага – то, что именно он посчитает своим истинным призванием.

Но Сет был поистине непредсказуем. И Апеп пускал в ход свой дар, который, к его удивлению, стал работать очень странно, искажаясь, словно отражение в разбившемся зеркале.

И однажды Апепу суждено было понять, кто перед ним…

Сет замахнулся копьём, используя лучший из своих приёмов. Но на этот раз, Апеп не стал, как обычно, отскакивать назад. Наоборот, он подался вперёд, будто бы позволяя Сету достать себя. И Сет повёлся. Увидев ситуацию и расценив её как «оплошность» Апепа, Сет наклонился немного в бок, чтобы направить копьё прямо Апепу в грудь. Но Апеп во мгновение ока превратился в змея, и копьё отскочило от него с громким звоном.