Всё ради тебя

Опять-таки Оленьке помочь надо. Не бросишь же хорошего человека в беде.

Лёха оказался мутным парнем, что для меня было удивительно. Но я стараюсь об этом не думать. Нечего лезть в чужой монастырь. У них семья, ребёнок скоро будет, живут так, как им удобно. Только как-то это всё-таки не по-мужски – не помочь жене. Ну и что, что она самостоятельная бизнес-леди? Она же жена! Тем более беременная.

Мужики мои и то поняли. Позубоскалили над благотворительностью, пообзывали пару дней рыцарем, стребовали премию, но отработали отлично. Всё быстро и четко отремонтировали, трубы подлатали, проводку поменяли, вентиляцию почистили, ну и так, по мелочи, подшаманили в помещении.

Была, правда, пара моментов в поведении Лёхи. Ещё в самом начале знакомства. Меня коробило. Но… Оле было нормально, а я старался не думать над этим сильно много. Чтоб не накручиваться и не падать сильнее в свои чувства.

Я заядлый холостяк, который к тридцати семи годам так ни разу не женился. Поэтому куда мне размышлять о семейной жизни.

Сегодня хотел к родителям съездить, но они на дачу подались. А мне туда лень ехать, два часа в один конец. Больше времени в дороге проведёшь, чем в гостях. Гошка звал давно в гости, да и день рождения крестника я пропустил. Решаю наведаться к кумовьям, а то реально пацан уже в школу скоро пойдёт, а я на день рождения ещё не отдарился.

В пять часов вечера я сижу за накрытым столом Петровых. Георгий – мой одноклассник и друг детства. Мы с ним вместе столько носов разбили, столько крыш гаражных изучили, на столько килограммов карбида наплевали, что дружба наша уже не пудами соли меряется. Гошка у нас большой человек. И по фактуре – под центнер веса, и по масштабам – врач в роддоме. И хороший врач, на него столько женщин молится. А женился он на Оксанке из седьмого подъезда, со школы ещё по ней сох. И родили они Вадьку, моего крестника. Через пять дней Вадька в школу пойдёт, первый раз в первый класс.

По этому поводу я притащил ему энциклопедию про космос, а внутрь денег положил на маленькие пацанячьи радости. Вадька рад меня видеть, отличный он мальчишка, озорной и подвижный, с такими же ушами-лопухами, как и его батя. Смотрю я на Вадьку и детство своё вспоминаю.

Угощают меня как свадебного генерала. Оксанка готовит так, что ум отъешь.

– Да ты просто питаешься чёрт-те как, – заявляет на мой комплимент Оксанка.

– Ну, и это тоже. Но огурцы у тебя просто бомба. Закусь отменная.

Гошка ржёт с меня, подливая в стакан вишневый компот. Сам он не пьёт практически. По молодости был не в ладах с алкоголем, но Оксанка быстро ему пояснила, что или она, или водка, причём в любом количестве, даже символическом. Гошка, не будь дураком, выбрал жену и семью.

– Отбивные бери. И салатик.

– И салатик, – киваю послушно. С Оксанкой лучше не спорить.

– Худой какой! Бледный! Краше в гроб кладут.

– Работы что-то много было. Но в сентябре должно полегче уже быть. Я обещаю отъесться.

– Петька! Ты мне в том году обещал жениться! И что? – Оксанка, пока я пытаюсь вспомнить, когда это такое обещал, быстро подкладывает мне в тарелку мясной рулет и кусок пирога.

– Когда это я обещал? – перевожу взгляд на друга.

– Было дело, – важно кивает предатель.

– Да не может быть! Это ты просто боишься жене перечить!

– Ты сам заявил, что женишься, как только встретишь достойную женщину.

– Ах это-о-о. Это я хоть сейчас, только достойную не встретил.

– Уж такие все плохие? – Оксанка прогоняет Вадьку в комнату, чтоб не слушал взрослые разговоры, и возвращается меня пытать. – А Ирка? Я тебя знакомила. Хорошая же девушка.

Хорошая, да. Мы с ней год где-то повстречались и тихо-мирно разбежались.

– А Катя? Сестра Толика? Она чем не угодила?

Катя… Она всем не угодила. И манерностью, и пафосом, и любовью к деньгам.

– Выбросил бы уже давно свою королеву из головы! Женился бы и детей завел! – Оксанка сердито режет отбивную.

Я ей благодарен за то, что переживает. Но именно из-за её нотаций я и не спешу часто встречаться со всем семейством.

А королева… Королева меня давно не волнует. Так, просто прошлое.

На пятом курсе университета, где учился на инженера, я чуть было не женился. На Маргарите. Королева Марго, как её все называли. И прозвище своё она оправдывала. Умная была, красивая, надменная, несла себя по жизни как королева, всем своим видом показывая, что мы ей не ровня. Я на это и купился. На что клюнула Марго, не знаю. Денег у меня тогда не особо много было. Родители обычные, не олигархи. Квартиры своей у меня не было, приходилось подрабатывать где придётся и снимать номера в отеле на час, чтоб только было куда Марго привести. И как ни странно, но на моё предложение пожениться она согласилась, только условие поставила, что свадьба должна быть шикарная. И, естественно, за мой счёт.

Я тогда к родителям пришёл с выгодным предложением продать дачку, что от бабушки осталась. Отец мне популярно объяснил, что мужик должен заработать сам, а Марго – мне в этом помочь. А садиться на шею родителям нечего, они меня и так выучили.

Я, по правде сказать, тогда немного обиделся на отца. Но к сведению мысль с заработками принял. И универ бросил. Пошёл на стройку.

Родители меня за это чуть ли не прокляли, но потом успокоились.

Я в бригаду к Вась-Васю попал. Меня на шабашки брать стали, деньги появились. Может быть, я и на свадьбу шикарную заработал бы. Но только Марго было не комильфо с работягой якшаться, упорхнула она в лучшую жизнь. Даже слышал, что она в Москве за чиновника какого-то вышла замуж.

А я со временем собрал свою бригаду. Было дело, мы и коттеджи ремонтировали, и квартиры. Потом уже переключились на ремонт офисов, ресторанов, кафешек.

Так что не так уж плохо сложилась моя жизнь.

Глава 5

Пётр

– Мне, Гош, нужен твой врачебный опыт.

Оксанка смоталась на кухню, колдовать над чаем с тортом, а мы с другом остались в комнате.

Гоша удивлённо поднимает брови, не прекращая жевать салат.

– Знакомая у меня. Беременная. А живот совсем маленький, почти не видно.

– Сколько недель? – с треском откусывая квашеный огурец, спрашивает Гоша.

– Недель? Не помню. Она сказала… Месяца четыре вроде.

– Пф-ф-ф, – выдаёт своё отношение к моим словам друг. – Чё, залетел, а жениться не хочешь? Заставляют, что ли? Прикидываешь, твой или нет?

– А? А-а-а-а. Нет. Это жена знакомого. Я ей ремонт делал в магазине.

– Ну делал. Ну бывает.

– Нет, Гош. Не в этом смысле. Замужними женщинами моя репутация не запятнана. Да и нормальная у них семья. Ипотеку выплатили, ребёнка решили завести.

– Хм-хм. Ну, если ты ради интереса спрашиваешь, то от многих факторов зависит размер живота. От положения плода, от размера, от состояния мышечного корсета матери, от точного срока опять-таки. Четыре месяца – вообще не информативно. По статистике…

Я уже жалею, что спросил Гошу. Сейчас как замучает данными. Но его перебивает Оксана, вошедшая в комнату:

– Помогайте мне убирать со стола. Несём всё на кухню. К чаю у нас будет гость. Гостья! – Она заговорщицки улыбается, а я понимаю, что меня опять будут сватать.

Гоша буквально рычит на супругу:

– Оксанка! Что ты опять задумала, неугомонная моя?!

– Что я? Чуть что, так сразу я. Просто пригласила на чай Анечку, – и ресничками так наивно хлопает.

Я тихонько посмеиваюсь с Петровых. Ну цирк же на выезде. Зато хорошо у них, душевно.

Минут через десять наша компания пополняется обаятельной пухленькой брюнеткой Анной. Её, видимо, не предупредили о сватовстве, поэтому она очень удивляется, когда Оксана принимается меня всячески нахваливать и рекламировать. Но Аня оказывается неглупой, с юмором, поэтому провожать её я иду добровольно.

– Петь, ты это, – шепчет мне при прощании Гоша, – если рожать надумаете, ну там, с женой товарища, тогда ко мне приезжайте.

– Гош, ну я же сказал!

– А что я? Чуть что, так сразу я?! – в тех же интонациях, что и его супруга, отзывается друг.

Я прощаюсь и ухожу.

На кофе к Анне не напрашиваюсь, она сама не предлагает, поэтому я с чистой совестью отчаливаю домой. Что-то я стал привыкать к монашеской жизни, но не стоит у меня на мимопроходящих женщин. А значит, и не стоит затевать.

А с утра начинается работа, от которой, как известно, кони дохнут. И ещё приходят два перевода от Оли. Ведь сказал же, что деньги беру только на материалы, что мы в расчёте и ничего больше не надо. А она всё равно прислала. Неугомонная женщина.

Набираю.

– Оль, ну мы же договаривались! – вместо приветствия выговариваю.

– Петь. Договаривались. Просто… Ты работал. И ребят своих сорвал. Я же знаю, у тебя работы выше крыши. Ну как я тебе не заплачу? – начинает она оправдываться. – Неудобно.

– Про неудобно мы уже всё выяснили.

Оля хихикает в трубку.

– И с оплатой вопрос закрыли. Ты оплатила материалы. Этого достаточно.

– А зеркала? Я посмотрела в интернете, они такие дорогие. Петь, не из своего кармана же ты будешь платить.

Ох уж эти современные женщины с доступом в интернет. Посмотрела она!

– Оля, я их купил точно не по цене интернета. Я знаю, где взять и подешевле, и получше.

– Да, наверное, Петь. Я же не могу вот так…

– Понял. Давай тогда договариваться: я тебе возвращаю половину денег, а ты на них… ну, не знаю… покупаешь что-то для дочки. Погремушку, вертушку. Что там надо. Я не силён в ценах, на что хватит, то и покупай. И это будет от меня подарок.

– Петь. Да там на полколяски хватит.

– Не, Оль. Половину не бери. Надо сразу целую. А еще лучше так, – меня прям осенило. – Кидай ссылку на коляску. Я покупаю и адрес доставки твой указываю. И не будем деньги по счетам гонять.

Мне самому страшно нравится эта идея.

– Петь. Это же твои деньги. За твою работу. И ребятам твоим.

– Ребята мои уже и премию получили, и оплату за сверхурочные. А тебе они бесплатно помогали. Так и сказали, что готовы прекрасной Оле помогать за улыбку.

– Так и сказали?

Представляю, как Оля краснеет, смущаясь, и улыбается. И обязательно заправляет слегка вьющиеся пряди за уши.

– Так и сказали. Особенно Рустам впечатлён твоей красотой.

– Ой, это он, наверное, не красотой, а булочками впечатлён.

Это да. Оля подкармливала нас с ребятами булочками, и пирогами.

Вторым вызовом пробивается заказчик, мне приходится сворачивать разговор.

– Олюшка, мне пора. Жду ссылку.

Если она и хочет ещё возражать, то не успевает, я переключаюсь. Потом приезжаю на объект: поорал, поработал – и уже столько вечером вспоминаю, что никакой ссылки Оля мне не прислала.

Глава 6

Пётр

С Лёхой я познакомился года три или четыре назад. Были за городом у друзей. Там-то Лёшу и представили мне как отличного парня и востребованного программиста.

Я в то время жил с Ирой. Это была моя последняя попытка серьёзных отношений, которая закончилась разрывом.

Потом уже Лёша познакомил меня с Олей. Она тогда работала юристом в фирме, которая занималась поставками канцелярии в офисы. Лёша на пару лет моложе меня, Оля – на все шесть. Ребята молодые, весёлые, отлично вписались в нашу компанию. Тем более Петровы тогда нянчились с Вадькой, им не до разъездов было. Ещё один давний товарищ уехал Москву покорять, второй женился, а жена не вписалась в нашу тусовку. Так мы и теряли верных друзей и заводили новых.

Лёша с Олей прижились в компании. Мы вместе встречали праздники, ездили в отпуск даже пару раз. Только Новый год ребята неизменно праздновали отдельно.

«Новый год – это семейный праздник», – поясняла Оля. И я был с нею согласен, вот только праздновал я его всегда с друзьями.

– Фёдорыч, – подходит ко мне на объекте Рустам. – Кузька опять…

– Да твою ж мать…

Кузька наш самый лучший плиточник. Так, как он, не умеет никто класть плитку. И, к сожалению, Кузька единственное слабое звено в нашей бригаде. Он запойный алкоголик. Может держаться год-полтора, а потом уйти в крутое пике. Обычно с алкогольными виражами справлялся Вась-Вась и проверенный нарколог. Но пару дней назад наш прораб ушёл на больничный. Радикулит так его скрутил, что разогнуться не мог. Пришлось его домой транспортировать лежащим на заднем сидении. Вот, воспользовавшись отсутствием Вась-Вася, Кузька и сел на стакан.

– Где квасит? Дома?

– На объекте на Двинской. Бомжей нашёл, теперь не выкуришь.

– Ну хоть не в самом помещении? – с ужасом представляю, как Кузька мог устроить попойку прямо в зале пекарни, которую мы ремонтируем.

– Не-е. Он правила знает. Устроился под крышей подвала со стороны двора. В помещение никого не тащил.

– И на том спасибо. Что тогда решаем? – Я кручу телефон в руках. – Сейчас возьму у Вась-Вася телефон нарколога, оттащим Кузьку под капельницы. И что там на объекте помимо плитки? Всё остальное в какой готовности?

Рустам обрисовывает ситуацию. Прикидываю, что если Кузьку быстро поставим на ноги, то в сроки уложимся.

Раздобыв нужные контакты, я справляюсь о здоровье своего прораба. Он обещает быть к пятнице как штык. Плиточник наш действительно оказывается под шиферной крышей подвальчика. Пьяный до невменяемости, в окружении пустых бутылок, но аккуратно укрытый рваным одеялом. Товарищи его бомжи позаботились о кормильце и поильце.

– Сталина на них нет! – возмущается бабулька с плешивым пуделем на руках. – Нет бы работать пошёл. А то устроил тут шалман. И откуда только деньги они берут на водку?! Тут живёшь от пенсии до пенсии, конфетки купить не на что, – тряся головой от возмущения, разоряется старая дама. – Милицию надо вызвать! Этот, – она презрительно кивает в сторону Кузьки, – не наш. Пришлый. Я всех бомжей с нашей мусорки знаю. А вдруг это вор?

– Да не вор он, бабуль. Не вор. И работает он. И милиции не надо. Я его сейчас увезу, – прикидываю, как половчее Кузьку подхватить. Он мужик не толстый, жилистый, но нескладный – руки-ноги длинные.

– Куда это? На органы, небось? Тогда точно милицию надо.

– Какие органы у алкаша? Бабуль, вы чего, сериалов пересмотрели? Работодатель я его. Повезу в больницу, – уж не знаю, успокоил я бабку или нет, но в дальнейшие разговоры не вступаю, утомила она меня. Ещё и собачка её тявкать начала ни с того ни с сего.

И, как назло, машину во двор не загонишь, если только задом. А как в машине Кузьку разместить?

Решаю вызвать скорую из клиники. Проще заплатить деньги, чем заталкивать Кузьку в салон. Скорая приезжает быстро. Врач и два санитара. Подхватывают Ваську под белы рученьки и несут в машину.

– Вам всё равно надо проехать с нами. Договор подписать. Оплатить всё. Список необходимых вещей возьмёте, – поясняет мне врач, интеллигентного вида мужчина в тонких очках. На фоне быков-санитаров он выглядит скорее актером или профессором-философом, а не врачом-наркологом.

– Я следом за вами.

Времени потраченного, конечно, жалко. Но Кузю тоже жалко.

В клинике оформляю все бумажки. Вась-Вась сказал, что у них всё отлажено и деньги за клинику потом вычтем из заработка Кузи. Главное, чтоб он побыстрее в себя пришёл.

Освобождаюсь ближе к пяти вечера. На работу вроде надо бы, но так не хочется. Решаю ехать домой, но сделав крюк через магазин Оли.

На каждом светофоре ругаю себя и всё равно не сворачиваю. Понимаю, что лезу туда, куда не стоит, но ничего не могу с собой поделать. Раньше держаться на расстоянии от Оли выходило легче. А сейчас никакие самоуговоры не помогают.

То ли уже попытаться устроить личную жизнь, то ли сдаться на милость судьбы?

Глава 7

Пётр

В Олином магазине столпотворение. Куча галдящих подростков, которые в основной своей массе оказываются девчонками. Кто-то крутится перед зеркалом в купальнике, расшитом стразами и бусинами, отчего всё искрит и переливается под лампами, кто-то шумит за ширмой. Оля и две её сотрудницы суетятся между столами и девочками. Кристина машет мне рукой от ширмы. Молодая женщина с туго убранными в хвост волосами пытается навести порядок, но тщетно.

По правде говоря, я назвал бы Олино помещение скорее ателье, потому что большую часть она шьёт на заказ. Но она сама упорно называет своё детище магазином.

При моём появлении девчонки мигом замирают и затихают. Смотрят на меня во все глаза. Я даже делаю шаг назад, но упираюсь спиной в дверь.

– Ой, Петя. – Оля расцветает улыбкой. – А у нас тут бедлам.

Из-за ширм высовываются любопытные мордашки. Все рассматривают меня с интересом.

– Я просто мимо проезжал. Решил в гости заскочить. Но в кафе подожду.

Оля подходит ближе. А женщина, наверное, руководительница девочек, как гаркнет:

– Что вы! При вас хоть тишина. Побудьте нашим шумоотводом.

Оля хихикает и тянет меня за руку.

– Посиди на месте Кристины, она всё равно с нами бегает. Мы недолго. Четверо осталось. И всё.

Шумоотводом мне быть ещё не приходилось. И, честно признаться, глазеющие девчонки знатно напрягают. Но хоть не галдят. Всех, кто в купальниках, руководительница выстраивает в ряд вдоль зеркала и фотографирует.

– А теперь Лина в стойку, Катя и Майя – поперечный, Инна, Карина, Соня – правая нога, Марьяна, Даша и Настя – левая. На счёт три.

Девочки быстро перестроились. Две из них уселись на полу на шпагат, те, что по бокам, задрали ноги выше головы. При этом ещё и улыбаются.

– Ждём остальных. Контрольное фото. Сверяем замеры, и на выход. Устала я от вас сегодня. И раз! Стали красиво. Спины не сутулим. Колени контролируем. Копчик под себя подвернули.

Чувствую себя кандидатом в жюри. Все стараются. Оставшиеся девочки выбегают из-за ширмы и на камеру делают колесо.

Руководительница хлопает в ладоши и командует:

– Замеряемся.

Оля, Кристина и ещё две швеи быстро обмеряют девочек, отмечают в блокноте, о чём-то переговариваются с женщиной-руководительницей, которая успевает прокомментировать своих подопечных.

– Диету надо соблюдать.

– А я говорила твоей маме, нечего тебя булками кормить!

– Майя молодец. Держит вес.

– Какие отёки в тринадцать лет? Что за глупость?

Девочки постепенно забывают о моём присутствии, шум набирает обороты. Кристина выдвигает ширмы на середину зала, девчонки после замеров бегут переодеваться. У меня голова идёт кругом от шума, ярких красок ткани и блеска.

Через полчаса девочки уходят, мне приходится раз пятнадцать ответить «Всего доброго» на фразу «До свидания. Приходите на наше выступление. Подпишитесь на наш аккаунт».

– Фу-у-ух, – выдыхаю с облегчением.

А я ещё думал, что у меня работа нервная.

– Это ты с непривычки просто, – Оля подходит ко мне и опирается о стол. Сегодня она в футболке, которая плотно облегает живот. И мне кажется, что он стал больше. – Девочки просто очень рады.

– Девочки просто невоспитанные, – резко заявляет Кристина. – У меня от них голова разболелась.

– Да нет. Просто у них раньше костюмы попроще были, – Оля старается мне пояснить, как будто ей очень важно, чтобы я понял. – Они в доме детского творчества занимаются. Костюмы родители покупали. Сильно не разгонишься. И ткани дорогие, и все камешки, пайетки, стразы. А сейчас руководительница нашла спонсоров. Они половину стоимости костюмов оплачивают. Вот мы и разгулялись. Видел, как всё блестит? Это у нас Катюша вручную каждый камешек пришивает. А рисунок выглядит как языки огня. Очень красиво. Девочкам как раз на выступления.

Оля, как всегда, пытается войти в любое положение, пытается понять каждого. Это очень непопулярная в наше время черта характера. Но Оля – она такая.

– Я чего зашёл-то… Думал в кафе тебя позвать. Ну, и Лёше позвонить. Посидим, поболтаем. Давно как-то не собирались.

– Вы же на той неделе собирались. Я с Лёшей не поехала. А он от тебя привет передавал.

Да? Всеми силами стараюсь не выдать своего удивления.

На той неделе я действительно пересекался со своими, но Лёхи там не было. Да и вообще со времён ремонта в Олином магазинчике я его не видел.

– Мне просто захотелось вас увидеть.

Олю хотелось увидеть, Олю. Но Лёша идёт прицепом.

– Я позвоню Лёше, но сомневаюсь, что он согласится. К родителям собирался заехать после работы.

– А ты?

– А я? А я согласна с тобой посидеть в кафе.

– Вот и отлично. Чем вам помочь? Меня можно использовать как бесплатную рабсилу.

– Тогда ширмы надо переставить к стене. А я сейчас быстро пол вымою.

– Ты что? Знаешь, кто самый лучший полотёр на свете? Я! Я отлично вымою вам пол.

Оля смеётся искренне и очень заразительно. Как, оказывается, её легко развеселить.

Пока мы разговариваем, краем глаза замечаю, как меня рассматривает Кристина. Остальные Олины сотрудницы наводят порядок на столах, рассовывают коробки по полкам. А Кристина внимательно прислушивается к нашей беседе.

Глава 8

Пётр

Кафешку я выбрал специально с открытой верандой. Пока ещё тепло, можно посидеть на улице с видом на собор.

– А я здесь ещё не была, – Оля с интересом осматривается.

У меня внутри от её радостного воодушевления, всё тихонько звенит. Приятно делать кому-то приятное.

– Мне здесь нравится. Именно неторопливо посидеть, когда выпадает такая возможность. Мимо люди несутся как оголтелые. А я такой сижу. Важный, – Оля улыбается от моих слов, мои губы растягиваются в ответной улыбке. – Так вот я, важный, сижу и кофей пью.

– Ты, Петь, слишком много работаешь. Тебе надо отдыхать иногда.

– Надо. Я стараюсь. Просто я люблю свою работу.

К нам подходит официант. Мы делаем заказ.

– И два… нет, три кусочка брауни. И шарик ванильного мороженого к каждому кусочку, – добавляю я в конце.

– Ты сластёна! – изумляется Оля.

– Да. Но я с тобой поделюсь. Здесь очень вкусный торт «Брауни».

Вижу, что Оля ёжится, встаю за пледом. Самому мне приятна вечерняя прохлада, а вот Оленьке не стоит мёрзнуть. На мгновенье задерживаю руки на её плечах, когда накидываю плед. Понимаю, что это лишнее, но… Но на этих ощущениях и её благодарном взгляде в ответ на мою заботу можно пару недель продержаться.

Заталкиваю поглубже собственнические инстинкты, убеждаю сам себя, что женщина не моя, что она счастлива и её не надо вот это вот всё. Выходит не очень.

– Ты никогда не рассказывала, как ты открыла свой магазинчик. Почему именно такой, с костюмами и шитьём?

Оля откидывается на спинку стула, укутывается в плед и с улыбкой смотрит на собор.

А я вдруг вспоминаю, что именно с Олей мы не разговаривали толком. Всегда был Лёша, всегда он в центре внимания, а Оля на задворках, фоном.

– Я же на юриста училась. И даже работала потом несколько лет. Но только не моё это. Я и поступила потому, что в школе класс был с юридическим уклоном. Репетиторов не надо было нанимать, хватило школьных знаний, чтобы на бюджет попасть. Ещё во время учёбы поняла, что это скучно. Но не бросишь же университет. А на работе вообще тоска. Договора, просрочки, пени, поставщики.

Помню, Лёше перед свадьбой говорю: так мне неинтересно на работе. А он заявляет: а как ты хотела? Это же работа, а не развлечение.

А потом, ты знаешь, мне просто повезло. Нельзя, может, так говорить, но повезло. Умерла папина тётка, оставила квартиру в наследство. Мы тогда с Лёшей ипотеку взяли. Ну, как мы… Но взяли, да. Надо платить, просто так, из-за того, что моя левая пятка захотела, не уволишься. А родители вначале хотели сдавать теткину квартиру, чтоб помочь ипотеку выплатить. Но я тогда поняла, что так вообще никогда не уйду с работы.

Квартиру мы в итоге продали. Ипотеку прилично так закрыли. Я села думать, чем же я хочу заниматься по жизни.

Я же хореографией занималась с шести лет. И купальники себе сама шила. Ни у кого таких не было. И костюмы украшала сама. А в тринадцать лет произошёл скачок роста. Я вытянулась, а мышцы, связки, сухожилия не успевали. Ноги стали болеть ужасно. Как будто меня всю выкручивало на центрифуге. Врачи приказали танцы бросать и ждать, когда всё в организме придёт в норму.

Мне так обидно было. Я так хотела дальше танцевать, выступать. Но пришлось оставить это дело. Я тогда все свои костюмы на лоскутки порезала и нашила для куклы дизайнерские платья. Сериал шёл ещё в то время. Старый, конечно, не молодёжный. «Династия». Там наряды были – закачаешься. Я вначале всё срисовывала, а потом шила.

Но почему-то шить себе одежду не стала. Хотя курсы моделирования и шитья закончила. Тебе не надоело меня слушать? – Оля выныривает из воспоминаний.

Тут как раз приносят десерт.

– Нет. Мне очень интересно.

– Правда?

– Правда.

– Ну, тогда слушай. На работе в моём отделе была женщина, дочка у которой гимнастикой занималась. Вот она часто жаловалась, что костюмы дорогие, что даже купальники на тренировки надо заказывать у швеи. Вот они и шили у женщины на дому. Я тогда, представляешь, набралась наглости и предложила ей сшить купальник для дочки. Ткань нашла, выкройки. Пару ночей посидела. Все остались довольны результатом. Ещё и знакомым посоветовали. Неудобно было страшно. Синдром самозванца в действии.