скачать книгу бесплатно
– Так что ты знаешь, Майя?
Они сидели в кухне и пили чай.
– Помнишь, ты спрашивала, что я любила в юности?
– Да, конечно! – Алекс даже приободрилась. Да, она хотела говорить с Майей о Майе!
Под звук голоса подруги, может быть, воспоминания её, Александры, поблёкнут?!
***
– Так что ты любила? – живо спросила Алекс.
– Я… – Майя стала вдруг нерешительна, словно собиралась признаться не в своей силе, но в постыдной слабости. – Я… сочиняла истории… или маленькие кусочки!
Чуть сказав это, Майя переменилась. И такой Александра не видела подругу ещё никогда! Волшебное преображение, но «виной» ему были не причёска или макияж, а чудом засветившееся в глазах воодушевление. Так иногда путник прибавляет шаг, если посреди словно вечной темноты неожиданно вдалеке забрезжит яркий свет. Он даёт ему силы, веру, а с ними приходит выносливость.
Он, этот путник, тогда снова хочет жить!
Он тогда уже не бредет бессмысленно и отчаянно, но делает всё новые и новые смелые шаги! Он тогда уже не странник, боящийся внезапной темноты, но храбрый искатель приключений!
Алекс сознавала, что именно это чувствует Майя, которая так долго была равнодушна к жизни, бесцельно и бестолково коротала дни. Восхитившись подругой, которая в одночасье стала не похожа на себя; подругой, которая словно нашла нечто ценное, но давно потерянное, Алекс спросила:
– Что же ты делала с ними? – было и любопытно и, правду сказать, не очень —то. И это было странно! Как она, Александра, спрашивала о чём —то, не рассчитывая ни удовлетвориться ответом, ни понять его. Она не вполне сознавала, как давнее увлечение могло служить настоящему, как оно поможет Майе отвлечься от главной её беды – непринятия себя? – Я не понимаю!
Это вырвалось после.
– Ничего… – замешкалась Майя, улыбнувшись чему —то приятному, оставшемуся невысказанным. Она недолго в сомнениях теребила складки пледа на коленях. – Я столько бумаги извела, писала и писала, но ничего… Представь, целые тетради всяких сюжетов, жила вместе с теми, кого придумала, могла, что угодно придумать для них, получала всё, чего хотела сама, их руками… Я была тогда…
Тут она не выдержала, и огонёк в глазах угас. В них блеснули ненужные или необходимые слезинки. Майя старалась выдавить улыбку, но только всхлипнула. Слеза всё же скатилась по щеке, когда она договорила:
– Счастлива…
Вот это Алекс способна была понять. Она взяла ладонь Майи, лежащую на столе, в свою, пожала тонкие слабые пальцы…
Она, Алекс, ведь тоже была когда-то счастлива!
***
Разговор дальше почти не клеился. Алекс ещё держала руку подруги в своей ладони, но, казалось, не знала, что сказать, о чём спросить Майю. Какое —то время они молчали. Потом Алекс кашлянула, будто настраиваясь заговорить или набираясь смелости предложить:
– Кхм… Может, это то, что нужно? Ты можешь начать снова заниматься тем, что тебе нравилось! Не думаешь об этом? Ты же свободна… – не желая слушать возражения, Алекс шикнула: – Тсс… Я ничего не имею ввиду… не хочу тебя обидеть, но есть выражения, которые не получается заменить, понимаешь? Я хочу, чтобы ты радовалась жизни, я всегда этого хотела, Майя! А если это поможет?!
Она помолчала:
– Я хочу радоваться за тебя, дорогая! Разве ты не чувствуешь этого? Никогда не чувствовала, скажи?
Мало-помалу она повышала голос, чувствовала, как поднимается из глубин души отчаяние. Нет, это сражение выиграет она, Александра Томпсон, та самая, что четыре года наблюдала, как сквозь собственные пальцы её подруга упускает единственную жизнь так легкомысленно, словно ей подарена будет вторая. Та самая, что ссорилась, мирилась с Майей, то опускала голову, то расправляла плечи, преисполненная новой надеждой. Та самая, что настаивала на лечении Майи.
Та самая, которая, в конце концов, оставила попытки разбитыми у неподвижных ног подруги… Оставила, послушавшись Майи… крики и споры…
– Скажи… – прошептала она.
***
Майя всегда чувствовала, но никогда не могла признать странную, почти непонятную симпатию Алекс к ней. Они познакомились случайно, были разными по духу людьми, и Майе и раньше представлялось, что дружба их невозможна. Была ли она, эта дружба?
Майя боготворила Алекс. И, что было для неё нерушимо, всегда тянулась к последней, страдала сама, если причиняла Алекс боль. Хотя могла и часто позволяла себе обидеть старшую подругу, прогнать её от себя… А потом дрожала от страха, что Александра больше никогда не появится… И ликовала, когда снова открывалась входная дверь, и уже родной голос Томпсон слышался из передней:
– Привет!
Майя тогда спрашивала себя, неужели в подруге совсем нет гордости, чувства собственного достоинства, ведь раз за разом история повторялась, Алекс сбегала, но возвращалась опять. Возможно, была подавлена или сердита, но никогда не вспоминала о произошедшем. Она вообще не любила вспоминать о прошлом, словно оно не стоило выеденного яйца, словно оно было ею же зачеркнуто…
Жирная чёрная линия будто поперёк самой жизни, скорбная и несмываемая…
– Я чувствую… – по щеке Майи снова скатилась слеза. Вопреки вздорности своего характера, она могла быть и ранимой, и трогательной. И, совсем расчувствовавшись, сказала, будучи искренней:
– Я тебя очень люблю, Лекси…
***
И Майе хотелось верить. Несмотря ни на что она старалась не бросать слов на ветер. За улыбку Алекс она бы отдала всё.
Наверное, поэтому на неловкое предположение подруги она ничего не ответила. Оставалось надеяться, что она хотя бы над ним поразмыслит.
Но после этого разговора они не виделись неделю. И телефон привык к молчанию, хотя это было не в новинку…
***
Спустя семь дней случилась новая встреча…
Алекс тогда вывела Бакстера на прогулку. Радостный и игривый, молодой пёс, он прыгал рядом с хозяйкой, путался в ногах, норовил встать на задние лапы, чтобы потом забраться к ней в объятия – он появился у неё ещё щенком и всегда очень любил и ласки хозяйки, и сидение у неё на руках. Наконец, когда любимец едва не сбил её с ног, Алекс взяла Бакса на поводок и строго велела:
– Рядом, Бакс!
Он, конечно, пошёл сбоку от неё, но при этом словно обиженно заскулил, вызвав лишь её улыбку и нежное почёсывание за ушами:
– Ну, что ты, малыш? Хочешь погуляем сегодня подольше?
Бакс высунул язык, остановился, и сел на мостовую, словно ожидая, что ещё скажет хозяйка. Александра усмехнулась:
– Ну, хорошо! Хорошо, погуляем подольше и сходим на любимую площадку, поиграешь с другими собаками!
Бакс завилял хвостом и гавкнул.
– Всё —то ты понимаешь! – вздохнула с улыбкой Алекс.
***
Бакстер с каждым шагом всё сильнее и сильнее тянул повод.
– Бакс, я не успеваю за тобой… – Алекс едва удерживала пса. – Когда ты стал так силён, малыш?
Его дорога была проторена. Он стремился скорее оказаться среди себе подобных? Вот неприятность: сама Алекс уже порядком выбилась из сил!
– Бакс…
Он встал, как истукан, словно при звуке своей клички. Недолго не издавал ни единого звука, а потом то ли беспокойно, то ли зло зарычал.
– Малыш? Что? – хозяйка с ним поравнялась и, недоумевая, погладила по голове между ушами.
Бакс только оскалился, зарычал громче и даже принялся осматриваться, словно почуял опасность. Алекс заметила, что любимец, словно старается загородить её собой…
– Да, что с тобой? Бакс, всё же хорошо…
Наклонившись к нему, рычащему всё более угрожающе, она не заметила, как к ней очень близко подошёл платиновый блондин.
– Здравствуй, Александра! – сказал он.
***
Она узнала его голос! Теперь узнала, и не было смысла уверять саму себя, что она обозналась, как она сделала в тот, первый раз. Сердце её, показалось, на секунду перестало биться, она прикрыла глаза. Будто ища у Бакса поддержки, сжала пальцами шерсть на его шее, выпрямилась медленно, испугавшись невозможности побега.
Но посмотрела в его глаза храбро, тайно затрясшись от страха.
– Добрый день! – ложно спокойно поздоровалась она.
– Значит, ты приехала сюда? – спросил мужчина. – Все искали тебя!
На лёгкий укор в его голосе, она ответила без сентиментальности. Её не мучила совесть, особенно теперь:
– Не нужно было!
– Так далеко от семьи, от дома… Столько лет! Ах! Неужели не тосковала? – снова спросил он.
Под короткое рычание Бакстера Алекс ответила, твёрдо и сурово:
– У меня нет ни семьи, ни дома! И тосковать мне не о чем!
Мужчина сделал шаг навстречу Алекс, а Бакс, свирепо рыкнув в его сторону, вынудил её отступить назад.
– Хочет тебя защитить?.. Ты, что, боишься меня, дорогая моя? – он все же попытался протянуть руку, чтобы коснуться её.
– Не смейте! – отшатнулась Алекс, а Бакстер опасно оскалил зубы. – Не смейте ко мне даже подойти, иначе спущу собаку с поводка! Клянусь!
– Хорошо – хорошо! – он отступил. – А вот я тосковал без тебя! Тосковал по тебе! Ну, ты же знаешь, я тебе не наврежу?
– Не знаю! – вскричала Алекс. —Знаю другое…
Хлёсткие удары, и её страшный крик… Полумрак… боль по телу…
Некуда бежать…
Он избивает долго… с удовольствием… избивает…
Александра наказана им за попытку побега…
Как будто её животный ужас остался в воспоминаниях. Она уже могла защитить себя, и, находясь в опасности только от того, кого видела и с кем говорила, спросила:
– Вы всё ещё любите молоденьких девушек?
Если она не погибла тогда, то сейчас уже не было нужды держаться за губительные мысли. Остались только события тех лет. И главное…
Мужчина, уже почти состарившийся, резко шагнул к ней, не обратив внимания на оглушительный, ещё предупреждающий от глупостей, лай Бакса.
– Ещё более страстно, чем тогда, моя славная!
– Мерзавец! – прошипела Александра, отодвинувшись.
Он будто не расслышал оскорбление и сказал:
– Ну, ну, дорогая, не ревнуй… – и прошептал: – Так хорошо, как с тобой, мне не было ни с кем! Хочешь, мы продолжим с того места, на котором остановились? Я буду опять любить тебя… так любить тебя…
– Замолчите! – вскричала Александра. – Я говорила, чтобы Вы не смели приближаться ко мне!? Я заявлю на Вас… и теперь мне поверят!
– Мне нравится ненависть в тебе, моя дорогая! – сказал мужчина. —Сейчас ты не готова, но я бы вкусил её… позже, милая, не волнуйся! Знаешь, я вспоминаю то чудное время, когда ты была моей…
Алекс была готова плакать от бессилия.
Но то время осталось в прошлом, время, когда она могла позволить ему увидеть свои слёзы. Теперь даже угрозы не заставят её показать слабость. Она выпалила с отвращением:
– Я не была Вашей никогда! Вы…
– Знаешь, моя девочка, я спешу сейчас! – он взглянул на часы. – Был рад тебя снова видеть!
Он зашагал прочь от Алекс, насвистывая мелодию, но сказал напоследок:
– Мы ещё, я думаю, повстречаемся! В конце концов, мы снова в одном городе…
Он ушёл, а она, обессиленно опустилась прямо на асфальт рядом с собакой, обвила шею Бакстера руками, и сначала попыталась не плакать…
Глава 6
Двадцать лет назад
Она же сама, сама заговорила о былом! Заговорила в угоду хищному зверю внутри себя, который спал много лет, но был опять разбужен. Старые раны так и не зажили? Встретив его, этого человека, Алекс снова поддалась жалости к себе! Если бы она была ранена, вся одежда была бы уже пропитана кровью! Ей бы не помог ни один доктор…
Какой порыв заставил её спросить? Из каких соображений – садистских или ностальгических (о, Боже!) – она интересовалась его теперешними «занятиями»? Что хотела услышать?
