Ангарский маньяк. Двойная жизнь «хорошего человека»

– Как так сложилось? Все бы отдала за другую жизнь. Чтобы только их никогда не было! – со злостью в голосе сообщила она.

Пассажирка напомнила Попкову тех женщин, что часами сидели в милиции, чтобы написать заявление, которое завтра же заберут обратно. Он искренне ненавидел ее и всех подобных ей, но, как и всегда, умело маскировал это вежливой до отвращения улыбкой.

Наконец женщина предложила ему «познакомиться поближе». Отказаться показалось глупым. Вскоре Михаил уже сворачивал на проселочную дорогу, ведущую к берегу реки Китой – месту, где вода текла медленно, словно сытая змея в поисках тени в пустыне. По мере приближения к реке разговор становился все напряженнее. В какой-то момент женщина начала смеяться, и ему очень сильно захотелось, чтобы она замолчала. Он сказал что-то резкое, она ответила, замахнулась. Завязалась драка. Женщина кричала, вырывалась пыталась его ударить, а потом вдруг упала замертво. Только в этот момент Михаил понял, что случилось. Он подошел к берегу реки и стал задумчиво вглядываться в мерно гудящую воду. Течение легко могло вынести тело к городской набережной, где его бы нашли утром. Плохой вариант. Очень плохой. В конце концов он просто оттащил ее в сторону от дороги и забросал ветками.

Что я реально чувствовал, сейчас я сказать уже не могу. В первый раз все спонтанно получилось, машинально, на уровне рефлекса. Какая-то ругань, человек замахивается, и я машинально наношу удар, и все, человек валится. Дальнейшие мои действия лихорадочные: в голове паника, что сделать? Добить? Один из вариантов. Второй вариант – оказать помощь, везти куда-то в лечебное учреждение с соответствующими последствиями. Видимо, я по простому пути решил пойти, с моей точки зрения.

Михаил Попков

Только выехав на Московский тракт, Попков выдохнул и всю дорогу до дома не думал больше ни о чем. Дома все было по-прежнему. Хотя ему казалось, что мир перевернулся, внешне ничего не изменилось.

Несколько месяцев Попков ждал, когда обнаружат тело и его отпечатки. Порой ему казалось, что все это было сном, что в действительности ничего не было. Никто не садился в его машину, не рассказывал про мужа и не хохотал. От этой мысли становилось легче, но теперь Попкова тянуло провернуть все еще раз, чтобы убедиться в том, что он действительно способен на такое. Только теперь все должно быть продумано, подготовлено, выполнено чисто – без следов. Ведь ничего и не было. Когда Михаил убедил себя в том, что все ему приснилось, в отделение позвонили и сообщили, что в лесу обнаружен труп женщины. Смена заканчивалась. Вызов принял сменщик, а Михаил уже собирался уходить.

– Я съезжу, – кивнул Михаил, заметив вопросительный взгляд сменщика. Оставалась еще надежда на то, что это вовсе не та самая девушка, которая осталась где-то рядом с берегом реки Китой. Но эта надежда быстро испарилась.

Процедура затянулась на несколько часов. Сначала ждали оперативников, потом следователя и судмедэксперта, доставали труп и описывали место преступления. Все уже изнывали, мечтая о том, как окажутся дома, а Михаил стоял в стороне с непроницаемым лицом и курил одну сигарету за другой. Когда наконец из ямы вытащили останки, Михаил присмотрелся и заметил что-то странное во всем этом. В отдалении люди возились с грязной одеждой. Подойдя поближе, он увидел, что это когда-то было платьем в горошек, а суетились все вокруг того, что когда-то было девушкой. Только сейчас он понял – это другая девушка. Та женщина была одета в черное бархатное платье с глубоким декольте, а оставил он тело просто в кустах. Ее не нужно было бы откапывать. Где-то здесь, в сотне метров отсюда, в кустах лежало еще одно тело!

– Что смешного? – поинтересовался у Михаила дознаватель.

Попков сделал вид, что не услышал вопроса, и отошел в сторону. Уже к обеду все сошлись во мнении, что женщина в таком наряде сама нарывалась на приключения, а к вечеру о ней и вовсе забыли. Дело благополучно пролежало положенное количество дней на столе у следователя, а затем отправилось в архив. В первые пару дней, собираясь домой, следователь бросал тоскливый взгляд на лежащую в стороне папку с делом о найденном теле неизвестной. Найти убийцу, конечно, было практически невозможно, но хотелось хотя бы установить личность жертвы. Попкову становилось печально всякий раз, когда он думал о том, что исчезновения этой молодой женщины так никто и не заметил, никому просто не пришло в голову ее искать. И сколько еще таких женщин покоится в лесах вокруг Ангарска?

Через пару дней в отделение поступил вызов о поджоге продуктового ларька. Явление обычное. Большинство ларьков и тонаров, которые в последнее время стали появляться на каждом углу, рисковали. Запирая на ночь свой ларек, владелец легко мог на следующий день прийти на пепелище. Такие почерневшие и обугленные коробки то и дело появлялись в городе. Зачастую пожарные приезжали только для того, чтобы вызвать коммунальщиков для демонтажа очередной разрушенной мечты о бизнесе. Вот только этот тонар стоял по соседству с Центральным рынком и работал уже больше года, а это значило, что владелец нашел общий язык с бригадой, которая смотрела за этим участком.

В то утро все отделение только и говорило о случившемся. Поначалу никто не мог понять, почему все так взбудоражены. Сгоревшие ларьки редко становились темой для обсуждения, но на этот раз ребята в спортивных костюмах перешли все границы.

Владельцем маленького ночного ларька, в котором продавали алкоголь, сигареты и шоколадки, был парень по имени Марат. Он открыл эту палатку полтора года назад и сам же сидел целыми днями в маленьком и тесном помещении, доверху набитом водкой и сладостями. Через пару дней после открытия к нему подошли трое «серьезных» молодых людей в спортивных костюмах с вопросом, кто ему разрешил здесь работать.

– Так вроде бы не запрещено, – развел руками парень, уже примерно понимая, к чему все идет.

Владельца ларька очень вежливо привели на беседу с хмурого вида авторитетом, немногим старше самого коммерсанта. «Главный по рынку» сообщил, что это именно он решает, кому здесь разрешено работать. Марат посмел нарушить все правила и не спросить мнения важного человека, а времена сейчас неспокойные.

– …Вот случится что-то нехорошее, и не защитит никто, – многозначительно закончил свою речь мужчина.

Закончилась эта аудиенция вполне ожидаемым вердиктом: отныне нужно будет платить этим ребятам за «защиту». Какой-то черт дернул Марата сказать что-то резкое «главному по рынку», но закончили беседу все же заключением худого мира с повышенной ставкой налогообложения. Как ни странно, дела пошли хорошо, и при первой же возможности начинающий коммерсант открыл пару новых ларьков, наняв в каждый по продавщице. В точке рядом с рынком стала работать симпатичная женщина лет тридцати по имени Наташа, с ядовито-желтыми волосами и кривовато накрашенными губами. Она быстро освоилась, нашла общий язык со сборщиком дани и радовала Марата хорошей выручкой. Так и продолжалось вплоть до прошлой недели, когда вдруг к продавщице пожаловали какие-то неизвестные доселе сборщики дани. Наташа сообщила, что у нее уже есть свои «защитники».

– Они ж от нас не защищают, верно? – с издевкой поинтересовался мужчина лет тридцати в спортивном костюме. За его спиной маячили ребята чуть ли не вдвое моложе его, из-за чего мужчина казался тренером или руководителем кружка. Вероятно, это заставило продавщицу сделать неправильные выводы, и она их послала, пригрозив рассказать начальству рынка.

Вечером, отдавая выручку, женщина рассказала о случившемся Марату. Тот не принял дело всерьез, полагая, что одной «страховки от нехороших людей» вполне достаточно. На следующий день Наташа пошла в универмаг с ребенком за новой курткой. На выходе из магазина ее вдруг остановил охранник и устроил унизительный досмотр на глазах у семилетнего сына. Приглядевшись, она узнала в охраннике того самого отморозка, который приходил в ларек накануне. Поняв, что женщина его узнала, парень начал издеваться еще больше. Так продолжалось до тех пор, пока какая-то пенсионерка не начала возмущаться произволом и грозить вызвать милицию.

Через пару дней Наташа вышла в ларек на ночную смену. Она очень любила работать именно ночью: клиентов после одиннадцати вечера было немного, и можно было спокойно почитать роман в мягкой обложке или подремать, пока кто-нибудь не постучит по железной решетке, желая купить священный набор – бутылку, сигареты и шоколадку. Такие клиенты вели себя весьма настойчиво и не слишком обращали внимание на ценники. Можно было объявить любую сумму, и человек, хоть и чертыхаясь, но все равно просовывал деньги в узкую щель для расчетов.

В этот раз ее никто не пытался разбудить. Женщина заперла дверь изнутри и благополучно заснула, положив голову на коробки с товаром. Для того чтобы ее увидеть, покупатель должен был заглянуть прямо в окошко для расчетов и осмотреть ларек изнутри. Тот, кто подбежал к магазинчику в районе трех часов ночи, ничего не собирался покупать. Человек достал из рюкзака бутылку с зажигательной смесью, облил лавку снаружи, запалил, а затем кинул пустую тару в окошко. Этот шум разбудил продавщицу. Она открыла глаза, в ужасе подняла голову, пытаясь понять, что вокруг происходит, и увидела перед собой молодого мужчину в спортивном костюме. Тот самый охранник, который устроил ей сеанс публичных унижений в универмаге. Мужчина сначала испугался, увидев в ларьке человека, но потом узнал продавщицу, и лицо его расплылось в улыбке. Наташа поняла, что горит, но отпереть дверь пылающего ларька не получалось. Через минуту она буквально вывалилась на улицу, а ларек пылал, как будто внутри него были лишь спички. Кто-то из жильцов близлежащих домов увидел горящий ларек и ревущего от боли человека, позвонил в милицию и в «Скорую».

Первыми приехали милиционеры. Они остановились у сгоревшего ларька и увидели корчащуюся от страдания женщину на земле. Вид ее так пугал, что никто из дежурных не решался подойти к ней. В эту секунду она завыла от сжигающей боли, и стало видно, как бурлит сукровица на том, что было кожей.

– Кто-нибудь вызвал «Скорую»? – закричал один из сотрудников милиции, выйдя от ступора. Полный мужчина, торговавший цветами в ларьке по соседству, молчаливо кивнул. Оперативник, преодолевая инстинктивный страх, сделал шаг в сторону обгоревшей женщины и наклонился:

– Видела, ты видела, кто это сделал?!

– Охранник, – задыхаясь, еле проговорила она.

Это мало что дало следствию, но стало понятно, что Наташа видела поджигателя. Весь следующий день в отделении обсуждали случившееся и надеялись, что медики все же сотворят чудо.

– Вот поэтому-то вредно спать на работе, – заключил дежурный, пересказывая Михаилу всю эту историю.

Последним, кто говорил с продавщицей, был оперативник Андрей. Он только в прошлом месяце устроился на работу, и одно из первых его дежурств выпало на этот пожар. Несколько дней он не мог отделаться от образа обгоревшей женщины на снегу, на которую он орет срывающимся голосом: «Ты видела, кто это сделал?!» Когда его отрядили в больницу взять показания у потерпевшей, он чуть не написал заявление об увольнении. Ему было физически больно представлять, как он будет допрашивать человека с шипящей коркой вместо кожи на лице. Все же он поехал в больницу и даже смог взять у нее показания. По дороге в часть оперативник успокаивал себя тем, что если она пережила первые, критические, сутки, то, может быть, и выживет. А благодаря его работе сейчас арестуют этого подонка-охранника из универмага.

– Вот прямо-таки запомнила она охранника в универмаге? Ты помнишь, кто сегодня дежурит в части? – недоверчиво поинтересовался начальник, когда Андрей доложил ему о результатах допроса.

– Арестуем этого охранника и допросим, – пожал плечами оперативник.

– Вот просто так ни в чем не повинных людей будем арестовывать? – презрительно хмыкнул начальник. – Возьми фотографии в универмаге, пусть опознает его хотя бы.

Уже через полчаса Андрей был в администрации универмага. Как оказалось, там работали только двое охранников, причем второму было больше пятидесяти лет и под описание он совершенно не подходил.

– А Громов сегодня как раз на смене, можете поговорить с ним, – сказала уставшая женщина-бухгалтер.

В этот момент оперативник почувствовал, что происходит нечто неправильное. Вроде бы все идет по привычной схеме, но возникает то неприятное ощущение, которое обычно появляется за секунду до проигрыша. Тот момент, когда ты уже понял, что собеседник – мошенник, но все еще не готов признать поражение.

В торговом зале повсюду сновали сосредоточенные люди в высоких шапках. Андрею показалось, что он заметил в толпе лицо, похожее на фотографию из личного дела, но в следующий момент оно растворилось в толпе. Оперативник приехал в больницу, с облегчением узнал, что Наташе вроде бы стало легче, вернее, что, как любят выражаться врачи, ее состояние стабилизировалось. Женщина надтреснутым голосом поприветствовала парня. Она без раздумий выбрала из выложенных на кровати снимков фотографию Юрия Громова, и вдруг на бинтах ее стали проступать мокрые пятна.

– Наверное, мне нужно отдохнуть, – пробормотала Наташа и сомкнула веки без ресниц.

В коридоре Андрей встретил ее маму и сына. Оперативнику отчего-то стало ужасно стыдно перед ними, и он постарался поскорее свернуть разговор. В отделении никто не захотел и слушать о том, что потерпевшая опознала преступника. Да и все равно некому было выписать постановление об аресте. А еще через два дня выяснилось, что Юрий Громов написал заявление на отпуск за свой счет и уехал из города. Приятель Громова Алексей Бердуто, рекомендовавший его на эту должность, понятия не имел, где его искать, а жена разыскиваемого и вовсе отказалась разговаривать с милицией.

Спустя неделю в отделение поступило заявление о том, что кто-то из собачников обнаружил в лесу труп молодой женщины, которой буквально уничтожили молотком лицо. На девушке было короткое бордовое платье, бесстыдно задранное до подбородка. Оно было настолько коротким, что не могло прикрыть изуродованное лицо, из-за чего на месте преступления только ленивый не отпустил едкого комментария.

– Была бы юбка длиннее, обошлось бы изнасилованием, – высказывался один оперативник за другим. Каждый при этом надеялся на то, что его оригинальное чувство юмора оценят по достоинству.

Эту девушку тоже так никто и не стал искать. Ее история уместилась в паре стыдливых строчек в колонке криминальной хроники местной газеты. Читателей больше волновала перестрелка пьяных бандитов у Центрального рынка.

* * *

Иркутск, Ангарск и Братск раздирали бандитские войны. С тех пор как в 1988 году был принят закон о кооперации, все хотели взять власть над этим регионом. Алюминиевые и нефтехимические заводы, золотодобыча, лесозаготовки с бесплатной рабочей силой в разбросанных по округе колониях – все это привлекало влиятельных в криминальных кругах людей. Немаловажным фактором было и то, что многие из них отбывали срок в колониях по соседству, а значит, прекрасно понимали, какой здесь скрыт потенциал.

Повсюду открывались ларьки, палатки и магазины, а торговые площади в советских универмагах, как горячие пирожки, разбирали под магазины одежды, книг и цветов. В крайнем случае можно было заняться продажей видеокассет: нужно было только купить два видеомагнитофона и сотню пустых кассет. Пенсионерки тратили свои пенсии на закупку сигарет, чтобы потом стоять у входа на Центральный рынок с картонками, на которых были прилеплены пустые сигаретные пачки, и с объемными сумками на колесиках, с которыми еще год назад самозабвенно простаивали в очередях. Вчерашним инженерам для открытия бизнеса требовались стартовый капитал и защита, а мрачные люди в кожаных куртках готовы были им все это предоставить. Начиная бизнес, никто не думал, что нужно будет платить по счетам.

На первых этажах домов, в подвалах стали как грибы после дождя появляться студии бокса и тренажерные залы. Обычно их организовывали бывшие спортсмены и преподаватели физкультуры. Все начиналось с тренировок в гаражах, которые проводили энтузиасты, чтобы «пацаны по улицам не шлялись». Спортивный зал быстро становился точкой сбора для подростков, а потом кому-то из них приходило в голову, что самый легкий способ заработать деньги – это их отнять. Так, на базе спортивной секции по боксу образовались ОПГ [4]«Квартал» и «Казино». А еще через какое-то время, когда коммерсанты отказывались платить за «защиту», образовалась необходимость в «коллекторах». И вот на Центральном рынке между торговых рядов со спортивными костюмами, радужными пружинками и детскими рюкзачками появилось несколько подростков-беспредельщиков, которые стали называть себя бригадой «Дроби». Они специализировались на выбивании долгов, рэкете и сожжении палаток. В основном «Дроби» состояли из шестнадцатилетних подростков, но Алексей был вдвое старше своих «коллег», хоть и выглядел из-за изъеденной рытвинами кожи их ровесником.

Если требовались деньги на открытие бизнеса, люди шли к бандитам. Если требовалась защита, поступали так же. И даже за справедливостью отправлялись к тем, кто вершит беспредел. В самые критические моменты мафия всегда берет на себя функции государства. Так было и в Америке 1930-х, а чуть раньше – в Италии; так случилось и в России. Со стороны все происходящее казалось всепоглощающим и расширяющимся хаосом, но на самом деле здесь криминальные структуры долгое время оставались последними хранителями традиций.

Институт воров в законе, который начал складываться в СССР в 1930-х годах, продолжал существовать и в начале 1990-х, несмотря на то что уже в 1945-м претерпел серьезные изменения из-за так называемой эпохи сучьих войн. Так обозначили период, когда власти начали стравливать заключенных «старого порядка», считавших неприемлемым любое сотрудничество с властями, и тех, кто во время Великой Отечественной пошел на фронт, а следовательно, «работал на власть». «Коронованные» воры были в криминальном мире непреложными авторитетами, судьями, способными разрешить любой спор. Именно они назначали в города своих «положенцев», которые должны были контролировать мир криминала, урегулировать споры, получали право взимать дань с «цеховиков» (так называли коммерсантов в СССР), а самое главное – «греть зоны», то есть собирать «общак», из которого большая часть отправлялась на зоны в виде посылок, денег на продукты, сигареты, вещи, а также взятки, и на помощь семьям тех, кто оказался за решеткой. В начале 1990-х «главным» по Иркутску и Ангарску был Владимир Соломинский. Солома. Интеллигентного вида мужчина в очках, высокой меховой шапке и дорогих кожаных импортных перчатках. Из-за очков и шапки он казался старше своего возраста, а на самом деле в то время ему едва перевалило за тридцать.

Владимира воспитывала мать-одиночка, работавшая директором магазина в Иркутске. В СССР такая должность делала ее влиятельной персоной: с ней налаживали хорошие отношения, дабы купить дефицитные товары, заполучить к Новому году подарки родным получше. Благодаря обширным связям матери Владимиру не раз удавалось выходить сухим из воды. Он всегда демонстрировал отличные способности к математике, да и в целом в школе учился весьма неплохо, но имел уникальный талант не только попадать в плохие компании, но и возглавлять их. Поначалу выходки Соломы ограничивались отъемом денег у сверстников и легким вандализмом, но потом он с друзьями стал промышлять кражами, начал вести бизнес, постепенно превращаясь в «цеховика», и все больше привлекал внимание правоохранительных органов. Некоторое время матери Владимира удавалось все улаживать, но потом Соломинский ввязался в драку и проломил голову своему противнику обломком трубы. Парень выжил, но Солома на этот раз все же отправился в колонию.

Тулунская тюрьма стала для него университетом: здесь он узнал обо всех тонкостях и правилах воровской жизни, с искренним восхищением воспринимая все, что ему говорили. Честность (по отношению к своим), преданность делу, запрет на любые контакты с властями, запрет на заведение семьи для вора в законе – все это казалось совершенно иным миром. Намного более прямым и понятным.

– А семью-то почему нельзя заводить? – спросил однажды Соломинский.

– Это рычаг давления. Семья делает тебя уязвимым, – с извечной ироничной ухмылкой на лице сообщил ему Вячеслав Иваньков, которого весь криминальный мир знал под именем Япончика[5].

Соломинский, отбывавший срок в той же тюрьме, что и Иваньков, заслужил доверие у «главного» по Москве. В столице уже давно хотели захватить власть над Прибайкальем, а Солома показал себя человеком умным, сдержанным и, самое главное, верным. Когда срок Соломинского подошел к концу, его отправили в Иркутск «положенцем». Но Солома даже предположить не мог, как изменился мир за то время, что он провел в тюрьме.

Поначалу Соломинский сумел отлично вписаться в криминальный мир. Парень, который имел «поддержку из Москвы», казался человеком, возможности которого ничем не ограничены. Он быстро подмял под себя «цеховиков», как по старинке еще называли коммерсантов, сумел расправиться с преступными группами с Кавказа, которые конкурировали с Москвой за влияние над регионом, и стал помогать людям. Прочитанный в журнале «Знамя» роман «Крестный отец» навсегда восхитил Солому. Он искренне считал, что криминальный мир более честный и порядочный, правила его понятны и логичны, а существует он для того, чтобы делать мир более справедливым. Если кому-то из обычных, никак не связанных с криминалом людей требовалась помощь, они шли к Соломе на поклон. Именно он помог разобраться с бандой черных риелторов из Иркутска, которые, не заморачиваясь юридическими тонкостями, просто силой заставляли пожилых людей подписывать дарственные на квартиры, а затем убивали. Если кого-то насиловали или убивали, то за местью приходили к Соломе, и иногда он помогал. Вдобавок к этому Соломинский помогал открывать «качалки», легко давал в долг на образование безо всяких процентов, и вскоре за ним закрепилась слава крестного отца всего Прибайкалья.

Вскоре после выхода из колонии Владимир встретил девушку, с которой стал жить. Через пару лет у пары родился сын, и они зажили тихой и более-менее благополучной жизнью. Гражданская жена, как и полагается, делала вид, что не знает, чем занимается ее муж, предпочитая вести светский, по меркам Иркутска тех лет, образ жизни. Еще в самом начале 1990-х, когда мало кто мог помыслить поехать куда-то за границу, кроме как на закупку товара в Турцию, они отдыхали в Греции и Испании.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Закон Годвина – забавное наблюдение Майка Годвина, сделанное в 1990 году. Оно гласит: по мере разрастания дискуссии в Usenet вероятность сравнения, упоминающего нацизм или Гитлера, стремится к единице.

2

Hugo Boss – немецкая компания – производитель модной одежды, в 1930–1940-х годах занималась изготовлением униформы для вермахта и СС.

3

В колонии, где отбывает наказание Попков, нет данных о том, что мать приезжала к нему хотя бы раз.

4

ОПГ – организованная преступная группировка.

5

Вячеслав Кириллович Иваньков (1940–2009) – криминальный авторитет и вор в законе, лидер одной из организованных преступных группировок Москвы.