Степное проклятье

Она посмотрела на Шпиона, не говоря ни слова. Собственно, она не знала, что сказать. Никакой особой вины за собой она не чувствовала.

– Пойдем со мной, – спокойно сказал Шпион и пошел из комнаты, не глядя на нее. Она снова, как собака, поплелась следом, не понимая, зачем она это делает, и что он задумал.

Он привел её в одну из полупустых кладовых в подвале, куда доступ был только у слуги-кладовщика и, как оказалось, у него. Почему-то она надеялась, что он приведет её к Иве, но в маленьком помещении было пусто, если не считать нескольких пыльных мешков в углу, грубо сколоченных полок и табуретки. Пока она озиралась, он сдвинул табуретку на середину комнаты и уселся на неё, пристально глядя на Элину.

– На что твой сын рассчитывал, когда писал это письмо? А особенно, когда посылал это письмо королю Надину? Надин это письмо и читать не стал, сразу же отдал священникам, а те мне, – резко и грубо сказал он.

Элина решила не отвечать на этот вопрос, хотя ей стало страшно.

– Зачем ты меня сюда привел? – она с трудом сдержала дрожь в голосе.

– Сказать тебе, что я понял цену твоим словам, – с насмешкой сказал Шпион. – Говорила, что не знаешь, куда сбежал Алек. А сама шлешь ему из замка письма.

Он замолчал, глядя на нее испытующе. Пытается поймать? Но у него нет доказательств, что она обменивалась письмами cо своими друзьями.

– Думаешь, мои часовые не заметили ту тварь из леса, что приносит тебе письма и оставляет их у тебя на подоконнике? Думаешь, я не догадываюсь, от кого и кому эти письма? – с издевкой спросил он.

У Элины все оборвалось внутри, а сердце бешено заколотилось. Выходит, доказательства у него есть. Вот только что за тварь из леса видели его солдаты?

– Мы не подстрелили тварь только потому, что хотим от тебя кое-что, – продолжал Шпион, делая явное усилие сдержать злость.

Он вынул из кармана чистый листок бумаги и угольный карандаш и положил их рядом с ней на полку. Потом шагнул к двери и загородил её, не давая Элине шанса выскользнуть из комнаты.

– Пиши. Если не напишешь, твоей дочке будет еще хуже, чем сейчас. Спроси Алека и всех остальных изменников, с которыми ты заодно, что у них происходит.

Мысли лихорадочно метались в ее голове. Ухудшить положение ее дочери – это реальная угроза или блеф, как всегда? Вполне может быть, что он ничего не знает о девочке, а просто лжет ей в лицо. Что же делать? Рисковать она не имеет право, что, если Шпион все-таки не лжет и может реально сделать что-то страшное.

А он уже опомнился и говорил спокойно, словно сожалея о своей вспышке. И все-таки в том, что он говорил, она вдруг явственно ощутила безумие.

– Все, что я делаю, – это защита и твоих интересов тоже, Элина. Ведь я же обещал трон и тебе, и твоему сыну. Пусть это произойдет позже, чем он рассчитывал, но произойдет. А сейчас моё время, это же справедливо, разве не так? Помоги же мне. Все, что от тебя требуется, это попросить его рассказать о его планах. А я найду способ его остановить и приведу его к власти законным путем.

В его глазах появился какой-то странный болезненный блеск, и это еще больше убедило ее в том, что Шпион по крайней мере наполовину безумен. Как он может рассчитывать на то, что мать законного наследника согласится с тем, что сейчас «его время», время человека, укравшего корону у ее сына? А он смотрел ей в глаза и убеждал, что он вернет Алеку трон. Это было бы смешно, если бы не было так страшно.

Будь что будет, она напишет записку. С безумцем спорить бесполезно. Но она сделает это так, что её друзья поймут, что она в плену. Она взяла карандаш и написала, «Алек, расскажи подробно, как у тебя дела. Сообщи все детали. Элина». Вот так, коротко и ясно. Для Шпиона. А её друзья сообразят, что такую странную записку сама она написать не могла. В конце концов, если Шпион держит за дуру её, то пусть не обижается, что и она с ним сыграет злую шутку.

Выхватив у нее из рук записку, Шпион ухмыльнулся.

– Не обижайся, но тебе придется посидеть в этой комнате, пока я не получу ответ, моя королева, – злорадно сказал он, захлопывая и запирая дверь у нее перед носом.

***

На оторванной от одной из книжек пустой странице домовик аккуратно тонким пером нарисовал живой меч Крылатого. Долго смотрел на него, прищурившись. Покачал головой и написал, «они боятся холода, а те из них, кто не смог укрыться от холода, уменьшились в размерах, либо потеряли разум». Поставил рядом вопросительный знак. Подумал и написал, «некоторые из них могут менять свою внешность». Встал и немного походил по библиотеке, потирая себе виски. Ничего не сходилось. Не работала ни одна его теория, не было ни одной мало-мальски подходящей отгадки к тайне первой расы.

Леонард вздохнул и в очередной раз вернулся к книге о вечной войне и к другим книгам. Загадка первой расы изводила его и не давала сосредоточиться на чтении. Самое главное, его не покидало ощущение, что свечение и тепло, которое он ощутил в Иве и которое принадлежало спрятанному в ней лесному существу, было знакомым. Он совершенно точно уже встречался с этим типом жизненной силы, причем давно, еще в самом начале своего обучения искусству чтения волн жизни в Домашнем Лесу.

В библиотеку вошел Крылатый, и Леонард быстро перевернул листок с каракулями чистой стороной вверх. Крылатый выглядел расстроенным и встревоженным.

– Ксандр собирается прийти после того, как закончит тренировки с валгалианами. Похоже, у него есть новости из замка. Но он просил ничего пока не говорить Алеку.

Леонард кивнул, но мгновенно забеспокоился. Просьба не посвящать Алека в разговор встревожила и его. Неужели что-то случилось в замке, и валгалианин боится волновать юношу? Неужели что-то случилось с королевой и Ивой?

Крылатый кивнул на открытую книгу о вечной войне.

– Похоже, ты откопал что-то новое.

Книга была раскрыта на главе «О целях живой и мертвой магий».

– Пожалуй, – кивнул домовик. – Я все пытаюсь понять, какую роль играют степные дети во всей этой истории с ловцами. Что произошло с Ивой? Понимаешь, у живых магов высшей целью считается создание новых живых магов, обладающих свободной волей. Как оказывается, мертвые маги преследуют похожую цель. Но им нужен живой маг, который служил бы им.

Леонард разволновался, объясняя Крылатому то, что он с огромным трудом сумел извлечь из книги, которая была написана кем-то из искателей для других искателей. Книга была написана не для постороннего читателя, а для того, кто был хорошо знаком с историей так называемой живой вселенной. Леонард пробирался сквозь книгу наощупь, перечитывая ее в который раз и находя в ней все новые и новые смыслы.

– Солдаты и священники – это просто захваченные тела, которые подчиняются воле ловцов. Они все равно рано или поздно погибнут, хоть и называются вечными солдатами. Их долгая жизнь – это просто замедленное умирание. Вспомни письма Элины из замка. Без священников вечные солдаты ни на что не способны, жизнь в них замирает, засыпает.

Леонард вскочил от волнения.

– А вот дети … Гибкие, податливые, способные сохранить связь со своим миром и, в то же время, принять что-то совершенно для себя новое. Боюсь, что священники пытаются как-то приспосабливать детей к своим целям, понимаешь? Отсюда все эти заклинания, внушения, испытания, задания. Они не просто захватывают тело, они пытаются соединить новую сущность и старую. Мертвая магия совершенствуется так же, как и живая. Ловцы ищут, постоянно ищут пути для того, чтобы соединить свою магию и магию живую. Им нужен живой маг, вот почему они ищут Селену. Но если они не найдут волшебницу, они будут пытаться создать то, что смогут. Какое-то подобие живой магии. Я боюсь, боюсь за Иву даже больше, чем за Элину. Я чувствую, что девочка исчезла не просто так! Она в плену, в плену у ловцов!

Ему не пришлось закончить свою речь, потому что в этот момент в пещерную библиотеку вошел валгалианин. Никогда еще Леонард не видел его таким мрачным. Он бросил на стол письмо и тяжело опустился на стул.

– С Элиной что-то случилось, – заявил он, кивая на письмо. – Посмотрите сами.

Леонард и Крылатый пробежали глазами короткую записку. Леонард сразу же понял, почему валгалианин был мрачнее тучи.

– Её явно заставили написать это. Слишком коротко. Слишком не так, как она пишет обычно, – подтвердил домовик опасения валгалианина.

Валгалианин скрипнул зубами.

– Она попала в ловушку, – заявил он.

Спорить с ним никто не стал.

– Получается, кто-то отследил письма. Кто-то знает, где ты и она их оставляете, – предположил Крылатый. – А твои письма могли попасть в руки наших врагов?

– Нет, – твердо ответил Ксандр. – После прочтения Элина их сразу же сжигала. Прочитать они их не могли, а вот подсмотреть, где мы их оставляем, как оказывается, смогли.

Снова воцарилось молчание, потому что и домовик, и Крылатый ждали какого-то решения от Ксандра.

– И еще одна плохая новость, – угрюмо продолжил Ксандр. – Валгалиане не пришлют никакого подкрепления. Они не хотят вмешиваться в дела степняков. Такого решение Низинного Княжества. Вождь рудного поселка бросит клич и снова попробует собрать добровольцев в поселке, но я уже не надеюсь на помощь.

Еще один страшный удар. Сердце домовика сжалось от тревоги. Стало ясно, почему валгалианин не хотел обрушивать оба этих известия на Алека. Неужели это окончательный приговор? Тупик? Неужели валгалианин ничего не придумает?

– И все-таки надежда есть, – сказал Ксандр, и у Леонарда отлегло от сердца. – Живых мечей у нас мало, а еще меньше тех, кто может их использовать в бою. Но есть еще кое-что, что может пробить защиты вечных воинов.

– Что же? – почти одновременно спросили домовик и Крылатый.

– Жала и когти вампиров, – ответил Ксандр.

В этот момент Леонард увидел, как встретились взгляды Крылатого и Ксандра. И вдруг понял, что между этими двумя мужчинами существует взаимопонимание, основанное на том, что оба знали, кто такие первая раса. Он затаил дыхание. Они знали, кто такие вампиры и почему они могут уничтожить то, что прячется в непробиваемых телах солдат.

– Вампиры безумны, – тихо сказал Крылатый.

– Отнюдь, – так же тихо возразил Ксандр. – Если они будут защищать свой дом, разума им хватит.

– Священники не полезут в лес к вампирам. Они просто сожгут его и доберутся туда, куда им надо, мы это уже знаем, – заметил Крылатый.

– В лес они без огня не полезут, – согласился валгалианин. – Но если устроить им ловушку там, где вампиры будут защищать свой дом, и где священники не ожидают атаки с воздуха, вот тогда есть шанс разделаться сразу же со всеми негодяями.

– Если это не лес, то где же такое место? – пристально взглянул на Ксандра крылатый человек.

– Здесь, – решительно сказал валгалианин.

Глаза валгалианина блеснули в полутьме библиотеки, и Леонард застыл от ужаса. Неужели Ксандр сошел с ума?

– Что ты имеешь в виду? – почти шепотом спросил Крылатый. Похоже, ему в голову пришла та же мысль, что и домовику.

– Вампиры мучатся от холода в Черном Лесу, – ответил Ксандр. – Если рассказать им о пещерах в горах, где можно укрыться от холода, они непременно клюнут на это. Ну а священников можно заманить сюда, сказав, что здесь по весне собираются лесные оборотни.

Леонард начал понимать план валгалианина, и в голове, одна быстрее другой, начали проноситься мысли о том, как помочь этому плану воплотиться. Да, план Ксандра на первый взгляд казался безумным, но в их отчаянном положении это было лучше, чем ничего.

– Пожалуй, лучше сказать им, что здесь пройдет встреча лесных оборотней и Селены, – произнес домовик.

Селена, которую никто из них никогда не видел и не знал, могла сработать как приманка более эффективно, чем оборотни. А еще лучше, если священники будут думать, что в пещерах соберутся и Селена, и другие волшебные лесные существа. А пещеры и библиотека выглядели вполне правдоподобно как место встречи волшебницы и ее созданий.

– Согласен, – кивнул валгалианин, а потом обратился к Крылатому. – Вот только как быть с твоими собратьями, Ксандр? И как быть с лагерем степняков?

– Мы уйдем в подземные глубины и покинем верхние пещеры, – задумчиво ответил Крылатый. – Тем более, что в верхних пещерах мы и так почти не бываем. Мои собратья едины в том, что мы должны помочь Землям Валги, чего бы нам это ни стоило.

– Ну а лагерь беженцев переведем в заброшенные шахты валгалиан. До конца зимы они, пожалуй, протянут там, – кивнул валгалианин.

– Есть еще одна загвоздка, – тихо заметил Крылатый. – Кто будет вести переговоры с вампирами? Кто приведет их в пещеры?

– Это я беру на себя, – ответил ему Ксандр.

Некоторое время в библиотеке царило молчание. Леонард был настолько потрясен услышанным и переменой всех их планов, что не знал, что сказать. Валгалианин явно обдумывал что-то, а Крылатый в свою очередь ждал, что скажет валгалианин. Наконец, Ксандр заговорил.

– Воспользуемся тем, что в замке знают, куда мы доставляем письма. Наверняка они дожидаются письма, так что подыграем им.

Ксандр помолчал, а потом добавил, глядя на Крылатого.

– Как только письмо будет в их руках, освободим королеву. Вдвоем. Точнее, втроем, кое-кого я попрошу нам помочь.

– Да, – кивнул Крылатый. – Я согласен.

– Тогда за дело, – сказал валгалианин. – Давайте сочиним письмо. Я чувствую, что времени у нас совсем мало.

Глава 20 СТРЕКОЗА

Дверь за Шпионом захлопнулась, и Элина оказалась в полной темноте. Тот жалкий свет, который падал в комнату из коридора, когда дверь была открыта, был полностью и окончательно отсечен от нее. Она принялась барабанить в дверь руками и бить ногами, кричать, дергать за ручку, безо всякого успеха. Вероятно, Шпион запер дверь от полуподвала и унес ключ с собой. А когда в пустое помещение заглянет кладовщик, было вообще неизвестно. Элина без сил опустилась на холодный и грязный пол.

Через некоторое время она нашла на практически пустых полках кладовой огрызок свечи и огниво, пустые мешки, на которых можно было лежать, втиснувшись между двумя полками, и веревки, которые, как она решила, можно было жечь вместо свечи. Разумеется, Шпион не собирался приносить ей еду. Возможно, он и вовсе забыл о своей пленнице. Но она не столько страдала без еды, сколько без питья. Жажда начала давать о себе знать уже к концу второго дня, хотя счет часам она потеряла довольно скоро, и, возможно, это был уже третий день.

Все вместе – тревога, страх, отчаяние, жажда, темнота – превратилось в конце концов в странное лихорадочное состояние, в котором ей чудились голоса, какие-то огоньки и тени. Сначала она еще как-то сопротивлялась бреду, отдавала себе отчет в том, что это был сон, а потом границы сна и реальности просто перестали существовать.

Чтобы отогнать бред, она решительно зажгла свечку и села на пол перед табуреткой, глядя на тонкое пламя и пытаясь думать отчетливо и не давать мыслям уплывать. Но странные мысли и образы и не думали исчезать.

В дверной скважине раздался какой-то странный шорох. Элина подняла свечку и протянула ее в сторону двери. Сквозь скважину протиснулась довольно крупная стрекоза. Элина моргнула, поставила свечу на табурет и потерла глаза, надеясь отогнать видение.

Когда она открыла глаза стрекозы не было, но на полу сидела совсем молоденькая девушка с мокрыми волосами. Вместо ног у нее было что-то странное, похожее на обрубок, но Элина так испугалась, что не стала присматриваться.

Девушка протягивала ей огромную связку ключей.

– Трудновато было тебя отыскать, – странным, шелестящим голосом говорила девушка. – В какие только комнаты я не залетала и не залезала, а тебя все не было и не было. Сама подбери, какой ключ подходит к этой двери. Твоему другу стоило большого труда раздобыть эту связку незаметно. Бери же.

Элина взяла связку, которая, хоть и была таким же бредом, как и девушка, но имела вес и была холодной и какой-то шершавой на ощупь.

– Сейчас ночь, так что сможешь сама незаметно добраться до подножия северной башни. Там в средней нише тебя ждут твои друзья. Вот и все, я должна выбираться отсюда, потому что без воды я в этом виде долго не протяну.

Девушка тряхнула головой, что-то шепнула и исчезла. Элина подняла свечу, оглядываясь в поисках девушки, но той нигде не было. Только зашуршало что-то в дверной скважине, и снова наступила тишина.

Элина довольно долго сидела, не шевелясь, без мыслей, без ощущений. Потом, спохватившись, что свеча вот-вот догорит, подобралась к двери и стала лихорадочно пробовать ключи. Пусть во сне, но она не упустит возможности открыть проклятую дверь.

Выбравшись на воздух, она зажмурилась от света звезд и, встав на колени, принялась есть снег. Потом, пошатываясь, пошла туда, куда велела ей девушка. Даже если бы она хотела, она не могла бы укрыться от глаз часовых. Тем не менее, они и не думали задерживать её. Она продолжала быть их королевой, им было невдомек, что она провела в подвале не один день, и что она шатается не потому, что пьяна, а потому что практически падает от истощения.

Как долго будет длиться этот сон о спасении? Как же страшно будет проснуться в темной холодной каморке снова. А она все не просыпалась, не проснулась даже дойдя до северной башни. Нерешительно двинулась вдоль нее, и в какой-то момент сильная рука втащила в ее в неглубокую нишу. А потом она оказалась рядом с валгалианином, которого ни за что не спутала бы ни с кем даже в темноте. И поняла, что он-то уж точно ей не снится. А он уже накидывал ей на плечи теплый меховой плащ и всовывал в руку фляжку с водой.

Вкус воды окончательно привел её в себя, и она начала понимать, что происходящее не было сном. Но вместе с пробуждением вновь ожила тревога.

– Моя дочь, – прошептала она и поняла, что её губы и горло так пересохли, что даже шепот выходил хриплым. – Ты нашел мою дочь?

Во тьме за спиной у валгалианина шевельнулась какая-то тень, и Элина поняла, что её спасителей было двое.

– Где она может быть? – она узнала голос крылатого человека с гор.

– У священников в храме, искать нужно там, – ответила она все тем же хриплым шепотом, отдавая связку с ключами валгалианину. Она так и не расставалась с ней, покинув подвал.

– Я пойду, – решительно прошептал в ответ Ксандр. – Как только исчезнет луна и станет окончательно темно, отнеси ее к дубу на кладбище, Крылатый. Ждите нас там.

***

С каждым днем тело Ивы становилось все более легким и каким-то пустым. Её мучила постоянная жажда, но хотелось ей не воды. Ей страшно хотелось поговорить с сестрой, убедиться, что ты была еще жива. Но сестра молчала, не отзывалась ни на какие вопросы.

Священники становились все более настойчивыми, видимо, их испугало упрямство еще недавно такого послушного ребенка. Ива и сама не знала, откуда в ней было столько ярости и непокорства. Сестра была права, они были очень похожи, просто воля Ивы до поры до времени дремала, а вот теперь, разбуженная страхом за сестру, она превратилась в непреклонную силу, которая была готова противостоять священникам сколько угодно долго и яростно.

Она сидела или лежала на полу в своей каморке, не двигаясь, застывшая, словно кокон, сохраняющий жизнь тому, кто жил в ней. Дни тянулись за днями, и жизнь сестры все больше и больше превращалась в призрачную тень воспоминания, а Ива все больше и больше погружалась в отчаяние.

Священники произносили какие-то заклинания у нее над ухом, но она больше не видела снов о лесе. Их голоса вызывали только ненависть, которая словно бы сжигала и гасила ненавистные голоса.

Когда однажды чья-то рука коснулась её плеча, она даже не повернула голову, так была уверена, что это кто-то из священников проверяет, жива ли она. Но над ухом раздался женский голос, странно знакомый.

– Я помню, как ты приходила когда-то на озеро и следила за нами. Ты злое существо.

Ива распахнула глаза от удивления.

– Этого просто не может быть, – пронеслось в голове. Как русалка с озера могла очутиться в её каморке? Ей снится сон? Священники смогли все-таки погрузить ее в сон?

Ива тряхнула головой, отгоняя видение, но русалка не исчезала. Её большие глаза смотрели на девочку чуть удивленно и испуганно. Что можно ответить видению?

– Была злым. А теперь умираю, потому что не служу больше священникам.

– Оборотень велел тебе помочь. И ты вовсе не умираешь, – убежденно сказала русалка.

С видением можно говорить о чем угодно, решила Ива. Даже загадками, даже бессмыслицами.

– Я-то, может, и не умираю, а вот сестра умерла.

Русалка взяла её за руку и к чему-то прислушалась.

– Лесная сестра спит, – уверенно сказала русалка, а Ива резко села на полу. Откуда только силы взялись.

– Как ты сюда попала? – Девочка смотрела на русалку новыми глазами, замечая все, и тяжелый хвост, который русалка поджала под себя, и связку ключей в руках, и влагу на волосах.

– Оборотное слово помогло, – засмеялась русалка.

– А оборотень где? – нетерпеливо спросила Ива.

– Ждет за храмом. Отведем тебя к дубу на кладбище, к матери, а потом оборотень отнесет меня к озеру, самой мне не долететь.

Радость захлестнула сердце девочки. Она выхватила ключи из рук русалки и подобралась к двери. Покосилась на клетку с тарелкой и порошком. Уже совсем скоро сестре не нужен будет порошок. Она освободится от этой жажды, слившись с Ивой.

Пустое тело двигалось быстро, но совсем не так быстро, как могло бы, если бы ей помогала сестра. Её тело было теперь почти таким же как раньше, легким, но старое тело было ей больше не нужно. За все эти долгие дни одиночества она поняла, что больше не может жить без яростной силы сестры. А сестре точно также были нужны её, Ивины, терпение и способность сопротивляться чужой воле.

Открыв дверь, она сразу же огляделась и нашла глазами окно под потолком, сквозь которое попала в храм. С ужасом поняла, что до окна ей не добраться без помощи сестры. Но сестра ее не слышала, а прибегать к оборотному слову, чтобы слиться с сестрой, она не решалась, потому что поклялась сестре не делать этого без ее разрешения.

Мимо нее, трепеща крыльями, пролетела стрекоза и в луче лунного света поднялась к окну, сквозь которое так хотелось бы вылезти и Иве.

Но делать нечего, придется выбираться через главную дверь. Боязливо оглядываясь, она подобралась к воротам храма и стала торопливо подбирать нужный ключ. Связка была огромный, и нужный ключ все никак не находился.

А потом случилось то, чего она так боялась. Когтистая рука священника, услышавшего звон ключей, сжала ее плечо. Девочка вскрикнула от ужаса и рванулась из его рук, но вырваться было совершенно невозможно. Она рванулась снова, и снова это было бесполезно. А потом услышала шорох и громкое шипение священника, который вдруг выпустил ее из рук.

Ива вскочила с пола, готовая бежать в темноту храма, сломя голову, куда-нибудь, лишь бы подальше от цепких, колючих пальцев. Оглянулась и застыла, увидев, как в лицо священнику бросается снова и снова стрекоза.

Видимо, летучее создание услышало крик Ивы и вернулось, чтобы попытаться ей помочь. Но что могла сделать стрекоза, кроме как задержать священника на долю секунды? В следующий же миг священник ударом руки швырнул стрекозу на землю.

Но стрекоза была жива, она даже смогла подняться в воздух, правда, уже не так уверенно.

– Ну же, говори оборотное слово, спаси ее, – тихим выдохом прозвучал в ушах голос сестры.

И Ива сказала, бросаясь на священника и чувствуя, что её охватывает невероятный жар. Тело священника ударилось о дверь, Ива развернулась и подхватила стрекозу, которая висела над полом, не в силах подняться выше. Уже подбегая к стене и окну под потолком, услышала, что священник бежит за ней. Прыгнула высоко в воздух, чтобы схватиться свободной рукой за подоконник, оглянулась. В руке священника был меч, который он собирался бросить в нее, но в следующий же миг меч выпал из его рук, потому что в грудь ему ударил кинжал.

Чья-то рука схватила руку Ивы и вытащила и ее, и стрекозу, вцепившуюся ей в рукав, сквозь узкое окно наружу.

– Долго же вы возились, – услышала Ива голос валгалианина. Он стоял на шаткой лестнице, прислоненной к окну с уличной стороны храма, опираясь коленом одной ноги об узкий подоконник, а другой ногой удерживаясь на лестнице. Спускаться по лестнице он не стал, а просто спрыгнул с нее, пружинисто, как кот, крепко держа Иву.

– Ну а теперь бежим, потому что здесь вот-вот начнется суматоха, – весело сказал он, отпуская Иву и бережно опуская стрекозу в карман.

Глава 21 НОЧЬ

Черный лес спал под покровом снега и холода. Теплые ветра, предвестники весны, которые уже вовсю гуляли по степи, пока еще не добрались до леса, в котором было темно, сыро и холодно.

Когда Ксандр добрался до знакомого бурелома в землях вампиров, была уже ночь, но лунный свет не проникал под густое скопление ветвей и стволов, прятавшее подземные жилища.