Всё ради тебя

Я представляю, как Оле было неловко навязываться. И денег она наверняка не просила за свои услуги. Дай бог чтоб за ткань брала.

– А как-то меня попросили не купальник, а костюм сшить. С капроновыми вставками и зашивкой камнями. Я испугалась. И нашла мастерицу, которая шила костюмы на дому. Это Катенька наша. Позвонила я ей и предложила открыть ателье. А она взяла и согласилась. Вот я и составила бизнес-план. Принесла его Лёше. По моим расчётам выходило, что окупится всё за год. – Оля смеется. – Наивная я была. Но уговорила Лёшу. С работы я уволилась. На аренду на первый месяц мы сообща собирали. Страшно было. Ничего не понятно. Но клиентура у Кати была. У меня – энтузиазм и желание развиваться. Вот как-то так мы до сих пор и работаем.

– Олюшка, ты молодец. Не побоялась изменить свою жизнь. Нашла дело по душе. Даже без поддержки всё организовала.

– Ты знаешь, Петь, то, что меня никто не поддержал, ни Лёша, ни родители, меня только подстегнуло. Не хотелось, чтобы потом мне выговаривали: «А я говорила», «Я так и знал, что у тебя ничего не получится». Вот поэтому я и гребла против течения. Ходила по детским школам и кружкам, знакомилась с руководителями. Потом мы сшили пробную партию купальников по всей размерной сетке и выложили на продажу. Где только ни пытались продавать. Что-то шло лучше, что-то плохо. Потом к нам Лена присоединилась. Тоже часть клиентов своих привела. Свету привела Катя. Кристину мы наняли в том году. Заказов стало больше, договора, закупки. Я одна уже не успевала.

– Ты большая молодец.

– Скажешь тоже, – она машет рукой, поправляет сползший с плеча плед. – Просто, как лягушка, работала лапками, поэтому и не утонула. А торт и правду вкусный, – заявляет Оля и с изумлением рассматривает две пустые тарелки. – А как так? Он сам мне в рот прыгал. Я и не заметила, как всё съела.

– И на здоровье.

Наш душевный разговор прерывает появление Лёши. И я впервые так не рад его видеть.

– А я от мамы ехал и решил к вам заскочить. Вы уже всё? Поехали? – Лёша стоит над душой и совершенно не стыкуется с нашими посиделками.

Наверное, он тоже это чувствует, едва сдерживая раздражение.

Оля суетливо собирается, пытается мне перевести деньги за ужин. Тут совершенно некстати Лёша вспоминает, что давным-давно брал у меня инструмент для ремонта и до сих пор не вернул. Приходится ехать с ними.

Паркуюсь возле дома ребят.

– Петь, может, на чай поднимешься? – зовёт Оля.

Лёша тем временем из багажника достаёт пакеты.

– Мама передала еды как на роту. А, и вот ещё, – он протягивает Оле крупный мандарин. – Мама сказала, что тебе полезно.

Оля берёт мандарин в ладонь и подносит к носу.

– Не пахнет совсем.

– Ну. Тебе не угодишь, – начинает возмущённо Лёша, ставя пакеты на землю.

– Что ты. Я же ничего такого. Просто рано ещё мандаринам. Не сезон, – начинает оправдываться Оля, держа мандарин на вытянутой руке.

Мне не нравится находится внутри семейной перепалки, хочется уйти. И желательно вместе с Олей. Но…

– Лёш, так что насчёт инструментов?

– Да, сейчас. Принесу, – он забирает мандарин из Олиных рук, чистит так неаккуратно, что сок подавленных долек течёт по рукам, закидывает сразу половину в рот и жуёт. Потом и оставшиеся дольки. – М-да. Никакая. На-ка выкинь, – суёт шкурки Оле в руки и уходит в подъезд.

Глава 9

Оля

После таких ужинов с мамой Лёша всегда возвращается нервный и недовольный всем и вся. С претензиями и требованиями. То я готовлю не так, то убираю в квартире не сяк. Я вроде уже научилась не обращать внимания на его придирки. Через пару дней он успокоится и уже не вспомнит ничего. Но иногда хочется ответить грубо, так, чтоб понял, как меня обижают его слова.

Сама же я от совместных ужинов с Лидией Михайловной стараюсь отказываться под любыми предлогами, а в последнее время Лёша и сам меня не зовёт. Чему я очень рада.

– Мама кролика передала тушёного. Сказала свинину не есть, от неё холестерин повышается.

– Угу, – я выставляю контейнеры с едой от свекрови в пустой холодильник.

Специально не готовила вчера ничего, зная, что Лёша притащит кучу всего. Но, конечно же, он видит всё не так.

– У тебя в холодильнике мышь повесилась. Спасибо маме, хоть подкармливает.

Конечно, спасибо. И что бы я делала без этой святой женщины?

Жила спокойно, наверное.

– И вообще, мама предложила отличный вариант. Если ты такая уставшая и немощная, то надо переехать к родителям. Мама тебе будет помогать.

Я при этих словах чуть мимо стула не села. От накатившего ужаса мгновенно потеют ладони и по спине обдаёт ознобом.

– Нет. Мы уже жили с твоими родителями. Мне хватило.

– Тебе одной что-то не то было. – Лёша открывает контейнер с домашними мини-эклерами и прямо немытыми руками начинает таскать пирожные. Наевшись, ставит контейнер на стол, вытирает запачканные в шоколадной глазури руки полотенцем. – Пойду маме позвоню. Но ты подумай. С мамой хорошо будет.

Я остаюсь на кухне среди не до конца разобранных пакетов.

С Лёшей я познакомилась, когда училась на пятом курсе. Осенью всегда устраивали мероприятие «Мисс Университет». Я пошла поболеть за одногруппницу. А Лёшу пригласили выступить с номером. Он во время учёбы участвовал в КВН. И вот команда выпускников выступала против команды первокурсников. Весело было. Все шутили. Одногруппница не победила, но познакомила меня к кавээнщиками и с Лёшей.

Он мне тогда показался таким очаровательным. Симпатичный, с юмором. И взрослый уже, работал.

Когда предложил меня проводить домой, я не возражала.

На личном фронте у меня дела шли ни шатко ни валко.

Ещё в школе в одиннадцатом классе я встречалась с одноклассником Святославом. Мама тогда была страшно против. Всё боялась, что я закручу любовь и позабуду про поступление. И вообще она была резко против лично Славки, называла его бесперспективным. Он и вправду на втором курсе вылетел из университета за неуспеваемость и в армию ушёл. Моя детская влюблённость к тому времени сошла на нет, роман в письмах быстро подошёл к концу.

Потом я вроде и дома не сидела, знакомилась с ребятами, но дальше поцелуев ничего не шло. Любви безумной или всепоглощающей страсти я так и не встретила.

А Лёша мне сразу понравился. Обходительный был, подарки дарил. И к маме моей нашёл подход. После того как я получила диплом, он меня устроил на работу к знакомым. И я была ему благодарна. Выпускница без реального опыта работы особо никому не нужна была. А по знакомству взяли не просто бумажки из принтера вынимать, а работе учили.

Когда Лёша сделал мне предложение, я растерялась. Мне замуж не очень-то и хотелось. Но у нас тогда случилась близость, Лёша стал первым моим мужчиной и начал давить, что надо отношения оформлять. Повёл знакомиться с родителями.

– Мама хочет с тобой поговорить, – Лёша заходит на кухню, вырывая из воспоминаний, и протягивает мне телефон. – А ты почему ничего не убрала до сих пор? Оль, чего сидишь!

Беру из рук мужа телефон.

– Добрый вечер, Лидия Михайловна. – Хоть свекровь и пыталась настоять на обращении «мама», у меня так и не сложилось.

– Ольга, мы с Лёшей обсудили вариант вашего к нам переезда. Это же будет всем удобнее. Надо только назначить дату, чтобы я подготовила вашу комнату.

Ну конечно, как же! Всем удобно!

Лёша сел напротив и подпер кулаком щёку. Неужели он сам хочет к маме вернуться под её неусыпный контроль? Или отказать мамочке не может?

– Спасибо, Лидия Михайловна, за предложение. Но я никуда не поеду. У меня есть дом. Мой дом. – Свекровь пытается меня перебить, но я делаю вид, что не слышу, и продолжаю: – И зачем мне куда-то ехать? Лёша вроде тоже не жаждет вещи собирать.

– Но тебе же тяжело. Я бы помогала.

– Не знаю, с чего вы решили, что мне тяжело. Мне нормально, как любой другой женщине в беременность.

– Лёша жаловался, что он голодает.

Ах, жаловался. Смотрю на мужа, и, видимо, взгляд мой красноречив. Лёша вскакивает со стула и выходит из кухни.

– Да когда же это такое было, чтоб Лёша голодал?! Наверное, когда не смог влезть в новые брюки и решил не ужинать на ночь.

Любую нелестную информацию о сыне Лидия Михайловна игнорирует. Она просто её не слышит. И продолжает гнуть своё.

– Но у тебя проблемы со здоровьем. Надо больше отдыхать. Я все заботы возьму на себя. Тебе будет легче.

– Спасибо, Лидия Михайловна, но я справляюсь и со своим здоровьем, и со своими обязанностями жены. По крайней мере Лёша мне претензий не выставлял.

– Так конечно. Он у меня воспитанный мальчик. Никогда не скажет. А вот когда родится ребёночек, тебе будет трудно. Без помощи не справишься, – заходит с другой стороны свекровь. – А я к вам не накатаюсь на такси-то. Надо вам всё-таки к нам в квартиру перебираться.

– Лидия Михайловна, спасибо за вашу заботу. Но пока мы с Лёшей справляемся. Если понадобится помощь, мы вас обязательно попросим. Вы извините, у меня стиральная машина достирала, а ещё надо просушить Лёшины рубашки и погладить, – вполуха слушая увещевания свекрови, нахожу Лёшу в комнате и сую ему в руки телефон.

Дальше пусть сам разбирается со своей мамой.

Он выходит на кухню минут через двадцать.

– Я к твоим родителям не поеду. Ни за что.

Муж поджимает губы и качает головой. Мол, сама решай. Разворачивается и уходит.

А я прекрасно помню, как после свадьбы мы два года жили в квартире свёкров.

Квартира у них, конечно, большая, четырёхкомнатная. Свёкр уже на пенсии, но в своё время занимал высокую должность в городской администрации. Свекровь никогда не работала, обеспечивая уют. У неё в квартире идеальная чистота и обед из трёх блюд. И сама она всегда при параде и причёске.

Вот только на стороне у свёкра вторая семья, о существовании которой я узнала случайно. Секретарь свёкра тринадцать лет назад родила от него дочку. Лёша об этом давно знает и даже хорошо общается со сводной сестрой. Сама Лидия Михайловна находится в святом неведении. А я, когда узнала, даже не знала, как мне быть.

Лёша на мои вопросы просто пожал плечами. «И что такого?» – вот и весь ответ.

Жить в квартире свёкров было трудно. На кухне царила только Лидия Михайловна. Всё, что бы я ни приготовила, критиковалось. Зато если я переставала готовить ужин или обед, Лёше высказывалось, что я бездельница и нахлебница, которая даже вымыть посуду не может. Но трогать бесценный фарфоровый сервиз было строжайше запрещено. Не дай бог я разобью тарелку, когда буду мыть.

Я старалась угодить. Мне это никогда не удавалось. Старалась приходить пораньше, чтобы помочь свекрови, – это воспринималось в штыки. Задерживалась на работе – Лёше плешь проедали, что я карьеристка.

Но последней каплей, после которой я потребовала съехать хоть куда: хоть на съёмную квартиру, хоть на вокзал – было то, что свекровь, как оказалась, лазила по нашим вещам и высказала мне претензии по поводу моего кружевного и очень развратного белья.

Для меня это было потрясением, что взрослый человек копается в моих трусах.

Лёша на удивление быстро собрался и нашёл съёмную квартиру через знакомых на работе.

Лидия Михайловна была в ужасе, когда мы переезжали. Но тут вмешался свёкр, нас отпустили с миром и даже дали денег на ипотеку. Правда, с условием, что половину суммы я буду возвращать свёкрам ежемесячно с зарплаты.

Я согласилась, потому что иметь свою крышу над головой надёжнее, чем скитаться по съёмным квартирам.

Тогда-то мне и помогли средства от проданной тёткиной квартиры. Хотя моя мама очень была недовольна такими условиями.

– Что это за семья, где деньги в долг дают? – возмущалась она ещё очень долго.

– Обыкновенная и современная.

– Мы тоже обыкновенная семья. Но у нас квартира на троих приватизирована.

– Так вы её получали от работы. А тут люди свои деньги дают, – пыталась я донести до мамы. – Мам. Зато в договоре прописано, что мы с Лёшей равноправные хозяева квартиры. Я не какая-нибудь приживалка, понимаешь? Это же лучше, чем быть бесприданницей.

Но мама долго ещё не могла успокоиться. Хорошо, что со свёкрами мои родители особо не общались и не встречались. А то мама бы ещёе и в глаза Лидии Михайловне всё высказала.

Глава 10

Оля

Утром на работу я опаздываю, потому что моя машинка отказалась заводиться. Пришлось идти на автобусную остановку. Естественно, по закону свинства нужный мне автобус ушёл прямо у меня перед носом, а следующий я ждала пятнадцать минут. Потом мы собрали все светофоры и постояли в пробке. Хорошо, что на утро не было запланировано никаких встреч, а девочки и без меня знают свою работу.

– Нет, он всё-таки козёл! – брызжет эмоциями Кристина, когда я вхожу в магазинчик. – Оля, привет. Что? Совсем машина сломалась?

Моё верное авто, которое вот уже пять лет мне исправно служит, в этом году решило подкинуть проблем: каждый месяц регулярно что-то выходит из строя.

– Привет, девочки. Может, и совсем. Просто не завелась. Я ничего в этом не понимаю. Я капот открыла, посмотрела на то, что внутри, и закрыла.

– А зачем открывала? – хихикает Кристина.

– Да кто ж его знает, – сама с себя удивляюсь. – Ну как будто я хоть что-то сделала. А только потом мужу позвонила.

– И что муж?

– Сказал, что вечером посмотрит.

– Не-е, ну хоть что-то. А то вон Катькин вообще сказал, что дети – это не его забота и что Катя сама должна ими заниматься. А он деньги зарабатывает.

– Какие? – вырывается у меня непроизвольно.

Не то чтобы у нас было принято сплетничать, но иногда бывало, что девочки делятся делами сердечными или проблемами своими. Про Катиного мужа мы знаем только то, что он находится в перманентном поиске работы, чаще всего лёжа на диване. Катя никогда не жалуется, молча тянет двоих детей и мужа-бездельника.

– А вот и у нас тот же вопрос, – Кристина упирает руки в бока. – Видимо, Катька не в курсе того, что её муж подпольный олигарх.

– Подпольный миллионер Корейко, – вставляет наша молчаливая Лена.

– Типа того.

Катя с заплаканными глазами сидит за столом. Остальные молчат.

– Разводись ты с ним! – решительно заявляет Кристина.

– А дети? – всхлипывает Катя. – Им же отец нужен.

– Нужен. Вот и найдёшь. Сейчас у них отца нет. Есть кровосос на твоей шее. А отца точно нет.

Резкие слова Кристины звенят в тишине магазина. Мы с девочками молчим. Я прекрасно понимаю, что пока Катя сама не решит для себя эту дилемму, советы посторонних, даже если они здравые, не помогут.

– Ой, девочки, давайте не унывать, – пытаюсь разрядить тяжёлую обстановку. – Я заказ пробила. Большой и денежный. К Новому году справимся и получим хорошие деньги.

Все мои сотрудницы удивляются, даже Катя вытирает щёки ладонями и подходит ко мне ближе.

Заказ действительно крупный. Для детской студии хореографии. Два состава девочек по двенадцать человек. Чёрные рабочие купальники, белые для отчётных концертов и по два костюма на каждую для выступления. Костюмы интересные, с зашивкой и украшениями.

– Встреча с руководительницей завтра утром. Ирина Владимировна – опытный педагог. На костюмах собаку съела. Но она обещала, что экономить не будет, родители согласны на качественные костюмы.

– Времени впритык. Кто же в сентябре костюмы на Новый год заказывает? – возмущается Кристина.– В это время их уже применять пора. И расшивать.

– Согласна. Но у них был договор с ателье, которое их подвело. Поэтому заказ достался нам.

Кристина садится за свой стол.

– Мне нужно точное количество девочек, возраст, рост. Хотя бы обычные купальники соберём. Ну, и пусть высылает эскизы. Ткань начнём подбирать, искать.

– Да, я ей уже всё это скинула. Она обещала в течение дня всё прислать.

Девочки оживляются. Новый заказ – это всегда вызов, сможем или нет? Ещё и интерес. Тем более когда и деньги обещают хорошие.

Ближе к вечеру звоню Лёше. Он обещал отвезти меня в консультацию на приём. Но муж всё время скидывает звонок. Начинаю нервничать. Как бы чего не случилось. Потом Лёша принимает вызов и бурчит недовольно:

– Оля, я занят, поэтому сбрасываю.

– Как занят? Ты же через десять минут должен меня забрать с работы.

– Зачем? – на заднем плане слышу голоса и как будто музыку.

– Ты обещал отвезти меня к врачу.

– Я? Нет. Я не планировал. Ты не говорила, наверное. Оль, вызови такси, а? Окей?

– Как это не говорила? Ты же сам предложил отвезти меня! Лё-ё-ёш.

Но в ответ слышу частые гудки.

Кристина понимающе поджимает губы и спрашивает:

– Вызвать тебе такси?

– Да.

А что остаётся делать. Времени в обрез, конечно. Знала бы, что Лёша не приедет, так давно бы стала собираться.

– Такси отменено, на проспекте авария, – читает новости Кристина. – Со смертельным исходом. Движение перекрыто.

– Вот ведь!

Если перекрыто, то и автобус не вариант.

– А если пешком до «Меркурия», минут за пятнадцать добежишь, потом на троллейбус сядешь. До библиотеки центральной. Там… Сейчас посмотрю, можно там дворами пройти. Нет, – качает головой. – Пересядешь на сто пятый или сто тридцать седьмой.

– Пф-ф-ф. Постараюсь. Отменить приём всё равно не получится.

И ведь хотела оформить платное ведение беременности в медицинском центре рядом с домом. Сумма не маленькая, конечно, но столько нервов бы сэкономила. Так Лёша начал возмущаться, что денег не даст. А мои отложенные средства пришлось пустить в срочный переезд. И вроде бы районная консультация неплоха, но узкие специалисты, узисты раскиданы по другим подразделениям. Вот и приходится прыгать чуть ли не по всему городу.

– Здравствуйте, красавицы, – голос Пети врывается в наше унылое женское молчание. – Чего смурные такие? Носы красивые повесили?

– Лёша опять Олю киданул, – в интерпретации Кристины всё звучит просто ужасно.

– Кристин! Просто у него не получилось, – пытаюсь одёрнуть свою помощницу. – Петя, привет. Ты какими судьбами?

– Булочную тут неподалёку будут открывать. Вот я взял заказ на ремонт.

– А машину где оставил? – влезает моя неугомонная Кристина. – Оле очень надо, быстро и срочно, в консультацию попасть. А такси не едут из-за аварии.

– А, да. Видел на проспекте. Трамвай разложился по рельсам. Машины стоят. Но я ж со стороны «Меркурия» ехал. Там машину и оставил. Так что довезу в любую точку мира. С ветерком. – Петя оттопыривает локоть, предлагая за него зацепиться.

Хватаю сумку и подсовываю руку под Петину. Он гладит мою ладошку и перехватывает сумку из руки.

Странные чувства…

Прощаюсь быстро с девочками. Мне неловко из-за сложившейся ситуации. Мне кажется, что меня сейчас осудят. Но это же действительно выход – воспользоваться Петиным предложением.

Кристина мне очень выразительно подмигивает, когда Петя пропускает меня вперёд в дверях.

И что она этим хотела сказать?

Глава 11

Оля

Ноябрь в этом году выдался дождливый, слякотный. И моё настроение такое же. Всё время хочется спать и плакать. Вначале врач говорила, что это нормально. Потом отправила на дополнительные анализы. Ничего критичного, но опять назначили кучу таблеток, витаминов и даже капельницы.

С Петей мы не виделись почти месяц с той поездки в консультацию. Лёша, узнав, закатил такой скандал дома, что меня чужой мужик возил к врачу. Мы потом почти неделю не разговаривали.

Петя сам не звонит и не приезжает. А мне неудобно ему докучать, хотя если признаться честно самой себе, то я скучаю. Тепло рядом с ним и спокойно. А мне не хватает спокойствия… и тепла.

– А где Катюша?

Я обычно прихожу на работу на час позже девочек, и все на своих местах. А тут Кати нет.

– Не пришла. Наверное, загуляла на радостях, – Кристина споро упаковывает чёрные купальники по зиплок-пакетам, наклеивает стикеры с ростом и вкладывает маленькие открыточки.

Вчера Катя, не выдержав в итоге критики своего мужа, собрала его вещи и выставила из дома. Очень гордилась собой, что наконец-то решилась. И даже дети её поддержали. Старшая так вообще заявила, что давно пора было выгнать паразита.

– Катюша, и загуляла? Не похоже на неё.

– Ну так мы не верили, что она когда-нибудь решится на развод, – отрывается от работы Света. – А она так решительно: р-р-раз – и готово.

– И не звонила?

– Нет. И трубку не берёт, – отвечает Кристина. – Сейчас часик подождём, и проедусь к Катьке домой.

Через часик Катя не объявляется. А дома Кристина обнаруживает зарёванную маму Кати и детей, перепуганных до икоты.

– Оль, ты только не переживай! Тебе нельзя! – Кристина выбирает самую тревожную формулировку для начала разговора. – Но Катька в больнице. Мудак её, оказывается, вечером вернулся и в качестве аргумента приложил к ней кулаки.

– Господи! – единственное, что могу произнести.

– Так, Оль, спокуха! Не эмоционируем! Я сейчас в больницу, всё узнаю и отзвонюсь.

Мы с девочками накапываем себе пустырника в чай, Света ещё и корвалола доливает себе в кружку. Запах в магазине стоит специфический. Но мы ждём новостей от Кристины, работа отложена, разговоры не идут.

– Чувствую себя виноватой, – в тишину роняет Света.

И я тоже. Обсуждали же не так давно всю ситуацию. И как будто даже подбивали Катю на решительные шаги. Вчера вот радовались с ней, что наконец-то она приняла верное решение. И тут…

– Ну что, Оль, – перезванивает Кристина через час. – Сотрясение мозга, ушиб лица, ну или как оно там правильно. Мне врач чего тут только не наговорил, – резко и очень раздражённо говорит моя помощница. – Ушиб рёбер и трещина в одном. Трещина в руке. Но без переломов. Лицо… Ты бы видела её лицо, Оль.

Я поставила разговор на громкую связь. Девочки рядом со мной в ужасе переглядываются.

Кристина продолжает:

– Полицию вызвали соседи. Мужа Катиного забрали. Она, представляешь, – Кристина вдруг начинает шептать, – его ещё и выгораживать пытается. Но мне врач пояснил, что и так они напишут бумагу, где все травмы будут расписаны, и передадут в органы. Но Катька сказала… – Кристина замолчала.

– Кристин, что?

– Да. Люди тут. Не больница, а проходной двор какой-то. Так Катька сказала, что никакого заявления на мужа писать не будет. И вообще скажет, что это она упала. Сама.

– Вот ду-у-ура, – высказывается Света. – Он ей что, мозг повредил?

– Я думаю, что он её припугнул. Детьми, наверное. Или вообще сказал, что убьёт. Она вся от страха сжимается.

– Кристин, врач что сказал, она надолго в больнице? – влезаю в разговор.

– Неделю точно.

– Вот пусть лежит и лечится. Узнай про часы посещения, что можно Кате привезти. А потом … потом чего-нибудь решим.

В боку тянет, я глажу живот ладонью. Откладываю телефон и пью чай мелкими глоточками.

– Оль, не переживай. – Лена гладит меня по плечу, – тебе нельзя. Ребёнок всё чувствует.

Да-да, она всё правильно говорит, но как взять и перестать нервничать?

До вечера мы с девочками работаем, придавленные новостью. Кристина возвращается в магазин и очень эмоционально рассказывает и про состояние Катюши, и про то, что она увидела в квартире.

– На маме бедной лица нет. Она, оказывается, рядом живёт. Ей внуки ночью позвонили, она прибежала. Скорую вызвала. А муж сбежать пытался. Его сосед в ванной запер, так он чуть дверь не выломал. А кто-нибудь видел Катькиного мужа хоть раз?

– Нет. Вроде. Сюда он не приходил.

– На фотографиях? – спрашивает Света.

– Дети только на фото. Я не помню мужа. Знаю, что он есть. Катя же не сильно про него так-то рассказывала. Только когда совсем припрёт.

– А он её раньше бил? – вдруг спрашивает Кристина.

Мы молчим. Катя не жаловалась, мы не лезли.

Дома рассказываю Лёше про Катю. Он реагирует, конечно, не так эмоционально, как мы с девочками.

– Мудак какой!

– И представляешь, бил её на глазах у детей. Хорошо, что их не тронул.

– Ну, это уже совсем отморозок. Оль, а мясного ничего нет?

– Рулет же с грибами. Кристина сказала, что на лице живого места нет, – никак не могу успокоиться.

– Рулет я сьел. Ничего больше нет? – недовольно отзывается муж.

– Нет. Я же только домой пришла, – я ставлю кастрюлю с водой на плиту и достаю из шкафа банку тушёнки.

Лёша всегда посмеивается над моими мещанскими пристрастиями, но макароны по-флотски я очень люблю. Готова есть их на завтрак, обед и ужин.

– И чё? Пришла бы пораньше и приготовила. Чего сидела и кости перемывала мужику чужому?

Я оборачиваюсь к мужу. От него веет раздражением, руки сцепил в замок, губы сжал.

– Лёш, я не кости перемывала, а работала. Потому что, несмотря на то что случилось с Катюшей, заказ надо сдать в срок. И помочь надо деткам Катиным, мы деньги с девочками собрали, Кристина отвезла. И…