Магия на вырост

Мысль о том, что зеркало могло показать правду, заставило ее сглотнуть комок в горле. Не то чтобы она верила в абсолютную прозорливость прабабкиного хлама, но совпадение с сайтом было… жутковатым. Рома там был. Значит, он тоже записался на этот курс спасения для «сломанных»? Откуда у него, такого… собранного, пусть и печального, взялось чувство «сломанности»? Зеркало твердило о «траурной ауре» и «проекте Оттаивание».Мира резко тряхнула головой. Хватит. Никаких зеркальных диагнозов. Сегодня ты здесь, чтобы научиться жить без всего этого.

Она толкнула тяжелую дверь. Внутри пахло дезинфекцией, дешевым кофе и… ожиданием. Оно словно висело в воздухе.

Небольшой холл был пуст, лишь за стойкой администратора сидела девушка с наушником, увлеченно щелкая мышкой глядя в экран монитора. – Косынку что ли раскладывает…

На стене висела табличка со стрелкой: «Группа «Перезагрузка» ->Зал 3».

Мира направилась по указателю. Шла медленно, стараясь дышать ровно, как перед сложным заказом у барной стойки. Я – камень. Я – лед. Я – просто женщина, которая хочет меньше тревожиться. За дверью зала номер 3 слышались приглушенные голоса. Она взялась за ручку. Холодный металл. Реальность. Перезагрузка началась. И хотелось бы без метел.

Открыв дверь, Мира замерла на пороге. Комната была именно такой, как на сайте и… в зеркале. Небольшая, с панельными стенами цвета «унылый беж», линолеумом на полу и пластиковыми стульями, расставленными в небрежный круг. В центре – низкий столик с бумажными стаканчиками, термосом и пачкой салфеток. И люди. Те самые люди.

Ее взгляд, словно ведомый невидимой нитью, сразу нашел Рому. Он сидел чуть в стороне от основного круга, почти в той же позе, что и в зеркале: слегка ссутулившись, руки на коленях, взгляд устремлен куда-то в пространство между своими ботинками. Темно-синий свитер. «Анти-радость», – ехидно прошептал в памяти голос зеркала. Мира отвела глаза, чувствуя прилив неловкости.

Остальные участники выглядели так же узнаваемо, как на картинке с сайта или в зеркальном видении. Девушка с розовыми прядями в черных волосах и серебристой серьгой в носу (Маруся?) оживленно что-то рассказывала соседке. Парень в сером мешковатом худи (Кирилл?) нервно теребил шнурок кроссовка, его взгляд блуждал по потолку. Женщина с безупречной каре и в строгом костюме (Лена?) смотрела на часы с выражением легкого нетерпения. А у окна, опершись на подоконник, стоял мужчина постарше (Илья?), с живыми глазами и улыбкой, готовой сорваться в шутку. Тренер – женщина лет сорока с добрым, но очень внимательным взглядом и блокнотом в руках – мягко улыбнулась Мире.

– Здравствуйте! Проходите, пожалуйста, – ее голос был спокойным, обволакивающим. – Мы только начинаем. Вы в группе? «Перезагрузка»?

– Да, – Мира кивнула, заставляя себя сделать шаг вперед. Все взгляды, кроме Роминого, устремились на нее. Она почувствовала, как по спине пробежали мурашки. Не волноваться. Никаких всплесков. – Я Мира. Арсеньева.

– Очень приятно, Мира. Я Елена Петровна, буду вести нашу группу, – тренер жестом указала на свободный стул. Как раз напротив Ромы. Мира осторожно опустилась на жесткий пластик, стараясь не смотреть в его сторону. Субъект номер семь. Проект «Оттаивание». Мысль вызвала невольную улыбку. Зеркало было чертовски точным в своих саркастичных оценках.

– Отлично, мы все в сборе, – Елена Петровна сверилась со списком и оглядела круг. – Добрый вечер еще раз всем. Для начала давайте просто познакомимся. Не нужно рассказывать всю свою жизнь, – она улыбнулась, – просто имя и… ну, скажем, одно слово, которое описывает ваше состояние прямо сейчас. Начнем с Кирилла?

Парень в худи вздрогнул, словно его ткнули булавкой.

– Эм… Кирилл. Состояние?.. – Он покрутил пальцем у виска. – «Перезагрузка», наверное? Шучу. «Загруженный». Или «зависший». Одно слово сложно.

– «Зависший» – хорошее слово, – кивнула тренер. – Спасибо. Лена?

Женщина в костюме выпрямилась.

– Лена. Состояние – «целеустремленное». Я здесь, чтобы понять механизмы и исправить неэффективные паттерны.

– Прагматично, – заметила Елена Петровна без тени иронии. – Маруся?

Девушка с розовыми прядями сияла.

– Я Маруся! И я чувствую… «предвкушение»! Как будто что-то волшебное должно случиться! – Она радостно хлопнула в ладоши. Кирилл фыркнул, но тут же сделал вид, что поправляет шнурок.

– Замечательно, Маруся. Илья?

Мужчина у окна широко улыбнулся.

– Илья. Состояние? «Оптимистичное». Жизнь – театр, а мы в нем актеры, даже если автобусы водим. Главное – играть с душой!

– Философски, – улыбнулась тренер. – Роман?

Рома медленно поднял глаза. Они встретились взглядом с Мирой на долю секунды – темные, глубокие, с тенью усталости. Он отвел взгляд.

– Рома. Состояние… «Тишина».

В комнате повисла пауза. Слово прозвучало не как покой, а как опустошение. Даже Лена на мгновение смягчила взгляд. Мира почувствовала странный укол – не страха, а чего-то похожего на понимание. Она сама часто чувствовала эту гулкую тишину внутри, когда пыталась заглушить свою сущность.

– Спасибо, Рома, – мягко сказала Елена Петровна. – И, наконец, Мира?

Все снова посмотрели на нее. Она ощутила знакомое тепло в груди – предупреждение. Спокойно. Она вдохнула, представив, как это тепло стекает вниз, в землю, сквозь этажи центра.

– Мира. Состояние… – Она искала слово. «Напуганная»? Нет. «Осторожная»? Ближе.– «Внимательная». Я здесь, чтобы… научиться быть внимательной к себе. Без лишнего шума.

Она произнесла это почти шепотом, но в комнате было так тихо, что слышно было даже дыхание. Елена Петровна кивнула с одобрением.

– «Внимательная» – прекрасное начало, Мира. Спасибо всем. Вот мы и познакомились. Сегодня наша задача – просто почувствовать атмосферу группы, понять, комфортно ли вам здесь. Мы поговорим о том, что такое стресс в нашем понимании, и попробуем несколько простых дыхательных техник, чтобы немного… – она взглянула на Кирилла, – разгрузиться.

Занятие потекло размеренно. Елена Петровна говорила о стресореакциях, о важности осознанности, о физиологии тревоги. Мира слушала, стараясь впитывать каждое слово, как губка. Это было понятно. Логично. Без всякой эзотерики и упоминаний о «чакрах» или «энергетике». Про мозг, гормоны, дыхание. Это был язык, на котором она хотела говорить о своих проблемах.

Они делали простое упражнение: пять секунд вдох, пауза, семь секунд выдох. Мира сосредоточилась на счете, на движении грудной клетки, на прохладном воздухе, входящем в ноздри. И – о чудо! – никаких искр, никаких мигающих лампочек. Только тишина в голове и легкое расслабление в плечах. Она украдкой взглянула на Рому. Он тоже выполнял упражнение, его лицо казалось чуть менее напряженным. «Тишина», – вспомнила она его слово. Возможно, это упражнение помогало и ему.

Потом было короткое обсуждение. Лена говорила о стрессе как о «неоптимизированном ресурсе», Кирилл пошутил, что его главный стрессор – это будильник. Илья рассказал, как однажды забыл текст прямо на сцене («Вот это был адреналин, дети мои!»), а Маруся с жаром заговорила о «негативных вибрациях города». Рома молчал. Мира тоже промолчала, не зная, как вписать в этот разговор свои «магические сбои». Но она слушала. И чувствовала… неловкость, да, но и странное облегчение. Она была не одна в своем ощущении «сломанности». У каждого здесь был свой груз.

Когда занятие подошло к концу, Елена Петровна попросила каждого назвать одно ощущение от встречи. Кирилл сказал «Не так страшно», Лена – «Информативно», Маруся – «Вдохновляюще», Илья – «Душевно», Рома снова – «Тишина». Мира, подумав, сказала:

– «Возможность».

Они выходили из зала. Мира задержалась, поправляя шарф. Рома вышел одним из первых. В холле он остановился, словно не решаясь идти сразу в темноту осеннего вечера. Мира, выходя, невольно оказалась рядом.

– Доброй ночи, – тихо сказал он, заметив ее.

– И вам, – кивнула Мира. Пауза. Она вспомнила его утренний визит, его «Удачи с перезагрузкой». И зеркало. И метлу. – Вы… далеко? – спросила она неожиданно для себя самой.

Он посмотрел на нее, чуть удивленно.

– Нет, не очень. В район типографии, за площадью.

– Я тоже в ту сторону, – сказала Мира. – Если… если не против, могу пройти часть пути. Вечером как-то спокойнее не одной.

Она тут же пожалела о своих словах. Слишком навязчиво. Слишком… странно? Но он не отказался. Просто кивнул.

– Пожалуйста.

Они вышли на улицу. Воздух стал еще холоднее. Шли молча, поначалу на почтительном расстоянии друг от друга. Тишина между ними не была неловкой, скорее… созвучной тому состоянию «тишины», о котором он говорил. Городской шум – гул машин, далекие гудки, чьи-то шаги – создавал нейтральный фон.

– Ваше кафе… «Мед и мята»? – неожиданно спросил Рома, глядя прямо перед собой.

– Да, – удивилась Мира. – Что думаете?

– Проходил мимо. Уютное название. И запах… – он слегка повел носом, будто ловя воспоминание. – Запах хороший. Настоящий.

– Спасибо, – Мира почувствовала теплую волну удовольствия. Лучшая похвала для ее маленького детища. – Стараемся. Хотя сегодня утром… – она запнулась, вспомнив рассыпанные зерна.

– Бывает, – он просто сказал. Как будто понимал, что за этим «хотя» может стоять что угодно, и это нормально. Они дошли до перекрестка. Его путь лежал прямо, ее – налево.

– Мне сюда, – указала Мира.

Рома остановился.

– Тогда… до завтра. На группе. Или… в кафе, – он чуть смутился, поймав себя на последних словах.

– Приходите, – улыбнулась Мира. – Брауни постараюсь припасти.

Он кивнул, едва заметная улыбка тронула его губы.

– Постараюсь. Спокойной ночи, Мира.

– Спокойной ночи, Рома.

Она пошла своей дорогой, ощущая странную смесь усталости и легкого возбуждения. Занятие прошло без происшествий. Разговор с Ромой – тоже. Никакой магии, кроме магии обычного человеческого контакта. Может, «Перезагрузка» и правда сработает? Может, она сможет?

Утро началось снова с ритуала. Но сегодня Мира была начеку. Она входила в кафе, остро осознавая каждую деталь: скрип двери, запах вчерашнего кофе, прохладу плитки под ногами. Барсик, как всегда, вышел из подсобки с видом голодного льва, увидевшего антилопу.

– Опоздала! – заявил он, тычась мордой в ее ногу. – Мир у ног твоих трепещет, а ты… прохлаждалась!

– Мир трепещет от твоего голода, пушистый террорист, – парировала Мира, направляясь к кухне за кормом. Она старалась двигаться плавно, осознанно, как учили вчера на дыхании. Никакой спешки. Никаких резких движений. Внимательная.

Насыпав коту еды, она приступила к приготовлению кофе. Зерна мололись в обычной мельнице. Вода кипела в электрическом чайнике. Все под контролем. Она украдкой взглянула на зеркало. Оно мирно стояло под салфеткой на подоконнике. Безмолвно. Мира позволила себе выдохнуть.

Первые клиенты – пара студентов, заказавших капучино и два круассана – не принесли сюрпризов. Мира работала на автомате, наслаждаясь рутиной. Потом пришла пожилая пара, постоянные клиенты, любители крепкого эспрессо и долгих разговоров у окна. Потом – молодой человек в деловом костюме, нервно проверяющий телефон. Все как обычно.

И вот тогда он появился. Странный покупатель. Мира не заметила, как он вошел. Он просто… возник у стойки, словно материализовался из воздуха. Высокий, очень худой, в длинном, темном, слегка потрепанном пальто, которое казалось не по сезону. Лицо было бледным, почти восковым, с глубоко посаженными глазами неопределенного цвета. Он не смотрел на меню, не смотрел на Миру. Его взгляд скользил по стенам кафе, по полкам, по Барсику, дремавшему на стуле, с каким-то нездоровым, ненасытным любопытством.

– Здравствуйте, – осторожно сказала Мира. – Что для вас приготовить?

Он медленно повернул к ней голову. Его глаза остановились на ней. Взгляд был пустым, как у куклы, и в то же время… пронизывающим. Мира почувствовала холодок по спине. Не страх, нет. Скорее, инстинктивное ощущение чужого. Не того «чужого», как обычный незнакомец, а чего-то… иного.

– Кофе, – произнес он. Голос был сухим, без интонации, словно скрип несмазанной двери. – Черный. Самый черный.

Мира кивнула, стараясь сохранять спокойствие. Просто эксцентричный клиент. Бывает. Она повернулась к кофемашине. Пока она готовила эспрессо, она чувствовала его взгляд у себя за спиной. Тяжелый, неотрывный. Она поставила маленькую чашку с темной, почти непрозрачной жидкостью перед ним.

– Пожалуйста. С сахаром? Сиропом?

Он не ответил. Протянул длинную, бледную руку с неестественно тонкими пальцами, взял чашку. Поднес к лицу, но не пил. Вдруг понюхал кофе. Глубоко, с каким-то странным, почти болезненным наслаждением. Потом… улыбнулся. Улыбка была широкой, неестественной, обнажающей слишком ровные, слишком белые зубы.

– Аромат… жизни, – прошипел он. И сделал крошечный глоток.

И тут Мира заметила нечто. Воздух вокруг него… мерцал. Словно легкая дымка, едва уловимое искажение пространства, как над раскаленным асфальтом летом. Она протерла глаза. Искажение осталось. И вдруг… его пальцы, держащие чашку, на секунду показались ей полупрозрачными. Сквозь них просвечивала темная ткань его пальто.

Мира резко отвела взгляд, сердце бешено заколотилось. Рецидив? Галлюцинация? Переутомление? Она судорожно сжала край стойки, стараясь дышать. Пять секунд вдох… пауза… семь секунд выдох. Я – камень. Я – лед. Она рискнула снова взглянуть.

Странный покупатель стоял на месте. Но воздух вокруг него больше не мерцал. Пальцы были плотными, непрозрачными. Он допивал кофе одним долгим глотком. Поставил пустую чашку на стойку с легким звяком.

– Благодарю, – его голос все так же скрипел. Он повернулся и направился к выходу. Не к двери, а прямо к… стене? Мира замерла. Он сделал шаг – и растворился. Не в дверном проеме. Просто… исчез. Словно его и не было. Только легкий запах озона и холодка остался в воздухе на месте его стояния.

Мира стояла, уставившись на то место, где он только что был. Чашка стояла на стойке. Пустая. Доказательство. Барсик поднял голову, зевнул и потянулся.

– Гостя невидимого привечала? – спросил он лениво. – Пахло… электричеством. И тоской. Сильно.

– Ты… ты видел? – прошептала Мира.

– Видел мужчину? Видел. Ушел? Ушел. Что тут особенного? – Кот снова уложил голову на лапы. – Людей странных полно. И котов тоже.

Мира глубоко вдохнула. Не магия. Не моя магия. Это было что-то другое. Что-то… внешнее. Непредсказуемое. Как и весь этот мир, в котором магия была лишь одним из многих странных, скрытых слоев. Она подошла, взяла пустую чашку. Она была холодной. Как лед. Она поставила ее в раковину. Просто работа. Просто кафе. Просто странный клиент. Но тень тревоги легла на ее настроение.

Позже, когда поток клиентов ненадолго спал, Мира решила подмести небольшой коврик у входа. Она взяла старую деревянную метлу. Только взяла в руки, как вспомнила вчерашний вечер, и дикий танец той. Она замерла, сжимая древко. Спокойно. Вчера был срыв. Сегодня все иначе. Я внимательная.

Она начала мести. Обычными, размеренными движениями. Щетка мягко шуршала по коврику, сгоняя пыль и песок. Все было нормально. Мира начала расслабляться. Вот видишь? Просто метла. Просто уборка. Она подмела коврик, сгребла мусор на совок и высыпала в ведро. Теперь нужно было просто поставить метлу обратно в угол.

Она повернулась, держа метлу вертикально. И в этот момент метла… дернулась в ее руках. Легко, почти неощутимо. Мира замерла. Нет. Она крепче сжала древко. Метла снова дернулась, сильнее. Потом… она резко наклонилась вперед, потянув Миру за собой! Мира едва удержала равновесие.

– Стой! – прошипела она, пытаясь поставить метлу на пол. Но метла упрямилась. Она вырвалась из ее ослабевших от неожиданности пальцев и… поехала по полу обратно к стойке! Не упала, а именно поехала, как на невидимых колесиках, энергично виляя пучком прутьев.

– Эй! – вскрикнула Мира, бросившись за ней. – Вернись!

Метла проигнорировала. Она лихо объехала ножку стула и помчалась прямо к кухне. Барсик, до сих пор довольно флегматичный, вскочил, распушив хвост.

– Диверсия?! – заорал он.

Метла, словно услышав вызов, резко сменила курс и помчалась прямо на кота! Барсик метнулся в сторону с неожиданной для его размеров ловкостью.

– Ты! Деревянный ублюдок! – зашипел он, шарахаясь от нового захода метлы. – Я тебе покажу! Я тебя в щепки!

Началась сюрреалистичная погоня. Метла носилась по кафе, преследуя вопящего Барсика, который отчаянно уворачивался, опрокидывая стулья и сбивая салфетницы. Мира пыталась перехватить метлу, но та была удивительно проворной. Она заскакивала под столы, огибала стойку, гонялась за котом вокруг витрины с пирожными.

– Прекрати! Немедленно! – кричала Мира, чувствуя, как смех и паника борются внутри нее. Это было ужасно… и чертовски смешно. Взорвавшийся чайник – это одно. А вот метла, устроившая охоту на кота в твоем же кафе…

Клиентка – та самая пожилая учительница – застыла у стойки с подносом, наблюдая за происходящим с открытым ртом. Кирилл, который только что зашел и собирался сделать заказ, замер в дверях, ухмыляясь.

– У вас тут… интерактив? – спросил он, снимая на телефон.

Мира, наконец, удалось загнать Барсика в угол за барной стойкой. Метла, лишившись цели, закружилась на месте, как собака, ловящая свой хвост, а потом… замерла. Прутья бессильно опустились на пол. Она снова была просто куском дерева и веревок.

Мира, тяжело дыша, подошла и осторожно подняла ее. Метла висела в ее руках безжизненно. Барсик выглядывал из-за стойки.

– Победа? – спросил он подозрительно.

– Пока что, – выдохнула Мира. Она повернулась к изумленной учительнице и ухмыляющемуся Кириллу. – Простите… это… новый автоматический уборщик. Бета-тест. Очевидно, с багами. Кофе в подарок.

Учительница медленно кивнула, явно не веря. Кирилл рассмеялся.

– Круто! А он может еще что-нибудь? Полы помыть? Посуду? Мне вот капучино нужно…

– Только подметать. И то… избирательно, – с натянутой улыбкой сказала Мира, унося метлу в подсобку и запирая дверь на щеколду. Она прислонилась к двери, закрыв глаза. Стыд, раздражение и дикое желание рассмеяться душили ее. Автоматический уборщик. Боже. Она снова не справилась. Магия прорвалась в самом идиотском виде. Но… никто не пострадал. Барсик был цел. Клиенты… вроде купились. Или сделали вид.

Она вышла обратно, стараясь выглядеть спокойной. Кирилл уже сидел за столиком.

– Итак, ваш самоходный веник утомился? – спросил он с ехидцей. – Тогда мне капучино, пожалуйста. И… дайте угадаю, без спецэффектов?

– Обычный капучино, – пообещала Мира, приступая к работе. Она сосредоточилась на процессе: молоть кофе, взбивать молоко. Рутина. Порядок. Контроль. Она налила молочную пену в чашку с эспрессо. Все шло гладко. Она поставила чашку перед Кириллом.

– Вот, пожалуйста.

– О, спасибо! – он взял чашку. И замер, уставившись на пенку. – Ого. Это… это кто?

Мира наклонилась. На нежной молочной пенке, как на холсте, проступил… портрет. Не абстрактное сердечко или листик. А четкое, детализированное лицо молодого мужчины с хитрой улыбкой и ямочкой на подбородке. Лицо, которое Мира никогда не видела. Но Кирилл, судя по его ошеломленному выражению, видел. И очень хорошо знал.

– Это же… Сашка?! – выдохнул он. – Мой бывший сосед по общаге! Но… как?! Откуда?!

Мира почувствовала, как земля уходит из-под ног. Не я. Я не делала этого сознательно. Она вспомнила зеркало. Странного покупателя. Его слова: «Аромат… жизни». Может, он что-то наделал? Или это был какой-то отложенный эффект от ее собственного стресса во время погони метлы?

– Э-это… – она искала слова. – Вы шутите? Случайность. Узоры в пенке… они иногда…

– Случайность? – Кирилл не сводил глаз с портрета. – Да это же он! Точь-в-точь! С его дурацкой ямочкой! Он мне должен три тысячи еще с третьего курса! – Он вдруг расхохотался. – Вот это да! «Капучино с портретом должника»! Это же шедевр! Можно сфоткать?

Мира, все еще в шоке, кивнула. Кирилл с энтузиазмом снимал капучино, громко комментируя сходство. Мира машинально убирала за учительницей, мыла кружку, чувствуя себя абсолютно потерянной. Магия снова вмешалась. Непредсказуемо. Странно. Но на этот раз… смешно? Кирилл явно не был напуган. Он был в восторге.

Дверной колокольчик звякнул. На пороге стоял Рома. Он оглядел кафе – опрокинутый стул, улыбающегося Кирилла с телефоном, Миру с тряпкой в руках и выражением человека, только что пережившего небольшое землетрясение.

– Утро бодрое? – спросил он, подходя к стойке. В его глазах мелькнул знакомый острый огонек – намек на юмор.

Мира вздохнула. Глубоко.

– Вы не поверите, – сказала она. – Но у нас тут… небольшой хаос. И автоматический уборщик на тестировании. И капучино с портретом. Ваш обычный?

Рома посмотрел на Кирилла, который показывал ему фото на телефоне: «Видал? Сашка! В долгу! В моем кофе!», потом на опрокинутый стул, потом на Миру. Его губы дрогнули.

– Похоже, у вас тут дурная аура, – произнес он совершенно серьезно. И добавил, уже с едва заметной улыбкой: – Но кофе, пожалуйста. Черный. И, если можно… без портретов моих бывших знакомых. Хах.

Мира встретила его взгляд. В его темных глазах не было ни насмешки, ни осуждения. Было… понимание? Принятие какого-то абсурда, в котором они оба, казалось, оказались? Она почувствовала, как внутри что-то отпустило. Напряжение, стыд, страх перед очередным сбоем. Она улыбнулась ему в ответ. Настоящей, чуть усталой, но теплой улыбкой.

– Обещаю. Самый обычный черный кофе. Без сюрпризов.

Глава 3: Аромапалочки и блоки

Неделя «Перезагрузки» пролетела как странный, слегка размытый сон. Четыре встречи группы. Четыре вечера, наполненных разговорами о тревоге, границах, прокрастинации и – в случае Ильи – о вечной красоте Чехова. Мира чувствовала себя как новичок на катке: то обретала равновесие, чувствуя, как дыхательные практики Елены Петровны действительно приглушают внутреннюю дрожь, то снова поскальзывалась на льду собственных мыслей, особенно когда речь заходила о «принятии себя».

Как принимать то, что лучше держать под семью замками?

Кафе «Мед и мята» стало ее тренировочным полигоном. Каждое утро – ритуал спокойствия. Молоть кофе – осознанно. Взбивать молоко – с концентрацией на текстуре. Даже разговор с вечно недовольным клиентом превращался в упражнение: «Вдох… Пауза… Вежливый ответ… Выдох».

Барсик, наблюдавший за этими метаморфозами, фыркал: «Ты стала похожа на монаха, которому принесли плохой чай». Но Мира упорствовала. Никаких больше взбесившихся метел. Никаких портретов в пенке. Зеркало под салфеткой молчало, как партизан. Казалось, система работала.

Рома стал постоянным гостем не только кафе, но и их тихих прогулок после группы. Они шли рядом, не всегда разговаривая, но их молчание уже не было неловким. Это было скорее… перемирие двух осторожных душ. Иногда он спрашивал о кафе, о Барсике («Ваш рыжий диктатор сегодня милостив?»). Иногда она ловила себя на том, что рассказывает ему о какой-нибудь смешной ситуации с клиентом, опуская, конечно, магические нюансы. Он слушал внимательно, его темные глаза иногда смягчались почти улыбкой. Она узнала, что он работает в типографии, верстает что-то там. Что его сестра живет в другом городе и очень настойчива («Она купила мне этот сертификат на курс, иначе грозилась приехать и устроить сцену»). Что он любит старые черно-белые фильмы и терпеть не может репчатый лук. Маленькие, обычные детали. Кирпичики нормальности, из которых Мира пыталась построить свою крепость.

Сегодняшняя группа должна была быть особенной. «Практика осознанности и глубокого расслабления», – объявила Елена Петровна в конце прошлой встречи. Мира чувствовала легкое беспокойство. Расслабляться? При всех? Когда любая потеря контроля чревата… последствиями? Она закуталась плотнее в свой любимый синий шарф – как в кольчугу – и шагала к «Новому Взгляду», стараясь дышать ровно. Вечер был прохладным, ветер гнал по асфальту первые опавшие листья, шуршащие как шепотки.

В холле центра ее ждал сюрприз. Не Рома, который обычно приходил позже. А Маруся, сияющая, как новогодняя гирлянда. Рядом с ней на стуле лежала большая плетеная сумка, из которой торчали пучки сухих трав, деревянные шкатулки и выглядывало что-то, напоминающее миниатюрного деревянного идола.

– Мира! Привет! – Маруся буквально вспорхнула. – Я так ждала сегодня! Думала, может, опоздаешь? Как раз успею настроить пространство!

– Настроить… пространство? – осторожно переспросила Мира, чувствуя, как по спине пробегает знакомый холодок. «Энергетика», «вибрации», «пространство» – слова из лексикона ее матери, которые всегда предвещали что-то непредсказуемое.

– Ну да! – Маруся с энтузиазмом раскрыла сумку. – Сегодня же медитация! А какая медитация без правильной атмосферы? Я принесла кристаллы для гармонии – вот этот розовый кварц просто ангельский! И шунгит для защиты от негатива – город же, понимаешь? Электромагнитные смоги! И главное… – она торжествующе достала длинную тонкую коробочку, – аромапалочки! Настоящие, гималайские! Сандал, лаванда и немного пачули – идеально для успокоения и открытия третьего глаза!