Дотла. Книга вторая

Она просила его не идти, но он не мог. Просто не собирался оставлять все произошедшее как есть. Не хотел спускать Миру с рук то, что тот сделал. Необходимо было дать ему понять, чтобы он оставил Ванессу в покое. Чтобы он исчез, провалился. Хоть в саму преисподнюю, в самую ее глубокую точку, ко всем гребаным чертям.

Чтобы прошлое не накладывалось на настоящее, не оставляло свой расплывающийся, грязный, отвратительный след на том, что было дорого Арсу сегодня. Сейчас.

Этого и так было достаточно в его жизни. Это останется с ним – воспоминанием, опытом, пусть даже таким, что горчил и жег на послевкусии. Но это не должно было никак касаться Ванессы. Отравлять ее жизнь и вытягивать из груди свет.

Арс не позволит.

Ни за что.

Он поднялся из подземного перехода, и солнечный свет резанул по глазам, заставил прищуриться. В кармане завибрировал телефон, раздался звонок. Первая мысль – Ванесса уже закончила, вышла и не увидела его. Уже? Да ладно. Прошло минут пять, она вряд ли успела даже добраться до процедурного кабинета. Арс достал телефон и посмотрел на экран.

Нет.

Не Ванесса.

Вместо нее высветилось давно знакомое имя, и Арс улыбнулся. Почти обрадовался входящему звонку. С тех пор, как Андрей назвал ему это имя, которое чуть ранее назвала Ванесса, Арс не сомневался: он увидит его на экране своего телефона в самое ближайшее время.

Это будто встряхнуло изнутри. Напряжение немного отпустило.

– Да, – ответил он, стараясь не слишком улыбаться в трубку.

Уже наперед зная, что ему скажет Сергей.

– Привет, Арс, – голос с небольшими помехами. Знакомый до чертей. До ностальгии, что пошевелила эти короткие волоски на загривке. Почти разбежалась мурашками по спине. И даже по телефону было прекрасно слышно: Сергей захлебывался в чувстве вины.

– Как ты?

– Нормально. Арс… – не стал тянуть он. – Я чего звоню… В общем, прости. Я полный кретин.

Края рта поползли вверх, делая улыбку шире. Арс мотнул головой, как если бы Сергей стоял перед ним прямо сейчас.

– Нет. Все нормально. Ты не виноват.

– Нет, ты не знаешь, я виноват. Я…

– Я знаю, что ты сделал, – прервал Арс. В его голосе ни упрека, ни обвинений. Сергей уж точно никак не причастен к этому. И он не обязан был включать дедукцию и пытаться уберечь Нессу от чего-то, о чем понятия не имел – лишь предполагал. Беспокойства с его стороны и этого звонка, чтобы объясниться, уже хватало с головой, и Арс был ему благодарен за это. – С Нессой все в порядке.

Он не хотел говорить правду, потому что понимал: Сергей съест себя беспокойством еще сильнее, чем сейчас.

– Значит, вот она – какая? Та самая Ванесса, – наконец в голосе старого друга послышалась неуверенная улыбка.

Когда Лея еще была жива, и все вместе они составляли «Эпицентр», Сергей крутил огонь вместе с ними – он был одним из членов команды. И одним из тех, кого Арс всегда считал по-настоящему близким. А еще Сергей увлекался спарклингом. Поэтому неудивительно, что у него так быстро нашлось ненужное снаряжение для Нессы позапрошлой ночью.

После распада «Эпицентра» Сергей уезжал, потом возвращался, потом уезжал вновь и опять оказывался здесь. Бросал огонь и занимался чем угодно, но иногда – очень редко – они все же крутили вдвоем. Раз в несколько месяцев встречались за городом на подходящей для этого местности и проводили тренировку, общались один-два вечера, а затем снова пропадали из жизни друг друга на неопределенное время. И все же Арс считал Сергея не просто старым знакомым – он продолжал считать его своим другом. Даже сейчас. Даже когда прошло пять лет. Даже учитывая, что в последний раз они виделись, наверное, месяцев девять назад. И вот он собирался уезжать снова? В своем репертуаре.

– Да, это она, – кивнул Арс.

Взгляд сам собой нашел вывеску нужной кофейни. Оставалось метров двадцать. От входа тянулось по зданию высокое, практически во всю стену первого этажа, окно. Сквозь картинку отзеркаленной улицы виднелись очертания столиков и силуэты посетителей. Арс не приглядывался. Даже отвернулся, чтобы спокойно закончить разговор и не наткнуться случайно на знакомое лицо, которое хотелось разве что разбить о стол. Несколько раз.

– Хорошенькая. Поранилась?

– Немного. Но ничего серьезного, – слукавил снова Арс. – Не считай себя виноватым. Ты не мог ни о чем знать, когда просто помогал случайной девушке.

– Это будет мне уроком: не давать снаряжение для спарклей случайным девушкам, которые потом могут оказаться девушками моих друзей, – фыркнул Сергей.

Арс хохотнул.

– Спасибо, что позвонил. Несса сказала, ты уезжаешь?

– Может, теперь уже все-таки насовсем? – снова улыбка в голосе Сергея. Казалось, он и сам не верил в то, что этот переезд точно будет последним, из категории «навсегда». И вопросительная интонация это лишний раз подтверждала.

И все же Арс ответил:

– Кто знает? Может, в следующий раз встретимся уже где-то не здесь? Удачи.

– И тебе, Арс. Удачи.

Короткие гудки.

И какое-то теплое, светлое чувство, похожее на солнечный свет, затопило изнутри за секунду, кажется, если не быстрее. Приятное послевкусие. Облегчение. Улыбка, что осталась на лице. Все-таки иногда, в определенных случаях, было приятно окунуться в прошлое. Позволить вороху воспоминаний ворваться в голову. И случай с Сергеем, этот ожидаемый короткий разговор, был одним из таких.

Арс закусил щеку изнутри, разворачиваясь. Улыбка сошла с лица, когда взгляд уткнулся в стекло окна, что отражало оживленную улицу. Там, внутри, его ждал совершенно противоположный случай. Тот, что рушил все устоявшееся счастье и ощущался тягостным мраком за ребрами. Колючим, тугим и таким… лишним. Тот, про который хотелось забыть и больше никогда не вспоминать, никогда не сталкиваться.

Арс надеялся, что сейчас они столкнутся в самый последний раз.

Руки сжались в кулаки, и он направился к двери со стеклянными вставками, открывая ее и оказываясь внутри. Пробежался глазами по помещению, выполненному в бежевых оттенках. Зал был неплотно заставлен круглыми столами цвета светлого дерева, вдоль дальней стены протянулся темно-синий диван, к которому тоже были приставлены деревянные столы, рассчитанные на двух человек. Над ними на длинных проводах свисали лампы, бросающие теплый свет, но они скорее выполняли функцию декора, чем освещения.

Знакомая темная макушка быстро попалась на глаза. Ноги понесли к нужному столику раньше, чем Арс сообразил, и вот он уже остановился возле Мира, который что-то просматривал в ноутбуке. Рядом стоял бокал с практически допитым кофе. Латте или капучино: пенка размазалась по прозрачным стенкам.

Радмир, наверное, заметил Арса краем глаза, потому что протянул руку вперед, указывая на место напротив, закрывая крышку ноутбука, и только после поднял глаза, ухмыляясь в угол рта.

– Присаживайся.

Их взгляды встретились: темный и еще темнее, настолько, что напоминал бездну.

Арс, стиснув челюсти, опустился на диван напротив, не вытаскивая руки из карманов.

– Я начну без прелюдий.

– Ух-ты. Я весь внимание, – фальшиво улыбнулся Мир, сплетая пальцы и ставя на них подбородок.

Но Арс не был настроен на доброжелательную беседу. Даже наигранную.

– Если ты снова подойдешь к Ванессе или хоть что-то ей сделаешь, я обещаю: я выжгу тебя дотла за то, что ты творил с ней, Мир. Понял? И сожгу все, что тебе дорого, – процедил он сквозь зубы, склонив голову вбок, не сводя глаз с Мира.

Фальшиво-приторная улыбка напротив растворилась, будто ее не было вовсе. Черный взгляд наполнился неприязнью.

– Ты уже сжег однажды. Забыл?

Если бы Арс знал Мира хоть на толику меньше, эти слова могли бы ударить. Растолочь в крошево все внутреннее существо, выбить воздух из легких. Еще года четыре назад могли бы. Но сейчас уже нет.

– Не пытайся манипулировать мной. Мне навязать чувство вины у тебя не выйдет. Я просто надеюсь, что ты меня понял, – Арс наклонился ближе, проговаривая по слогам: – Не подходи к ней.

Его тон – сплошной лед.

– Чувствую, она уже сама ко мне не подойдет, – Мир усмехнулся.

– Да. Но проверять не советую. Чего ты собирался добиться этим? Что за идиотская пародия на месть?

Мир пожал плечами. Такой беспечный жест. Несерьезный. Будто они говорили о погоде или о том, чем планируют сегодня ужинать. Арс снова почувствовал внутри себя закипающую, ядовитую злость. Ванессе было больно из-за всего того, что Мир ей внушил за это время, и это вся его реакция сейчас?!

Арс сжал челюсти. Вперил уничтожающий взгляд в Мира, ожидая ответа.

– А что ты мне предлагаешь? – с той же усмешкой он чуть прищурил глаза. Только вот усмешка была снова фальшивая. Наружу прорывалась горечь хронической печали. Арс почти чувствовал ее на языке.

И тут вдруг – осознание. Оно буквально было на поверхности, даже далеко тянуться не пришлось.

Мир все еще любил Лею. Все еще не мог отпустить. Позволить себе идти вперед.

– Жить дальше, – бросил Арс.

– Как? – Мир покачал головой. – Я не понимаю. Тебе будто было плевать. Ты слишком легко простился с ней. Слишком легко забыл. Ты не любил ее так, как любил я.

– Ты не знаешь, через что я прошел. Ты ни-че-го не знаешь. Я сломался так же, как и ты.

– Ты любил ее?

– Любил. И отпустил, когда было нужно. Когда время пришло.

– А сейчас?..

– Я помню ее, – Арс закусил щеку изнутри. Отвел взгляд, нахмурившись.

Перед глазами появилась давно знакомая улыбка, которую он видел в последний раз пять лет назад. Искренняя, с очаровательными ямочками на щеках. От нее уже давно не было больно. Она была для него теплым светом, приятным, важным воспоминанием, что навсегда останется где-то внутри.

Арс снова нашел глаза Мира, глядящие то ли скептически, то ли меланхолично:

– Лея была замечательным человеком, и я любил ее. Но я уже давно иду дальше. Нет смысла стоять на одном месте, если от этого не будет никакого прока. Гениальный манипулятор, неужели в этом случае ты сам не даешь себе идти дальше? А ведь давно пора. Ее жизнь, к огромному сожалению, закончилась, но твоя продолжается. Так живи ее, блять. Иди и живи. Лея бы не хотела, чтобы ты вот так слонялся без смысла годы напролет, лелея свою память о ней и свои чувства.

Мир хохотнул:

– Я тебя умоляю! Лее было наплевать на меня.

Арс покачал головой:

– Нет, никогда. Никогда ей не было плевать на тебя. Ты был дорог ей, несмотря на все, что делал, несмотря на то, что вел себя как ублюдок. Она переживала за тебя. И она всегда переживала за твои чувства, хотя ты ни хера не стоил из всего, что она делала для тебя, – последние слова Арс просто выплюнул, снова чувствуя злость. Он разгонялся, словно болид на Формуле-1, и с каждым новым поворотом его заносило все сильнее, грозясь вынести с трека в любую секунду. – И после всего, что произошло, ты все равно продолжаешь поступать как гребаный мудак. Ты ломал Лею. И сейчас ты ломал Нессу. Ради чего, твою мать?! – процедил Арс, все же контролируя громкость голоса, чтобы этот разговор не стал достоянием всей кофейни.

В конце концов, это был разговор лишь их двоих. И прерывать отдых или работу других людей громкими разборками Арс не хотел.

Мир не отвечал некоторое время. Сверлил его взглядом, и в черных глазах виднелась странная заинтересованность напополам с уже угаданной Арсом печалью. Мир размышлял, перебирал мысли в голове. Кусал щеку изнутри. Снова усмехнулся краем рта, но теперь не фальшиво.

– Ты любишь ее, – констатировал он.

Перед внутренним взором – распахнутые, улыбающиеся серо-зеленые глаза, в которых целая жизнь. И весь солнечный свет.

– Да, – кивнул Арс.

– Я не назвал имя.

– Мы оба поняли, кого ты имеешь в виду.

– Да, – Мир снова ухмыльнулся. И только сейчас Арс понял: эта ухмылка всегда выдавала не его превосходство, не эмоции, не смех, а лишь его слабость, которую он так и не смог до сих пор победить в себе. – Ты не дал мне быть с той, кого я люблю. Было бы логично, если бы я в ответ не позволил тебе быть с любимым человеком.

За ребрами кольнула жалость. Арс угадал ее в раз. Прикусил язык, чтобы не чувствовать это настолько отчетливо. Почему-то он не хотел ощущать ее по отношению к человеку, сидящему напротив.

– Я никогда не стоял у тебя на пути.

– Но по какой-то же причине она выбрала тебя, – выплюнул Мир. Это болело в нем. Жалило. Не давало покоя.

– Это был ее выбор. И только. У человека всегда должно быть право выбора. Если он тебя любит, то и без манипуляций, без обмана, без всякого воздействия выберет тебя. А если не любит, то тут и манипуляции не помогут. Я не знаю, понял ли ты это. Может, нет. Но надеюсь, ты вынесешь из ситуации какой-то урок. И ты меня услышал, я надеюсь, – Арс поднялся из-за стола, задвигая за собой кресло. Прожигая Радмира взглядом в самый последний раз. – Не подходи к Нессе. Я хочу снова перестать слышать о тебе, как это было еще месяц назад. Исчезни. Иначе тебе не поздоровится, я обещаю.

Ответом стала усмешка, но не та легкая, напускная, издевательская, которую Мир раздаривал всем своим недоброжелателям направо и налево. Скорее, тяжелая, невеселая, пропитанная отчаянием. Она, наверное, горчила на языке. И сводила скулы.

Мир промолчал. А Арс вдруг почувствовал странный укол разочарования, но он не гвоздил к земле, не ощущался неподъемным грузом на плечах. Скорее, мостился заметным, колким дискомфортом. Из разряда того, что в принципе можно было ожидать, даже если хотелось верить в лучшее.

Арс сунул руки в карманы штанов и, отведя взгляд, направился вперед, оставляя этот разговор и свою злость позади. Оставляя позади Радмира, который заплутал, сбился с пути еще пять лет назад и до сих пор не нашел выхода. Надеясь, что действительно больше никогда не увидит этого человека.

Когда застекленная дверь кофейни мягко закрылась за спиной, Арс остановился, свыкаясь с какими-то новыми ощущениями, что расцветали внутри одновременно с тем, как гасилось разочарование. Арс оставил за спиной не только злость и старого знакомого, которого почему-то не хотел считать врагом. Он оставил там свое прошлое, потому что этот разговор, кажется, закрыл последний из всех маячащих гештальтов.

Неожиданно захотелось улыбнуться. На улице было свежо и влажно, пахло прибитой к тротуарам пылью и ветром. Пахло августом, несмотря на то, что календарь уже показывал сентябрь. Набежали белые, кучные облака, так сильно похожие на дождевые. Простоять вот так целый час, а то и больше. Наслаждаться ощущениями вокруг и внутри себя. Ждать дождь, чтобы он окончательно смыл остатки негатива.

Но на это все у него еще будет время – целая жизнь впереди. А пока что нужно было торопиться: наверняка Несса уже заканчивала. А он обещал ей, что она не будет его ждать.

Глава двадцать девятая

Ванесса

– Из мельницы в луп, потом восьмерка. И-и… бросок, – скомандовала Ванесса. Они с Арсом одновременно плавным движением подкинули по одному пою в воздух. Горящие грузы очертили в воздухе изящную дугу и рванули вниз. Ванесса четко отследила момент, после которого нужно было ухватить цепь, но забывшие тренировки руки все еще не слушались ее до конца. Не рискнув, чтобы не поранить случайно Арса и не пораниться самой, если вдруг пой не удастся поймать как следует, Ванесса дала ему глухо удариться об асфальт и разлететься снопом искр перед ногами.

– И выход на обратную восьмерку. Идеальная синхронность. Видела, Аля? – спросил Арс, посмотрев на Алю, что сидела на бордюре, наблюдая за их тренировкой, и заодно, чуть откинув голову, ловила последние солнечные лучи.

Сентябрь клонился к своему завершению. Погода приятно радовала, после недели хмурости и липкой мороси давая насладиться теплом. Эти дни были последними, когда еще мало-мальски удавалось поймать ощущение угасающего лета, этот влажно-теплый след.

А дальше – только сплошная дождливая осень.

– Еще бы я пои ловила, и цены бы мне не было, – буркнула Ванесса, нагибаясь, чтобы поднять упавший пой, зацепив пальцами петлю, однако, несмотря на неудачи, теплое чувство внутри все равно согревало. Ощущать тяжесть грузов снова было приятно после двух недель восстановления.

– Перестань, Несса, – цокнула Аля, поднимаясь с бордюра и отряхивая ладони. – У тебя была травма, ты две недели ждала, пока заживут ожоги. Две недели без тренировок, считай, мышцы привыкают ко всему заново. С реакцией у тебя все так же отлично, но твое тело за тобой не успевает так легко, как ты этого хочешь.

– Аля права, Несса, – Арс забрал у Ванессы пои, укладывая их на кошму. Огонь танцевал в воздухе, вздымаясь вверх. Им повезло: день был безветренный, иначе бы не получилось так просто тренироваться с огнем, еще и на открытой площадке. – К тому же ты очень рано приступила к тренировкам и даже не дала себе толком восстановиться. По-хорошему тебе еще неделю не нужно напрягать себя.

Аля, что стояла рядом, фыркнула, упирая руки в талию. Арс скосил на нее глаза.

– Через неделю фестиваль. Как ты себе это представляешь? Она бы съела саму себя, если бы не участвовала в нем. Скажи «спасибо», что высидела две недели.

– В принципе, не поспоришь, – невесело хохотнул Арс.

– Я вообще-то тут! – Ванесса нарочито возмущенно всплеснула руками. Тяжело вздохнув, она прикрыла глаза и протерла лицо ладонями. Это удивительно помогало хоть немного привести мысли в порядок, успокоить бешеную гонку в голове. – Но вообще-то вы правы. Если бы я снялась с выступления, я бы не смогла спокойно жить, зная, что подвела вас. И если не смогу сейчас вернуться в форму…

На ее плечи легли теплые ладони, и в этом полном поддержки жесте Ванесса узнала Арса. Отняла руки от лица и обернулась, чтобы взглянуть на него.

– Дай своему телу время и запасись терпением. Ты все сможешь. Но не убивайся. Никому не будет лучше, если ты в погоне за идеальной формой будешь работать на износ и изморишь себя. Нагрузок должно быть в меру: не меньше, но и не больше.

Ей нравилось, как всегда спокойно он все объяснял. Даже если она была не права и заблуждалась, Арс разговаривал с ней, помогая понять, где она завернула не туда. Ванессе нравилось, как он доносил свою мысль: словами, через рот, напрямую. И всегда выслушивал собеседника, чтобы понять и его точку зрения. И, может, даже разделить ее.

Ванесса улыбнулась Арсу, коснувшись ладонью его руки.

– Спасибо.

– И сейчас пять минут отдыха тебе тоже не повредят, – Арс мягко подтолкнул ее в спину в сторону бордюра, где еще пару минут назад сидела Аля.

Хотелось пить, и она согласилась на совсем небольшую передышку. Опустилась на поребрик, дотянулась до бутылки с водой и сделала несколько глотков. Вода не успела нагреться, несмотря на прямые солнечные лучи: солнце сегодня действительно грело, будто решило наполнить каждую улицу теплом напоследок. Или напомнить о том, как прекрасно ушедшее лето. Завтра снова начинались дожди, и до субботы, на которую планировался финал фестиваля, они не успеют закончиться. Оно и к лучшему: мокрая одежда и волосы, влага в воздухе всегда были дополнительной защитой для огненных артистов.

Осень началась почти месяц назад, но Ванесса не хотела привыкать к ней. Не была готова. Полгода холодов, три месяца снега. В конце октября, когда температура падала ниже нуля и выступать на улице уже было не так комфортно, они сворачивали свою деятельность до следующего сезона.

«Феникс» уходил в вынужденный отпуск.

Конечно, тренировки в зале никуда не девались, и изредка они выступали на некоторых мероприятиях, что проходили зимой. Например, уже три года подряд городская администрация приглашала «Феникс» выступить в первый день нового года с огненным шоу. Были и другие заказы. Но крутить в свое удовольствие на набережной или тренироваться под открытым небом часами напролет уже не было возможности.

Огонь не уходил из их жизни, но его определенно становилось в разы меньше. Несмотря на то, что средств от отработанного теплого сезона хватило бы, чтобы прожить до следующего года, ребята все равно брали подработку, чтобы уж точно ни в чем себе не отказывать. Чтобы снова дождаться тепла.

Возможно, еще и поэтому Андрей так хотел открыть свою студию. Чтобы даже в несезон не оставлять «Феникс» без работы, чтобы ребята не разбредались в поисках временной подработки, а спокойно продолжали работать круглый год, зная, что место будет стабильным, не беспокоясь о том, что придет ноябрь, и нужно будет снова что-то искать.

Ванесса отставила бутылку в сторону. Опустила голову, взгляд упал на руки. Кожу покрывала плотная эластичная ткань черных длинных митенок – Ванесса начала надевать их на тренировки, чтобы в только зажившие ожоги не летели пыль и грязь и чтобы уберечь кожу от новых повреждений.

С того дня, когда Ванесса травмировала руки, прошло почти три недели. Три дня назад она перестала накладывать повязки – ожоги затянулись и побелели, кое-какие – те, что поменьше, – уже сошли целиком, и от них действительно не осталось и следа. Не успели зажить только самые глубокие и крупные – они стянули кожу тонкой сморщенной коркой, но и эти следы в скором времени должны были сойти. «Феникс» с недоверием отнесся к желанию Ванессы вернуться к тренировкам так рано – физические нагрузки могли травмировать не до конца зажившие ожоги, но плотные митенки более-менее спасали и от этого.

Арс возил ее на перевязки. Сам. Отказывался от предложения Андрея помочь, садился в машину и вез Ванессу в больницу, где шел с ней до процедурного кабинета и ждал, пока она закончит. Лишь в первый день он отлучился по своим делам, но Ванесса и не заметила бы, если бы он не предупредил: когда она вышла из больницы, Арс стоял на том же месте, где она его оставила.

Начиная со второй недели – когда врач дал понять, что Ванесса может справляться самостоятельно, и выписал все необходимые лекарства и мази, – Арс заходил к ней в спальню каждый вечер, чтобы помочь с перевязкой. Раны заживали на глазах – и это не могло не радовать. А еще не могли не радовать их вечерние встречи в ее комнате, которые постепенно превращались в привычку. Необходимость. Но последние три дня, в которые Ванесса вернулась к тренировкам, выматывали ее настолько, что она проваливалась в сон, едва приходила из душа и касалась головой подушки. В перевязках больше не было необходимости. Они с Арсом встречались утром и на протяжении всего дня.

Все возвращалось в прежнее русло, и она чувствовала себя хорошо. Действительно хорошо. Не было никаких секретов, тайн, известий, которые швыряли с небес на землю. Радмир пропал – он не писал и не звонил. Не пытался связаться. Не искал встреч. Словно его никогда не было или… словно он прекрасно понимал, что она не станет с ним разговаривать после случившегося. Словно знал наперед, к чему приведут его действия и слова. И от этого было… неприятно. Похоже на едкий осадок, забившийся в горло. Ванесса выбрасывала его из головы, чтобы не возвращаться мыслями к этой тяжести и тьме. Сейчас ей действительно было спокойно.

Рядом с ребятами.

Рядом с Арсом.

Ванесса вздохнула. Хотелось, как и Аля, откинуть голову и расправить плечи, позволить солнечным лучам падать на лицо и грудь, ловить эти последние крохотные отголоски прощающегося лета. Взгляд упал дальше за обрыв – на раскинувшийся лес. Деревья желтели, некоторые уже начинали краснеть, другие стояли все еще зеленые. Буйство осенних теплых оттенков – будто с кисти художника случайно упало несколько капель яркой краски.

В осени было свое очарование. Была атмосфера. Но очень недолго – ровно до тех пор, пока не облетят с деревьев листья, обнажая голые ветки, пока хрустящий разноцветный ковер под ногами не станет пожухлой кашей из-за дождей и бесконечной грязи, пока город не начнет казаться серым и пустым из-за постоянно хмурого неба.

Люди, которые говорят, что любят осень, зачастую любят ее не целиком, а только первую половину. Окончательно вся атмосфера пропадает, когда проходит Хэллоуин. И пусть в России его официально не праздновали, перед Новым годом это был последний период, когда кофейни, ресторанчики и магазины хоть немного преображались – благодаря разложенным на улице тыквам, наклейкам паучков на стеклах и ведьминским шляпкам, которые появлялись на каждом углу, а потом снова исчезали на целый год. Хотелось заваривать чай с травами, пересматривать любимые фильмы, например, «Гарри Поттера» и «Сумерки», и готовить яблочные пироги с корицей.

Но только первую половину осени.

Во вторую хотелось не выходить из дома до тех пор, пока снова не начнет цвести черемуха, а следом за ней – сирень. Пока тренировки из зала не вернутся на улицу. Пока на набережной не сойдет лед и снова не будет слышен плеск воды.

А до этого момента еще целая осень и зима впереди.

Глаза зацепились за летящий огненный шар, и Ванесса обратила внимание на Алю, что тренировалась чуть поодаль. Она репетировала свою одиночную программу: крутила пои, меняя трюки один за другим, оплетала себя пламенем, частыми короткими бросками перекидывала грузы, ловко хватая цепи в самый подходящий момент. Танцевала. Двигалась быстро и легко, и если бы на улице стояли сумерки, это бы смотрелось еще эффектнее.