Жена темного бога

Учитывая, что Аштар соплеменникам представился безродным сиротой-карманником, семьдесят лет для достижения подобного статуса могли считаться быстрым сроком. Шаг от духовного лидера к богу казался в его случае вполне логичным.

Поблагодарив дроу, я направилась к большой пещере, которая из-за крупных размеров служила чем-то вроде военного штаба. Вход в нее располагался в конце пляжа и был достаточно узким. Характерные отметины по бокам давали понять, что раньше лаз представлял собой трещину в скале, которую контрабандисты расширили настолько, чтобы в нее мог пройти один человек. Дальше, через три-четыре шага, ход расширялся до просторного зала с высокими сводами. Через отверстия в стенах и потолках внутрь проникало столько света, чтобы днем не приходилось пользоваться факелами и при этом дроу чувствовали себя защищенными от солнца.

Лаз никто не охранял. В этом не было никакого смысла, учитывая, сколько вокруг темных эльфов. Я собиралась сразу пройти внутрь, но замерла, увидев перед входом Хведера.

Он сидел на песке у воды, спустив в нее ноги с закатанными штанинами, и наблюдал за тем, как прозрачные волны окатывают его ступни. Мимо пробежал крабик. Северянин сдвинул пятку, уступая ему дорогу, а затем кинул в волны плоский камешек.

Шлеп-шлеп-шлеп. «Блинчик» три раза отскочил от воды и утонул.

– Неплохо, – похвалила я, подходя ближе. – Ты явно делаешь большие успехи в типичных занятиях войскового мага.

– Ни единому слову не верю в той чепухе насчет твоей божественности, но в одном не сомневаюсь – желчи в тебе столько, что обычное человеческое тело не выдержит, – не остался в долгу Хведер. – Может, ты богиня не звезд, а язвительности?

– Хоть кто-то здесь сохранил трезвый разум. Никогда не думала, что скажу это тебе, Хвед, но я рада, что ты здесь.

– А я нет, – ответил он и запустил новый «блинчик».

Шлеп-шлеп… Утонул.

Рядом с северянином лежала целая кучка плоских камешков. Наверное, у него было много свободного времени, раз хватило на то, чтобы походить по берегу и собрать достаточно гальки нужной формы. Я взяла один, вопросительно посмотрела на Хведера, дождалась кивка и, примерившись, метнула в воду.

Хлюп. Не получилось ни единого отскока.

– Ну вот, – вздохнула я.

– Руку неправильно ставишь, – бесстрастно оценил северянин. – Первый раз, что ли?

– Вроде того. У моей семьи не было владений прямо на побережье, поэтому мы с братьями и сестрой нечасто попадали на пляж. А ты где так напрактиковался?

– Дома.

– В Майрице? – предположила я, помня о том, что маг изображал представителя торгового содружества из этого города и делал это настолько убедительно, что никто не догадался о подмене.

– Почти. Я родился рядом с Майрицем. Из окон нашего дома было видно мыс, а за ним – море.

– Вот почему ты столько знаешь о кораблях.

Он кивнул.

– Толку-то… Корабельщиком все равно уже не стану.

– Ты стал намного большим, чем корабельщик, – магом.

– Так это выглядит со стороны или ты пытаешься подольститься? – Хведер мрачно глянул на меня и швырнул в море очередной камень. – Потому что на деле я не больше, чем мальчик на побегушках. Что для Хелсаррета, что для твоего возлюбленного атар-др-др-что-то-там.

– Атар-дарзарата, – машинально поправила я. – Это ты наложил на меня чары понимания берзанского языка?

Он удивленно повернулся ко мне.

– Ты считаешь, что это я сделал?

– А кто еще? Аштар отпирается. Остаешься только ты.

– Проклятье! – спохватился Хведер, дернув головой обратно к морю. – Забыл подсчитать, сколько касаний…

– Пять, – ответила я. – Так это не ты?

– Боги тебя упаси, Мелевин. Хотел бы я знать такие чары. Первым делом наложил бы их на себя и стал понимать язык всех живых существ, включая зверей. Тогда бы точно обогатился и уехал наконец из демонова Тайеза.

Я со вздохом уставилась в ясное безоблачное небо. Значит, Аштар лжет?

Как мы до этого дошли?

– Что ты здесь делаешь? – очнулась я. – Мирале сказал, что сегодня дроу отбывают в Тайез. Вряд ли у войскового мага совсем нет обязанностей, чтобы он мог в такой момент сидеть камешки в воду бросать.

Он искоса глянул на меня.

– Если подумать, то тебя в последние два дня я тоже не видел. Чем все это время занималась ты?

– А ты в самом деле считаешь, что я безумно рада новой «должности»? Я не просила делать меня богиней, о которой не знаю ничего, кроме имени. Тем более я не желала участвовать в дворцовом перевороте. Вряд ли ты поверишь, но последние два дня я сидела вон там, – я ткнула пальцем в вершину прибрежных скал, – в белом шатре, и в ужасе думала, как мне с этим жить, пока эльфы по очереди совершали ко мне паломничество, откровенно на меня пялясь и интересуясь, не нужно ли что-то их божественной госпоже. Пока я с этим смирялась, выяснилось, что я успела пропустить все на свете и понятия не имею, что вообще происходит. Мирале сказал, что дроу собираются драться с Хашимом. Это правда?

Хведер опять не торопился отвечать. Он взял очередной «блинчик», размахнулся, запустил его по волнам и пораженно охнул.

– Шесть раз! Мой рекорд за это утро.

Я не помнила, как северянин относится к приметам, но на всякий случай сказала:

– Хороший знак.

– Да, – рассеянно кивнул он, все еще глядя на то место, где утонула галька. – Наверное, потому что бухта закрытая и вода здесь спокойная… Так значит, ты вообще ни о чем не знаешь?

– Только о том, что было сказано в первую ночь, когда мы все сюда прибыли.

В кои-то веки Хведер посмотрел на меня с сочувствием.

– Не подозревал, что тебе еще паршивее, чем мне.

– Приму твои соболезнования как-нибудь попозже, учитывая, что, если бы не ты, я была уже на пути к Атлике и совершенно новой жизни.

– Не злись, – примирительным тоном произнес он. – Я уже сказал: я мальчик на побегушках. У меня нет выбора, кроме как делать то, что приказывают.

Я помотала головой, отказываясь в это верить.

– Чушь какая-то. Ты маг.

Его губы дрогнули в чем-то среднем между усмешкой и печальной гримасой и все-таки разъехались в усмешке.

– А ты богиня.

– Ладно, прости, – я подняла руки, сдаваясь. В конце концов, Хведер давно дал понять, что в Тайезе не по собственной воле. – Ты никогда не рассказывал, что случилось и почему ты не остался в Хелсаррете или не уехал к одному из королевских дворов в Хелоте как посланник обители. Ведь это происходит со всеми, кто прошел все ступени ученичества и не пожелал остаться в оазисе, чтобы пестовать учеников.

Он помолчал.

– Сядь.

Я послушно опустилась на песок рядом с ним и запустила в море еще один «блинчик». Разумеется, его постигла та же участь, что и прошлый. Только в этот раз северянин никак не прокомментировал мою неудачу.

– Я уехал, – наконец произнес он. – В Майриц. Я долго этого добивался, и в обители согласились, что тому, кто там родился и разбирается в тонкостях местной культуры, будет проще усилить позиции Хелсаррета в королевстве. Некоторые из наставников выступали против. И они оказались правы. Я увлекся, решая личные дела.

– Те, из-за которых ты в юности и сбежал в обитель? – предположила я.

– Ага. Не удержался и стал мстить людям, которые лишили меня наследства, – Хведер посмотрел на меня. – Я наивно думал, что предоставлен сам себе, но за мной наблюдали. В качестве наказания меня лишили права открыто называться магом и отправили в Тайез исполнять мелкие поручения обители. И приставили к тебе. Догадываешься почему?

– Потому что я тоже жила местью. Наставники хотели, чтобы ты со стороны увидел, как это бывает, когда кто-то теряет все в погоне за отмщением.

Теперь игры Хелсаррета были очевидны. Жаль, стало слишком поздно.

– Значит, тебе обещали, что если ты достигнешь успеха со мной и Аштаром, то тебя вернут в Майриц? – предположила я.

– Да. Но я тогда тоже не знал, что меня сделают магом при Погибели Драконов, да еще во время государственного переворота, с риском свернуть себе шею в любой момент, – хмыкнул северянин. – Причем Аштар ни хрена джинньего мне не доверяет. Он рассказывает мне только самые очевидные вещи и поручает маловажные задания, провал в которых никак не повлияет на план. В чем-то это справедливо, учитывая, что у Хелсаррета давний договор с драконами, что они друг против друга не воюют. Элай говорит, что вместо его отца давно правит Хашим, и это правда, судя по тому, что личный королевский маг всегда следует за первым принцем, а не за королем. Он будет докладывать Хашиму абсолютно обо всем и сражаться с нами в полную силу.

Опасения Хведера были понятны. Он, может, и прошел все ступени ученичества, но в силу возраста большого опыта еще не набрался. Тот маг, который сейчас служил королю Сенавии, был гораздо старше. Я не знала его лично, но слышала от наставников обители похвалы в его адрес.

Это, конечно, тревожило, но в нашу пользу играло строгое правило обители – каждому правителю мог служить только один хелсарретский маг. Так наставники старались поддержать баланс в мире. Касалось это только тех, кого обитель контролировала, но ведь существовали и те, кто ей не подчинялся, вроде меня. Об этом я и напомнила северянину:

– Он один, а нас двое. Даже трое, если взять самого Аштара.

– Будет ли он колдовать? – резонно возразил Хведер. – Бог или не бог, он явно платит за магию цену, как и мы. Для него слишком велик риск потерять все из-за прихоти Ланоны.

– Что-то мне подсказывает, у него еще много секретов, – проворчала я, обведя рукой бухту, в которой крылась трехтысячная армия.

Северянин хмыкнул и кивнул.

– Тоже верно.

– Почему ты не можешь потребовать у Хелсаррета хотя бы запас артефактов? – спросила я.

– Могу… И уже запросил. Но видишь ли, в чем подвох. Мы втроем знаем, что обитель обменяла меня на секрет убийства драконов. А Хашима она будет заверять, что я беглый ученик и за мои действия отвечаю лишь я сам. Поэтому открыто помощи мне не дадут и вообще чуть что – снимут голову. Наставникам выгодно играть на обе стороны и выжидать, кто же победит, чтобы выжать из этого максимальную пользу. На месте Аштара я бы был уверен, что, как только он выдаст мне секрет, я помашу ручкой и сделаю ноги. А когда секрет окажется у Хелсаррета, от Аштара либо избавятся, чтобы он не разбазаривал ценные сведения, либо оставят их наедине с Хашимом без помощи магов.

– Опасаться драконов и заключать с ними договоры больше не будет нужно, потому что у обители наконец-то найдется на них управа.

– Ага. Проблема тут в том, что, пока Аштар мне не верит, я не могу сделать ничего по-настоящему важного, что приблизит нас к победе. А если моя сторона проиграет, меня почти наверняка выдадут Хашиму, чтобы удовлетворить его гнев.

Еще один «блинчик» взрезал волны и сгинул в бирюзовой толще воды после трех касаний. Хведер запустил руку в и без того взъерошенные ветром пшеничные волосы на затылке.

– В Майрице было тепло, сыто и спокойно, Мелевин.

– И ты веришь, что обитель сдержит обещание? После всей той лжи, которой кормили тебя самого и которую заставляли скармливать мне? – от желчного замечания было слишком сложно удержаться.

– Если бы в Хелсаррете все лгали всем, то общество магов стремительно развалилось бы, – возразил он. – Наверное, это какое-то последнее испытание…

– И сколько их таких «последних» еще будет? Они не закончатся, пока ты не поседеешь и не покроешься морщинами. Тебе не надоело, что тобой вечно все пользуются?

– Я бы, наверное, прислушался, если бы эти слова не исходили от женщины, которой сначала попользовался Хелсаррет, а потом ее любовник.

И попробуй поспорь.

– Говнюк ты, Хвед.

– Беру с тебя пример, – он рассмеялся, затем помолчал какое-то время, глядя на тихо плещущиеся волны. – Знаешь, а мы ведь с тобой отличная пара.

– Надеюсь, это не признание в любви?

– Мечтай больше, – северянин продемонстрировал мне неприличный жест, на что я только фыркнула. – Вообще-то я пытался аккуратно напомнить, что однажды ты предлагала нам работать вместе.

«В самом деле?» – чуть было вслух не удивилась я. Кажется, ситуация обстояла немного иначе – в таверне, куда Хведер вызвал меня после охоты с Элаем и Альго, он разнылся, что находится у меня на крючке. А я ответила что-то вроде того, что на крючке у меня быть выгоднее, чем у обители. Значит, северянин увидел в этих словах предложение сотрудничать.

– Допустим, – расплывчато сказала я, решив не углубляться в свое представление о том, как все происходило.

– Вот я и подумал, – он подбросил в ладони очередной камешек, но кидать пока не стал. – Ты в дерьме, я в дерьме… Самое время объединиться, тебе не кажется?

– Хорошая идея. Только у меня, как и у Аштара, нет гарантий, что ты не переметнешься обратно к Хелсаррету, как только представится возможность. Ты пока демонстрировал всецелую верность обители.

– Да, – Хведер неохотно кивнул. – Но пришла пора признать, что каждый раз оказываешься права ты, а не я. Ты умнее меня, Мелевин, как бы мне ни хотелось обратного. Если кто-то и вытащит нас двоих за волосы из болота, то это ты.

– За волосы из болота? – переспросила я.

– Поговорка с моей родины. Означает, что кто-то способен сделать невозможное.

Я нервно засмеялась.

– Звучит, как будто ты все-таки веришь, что я демонова богиня какая-то.

– Молиться тебе не стану, не рассчитывай, – с неожиданной серьезностью ответил северянин. – Но если ты придумаешь способ, как нам выжить и устроить свою жизнь без того, чтобы в нее лез Хелсаррет, я молнией с небес испепелю любого, кто посмеет засомневаться в твоей божественности.

Он резко отвел руку и запустил «блинчик». Шлеп-шлеп-шлеп-шлеп-шлеп-шлеп-шлеп…

– Ого! – Хведер от восторга вскочил на ноги. – Семь раз! Да это абсолютный рекорд!

А я молчала, оцепенело глядя на расходящиеся по воде круги.

Глава 3

Оставив Хведера с его попытками повторить свой новый рекорд, я вошла в большую пещеру.

Когда-то здесь, наверное, текла подземная река, которая выносила воды через многочисленные трещины в море. А может, земля попадала на пол пещеры через отверстия, потому что почва под ногами была мягкой, с примесью песка. Округлый свод поднимался ввысь, делая зал похожим на перевернутую плошку для риса. Размер у этой «плошки» в действительности оказался не таким уж большим – может быть, шагов семь-восемь в поперечнике, но из-за высокого потолка она действительно казалась крупной.

Зал решили превратить в военный штаб, хотя по краям все равно лежали свернутые одеяла и свертки, вероятно, с оружием или другими боеприпасами. Солнечный свет проникал через трещины в скале, рассеивая сумрак настолько, чтобы даже люди не испытывали трудностей.

В тени стоял большой стол с разложенной на ней картой. Аштар изучал ее вместе с капитаном контрабандистского корабля и двумя офицерами дроу. Пятый присутствующий меня, признаться, сильно удивил – это был тот самый беглый гашишшин, которого я спасла от смерти недалеко отсюда, в Касалесе.

Больше осведомитель Мирале не носил повязку, скрывающую лицо, хотя одевался по-прежнему как член ордена. Он первым заметил мое вторжение и, к моему ужасу, порывисто склонился в уже набившей оскомину молитвенной позе темных эльфов.

– Божественная госпожа! Рад тебя вновь приветствовать. После того как я узнал, кто ты на самом деле, ежедневно молил богов, чтобы они позволили мне еще хоть раз встретиться с тобой и достойно поблагодарить за возвращение к жизни. Ты дала мне второй шанс во всех смыслах, и я не подведу тебя.

– Пожалуйста, – неловко ответила я.

Кошмар. Неужели этот тоже считает меня богиней? А я даже не собиралась избавлять его от наркотической зависимости! Это был всего лишь случайный эффект от плохо известного мне заклинания.

Ситуацию спас Аштар, который поднял голову от карты. Его сумеречное лицо сразу просветлело.

– Мэль. Ты пришла.

Всего несколько слов, а я уже чувствовала себя виноватой. Ведь это не он два дня закрывался от общения, а я.

– Кажется, я помешала…

– Вовсе нет.

Аштар повернулся к собеседникам, извинился и отошел от стола. Те, как ни в чем не бывало, вновь склонились над картой, продолжая что-то тихо обсуждать. Сумрак в пещере не дал мне четко рассмотреть, что на ней изображено, но, похоже, это был план Тайеза.

Пусть даже в город проникнет лишь часть отряда, незаметно разместить столько дроу до приезда Хашима будет непросто. Не удивительно, что военачальники сейчас ломают голову, как это провернуть.

Аштар приобнял меня за плечо и провел чуть дальше по анфиладе пещерных залов. Мы остановились в небольшой «комнате», которая служила складом. Тюки и ящики гасили звуки – здесь нас никто не услышал бы, если бы только не подошел вплотную.

И сразу же мои губы накрыл долгий поцелуй. Эльф целовался так страстно и жадно, будто прошло не два дня, а два года. У меня внутри все перевернулось от его напора. Стоило огромных усилий наконец отстраниться, напомнив себе, сколько этот мужчина дурил мне голову.

Хведер там еще что-то про мой выдающийся ум говорил. Ха! Аштар обвел меня вокруг пальца, как младенца. Хотя, наверное, учитывая разницу в нашем возрасте, для него я и есть младенец…

– Хватит, – тяжело дыша, я уперла ладони в его грудь, чтобы не позволить опять приникнуть ко мне.

– Уверена? – дыхание дроу было горячим и ничуть не сбилось. – А то у меня создалось впечатление, что ты очень даже не против.

Его взгляд красноречиво упал на большой мягкий тюк, который вполне подошел бы для того, чтобы в него упереться…

Я потрясла головой, избавляясь от непристойных мыслей. Мы же не прыщавые подростки, в конце концов, чтобы думать только о плотской любви и зажиматься в каждом углу! Я, по крайней мере, точно не такая. Да и что если сюда кто-то войдет? Пещера на то и пещера – дверей в ней нет.

И вновь возник закономерный вопрос: а не последствия ли это чар, которые эльф мог наложить на меня давным-давно, в поместье? Удобно приворотить к себе молодую привлекательную хозяйку, чтобы она дала новому рабу больше свободы. Не приглянись мне Аштар, он мог пахать с рассвета до заката на отдаленной плантации, а не лениво тренировать по утрам нескольких стражников в одном из крупнейших городов Сенавии, где так легко плести интриги.

Напоминание об этом отрезвило меня. Я выпрямилась и уверенно сделала шаг в сторону, чтобы между мной и дроу оставалось пространство. Намек был достаточно ясный, чтобы в серых глазах, только что полыхавших желанием, угас огонь и проявилась печаль.

– Гнев на милость ты еще не сменила, – подытожил Аштар.

– Будет справедливо, если я продержусь в гневе столько же, сколько ты меня обманывал, – парировала я.

– Это не было обманом.

– Не утягивай нас в зыбучие пески софистики, пожалуйста. Ты против воли окунул меня в безумную авантюру, которая ничем иным, кроме как моей гибелью, закончиться не может. Меня убьют либо сенавийцы, потому что для них все выглядит так, будто я предала свою страну, либо берзанцы. Рано или поздно они выяснят, что я никакая не богиня.

– То есть ты даже попытаться представить не хочешь, что я убью Хашима, Элай сядет на трон и наши государства будут мирно сосуществовать рядом, а ты действительно богиня?

Я едва не расхохоталась.

– О нет, в первое я очень даже верю. А вот остальное… Напоминает какую-то детскую сказку, уж прости. Мирное сосуществование трех народов, которые настолько сильно различаются между собой, только там и возможно. Драконы всегда будут наглеть из-за своей неуязвимости, эльфы с их долгой жизнью будут веками помнить обиды и мстить следующим поколениям, которые уже ни в чем не виноваты, ну а люди… Люди заведомо в проигрыше. Да и как ты этого добьешься? Погибель Драконов посадит на трон дракона, у которого полгода находился в рабстве на положении придворного шута? Твой собственный народ надорвет животы, когда услышит об этом. Не знаю, как ты убедил в такой глупости Элая и Мирале, но со мной шутка не выйдет.

– Это не шутка, – взгляд Аштара приобрел оттенок стали.

Проклятье. Кажется, он был серьезен. Я со вздохом потерла переносицу и призналась:

– Шутка или нет, как тебе верить, я больше не знаю. Ты то откровенно обманываешь, как с моим «звездным сиянием» на корабле, то недоговариваешь правду.

– А ты разве не скрывала от меня, что обучалась в Хелсаррете и что я нужен тебе вовсе не для мести за семью, а потому что потребовала обитель? – остро глянул на меня Аштар.

– У меня не было выбора. И я, кажется, уже просила за это прощения.

– Выбор есть всегда. Если он нам не нравится, мы начинаем искать для себя оправдания и говорить, что у нас нет выбора.

Я мрачно посмотрела на него. В животе сгущался комок желчи и обиды.

– То есть ты хочешь сказать, что обманывать меня было твоим выбором?

– Сначала я не мог тебе доверять, потому что не знал, кто ты и чего хочешь. А потом ты заплатила Ланоне своим контролем над событиями, и рассказывать тебе что-то стало попросту опасно. Если вдруг ты забыла, то ты даже согласилась со мной, когда я сказал, что не могу посвятить тебя во все детали. Но если тебе удобнее считать, что я тебя обманывал, пусть так.

– Да уж конечно! Ты нарочно лгал мне, что не хочешь связываться со своими друзьями из Берзана, хотя знал об армии, которая здесь собирается ради тебя! – медленно вскипала я.

– Нет, тогда я говорил правду, – тихо ответил Аштар. – Я провел в служении одной-единственной цели всю жизнь, Мэль. Если ты считаешь, что за сто пятьдесят лет я ни разу от этого не уставал, то ты меня переоцениваешь. Хашим в самом деле меня почти сломал. Я перетянул Элая на свою сторону не потому, что жаждал продолжать борьбу, а потому что хотел освободиться любым способом. А потом встретил тебя и…

Дроу замолчал. Вместо слов теперь говорил его взгляд, в котором отражался почти год пыток и издевательств. И еще неизвестно, где было больше шрамов – у Аштара на душе или на теле.

Это ослабило кипящую у меня внутри злость, но не погасило совсем.

– Когда ты понял, что вновь готов сражаться?

– Когда увидел, как ты с помощью звездного света исцелила беглого гашишшина. Тогда стало предельно ясно, что ты и есть земное воплощение Аннатэ. Это тебя я искал и о тебе просил Ланону. Если я погибну, пытаясь остановить драконов, должен остаться кто-то, кто продолжит мой путь и позаботится о моем народе. Кто лучше всего сделает это, если не их божественная мать?

– И ты ошибся. Мне плевать на берзанцев. Да уже почти на все плевать. Я отдала собственную племянницу в уплату за магию. Ты всерьез думаешь, что я стану беспокоиться о тысячах незнакомых мне эльфов, чью культуру я вдобавок не знаю и не понимаю?

Аштар опустил веки, глубоко вдохнул и медленно выдохнул. Когда он открыл глаза, в них вновь блестела сталь.

– Можешь считать все это глупостью, но за ней кроются расчеты, к которым я готовился десятилетиями. Магия Ланоны еще ни разу меня не подводила. Даже когда я отчаивался и начинал думать, что богиня сыграла со мной злую шутку, как в тот раз, когда я оказался в руках у Хашима, ситуация все равно выворачивалась по-моему. В самом деле, сейчас ты не похожа на богиню, и мне приходится прибегать к трюкам, чтобы выдать тебя за нее. То «звездное сияние», то распускание слухов с помощью нанятых актеров, чтобы позже людям было проще принять твою божественность… Однако твои силы уже начали пробуждаться: увеличение мощи магии, знание других языков. Может быть, и еще что-то, о чем мы пока не знаем. Не веришь, что это именно твои способности? Попроси Хведера, чтобы он провел ритуал очищения от чар. Если северянин не лжет насчет того, что уже прошел посвящение в маги, то ему снять с тебя все еще действующие эффекты от наложенных когда-либо заклинаний будет раз плюнуть. Я бы, правда, не хотел, чтобы Хведер тратил силы на что-то, что не относится к его прямым обязанностям, но у меня начинает создаваться впечатление, что это сейчас важнее. Тогда увидишь – никакими чарами я тебя не опутывал. Твои чувства ко мне зародились сами по себе, а на языке дроу ты говоришь, потому что сама его создала, пока не вошла в цикл смертных перерождений. Но даже если представить, что я всем солгал насчет твоей божественности, и ты меня теперь никогда не простишь, я бы все равно сделал все то же самое. Я не могу всегда быть рядом. В поместье я тебя уже едва не потерял из-за Альго и не хочу, чтобы это снова повторилось. В это же время у меня под рукой три тысячи фанатиков, которых я тщательно отбирал в течение семидесяти лет. Они поверят каждому моему слову и сделают все, что я говорю. А теперь подумай о том, что тебя буду защищать не один я, а три тысячи дроу, обожествляющих тебя. Как я мог не дать тебе новый дом, если невольно стал причиной того, что тебя в Сенавии объявили вне закона?

Я прикусила губу, но справилась с собой и гордо вскинула голову.