Шаровая молния

20-летний Сергей Вершинин отличался стройным телосложением. Он всегда имел официальный вид, с детства любил со вкусом одеваться, обожал пиджаки, брюки, туфли, рубашки и галстуки. Сергей обладал шелковистыми русыми волосами; они всегда были зачесаны немного вбок. Лицо было немного вытянуто, лоб широк; голубые глаза источали яркий, жизнерадостный, пленительный свет. Щеки у Сергея были впалые. Улыбка была лучезарная – из-под жирных губ выглядывали большие и ровные белоснежные зубы – все его и полюбили за эту улыбку и за голубые глаза. Брови у Сергея были светлые. Кожа на лице была гладкая и чистая – естественно, за своим безупречным видом он следил. Подбородок был правильным, словно квадрат. Но единственная часть лица выделялась из всего этого великолепия – это был нос, который был длинным, с загнутым кончиком и оттопыренными в разные стороны ноздрями. Эту деталь его внешности в будущем унаследует его сын Алексей.

Сергей Вершинин был человеком с грандиозными планами. Он имел прекрасный аналитический склад ума, обожал планировать, обязательно добиваясь впоследствии своих задумок. Сергей обладал и предпринимательской жилкой – мог на ровном и пустом месте с небольшим капиталом воздвигнуть успешное предприятие, которое работало и приносило бы нехилый доход.

Вершинин, предмет зависти и одновременно любви чуть ли не всего университета, оказался тогда неподалеку от упавшей в обморок Саши Ильиной, которая недвижно лежала на полу вокруг своих тетрадок и учебников, выпавших из ее ослабших рук. Девушка, которая побежала за подмогой, столкнулась с Вершининым и от вида своего кумира не смогла вымолвить и слова, тупо уставившись на Сергея, но после все-таки вышла из оцепенения и потянула его за руки к Александре. Парень не раздумывал ни секунды…

Вершинин вмиг оценил ситуацию, пролетел мимо столпившихся вокруг Ильиной первокурсников и припал к ней. Тогда-то Вершинин, несмотря на то, что действовать нужно было без малейшего промедления, понял, какое прелестное создание лежит на полу. Ему тут же стало жалко эту девочку, хотя выдержку он не терял.

Черты лица Александры Ильиной были приятными. Она была невысокого роста, умеренно худая, но за этой оболочкой скрывался серьезный, порой отчаянный характер и огромное стремление учиться. Но сейчас девушка показалась Вершинину слабой и беззащитной. Александра Ильина была одета в облегающие брючки и черно-синюю рубашку. Волосы у нее были черные, длинные и пышные. Лицо было бледное, что насторожило Сергея – он ведь не знал, что у лика Ильиной всегда такой оттенок. Личико ее было маленькое, даже отсутствие челки и широкий лоб не могли его увеличить. Заметная черта Александры Ильиной – большие черные глаза. На чуть ли не белом лице выделялись тоненькие, словно нарисованные брови. Писаные щечки, узенький носик и миниатюрный ротик заканчивались плавным и небольшим подбородком.

Юристу необходим цепкий аналитический ум, отличная память, способность соотносить разные категории и факты, выделяя причинно-следственные связи. Для работы требуется хорошая концентрация внимания, его переключаемость, усидчивость, кропотливость. Юрист должен быть инициативен, настойчив, где-то даже напорист, обладать высокой степенью эмоциональной стабильности и стрессоустойчивости – этому и старалась научиться Александра Ильина, хотя зачатками этих признаков настоящего юриста она обладала еще с ранних лет. Ну и важная деталь, которой в наше время часто пренебрегают – юрист должен обладать высокими моральными принципами и неподкупностью. Именно это делает его настоящим благородным борцом за права. Что же касается последнего пункта, то в этом плане Александра была идеалом честности и принципиальности: «Тех, кто пренебрегает этими правилами, нельзя называть настоящими юристами!» – говорила одна из ее преподавателей. Определенных успехов девушка добилась и на своей второй, экономической специальности, но больше всего она тяготела, конечно же, к юриспруденции, к адвокатскому делу.

– Нет-нет, – с ходу сделал замечание Сергей, – зачем вы положили ей под голову куртку?! Это лишнее! – убрав куртку из-под головы Ильиной, Вершинин обратился к сидящей на полу рядом с Александрой девчонке, которая, кажется, была ее подругой. – Пульс и дыхание проверяли?

Сергей все равно прощупал пульс на тоненькой ручке Александры и подставил палец ей к носу.

– Да живая она… вроде, – по-детски несерьезно ответила подруга Ильиной, не спускавшая глаз с Вершинина.

– А по-другому и не должно быть, – сказал он, продолжая суетиться над лежащей девушкой. – Как вас зовут?

– Яна, – ответила подруга Ильиной.

– Рад знакомству. А меня Сережей зовут, – с улыбкой произнес он.

– Немного неподходящий момент для знакомства, не находишь? – отметила Яна.

На уме у Сергея сейчас было другое – он все еще оставался серьезным, хотя иной раз любил понежиться в лучах славы… или в объятиях симпатичной девушки:

– А с каких это пор мы перешли с вами на «ты»?

– Не знаю, – легкомысленно и ветрено ответила Яна, – наверно, с того момента, когда ты представился Сережей.

Тут Яна заметила, как Сережа стал расстегивать рубашку Ильиной, что насторожило ее подругу:

– Что ты делаешь?

Вершинин ответил ей так, будто читал медицинский справочник, а именно раздел по оказанию первой помощи:

– Убираю стесняющую одежду, облегчая дыхание пострадавшей, – таких приемов Яна никогда и не знала, а Вершинин тем временем принялся командовать. – И вообще, меньше слов – больше дела. Яна, привстань и отойди-ка подальше – приподними ей ноги.

Яна послушалась и, взяв Сашу за пятки, немного приподняла ее ноги, абсолютно не представляя, для чего она это сделала.

– Откройте окна нараспашку поскорее! – сказал он стоящим вокруг, и все бросились открывать древние деревянные окна. Тут Вершинин подозвал к себе одного пацана и дал ему платочек из внутреннего кармана своего пиджака со словами. – Сбегай и намочи его холодной водой из-под крана. Давай же, ну!

Вершинин действовал как по инструкции: проверил жизненно важные функции организма (пульс и дыхание), облегчил дыхание, убрав стягивающие предметы в виде одежды, поднял ноги пострадавшей кверху, чтобы кровь вернулась к сердцу, открыл окна, из которых тут же повалил свежий воздух, ибо выносить пострадавшую на улицу не было времени. Так, благодаря грамотным действиям Вершинина, вскоре после того, как Сергей протер лицо Александры мокрым платочком и положил его ей на лоб, она пришла в себя, увидев перед собой своих однокурсниц, которые активно махали перед ней книжками и тетрадями, словно опахалом. Тут же она приметила и симпатичное личико паренька с третьего курса.

– Голова кружится? – спросил ее Сергей.

– Немного, – почти шепотом ответила она и попыталась подняться, но Вершинин остановил ее.

– Не стоит. Лежи спокойно, – сказал он, и Ильина подчинилась его руке, которая нежно, но при этом настойчиво останавливала ее.

– Спасибо, – прошептала она Сергею Вершинину, а он лишь на секундочку улыбнулся, а затем к нему вернулась серьезность в словах и делах.

– Не за что. Пообещай мне, – он убрал мокрый платочек с ее лба, – что больше не будешь так переучиваться.

– Постараюсь, – Александра выговаривала слова протяжно, – но не обещаю…

– Это непорядок, – покачал головой Вершинин. – Юристы должны быть сильными, стойкими, волевыми и ответственными людьми, а не падать в обморок перед экзаменами.

– А какими должны быть банковские работники? – спросила она, припомнив специальность Вершинина, и невольно улыбнулась ему.

Сергея Вершинина очень удивил этот вопрос. Ответить на него он не успел – одногруппница Ильиной, метнувшаяся за помощью, привела с собой коменданта и университетского фельдшера. Они подхватили под руки Александру Ильину и увели в медпункт.

Еще долго это небольшое происшествие было на слуху у всех, однако в тот самый момент перед экзаменом все просто вздохнули, что все хорошо закончилось. Сам Вершинин мысленно пожелал девушке выздоровления и внезапно осознал, что хочет поскорее увидеться с ней вновь – естественно, в другой, более подобающей обстановке.

Возможно, что-то между ними и проскользнуло тогда… Вершинину показалось, что перед ним лежала милая и такая беззащитная девушка, что он просто обязан помочь ей, уберечь ее, защитить, взять под свою опеку и никогда-никогда не отпускать, не давать в обиду. Ильиной показалось, что на помощь к ней прискакал тот самый принц на белом коне, влетевший в ее жизнь, словно из сказки. И он спас ее, будто читая ее мысли, зная, что от него требуется и что нужно сделать. Может быть, это судьба?

Спустя некоторое время определилась расстановка всех сил. Александра Ильина долго стыдилась той неловкой ситуации перед экзаменом, поэтому очень стеснялась повторно показаться на глаза отзывчивому Сергею. Сам Сергей Вершинин только и думал о ней, поэтому решил во что бы то ни стало добиться расположения девушки. Вскоре и сама Александра поняла, что после своего обморока она не о ком более не способна думать – только лишь о нем. Эти двое сами поставили препятствия на пути к своим отношениям и к своему счастью, ведь у двух любящих людей не может быть страданий. Вершинин разузнал буквально все о своей возлюбленной (иногда некоторые завистницы коверкали информацию о Ильиной). А сама Александра давно и все знала о нем.

Также в этой истории большую роль сыграли друзья и подруги. Друзья Вершинина накачали влюбленного парня кучей советов и надоумили его бесповоротно добиться первокурсницы. Подруги и одногруппницы Ильиной засыпали ее расспросами о ее чувствах к Вершинину и заразили ее различными слухами о нем, но большинство ее подруг, конечно же, желали ей добра.

Сергей Вершинин был чутким и весьма настойчивым кавалером, который просто забрасывал свою пассию коробками конфет, цветами и открытками. А подружки Ильиной переборщили и запутались в советах и пожеланиях Александре – они надоумили ее подождать с согласием. Этим томительным как для Вершинина, так и для Ильиной ожиданием девушки хотели проверить ухажера на честность. Но влюбленные, кажется, не могли ждать. Александре было больно смотреть, как мучился парень, добиваясь ее и ожидая ответа – она тут же бы сказала ему «да». Вершинин же думал, что недооценил Ильину, ведь, оказывается, ее очень трудно было добиться: помимо подарков и неоднократных намеков на отношения и свидания, он помогал ей с учебой, даже уладил проблемы с тем преподавателем, на экзамен к которому она тогда не попала (Сергей был вежливым студентом-отличником, поэтому преподаватели редко отказывали ему в просьбах, даже такого характера).

Вскоре Вершинин решил пойти ва-банк. Может быть, сейчас такие подкаты и признания в любви можно считать устаревшими, но в то время это было верхом фантазии для любителей романтики. Сергей тщательно подготовился, четко дав себе понять, что эта попытка достичь счастья будет последней. Любой другой на его месте давно бы уже сдался и нашел бы кого-нибудь полегче, но это точно не про Сергея.

Каждым летом Владлена Михайловна уезжала лечиться в санаторий. Ее дочка ради смены обстановки гостила у подруги. Та жила недалеко от центра города – в райончике со старыми и невысокими домишками (сейчас их снесли), которые были построены черт знает когда. Небольшая квартирка Сашиной подруги располагалась на втором этаже. Окна выглядывали на бульвар. Темнело поздно, поэтому девочки не стали включать свет в комнате с низким потолком – они лежали на своих кроватях и болтали на девичьи темы, настежь отворив окна, чтобы хоть как-то спастись от нестерпимой жары.

В дверь позвонили – девчонки настороженно поднялись. Хозяйка квартиры, бесшумно пробежав по полу, подошла к двери и, зацепив ее тоненькой цепочкой, чуть-чуть приоткрыла и обнаружила сидящего на полу старого подъезда маленького и мяукающего серенького котенка с повязанным на шее бантиком. Подруга Саши взяла на руки нежданного гостя и занесла в дом. Она продемонстрировала котенка с бантиком Александре:

– Смотри-ка, – удивилась подруга, – какой он неугомонный парень. Все никак не успокоится.

Все уже давно догадались, кто сделал им такой прелестный подарок.

– И разве это ничего не доказывает вам? – спросила Ильина. – Сколько можно меня смущать? Мне кажется, он уже предостаточно всем доказал, что у него на мой счет только добрые намерения, – она отпустила котика, и тот принялся разгуливать по кровати. – Мне вот интересно, что он сейчас обо мне думает: глухая или слепая?! Что же мы мучаем парня? Он страдает, потому что любит. И я его люблю. Не послушала бы вас, давно бы уже убежала с ним!

– Уж очень он настырный, – все еще продолжала рассуждать подружка.

– Нет, – поправила ее Саша, подойдя к зеркалу и расплетая косу, – он умный, преданный, воспитанный, чуткий и нежный. Я прямо не знаю – ждать я больше не намерена. Он сейчас наверняка где-то рядом – вот пойду и скажу ему все, что чувствую.

– Стой, не нужно торопиться, – остановила ее подруга.

– Знаешь что, нет уж! – решительно произнесла Александра Ильина, желая срочно объясниться с Вершининым. – Много мы уже натерпелись. Чувства – их же не скроешь. Как вы не поймете?! Себе вон парней найдите и испытывайте их, а я больше не хочу, – отрезала она, но у собеседницы нашелся веский аргумент.

– Куда ты сейчас собралась? Почти ночь на дворе, – показала она на раскрытое окно, из которого в комнату прорывались дуновения ночной прохлады, нежно теребя белые занавески. – Сиди. А я пойду на кухню, поищу, чем котейку накормить.

Альбина ушла, оставив подругу в комнате одну. Проницательная Саша поняла, что это еще не все, принявшись одеваться, ибо заметила на бантике котенка послание, адресованное ей. Через пару минут ожидания она заправила свою кровать и заметила в окне красный отблеск. Откинув шторы, Ильина с интересом выглянула в окно, рядом с которым на расстоянии вытянутой руки повис воздушный шарик красного цвета, веревочкой привязанный к лежащему на тротуаре камешку. Она схватила шарик, оборвала тоненькую ниточку и уселась на кровать. Вскоре она увидела на нем надпись: «Вернись!» Александра Ильина тут же с трепетом вернулась к окну. Там она увидела его… своего любимого, которого она так долго ждала, которого она так любила, к которому так давно хотела прикоснуться, с которым хотела провести всю свою жизнь. За окном в кабинке на краю стрелы передвижного крана стоял Сергей Павлович Вершинин в темно-синем пиджаке и брюках, в серой рубашке при бабочке. Ильину снова потянуло упасть в обморок, ведь в руках ее кавалер держал большущий букет алых роз (не миллион, конечно, но много).

Александре осталось только встать на подоконник и сделать шаг навстречу объятиям возлюбленного. Увидев розы, она глубоко вздохнула, прикрыв рот от удивления, и тут же прыгнула к нему, слившись с Сережей в поцелуе.

– Убежим? – прошептала она.

– Что, прямо сейчас?! – спросил Вершинин, прижимая к себе Александру.

– Прямо сейчас.

Сергей, не отрываясь от губ Александры, махнул рукой, и кабинка опустилась. Альбина, выглянув в окно, увидела всю эту сцену – слезы счастья и умиления навернулись на ее глаза. Она помахала им вслед бантиком, снятым с котенка. На бантике была надпись: «Еще немного и я тебя заберу».

Они помчались во все те места и на все те мероприятия, которые запланировал Вершинин на эту ночь. Где они тогда только не побывали: и в шикарном ресторане, и в кино, и на аттракционах, и в парке. Это была самая лучшая ночь в их жизни – именно тогда их судьбы сплелись воедино, а сердца навсегда стали одним целым.

Александра Ильина вернулась под утро – она отворила дверь и, стараясь не будить подругу, хотела пройти к своей кровати и плюхнуться на нее, ведь она так устала, что уснула бы прямо на пороге. С другой стороны, от избытка впечатлений заснуть сегодня было невозможно. Оказалось, что Альбина лишь имитировала сон, дожидаясь Ильину.

– Это все было так мило и внезапно, но мне казалось, что ты еще сомневалась, – произнесла она.

– Я не могла сомневаться, – произнесла Александра. – Согласилась на все, – с удовольствием рассказывала она, – и правильно сделала. Ох, это была волшебная ночь с лучшим парнем в мире – он и вправду любит меня, и мне больше ничего не нужно на свете. Теперь нас никто не разлучит. Кажется, мы вылечили друг друга.

– От чего?! – воскликнула Альбина.

Александра прямо в одежде прилегла на кровать и произнесла:

– От одиночества.

Мало кто знал, что Вершинин, весьма радостный и успешный на вид, на самом деле очень страдал после того, как его семья уехала за границу – от одиночества и скуки он не мог найти себе места, а настоящих друзей ему попросту не хватало. Депрессия, в которой он находился, только обострялась, когда он после университета возвращался в большую отцовскую квартиру (он поклялся себе, что продаст ее, как только обретет достойный себя заработок).

Встреча с Александрой Ильиной здорово изменила его жизнь. Находясь вместе, они забывали о своих проблемах – они были по-настоящему счастливы, вместе им было хорошо (они могли часами молчать и любоваться друг другом). Вершинин забывал о том, что его семья за океаном. Ильина забывала о тяжелой учебе и болезни матери. Одним словом, эта были очень сильные чувства.

Отношения Сергея и Александры развивались стремительно. Спустя несколько месяцев они сыграли свадьбу. А через год, в апреле, в семье Вершининых родился первенец, которого нарекли Алексеем. На тот момент Сергей окончил университет с красным дипломом – ему предложили работать в банке, куда он и поступил на службу сразу после выпуска. Александра доучивалась, разрываясь между семьей и учебой.

Но жизнь – штука сложная и жестокая. Она была обязана проверить на прочность молодую семью, чтобы окончательно определить, какой путь они изберут.

После исчезновения своего горе-муженька Владлена Михайловна больше всего боялась остаться одна – она быстро состарилась. Незадолго до своего угасания она познакомилась с молодым человеком своей дочери, Сергеем. Вершинин понравился жесткой, правильной и привередливой теще. По каким критериям бывалая деревенская женщина оценивала ухажера своей дочери и что в нем увидела, было известно только ей.

Вскоре Вершинины были вынуждены переехать в квартиру к Владлене Михайловне, чтобы дочь могла ухаживать за больной матерью и быть рядом с ней. Несомненно, было тяжело, приходилось терпеть и переживать все невзгоды бок о бок. Но Вершинины не переставали стремиться к цели, несмотря на пережитые разочарования, обиды и утраты, несмотря на сложности и усталость. Все навалилось сразу и резко: учеба, работа, ребенок. В этой связи даже поступил и звоночек из Америки – как только Павел Иванович узнал, что у него родился внук, то тут же предложил Сергею материальную помощь. Счастливый дед не мог не предложить перевести Лешу в Америку для должного воспитания и получения достойного образования. Сергей отказался – ему не хотелось ничего просить у отца, тем более отдавать ребенка – хотелось всего добиться самому.

Родители маленького Леши с самого начала преследовали благую цель – «все для ребенка». Ведь он у них был единственный, поэтому самый любимый.

– У ребенка должно быть все самое лучшее, – говорила Александра.

– Лучше, чем у нас самих, когда мы были маленькими, – добавлял ее муж.

Алеша Вершинин – сокровище для родителей (в его благополучии они и видели на первых порах смысл своей жизни), которое они любили и оберегали больше всего на свете. Естественно, и в финансовом аспекте все делалось во благо Лешеньки – сюда относилась и родительская карьера.

Думая о сыне, они одновременно думали и о карьере и солидном доходе. Они превратились в карьеристов, стремившихся к благополучию, продвижению по службе и получению нехилого достатка… любыми средствами.

Наверное, рождение Леши стало неким толчком вперед для его родителей; Леша стал их талисманом (так, кстати, зная свою семейную историю, считал и сам Алексей Вершинин). Рождение внука продлило жизнь почти не встающей с постели Владлене Михайловне. Она решила поддержать молодых родителей и приглядывать за ребенком, как только могла.

Вот как бы рассказал об этом сам Алексей Вершинин – он смутно помнил свою бабушку, но несколько эпизодов с ней крепко врезались в его память:

«Отец с матерью всегда рассказывали мне о своих родителях почему-то только на их поминках. Моя бабушка по линии матери умерла, когда мне было три. Бабушка с дедушкой были крестьянами. В самом лучшем смысле этого слова. Они были не похожи на других, хотели жить лучше и достойнее. Они сделали все, чтобы их дети продолжили путь к совершенству – семейная традиция как ни крути. Родители приняли эту эстафету. А теперь моя очередь встать на еще одну ступень вверх, чтобы и мои родители увидели мою силу и самостоятельность – достойное продолжение нашего рода. Но я почему-то всегда прикручивал к этому делу слова «пока не горит», хотя иногда позволял себе помечтать о будущем, которое когда-нибудь наступит и у меня, светлое и богатое… Частично оно у меня уже есть. Правда, эти мечты часто погружали меня в прошлое. И часто мне виделись всего лишь несколько сцен…

Моя бабушка сидит на скамеечке возле подъезда – я не вижу ее, а лишь слышу ее старческий голос с хрипотцой. Я, маленький, сижу на ее широких коленях и смотрю в сторону детской площадки, где играют детки. Мне так тогда хотелось сорваться и побежать туда, поиграть с ними, порезвиться, но бабуля взяла меня обеими руками за пояс и не отпускала. Она лишь говорила мне, наблюдая за детьми, какой у каждого из них характер и как сложится их судьба в грядущем – она это определяла точно. А не отпускала меня к ним, объясняя это так: мол, ты, Лешенька, будешь другим, будешь отличаться от этих детей, будешь выше и лучше их всех вместе взятых, поэтому играть с ними тебе не нужно.

Или, например, стояли мы с ней как-то в очереди в магазине. Я вообще был капризным и избалованным, но когда проводил время со своей бабушкой, то был спокоен и сдержан, чувствуя, видимо, ее закалку, строгую натуру и мудрость. Так вот, мы стояли в очереди – бабушка возмущалась вновь взлетевшими ценами, а потом у прилавка, ближе к кассе, где резали и взвешивали мясо, баба Влада (так я ее называл) брала меня на руки и на ушко мне шептала, глядя на продавщицу, на сколько та обвесила или обманула очередного покупателя.

При этом она всегда вспоминала ушедшую в прошлое советскую систему. Помню, почти всем, кто пытался ее обмануть, или тем, чьи действия не нравились бабуле, она злобно (даже матери с отцом) говорила, что они сейчас собственноручно разрушают коммунизм, который она вместе с миллионами других граждан строила десятки лет до этого смутного времени. Это произошло в случае с водопроводчиками, которые пришли на квартиру к бабушке и сделали все сикось-накось – так она не только отсчитала их, на чем свет стоит, но и потребовала с них возместить ущерб. Деваться этим двум безруким шалопаям было некуда.

Что же касается моего дедушки, маминого отца, то я его почти не помню. Я никак не могу вспомнить, видел ли я его вместе с бабой Владой – такого, кажется, не было.

Папиных родственников я-то отлично знаю, про них мне нет смысла рассказывать – мне как-то больше по душе история родни моей матери: в ней больше тайн и загадок, нежели в этой русско-американской семье, которая живет сейчас в Вашингтоне… или где-то в тех краях.

Папа говорил, что мой дед Славка – странно, что он возник уже после смерти бабушки – постоянно дарил мне шоколадки. Шоколадки от дедушки я любил больше всех, точно они чем-то отличались от других; с чужих рук я сладости не принимал. Мой беглый дедуля даже договорился втиснуть меня в какую-то спортивную секцию (к бандитам), когда мне было четыре года – мест там не было, а для меня нашлось. Там-то я и осознал важность физической подготовки и красоты мужского тела – так я и полюбил спорт, полюбил качалку.

Спасибо им, спасибо им всем! Спасибо родителям, которые сделали все, чтобы я ни в чем себе не отказывал, ни в чем не нуждался. Когда я счастлив, я вижу, как расцветает моя мама, просто молодеет на глазах, и как гордится мой папа. Когда я грущу или страдаю, то в доме тоже все идет наперекосяк.

Я только одного не знаю: как умер мой дедушка? Мама всегда увиливала от этого разговора… хотя сейчас мне, честно, как-то и не до этого».

Владлена Михайловна умерла в весьма приличном возрасте. Ее бывший муж Вячеслав Григорьевич неоднократно виделся со своей дочерью – Александра Вячеславовна всегда говорила ему, что мама болеет, и уговаривала его навестить ее и извиниться. За несколько дней до ее смерти дед Леши все же появился. Он выглядел весьма солидно для своих лет, встал перед ней на колени и попросил прощения. Владлена Михайловна простила и отпустила его. Через три дня ее не стало.

Следующие несколько лет Вячеслав Григорьевич часто заглядывал в гости к Вершининым – он успел наладить отношения с дочерью (относительно, конечно, ведь Александра очень болезненно переживала смерть матери). Он познакомился с Сергеем, успев также понравиться и своему внуку Алексею. Через несколько лет – как раз на рубеже веков – его визиты резко прекратились.