Полная версия:
Всё ради тебя
Елена Третьякова
Всё ради тебя
Все ради тебя
Аннотация:
Громко стукнув дверью об стену, в комнату входит Лёша.
– Я ухожу.
Вспоминаю, что я хорошая жена, отдираю себя от дивана и иду провожать к двери.
Лёша мнётся на пороге.
– Передавай привет всем ребятам. Скажи, что я хотела приехать, но сон меня сморил. Что приготовить к твоему возвращению? Картошечку с курочкой?
– Оль, я совсем ухожу.
С трудом пытаюсь сконцентрироваться на его словах.
– В понедельник утром вернёшься? Так в воскресенье удобнее…
– Я. Ухожу. Совсем. От тебя. Я так жить НЕ хочу.
– Как так? – бездумно повторяю.
– Так! Ты как была Лушина-Клушина, так и осталась. А я устал! Мне все эти твои проблемы не нужны!
– Какие мои?
– Все. Все проблемы твои. На меня не надо их перекладывать. Всё! Чао!
С грохотом закрывается дверь, щёлкает замок.
Доченька пинается больно в бок. Я прижимаюсь ладонью и шепчу:
– Ничего-ничего. Мы сильные. Мы справимся.
Пролог
Ольга. Декабрь
Выхожу на крыльцо здания и вдыхаю морозную свежесть. После натопленной духоты гардероба женской консультации даже уличный загазованный воздух кажется невероятно приятным. Запахиваю пуховик на животе. И вроде бы я не настолько поправилась, а молния не застёгивается. И надо бы куртку себе новую купить, а всё руки не доходят. Нахожу глазами Лёшину машину. Он перепарковался подальше от ограды консультации, и мне теперь придётся идти лабиринтами расчищенных от снега тропок.
Зима в этом году выдалась ранняя и снежная. После первых дождливых недель ноября неожиданно повалил снег и так больше не таял. До Нового года ещё три недели, а от снега все успели устать. Даже то, что город начали украшать к празднику, не спасает моё тоскливое настроение.
Хотя моё настроение сейчас напрямую зависит от слов врачей. Скажут, что всё хорошо, – я порхаю. Начнут придираться к анализам, так я сразу с тревогой замираю, боюсь услышать что-то страшное. Нервная стала, дёрганная.
Выдыхаю. Пытаюсь взять себя в руки. Внеплановое УЗИ мне назначили из-за того, что доченька не соответствует нормам, маленькая и по росту, и по весу. А врачам надо, чтоб всё было по таблицам. И толком ничего не говорят, и всю беременность гоняют меня от одного специалиста к другому.
Вот и сегодня опять одни предположения. Только тревоги мне добавили.
Спасибо Лёше, что хоть сегодня приехал меня поддержать. Хотя он наотрез отказался идти со мной внутрь, но греет мысль, что я не одна приехала.
Аккуратно наступая на почищенный асфальт, иду к машине. В салоне жарко и пахнет Лёшиным одеколоном. Вроде я его сама ему дарила, но такой запах противный.
– Зачем открыла окно? Я специально подогрелся, – недовольно бурчит Лёша. Он тоже переживает из-за нашего с доченькой здоровья, просто не умеет это показывать. – Поехали. Ещё успеем к Русановым.
– Может, ты сам? Я так устала.
Тащиться за город к друзьям мне не хочется. Там большая компания. Будет шумно, все станут приставать с вопросами.
– Как сам? Без тебя? Ну Оль. Там, наоборот, будет хорошо. Снег чистый, ёлочки в лесу.
Ёлочки в лесу – это, конечно, хорошо, но сил нет.
– Не знаю. Давай домой приедем и решим.
Лёша заводит мотор и аккуратно выезжает с парковки.
– Что сказали-то врачи?
Я вздыхаю. И пытаюсь не расплакаться. Лёше не нравится, когда я плачу. Да и доченьке вредно.
– Всё то же самое. Маленький вес. Врачам не нравится. Хотят перестраховаться.
– Угу-угу, – Лёша напряжённо всматривается в светофор, ожидая зелёный свет. Он вообще не любит, когда я отвлекаю его за рулем. – К Русановым как поедем? На твоей или моей машине? Лучше на моей.
Я молчу.
Домой приходим к пяти часам. Из-за сильного снегопада на дорогах аварии, пробки. Как всегда, дорожные службы не справляются с ситуацией, не успевают вывозить снег.
– Что у нас поесть? – раскрыв холодильник, спрашивает Лёша.
– Картошка осталась. И мясо.
– Где осталось? Я доел.
– Тогда ничего. Я же с работы сразу к тебе поехала, потом в консультацию. Надо что-то готовить.
А сил нет. Собрав волю в кулак, мою руки, переодеваюсь и, игнорируя манящую кроватку, бреду на кухню. Лёша соорудил себе огромный бутерброд и ждёт, когда закипит чайник.
– Давай закажем еды?
– Не. Я по дороге перехвачу.
– Хорошо. Ты один поедешь?
Кивает, шаря глазам по стенам, по полкам. Как пришибленный, ей-богу. Обиделся, что ли, что я не еду или что еды нет? Так нет у меня сил. Ну нет!
– Я тогда прилягу. Даже кушать не хочется.
– Угу.
– Вещи твои все в синюю спортивною сумку собрала.
Ухожу с кухни.
У нас хорошая двухкомнатная квартира с большой кухней-столовой, одна комната которой была пустой до поры до времени. Теперь там детская, в которой я сделала недавно ремонт и поставила удобный диванчик. Мебель для малышки ещё не покупала. Только присматривала.
Я на минутку ложусь, размышляя, когда буду делать заказ, и отрубаюсь. Просыпаюсь от шума в спальне. Лёша громко ругается и, кажется, даже матерится. Не может что-то найти? Так я же всё собрала. Вроде хлопает входная дверь. Потом ещё раз.
Думаю, что надо бы встать и идти в спальню, лечь поудобнее и проспать до середины ночи. Дольше не получится: даст знать о себе мочевой пузырь и ноги судорогой сведёт обязательно в час ночи. Но мне так удобно на диванчике, что дрёма опутывает с головой.
Громко стукнув дверью об стену, в комнату входит Лёша.
– Я ухожу.
Вспоминаю, что я хорошая жена, отдираю себя от дивана и иду провожать к двери.
Лёша мнётся на пороге.
– Передавай привет всем ребятам. Скажи, что я хотела приехать, но сон меня сморил. Что приготовить к твоему возвращению? Картошечку с курочкой?
– Оль, я совсем ухожу.
С трудом пытаюсь сконцентрироваться на его словах.
– В понедельник утром вернёшься? Так в воскресенье удобнее…
– Я. Ухожу. Совсем. От тебя. Я так жить НЕ хочу.
– Как так? – бездумно повторяю.
– Так! Ты как была Лушина-Клушина, так и осталась. А я устал! Мне все эти твои проблемы не нужны!
– Какие мои?
– Все. Все проблемы твои. На меня не надо их перекладывать. Всё! Чао!
С грохотом закрывается дверь, щёлкает замок.
Глава 1
Пётр
Конец августа, самый пик отпусков, а народ не отдыхает. Как с цепи сорвался с ремонтами и переделками. Работы немерено. Все кричат, орут, требуют. Сроки горят. Нервы сдают. Я последние три недели работаю без выходных, мотаясь по объектам, общаясь с заказчиками. Но последняя неделя выдалась просто лютая. Пришлось вспомнить молодость, взять в руки инструмент и пахать как папа Карло.
Единственное, чего мне хочется с утра, когда пытаюсь продрать глаза, это спать. Нет, не так. СПАТЬ! Долго и беспробудно. И чтобы ни одна сволочь не позвонила по телефону! Но работа не ждёт, поэтому в помощь мне ледяной душ, литр кофе и бодрящий скандальчик с заказчиком.
– Да етить-колотить! Мать вашу в кочерыжку! – вопит прораб, Вась-Вась, витиевато матерясь и очень образно описывая всё происходящее. – Петро! У тебя телефон разрывается. Оглох, что ль?!
А я и оглох. От его крика, от воплей ребят. Они последние минут двадцать друг на друга бочку катят и перекладывают косяки со своих голов больных на мою здоровую.
Делаю знак рукой, чтоб помолчали, и принимаю вызов.
– Петя, привет. Не отвлекаю? – Оля, жена друга, звонит мне лично с частотой примерно раз в никогда, поэтому я напрягаюсь. Ведь наверняка случилось что-то из ряда вон выходящее.
– Нет, Олюш. Что случилось? – отхожу к пустому дверному проёму, потому что ребята принялись горланить с новой силой.
– Помощь твоя нужна. Или хотя бы совет. Лёша сказал, что это по твоей части. – Она начала частить: – Меня с того склада попросили съехать. Быстро толком ничего не нашлось. А тут такое место вроде удобное, но проводка плохая и подвал, – к концу рассказа голос её затихает.
Оле неудобно просить. Это понятно. Хоть и дружим мы вроде как семьями, но решать такие мужские вопросы должен всё-таки Лёха, а не она сама.
– В целом я понял. Скинь адрес, подъеду, – бросаю взгляд на часы. Пять вечера. На объекте конь не валялся. – Через час освобожусь и могу перезвонить. Нормально будет?
– Да, Петь. Конечно. Я в любом случае тебя дождусь. Адрес я сообщением пришлю. Там легко нас найти, не заблудишься.
– Добро.
– Спасибо, Петь. Спасибо.
Обвожу своих ребят взглядом, прикидывая, не разогнать ли их всех до завтра, чтоб выспались и отдохнули. И завтра с утра с новыми силами возьмёмся за работу. Так и поступаю, попутно решая самые острые вопросы с Вась-Васем. Так-то он по паспорту Василий Никитич, мировой мужик, с головой и руками, не пьёт и другим на работе не даёт. Но за неумение договариваться с заказчиками и держать своё мнение при себе его однажды и наградили прозвищем Вась-Вась. Мол, не умеет он васькаться с нужными людьми.
Через полтора часа после звонка Оли я приезжаю на место. Нахожу быстро, не запутался. Потому что место для её магазина хорошее, проходное.
Внутри меня ждёт Оля и ещё одна девушка.
– Петя, привет. Как ты быстро. – Оля идёт мне навстречу, огибая тюки, пакеты, коробки. Улыбается, глаза светятся.
Мы не виделись с майских праздников, повода как-то не было. И я очень рад её видеть.
– Летел к тебе на помощь.
– Ну прямо как Чип и Дейл, – подходит к нам поближе Олина сотрудница. – Вам Гаечка не нужна? – Она улыбается призывно и трепещет ресницами.
Не будь я так вусмерть залюблен работой, может, и ответил бы ей на уровне. А так сил хватает только представиться:
– Пётр.
– Кристина.
– А теперь, красавица, – я подхватываю Олю под локоть, – показывай, где беда. Буду спасать по мере своих скромных возможностей.
– В подвале всё плачевно.
– Да-а-а-а… – Действительно, с трубами всё плохо. С проводкой не лучше положение. – Быстро надо было съехать?
Оля кивает, разводя руками.
– Согласилась на то, что было. Хозяин прошлый дал три дня на сборы. А тут место хорошее.
Хорошее, да. Но работы…
– Петь, без вариантов? Или можно что-то сделать? – заглядывает мне в лицо.
Она ниже меня на голову точно, а то и на полторы. Худенькая, тонкая и звонкая. Рассматриваю её, улыбаясь как дурачок. Ну рад я её видеть. Рад!
Оля теребит край футболки, натягивая ткань на животе. Небольшом, но кругленьком животе.
– Олюшка, ты что, беременна?
Она кивает, смущённо и счастливо.
– Это же… Это же здорово, Оль! – перекидываю руку ей на плечо и подгребаю к своему боку. Она смущённо краснеет, но обхватывает меня рукой за талию. Не возмущается моему своеволию. – Как я рад за тебя, Оля-я-я! А ремонт – это ерунда. Разберёмся.
Стоим вплотную друг к другу некоторое время, потом приходится выпустить Олю и заняться делами. Но мгновение это запомню.
Оля уходит в основной зал. Прикидываю, что и как лучше сделать и кого из ребят выдернуть с объекта, тянусь за телефоном, который, ожидаемо, не ловит в подвале. Выхожу на свет божий и наблюдаю ужасную картину. Оля, вцепившись в тюк с тканью, тащит эту тяжесть по полу. Кристина пытается перехватить груз с другой стороны раскройного стола.
– Куда?! А ну бросили, живо! Оля, отойди и сядь вон на стул. Куда тебе тяжесть такую переть!
Тюк девчонки послушно кинули, подняв клубы пыли с пола.
– Да нормально всё, Петь. Не тяжело. Неудобно просто. Да и порядок надо навести. Завтра люди придут, а у нас бардак.
– Так. – Обвожу взглядом зал. Реально огромных и массивных рулонов и тюков немного, все сложены вдоль стены. – Быстро сказали мне, как должны будут стоять столы, на какие стеллажи засовывать самое тяжёлое, и отошли. Я сам раскидаю.
– Да как ты сам? Стол двигать надо. И стеллажи ещё скрутить.
За окном на противоположной стороне улицы, опёршись о капот машины, стоит Лёха. Руки на груди сложил, по сторонам глазеет.
– Так вон Лёша приехал. Мы с ним вдвоём быстро всё соберём.
Кристина при моих словах морщится так выразительно, что трудно не заметить.
– Как же. Будет он, – бубнит себе под нос. – Он уже полчаса на улице торчит, а сюда не заходит. Здесь гря-я-язно, – глядя в спину Оле, которая выскакивает на улицу навстречу мужу, едко замечает Кристина.
Не припомню особого чистоплюйства за товарищем, поэтому слова Олиной сотрудницы воспринимаю как обычную бабскую зависть. Может, она одинокая, вот и капает слюной на Лёху. Он мужик видный.
– О, здорово! – приветствую Лёшу. – Поздравляю! Такая новость отличная!
Лёша отстранённо кивает и брезгливо оглядывается по сторонам.
– Давайте побыстрее. Пыльно здесь. Ещё не хватало надышаться.
– Точно, Оль. Хватай сумку и шуруйте с Кристиной на выход. В кафешке посидите. Нечего вам здесь пыль глотать. Я ребят позову. Всё решим.
Оля нерешительно замирает. Я подпихиваю её в сторону двери.
– Петь. Только у меня немного денег, чтоб… Отложено, конечно, но… Я смогу тебе частями отдавать, хорошо?
– Олюш, разберёмся. Я всё тебе распишу, поясню. Не переживай. Это мелочи. Всё решим.
Оля с Кристиной уходят. Мы с Лёшей остаёмся в магазине.
– Петь, ты учти. У нас с Олей договор: это её дело. Она сама хотела быть хозяйкой. Поэтому я не лезу и денег не дам.
Однако, поворот. Присматриваюсь к товарищу внимательнее: всплыло говнецо, откуда не ждали.
– Я понял, всё решаю с Олей. Но помочь-то вещи раскидать ты можешь? Не будешь же ты с жены брать за услуги грузчика деньги?
У Лёши делается такое выражение лица, что я сомневаюсь в своей картине мира, где муж – это опора для жены. Сюрприз-сюрприз с этими Пичугиными.
Глава 2
Ольга
Мы с Кристиной честно посидели в кафешке неподалёку, а потом я не выдержала, отпустила Крис домой и пошла в магазин. Это же всё-таки моя работа, моё детище, мне с ним и возиться. Оказалось, что за это время Петя вызвал своих ребят с инструментом и даже с мощным строительным пылесосом.
Когда я вхожу в помещение, двое крепких высоких парней скручивают стеллажи. Один, коренастый, низенький, одетый в яркую оранжевую футболку, моет окна каким-то агрегатом.
– О, хозяйка! Распорядись, как столы расставить. И про свет поясни: насколько мощно надо над столами? – Петя выныривает из подвала, как будто чувствует, что я пришла. Или просто так совпало.
Я тушуюсь немного первое мгновенье, ко мне поворачивают головы все ребята, а Лёша шумно чихает, расставляя коробки в уже собранный шкаф.
– Столы вдоль стеллажей, только чтоб проход был. Чтоб ткани доставать, ножницы, всякое такое, – поясняю Пете. Он стоит рядом и, склонив голову набок, слушает меня внимательно. – А вот тут, – показываю на противоположную стену, – я хотела зеркальные панели. Две штуки, наверное. И подсветку. Чтоб все хорошо могли рассмотреть себя в костюмах. Только я не знаю, как эти панели крепятся. И вообще ещё не узнавала.
– Так вначале надо всё узнать, – Лёша подходит к нам. – А не напрягать людей идеями, Оль.
– Я знаю. Просто я ещё не успела. А если освещение делать, так надо же учитывать… – после слов мужа я понимаю, что зря ляпнула про зеркала.
– Так, кыш отсюда, у тебя ещё коробки не все убраны с пола, – Петя гонит Лёшу, – мы сейчас всё утрясем. И идеи, и их воплощение.
Лёша, который и дома не любитель наводить порядок, а после переезда и вовсе не прикасался к коробкам и пакетам, считая, что это не мужское дело, послушно отходит. Вот что значит уверенность. У Пети с этим делом всё в порядке.
– Давай быстренько прикинем, – Петя достаёт из кармана телефон, открывает какую-то программку и суёт мне гаджет в руки. – Отметь точку, где хочешь зеркало. Что должно быть вокруг и где свет нужен.
Мы минут двадцать колдуем над проектом. Потом ещё немного переделываем, потому что тот парень, что в оранжевой футболке со смешным прозвищем Орк, оказался электриком и забраковал наш первый вариант подсветки.
В девять вечера мы выходим из магазина, довольные проделанной работой. Помещение вымыто всё, включая окна, стеллажи собраны, столы расставлены. Весь мой многочисленный скарб распихан по полкам, хоть и не в том порядке, как надо, но хоть не мешается под ногами. Завтра я вполне могу начать работу. Девочек посажу за столы. И клиентов не так стыдно принять.
– Завтра или послезавтра уже примемся за подвал и проводку, – прощается Петя, хлопает Лёшу по плечу, мне улыбается. – Ну, бывайте.
Я очень благодарна ему, что помогает. Вопрос с оплатой мы не решили, но я надеюсь получить заказ на костюмы от крупного детского коллектива. И тогда у меня точно будут деньги расплатиться с Петей. Я, конечно, хотела их отложить на декрет, но, раз так вышло с помещением, придётся раскошелиться.
О том, чтобы просить у Лёши, не может быть и речи. Это я усвоила, как «Отче наш».
Хорошо, что дома есть ужин. Я вчера наготовила рагу и отбивные, остаётся быстро порезать салат. Лёша носит пакеты с продуктами, которые я закупила на рынке. Сил нет всё разбирать, но деваться некуда.
– На десерт булка с маком. Или, хочешь, творог со сметаной намешаю? – я ставлю перед Лёшей кружку с чаем, насыпаю две ложки сахара и тщательно размешиваю. Лёша не любит, когда в чае остаётся сахар на дне.
– Давай творог. Или не-е-е. Булки хватит.
Загружаю посуду в посудомойку, наливаю себе чай и сажусь за стол.
– Вкусно. Спасибо.
– А ты что, съел обе булки?
– Да. А что? – Лёша отодвигает кружку и стряхивает крошки со штанов на пол.
– Я тоже хотела попробовать.
– Тебе вредно. А булки свежие были, мягкие. Ещё такие возьми. Устал я сегодня. Натаскался. Сейчас с посудой тебе помогу, и отдыхать.
Лёша ставит свою кружку в посудомойку, закрывает дверцу и нажимает кнопку старт.
– Ну, вот и отлично. Пойду телек поглазею. На завтрак давай только не омлет. Надоело. Блинчики какие-нибудь напеки, а? – Лёша целует меня с висок и уходит с кухни.
Мне б с утра встать и доползти до кухни, превозмогая тошноту. Выпить стакан воды и постоять минут десять, подождать, чтоб вода назад не попросилась. А Лёша интересный такой…
Меня душит обида на его равнодушие, на то, что он так прохладно относится к моей беременности. Мы так долго этого хотели, мечтали, планировали, и в итоге только я одна радуюсь. И мучаюсь тоже я.
Мне так мечталось, что муж меня будет на руках носить, когда узнает о ребёнке. Будет беречь, как вазу хрустальную. Пылинки начнёт сдувать.
Нет, Лёша, конечно, обрадовался. Маме с папой позвонил. Но пылинки не сдувает. А так хотелось.
В коридоре звонит забытый телефон. Мама, наверное. Кто ещё может звонить в десять вечера. Но номер оказывается незнакомый. Мужчина торопливо пытается мне объяснить, что он мой новый сосед. Что у его магазина и моего смежный подвал, разделенный дверью. И что у меня прорвало трубу, а вода хлещет в его магазин.
Мне становится дурно. Прям физически. Оседаю на стул.
– Ваши ремонтники, небось, чего-то там и накрутили. Там же всё на ладан дышит, трубы трухлявые. Там в подвале ничего трогать нельзя. А вы полезли. Зачем ключ от моего подвала брали? – продолжает наезжать мужчина. Он заводится всё сильнее и уже кричит в трубку.
– Я не знаю ничего про ключ. Я не брала.
– Строители ваши брали. А мне теперь разбираться! Я докажу, что это вы виноваты. Вы и будете компенсировать мне ремонт! Слышите!
Надо срочно ехать в магазин и смотреть на месте, что там к чему. Потому что мужик этот уже и меня своим криком завёл, аж руки трясутся. Я скидываю звонок и иду одеваться.
– Ты куда на ночь глядя? – Высовывается Лёша из комнаты, на заднем фоне гремят какие-то взрывы. Опять он боевики свои любимые смотрит.
– В магазине трубы прорвало. Поеду разбираться.
Лёша недовольно цокает.
– Ну, Петька не мог накосячить. Мужики говорили, что он спец. И ребята у него в бригаде нормальные. У него заказов немерено, на год вперёд всё расписано. Если б он был рукожоп, то не валили бы к нему заказчики, – Лёша качает головой. – Но, если он всё-таки чего не так сделал, ты ему деньги не плати. Давай недолго там, – машет мне рукой и скрывается в комнате.
Глава 3
Ольга
Вызываю такси уже на улице, потому что поздно сообразила, что за руль не смогу сесть. Спина устала, да и нервы на взводе. Стою во дворе под подъездным фонарём, притопываю от нервного напряжения. Кутаюсь в джинсовую курту, которую схватила в последний момент. На улице к ночи стало прохладно. Чувствуется, что лето подходит к концу. Засовываю руки в карманы, потом достаю, опять прячу и принимаюсь расхаживать на освещённом пяточке. И ведь знаю, что нервничать мне нельзя, а никак не получается успокоиться.
Мы вроде бы всё убрали с пола на полки, но если там затопило капитально, то и ткани намокнут, и фурнитура, и готовые костюмы. Никак не могу вспомнить, куда я положила короб со всеми купальниками, что на завтра уже готовы. Всё переставляла его, переставляла, чтоб точно смогла быстро найти. И куда определила? Не оставила ли на полу в углу?
Память стала дырявая. Хоть врач и уверяет, что это нормально для беременных, но это не нормально для жизни, когда так много надо помнить, надо быть собранной и везде успевать. А я сама себе напоминаю манную кашу. Ни о какой собранности речи не идёт.
Такси приезжает с опозданием. В салоне накурено. А водитель такой грубиян, что я уже жалею, что не села сама за руль. Телефон звонит, когда мы отъезжаем от дома. Может, Лёша решил съездить со мной за компанию?
– Олюшка, не поздно?
Я так расстроена всей ситуацией и таксистом до кучи, что чуть не плачу. Но пытаюсь держать голос и не скатываться в рёв.
– Нет-нет, Петь. Нормально.
– Я тут дела немного разгрёб. Завтра буду с парой ребят. Ко скольких удобно? С утреца?
– Ой, Петь, —всё-таки слёзы уже на подходе, и назад их не затолкаешь. Ужасно не хочется быть жалкой перед Петей. Вздыхаю, чтобы унять дрожь в голосе. – Мне позвонил хозяин соседнего помещения. Сказал, что трубу прорвало. Я сейчас доеду до магазина, посмотрю, насколько там всё плохо, и тебе скажу.
– Понял. Я сейчас приеду. Ты одна в помещение не заходи. Мало ли там что. Кипяток или пар. Если коммунальщики уже приехали, то дверь им открой и жди меня. Слышишь! Без меня не заходи.
– Петь. Да зачем. Я сама. Неудобно же…
– Неудобно детей делать… э-э-э… шутка такая, короче. Я уже вышел. Жди меня.
Петя приезжает даже раньше меня. Когда такси останавливается и я проверяю списание оплаты, Петя открывает мне дверь и помогает выйти.
– Аварийная машина вообще с той стороны здания стоит, и коммунальщики суетятся там. И, насколько я понял, это у соседа твоего проблемы. Ему там стену переносили и трубу спилили. Рукожопы какие-то.
– Так это он что, на меня всё пытался спихнуть, а сам виноват?
– А ну-ка, Олюшка, поподробнее.
Я на эмоциях выкладываю всё, что мне наговорил звонивший, все его обвинения и требования.
– Ну он и хм-м… жук навозный, если культурно. Разберёмся мы с ним. И ключи мы не брали, нам без надобности. Давай-ка отпирай замки, будем смотреть твоё помещение.
В магазине оказывается тихо, пахнет затхлостью, но сухо и без прорывов. Все трубы целы, никаких луж на полу. У меня чуть-чуть кружится голова от облегчения.
– Ну и отличненько. Завтра с утра приедем с ребятами. И с соседом потолкуем, и тут подремонтируем. Ты со скольких работаешь?
– С десяти обычно. На двенадцать у меня уже клиенты.
– Понял. Принял. Давай ключи, мы приедем пораньше. А сейчас, красавица, в машину садимся и едем домой. Отдыхать.
Петя закрывает двери, помогает мне сесть на пассажирское сидение своего автомобиля. В салоне приятно пахнет свежестью. Глажу живот, сбоку немного тянет, видимо, от нервов. «Надо себя беречь. Ты теперь не одна», – уговариваю себя мысленно. Но выходит плохо, я пока только учусь не принимать всё близко к сердцу.
А Петя за рулём смотрится красиво. Уверенно ведёт машину, не матерится, не тыркается в каждый просвет между машинами. Рассказывает мне про общих друзей. Шутит. Не замечаю, как засыпаю. Устала очень. И спокойно рядом с Петей. Хорошо. Повезёт же его жене.
Глава 4
Пётр
Наверное, впервые за последний месяц я просыпаюсь не от звонка будильника, будь он проклят, а сам. В двенадцать дня просыпаюсь. Медленно потягиваюсь и ещё минут десять лежу в кровати, тупо пялюсь в потолок.
Выходной!
Законный!
Ляпота…
Последние недели выдались каторжными. Основные проекты на этапе сдачи. Пару новых объектов, которые ну никак не передвинуть. Двоим заказчикам вообще пришлось отказать. Ресторан и клуб. Им срочно надо всё обновить и переделать, а я не успеваю срочно. То ли надо расширять бригаду, то ли расставлять приоритеты иначе. Но пока я зашиваюсь на работе. Работа же меня и спасает от мыслей дурных и одиночества.
