Бегониевая лавка. Секрет яйца

Я хватаю чемодан, снимаю с вешалки куртку и одеваюсь.

Тут выясняется, что мой паспорт затребован в ассоциации, и там он и останется на какое-то время, а без прописки никто меня не поселит. К тому же у меня нет местного номера телефона, да и на счету двести евро, а с такими деньгами тут не разгуляешься.

Оскар расспрашивает, когда я научился играть на бильярде. Он сомневается, так ли хорошо я играю, что смог выиграть турнир, а сам он не очень разбирается. Я слышал, как он рьяно допытывается у игроков относительно моей игры. Так что будет лучше, если он обо мне узнает от меня. Рассказываю, что овладел этим мастерством в университете, когда мои товарищи штурмовали вершины знаний. Г-н Шварц смеется, он тоже не был примерным студентом. Из его истории трудно установить. О каком университете идет речь или же о каком городе, ясно только, что факультет юридический. Во время учебы он принимал наркотики, от которых он впоследствии отказался. Этот человек мне импонирует. Он признается в ошибках и не осуждает других. Только тот, кто часто ошибался, способен это оценить.

Я спрашиваю об Оскаре у консьержки, местный ли он. Она затрудняется ответить, потому что сама живет здесь девять лет. Приехала из Словении. Приходится обращаться к Агате, она подтверждает, что Оскар – местный парень (ну да, они же закончили местную школу), но учился в Цюрихе.

Савва Локтев первым дал о себе знать. Я просил его сообщать обо всех случаях на Солянке, стоящих внимания, и я получил первый отчет. Резко ухудшилось состояние здоровья главы рода Азаевых, и в этом возлагали вину на меня, потому что я порекомендовал им фермерские яйца, которые продавал доктор Абрашкин.

Из его рассказа выяснилось, что Резеда Камиловна, принимающая в гостях своего дедушку Чилима Камиловича из Дербента, самолично приготовила для него омлет, от которого ему стало плохо. Переполох продолжался всю ночь, и вся Солянка не могла заснуть из-за машин скорой помощи, которые приезжали на вызовы. Эта новость не давала мне уснуть, и я долго ворочался на кровати. Устав бороться с бессонницей, я подошел к окну.

Если бы Савва спросил меня, как я живу (а ему и в голову не пришло это сделать), то я упомянул бы, что отель располагается в обшарпанном доме, подъезд выкрашен синей краской, а две квартиры внизу наводят ужас. Это сквот или притон, где собираются бездомные.

Утром чуть свет меня разбудил звонок. Это дал о себе знать Тимур, брат Резеды, который разговаривал очень вежливо и спросил, как я устроился в Швейцарии.

Я ограничился сообщением, что меня поселили в маленьком отеле. Он сказал, что тоже жил в подобном, тут везде аккуратно и чисто.

Младший Азаев сдержанно извинился за ночное вторжение в магазин, но я сказал, что материального ущерба нам не нанесли, поэтому и говорить не о чем. Извинения приняты, но ими дело не ограничилось. Тимур попросил заступиться за сестру. Поскольку наследство записано на Резеду, она являлась главной подозреваемой.

После завтрака я принял приглашение зайти в гости. Серфингистка Тая проживает в соседнем номере, мы пили чай из кружек, расписанными артелью незрячих – тут все поддерживают друг друга. У неё есть машина, и она обещает меня покатать, показать окрестности. Раньше она работала на гончарном круге и предложила мне приобрести свою керамику, я отказался, и на этом наше знакомство встало.

Под халатом у нее черный трикотажный купальник, оказалось, что это ее рабочая форма, ведь она тренер по водным видам спорта.

– Обо мне рассказывала Агата, помните? Я пришла договориться о занятиях.

Заниматься водными видами спорта не входит в мои планы. Мне требовался информатор, не более. Прежде, чем выписывать доверенность на имя Агаты, я хотел навести о ней справки, но не у Оскара мне о ней расспрашивать! Поэтому я сидел за столиком пляжного кафе с тренером по водным видам спорта. Тая оказалась моей соотечественницей, вернее, говорила по-русски, а национальность я не стал уточнять. Сказал, что хотел бы восстановить свои спортивные навыки. А заодно и наладить отношения, но про это не упомянул.

Обсудив тему виндсерфинга, мы переключились на Агату, поскольку она являлась нашей общей знакомой. Я старался избегать прямых расспросов, памятуя, что Агата – клиентка, на которой моя знакомая зарабатывает деньги, да и вряд ли девочка осведомлена о ее личной жизни, для этого она слишком молода. Пару раз Тая указала мне на женщин, принимающих солнечные ванны, упомянув, что они дружны с Агатой. С одной из них, немкой из Франкфурта, я встретился в супермаркете, а потом вечером на бульваре. Она первая обратилась ко мне, тот ли я русский, который играет в бильярд. У нее имелся бильярдный шар, семейная реликвия из Швеции, которую прислал отец-эмигрант, женившийся на шведке. Распутывая то, что так лихо закручено, она пыталась выйти на русские корни. Мы поговорили на эту тему десять минут, она сказала, что я милый, так и составилось наше знакомство, которое ни к чему не привело.

Это ненадолго отвлекло меня от Резеды и семейства, пока не позвонил Савва Локтев и сообщил о предъявляемом Резеде обвинения в убийстве старика Азаева, которое следователь Варский квалифицировал по п. "е1" ч. 2 ст. 105 (убийство из корыстных побуждений и по мотиву кровной мести), что грозило ей пожизненным лишением свободы. Эта версия послужила предлогом зацепиться за даргинцев.

– Все наследство в 13 млн рублей, что по их меркам совсем немного, но Варский на этом деле озолотится, – пророчествовал Локтев, который и сам не отказался бы пощипать Азаевых, с которыми вроде бы находился в дружбе.

Я сказал, что мне тоже звонили по этому поводу.

– И что тебе пообещали за помощь?

– Что отступятся от магазина.

– Обманут. И вообще не ввязывайся в это дело, – советует Локтев. – Еще и должен будешь. У даргинцев своя бухгалтерия. Two is one, one is none. Вот и весь расклад.

– Да не стану я ввязываться. У меня в Швейцарии дела.

– Но что-то ты обещал? Ладно, попробую получить для тебя бонусы. Ты не умеешь торговаться.

Он приступил к дележке шкуры неубитого медведя, и я направил его мысль в другое русло:

– А что по убийству? Когда умер старик и при каких обстоятельствах?

– Не интересовался. Не до того. Попрошу Альберта выяснить. Он тогда позвонит.

– Пусть Варский разрешит осмотреть тело. И я хотел бы, чтобы это сделал Владислав Бертольдович.

– Врач в бегах. А Варский не разрешит.

– Он чего хочет мне разрешит, я для него задание выполняю.

Знай, о чем речь, Савва не обрадовался бы, но он не стал спрашивать, а я и не стал объяснять.

– А зачем Абрашкин? Я могу и другого врача найти.

– Он обидится, если ты его не позовешь.

Не стал говорить, что эксперт сделает только то, о чем его просят, а наш терапевт землю рыть будет, чтобы доказать свою непричастность. Сейчас он забился в угол и переживает. Вряд ли его раньше обвинялся в убийстве. Ситуация нереальная. Потом он придет в себя и начнет сотрудничать. Хорошо бы со мной, а не с Варским.

В дверь постучали. Похоже, Тая давно вернулась домой и не стала ждать, когда я о ней вспомню. К тому времени она согласилась стать моим поручителем в фитнес-клубе, а взамен я обещал ей игру на бильярде. Пожаловавшись, что здешние такси кошмарные, и таксисты не понимают ни один из европейских языков, я получил телефон одного милого молодого человека, услугами которого она сама пользовалась. От нее я узнал некоторые подробности из жизни Агаты, моя милая подруга проработала в африканских странах, выпуская из местных университетов студентов, которым преподавала экономику. Будучи опытной во всем, что касается размещения денег, старушка давала друзьями ценные советы.

Утром вместе с Агатой мы направились в банк. Этот малыш-филиал, отпочковавшийся на побережье от солидного финансового учреждения в Цюрихе, не обладал многими полезными функциями, зато брал минимальный процент за обслуживание. Мне пришлось продираться через кипу бумаг, чтобы получить счет для обслуживания недвижимости. Оставалось ждать, оправдаются ли и дальше рекомендации бабуси.

Сам дедуся тоже оказался не лишен недостатков, хотя в Москве его считали швейцарским оракулом. Я утверждаю обратное, потому что исходил из качества отеля, куда Оскар меня привез.

В первую ночь я плохо спал, среди ночи меня разбудили шаги внизу. Каблуки перестукивались, словно перебрасывались фразами, а потом настал черед босых подошв. Почему-то тапочки у соседей не водились. Я совершил обход коридоров и остановился у соседней двери, но ничего там не услышал; не удивительно ли – только что громыхало и вдруг разом стихло.

Утром я пожаловался соседке на беспокойство, но она сказала, что сама она почти спала из-за возни сквоттеров, но я мог поклясться, что звуки доносились с ее половины. Тем более удивительно для одинокой женщины, у которой не бывает посетителей.

Я спрашиваю, не доставляют ей неудобства соседство с арабами снизу. Моя знакомая удивлена. Возможно, шумели на улице, а то и в другом доме. Расстояние до ближайших домов недалеко, но его скрывают густые заросли. А стук каблуков и топот босых ног мне приснился.

Опишу свой отель как следует, потому что за день я успел изучить его в деталях. Первый этаж принадлежит частным лицам. На балконе сушится джинсовка и женский лифчик. Это берлога Таи. Если я рассчитывал познакомиться с ней поближе, то ошибся.

– Не надо стоять у двери, – говорит она по-немецки. – Подойди к домофону. Нажми кнопку. Вот так и будем говорить.

Сквот на первом этаже с левого угла, а справа – квартира этой Таи, как раз подо мной, вот я и спустился узнать о ночном переполохе. Она разговаривала со мной через дверь. Тоже сказала, что шумят соседи, сквоттеры, а у нее тихо и чисто.

– В следующий раз просто нажми кнопку, когда захочешь поговорить со мной. Незачем спускаться по лестнице. Береги себя.

В коридоре приятно пахнет алоэ, но примешиваются посторонние запахи. Это консьержка выставляет ведро с гнилыми фруктами и очистками. Воняет так сильно, что мне приходится пить чай в респираторе, хотя это и невозможно. Тая говорит, что может пить чай, стоя на голове в водолазном костюме.

Ведро с гнильем стоит полдня, потом его забирают.

Эта старуха убирается в квартирах, которое сдают внаем жильцам. Я видел ее днем: распахнута дверь, работает пылесос, и она сидит на стуле посреди комнаты, уставившись в одну точку.

Я приступил к работе. Со стороны казалось, что я шатаюсь по отелю, маясь от безделья, поглядываю на запертые квартиры. Одна дверь оказалось прикрытой, и я потянул ручку на себя, гадая, чем служила эта комнатка. Понятно, хозяйственное помещение. К чему это знание, я пока не решил, зато знаю, что рядом с моим номером есть конурка, вроде электрощитовой. Потом увидел, как старуха отпирает дверцу. Там ведра, швабры, упаковки туалетной бумаги. То есть это владения консьержка. Лестницу в доме она не моет, нанимает для уборки кого-то помоложе.

Еще у нее имеются ключи от всех номеров. Вероятно, она устраивает себе экскурсии в отсутствие жильцов. Надо это выяснить. И еще я хочу установить личность своего таинственного соседа.

Он постоянно хлопает дверью, входит и выходи. Всю ночь я слышал его шаги в коридоре рядом со своей дверью. Стена, у которой я сплю, начинает вибрировать, я физически ощущаю колебания двери, хотя никаких металлических звуков нет. И это в половину четвертого ночи. Я встаю и зажигаю свет.

Я никого не нахожу. Остается сильный ветер, от которого сотрясается дом. Неужели от его порывов дергается стена?

После обхода я решил позавтракать. В номере есть плита и кое-какая кухонная утварь, так что я сделал себе яичницу. Я отстоял свое право готовить. В первый день мы сильно поцапались с консьержкой, с тех пор она меня избегает и делает вид, что не ощущает запахов пищи из моего номера.

Малости хватит, чтобы улучшить человеку настроение. Тут-то меня и настиг телефонный звонок. Генеральша Прянишникова сообщила, что у нее неприятности. Странно, она слишком стара и благоразумна, чтобы попасться на удочку мошеннику. Хлопотала она не за себя, а за своего доброго знакомого.

– Умер человек, и Абрашкина в этом обвиняют. Вероятно, все дело в испорченных яйцах.

Я попросил, чтобы доктор позвонил мне. Он отозвался сразу же, сослался на генеральшу Прянишникову, которая дала ему мой номер. Даже по телефону передалось странное подергивание его челюсти – это служило надежным барометром, что он говорит правду. Без этого подтверждения я бы счел это розыгрышем. История вышла невероятная. Он перескакивал с пятого на десятое, пока не дошел до того, что меня интересовало. Дедушка-даргинец, член известной мне семьи, умер после того, как отведал яиц. Его тело увезли в морг.

Уже ночью снова позвонил снова Локтев, но я попросил его положить трубку, чтобы не занимать мой номер. Все, что надо, я узнаю из первых уст. Надеюсь, что мой друг не обиделся.

12

Утром из отеля я направился на берег озера, который выглядел, как на картинке – чистый белый песок и люди, загорающие на берегу. Пляж переходи в альпийский луг, на котором пасутся невинные овечки.

Пройдя мимо пустующих шезлонгов и кабинки для переодевания, я разделся и без долгих раздумий вошел в воду. Меня обожгло сотней огненных игл, как это бывало во время купания на Крещенье, но я прыгнул в воду с головой и погреб на глубину. Я предполагал, что купаться будет прохладно, но не до такой же степени.

Когда я вышел из воды, Тая подала мне полотенце.

– Вы – настоящий русский, только они и купаются в это время года!

Я спросил, большие ли у нее запасы полотенец и сколько она распродала. Она ответила, что это единственное.

Я машу рукой знакомым, которых у меня тут множество. Они тоже берут уроки виндсерфинга, правда у другого тренера.

По озеру ходят волны и яхты, за которыми я любуюсь издали, потому что Тая считает меня новичком и отказывается допускать к воде. Это меня никак не огорчает, тут есть чем заняться. Судя по всему, Тая – скрытная особа, но мне с ней детей не крестить, я и обхаживаю ее лишь для того, чтобы разузнать про Оскара. Не нравится мне этот пройдошливый адвокат, который ничего не делает без выгоды для себя. Я бы не возражал, если бы не знал, что выгода для него означает опустошение моих карманов, а я хотел привезти домой все, что мне причиталось. Так что придется разговорить эту интровертку и даже заняться водными видами спорта, хотя, видит бог, я бы предпочел не соваться в воду без серьезных оснований. В жизни и без того хватает места для риска, который почему-то называют подвигом. Так что я подписался на виндсёрфинг, пополнив ряды богатых мажоров, на которых водные тренеры делают деньги.

Вечером она оделась в платье и туфли на каблуках – это смотрелось изысканно и мило.

– Кто счастливчик, ради которого ты принарядилась? Наверное, это один из клиентов? – начал я ее дразнит.

– А ты ревнуешь?

Ее фигурка манит воображение, рисуя страстные картины, но она не актриса, а я не поэт, поэтом красивой картины не складывается. Чувствую холодная шершавость парапета – таково на ощупь и ее безразлиие. Возможно, она стесняется своего друга. Спасатель далеко не молод, но элегантен в красный шортах. Собственно, кроме шортов на нем ничего нет. В его обязанности входит поднимать красный флажок, это означает запрет входить в воду. Этот тип сразу мне не понравился своей нелюбезностью, есть в нем что-то высокомерное.

Когда мы видимся первый раз, спасатель чинит доску для серфинга. Она выглядит эффектно: белая с голубым, но на ней трещина во всю длину, и ее проще выбросить, но он покрывает ее лаком. Я удивился, почему он ее даже не проклеил, но давать совет не решился.

В первый же день я получаю в аренду доску, с которой обрывается цепочка, уверен, он подстроил это специально, чтобы выставить меня дураком. Приём туристов тут не на высоте. Не знаю почему, он сразу затаил против меня злобу. Возможно, это из-за Таи. Не похоже, что он ищет ее благосклонности, они просто товарищи.

Так что в первый же день у меня оборвалась цепочка, я потерял доску, и мы с Тай ныряли в бухте, когда ее вылавливали. Тут и спасатель на своем скутере нам помог. Спасатель он хороший, способен одним взглядом загонять купальщиков в озеро либо оттаскивать их от воды – в любом случае они в восторге от него. Есть в нем сумасшедшинка, ну да бог с ним.

Город переживает золотой месяц отпускного сезона, когда стабильная ясная погода с комфортной температурой привлекает отдыхающих. Природа цвела во всей красе, и все спешили этим попользоваться. После покупки легендарного швейцарского ножа я получил совет от продавщицы: «Слишком белый. На пляж!» Это совпадало с моими планами.

Агата взяла надо мной шефство. Она вела активный образ жизни и по утрам посещала пляж. Я удивился, встретив любительницу плавания в холодной воде, но она заверила меня, что иногда озеро бывает теплым, и тогда она позволяет себе окунуться. Вскоре выяснилось, что она посещает пляж не столько ради водных процедур, но и для поддержания контактов. Уже в первые пять минут нас удостоил приветствием молодой человек по имени Роан, он таксист, услугами которого тут все пользуются.

Мне напомнили о Тае еще раз и вот каким способом. Мы сидели на веранде у Агаты, она приготовила баклажаны с сыром. Она опубликовала объявление на сайте сделок с недвижимостью и принимает звонки. Большей частью, интересуются риэлторы. Соотношение примерно 30/70 между жемчугом и всем прочим, особенно вначале. Оскар говорит, что это хорошее соотношение.

К вечеру понизилась температура, и тогда Оскар попросил принести свою куртку. И что мне думать, когда из кармана выпала визитка Таи?

А ведь всего-то я один раз шиканул и обмолвился, что подумываю о занятиях водными видами спорта. Отдаю должное, он умелый таргетолог.

Тонко.

Я не стал говорить, что мы уже познакомились. По джинсовке и черному лифчику я узнал, что Тая – моя соседка с первого этажа. Знакомство сразу забуксовало, потому что кофе у нее не нашлось и вообще еды ни крошки, она питалась в кафе. В свободное время она обучала крысу кататься на серфинговой доске.

Я спросил, сможет ли она меня научить серфингу.

– Крыса занимается каждый день. Так что если ты сможешь тренироваться, как она…

Мы уславливаемся на семь утра, потому что весь день я занят делами Лосева: веду переговоры с потенциальными покупателями, оформляю бумаги для банка и ожидаю визита в ассоциацию любителей бильярда.

Первым делом Тая спросила есть ли у меня девушка, я почему-то стал рассказывать про Резеду, а потом свернул разговор прибавив что 15 лет разницы это много.

– Ничего не много, – ответила Тая.

Она так и ждет, что я начну за ней ухаживать. Хочется сказать: «Не строй ожиданий. Ожидания будут лопаться как мыльные пузыри».

Просто смотри. Наблюдай. Дыши. Радуйся тому хорошему, чем наполнено твоё сегодня.

Что я чувствовал, когда первый раз плыл на доске для серфинга? Я держался за нее всеми руками и ногами, и мне казалось, что я превратился в гигантское насекомое.

По утрам мы встречаемся с Таей на озере, а вечером уславливаемся о встрече в клубе. В дневное время я разбираюсь с убийством.

Не знаю, скольким людям Савва Локтев дал поручения по этому делу, но ни один не справился. Мне звонили незнакомые мужчины с резкими командными голосами, задавали вопросы. Возможно, они работали в прокуратуре, не знаю. Всех интересовал Абрашкин. При такой востребованности доктор быстро бы оказался в СИЗО, так что он поступил мудро, что скрылся и отключил телефон. Надо поторопиться и его найти так, чтобы об этом не узнали другие.

Альберта как доверенное лицо я забраковал. У него грехов, как на собаке блох, и он сдаст меня невоспитанным мужчинам с грубыми голосами.

Я обратился к генеральше Прянишниковой. Она сделала вид, что в этой просьбе нет ничего необычного. Вероятно, покойный муж смело доверял ей государственные секреты. Она с интересом выслушала меня и подтвердила, что и сама пользовалась услугами Владислава Бертольдовича. У меня появился свидетель, который ел яйца и остался в живых. Не то, чтобы это прояснило, но являлось весомым фактом в отношении невиновности доктора Абрашкина.

Надо действовать, и я усиливаю натиск.

– Простите, Антонина Ивановна, не хотел вас беспокоить, но это насчет вашего доктора, мне надо с ним связаться. Я знаю, что он пропал и на телефон не отвечает, но найти его легко, у него сестра в Шатуре.

К счастью, она там бывала.

– Владислав Бертольдович мог бы припомнить кое-какие детали. То, что мы понимаем каждый по-своему, еще не значит, что это правильно. Для него это может значить совсем другое. Это важно.

– Хорошо съезжу. – Прянишникова сказала, что она умеет водить машину, у нее есть права. – Я могу взять кашеринг.

Я сомневался, что в семьдесят лет безопасно путешествовать в одиночку. Как выяснилось, она работала с напарницей.

– Роза будет рада составить мне компанию. А во время дороги мы сможем послушать аудиокнигу.

Когда я узнал про Розу, у меня мелькнула мысль, а не сам ли Азаев направил ко мне лазутчика.

– Тогда еще попытайтесь разговорить ее насчет Варского. Она из вас всех самая информированная.

– Вы можете сами спросить, о чем хотели, она рядом.

Меня интересует, что говорит на сей счет Исмаил.

– Что совершилось ужасное злодеяние, однако ни Резеда, ни доктор к этому не причастны. Но кто это сделал, он не знает.

– В целом, верно, – одобряю я.

Скоро мне позвонил Азаев и сказал, что Резеду ежедневно вызывают в полицию и допрашивают на предмет всех нераскрытых убийств, которые явно примеривают на нее. На одни дни у нее есть алиби, на другие – нет. Исмаило это выводило из себя, он кричал на меня, словно это я перед ним чем-то провинился. Ему немного надо, чтобы сорваться.

Я сказал, что работаю по его поручению, а вот волноваться не надо, потому что его специально так изводят, чтобы отнять у него банк. Возможно, это так, а может и нет, но даргинец призадумался. Свой банк он любил больше племянницы. Теперь он станет держать себя в руках и не звонить мне с нотациями.

Я попросил, чтобы вечером со мной связалась Резеда. Хотелось знать, какие преступления ей примеривают.

А у меня с утра по плану водные виды спорта. В тех условиях, когда все замедляют мою деятельность, хочется чего-нибудь быстрого. И я отправляюсь на серфинг.

Уроки плаванья на доске под парусом мало чем отличаются от уроков бильярда. Моя наставница потешалась над моим таймингом, я фиксировал время прохождения дистанции уже с первых занятий. Если на первом уроке я впервые встал на доску, то на втором уже записал время прохождения дистанции. Мне удавалось продержаться на воде тридцать минут. Тренерша долго смеялась и потом сказала, что это бесполезное занятие. При штиле можно затратить и час, а если будет ветер в нужном направлении, то вы пересечете озеро Леман за минуту. На парусе можно летать, сказала она.

Я летал вокруг городка аки птица, а Оскар Шварц выглядывал из окна своего дома, словно куница.

Тая мне понравилась. Даже интонацией она напоминала Резеду, однако отличалась большей уступчивостью. Все понятно, ведь я же ее клиент. Она спросила, когда я готов приступить к серьезным занятиям. Я предложил начать прямо сегодня, но на озеро мы не пошли, к вечеру небо затянуло тучами.

– В дождь не плаваем, – сказала Тая.

– А если с зонтиком? – предложил я, и девушка рассмеялась.

Меня смущала ее манера смотреть себе под ноги, словно она боялась споткнуться. Она поднимала голову от земли только, чтобы взглянуть на телефон.

Я спросил, что она там собирается найти.

– Извини, это привычка. На улице всегда можно встретить арабов, а им не стоит смотреть в глаза. Один раз я это сделала и жалею.

Спасатель не работал в воскресенье с утра, потому что он ходил в церковь. Стоило только видеть, какими глазами он смотрел на Таю. Пользуясь случаем, он отвел меня в сторону.

– Тая не рассказала тебе про нас, откладывает, так что я скажу сам: мы с Таей близки и собираемся пожениться.

Я ответил, что это меня не касается. Разве можно вываливать на человека такие конфиденциальные сведения! Похоже, этот спасатель – совершенно невоспитанный тип. И что Тая в нем нашла?

Локтев до меня не дозвонился и связался с Оскаром. Он и рассказал, что я на озере Леман, занимаюсь виндсерфингом. Там у меня телефона нет.

– Все верно, я у спасателя телефон оставляю.

– А ключи ты у тоже ему доверяешь? – удивился Савва, словно я заговорил иероглифами.

– Ясно. Спасибо за подсказку.

Иногда и старые друзья небесполезны.

Что до Саввы, то у него свои планы на мои деньги. Мне с моим финансовым благосостоянием охрана бы не помешала, вот, что он хотел сказать. Но ведь мы в Швейцарии, это богатая страна. Правда, в последнее время стало не так спокойно, да и придурков везде хватает. У сквоттеров дня не проходит, чтобы не случилось заварушки.