скачать книгу бесплатно
– И какое отношение оно имеет ко мне? – буркнула та.
Их взгляды – нежный и неласковый – встретились. Секунду спустя женщина вздохнула, потянула задвижку окна и распахнула его настежь, впуская свежий воздух.
– Ну, ты же живёшь в нём… – протянула женщина.
– Я живу в четырёх стенах, Алекс! – громко поправила Майя, и услышала новый вздох пришедшей к ней женщины.
Но, наверное, она не собиралась сдаваться…
***
– Давай сегодня пойдём на прогулку, дорогая? – та, которую назвали Алекс, подошла к кровати Майи и села на покрывало.
– Пойдём? – вскинулась Майя
– Не придирайся к словам, пожалуйста! – досадливо поморщившись, спокойно попросила Алекс. – Вижу, ты сегодня не в настроении! Что случилось?
Она протянула руку, попытавшись коснуться Майи, но Майя, будто опасливо сжалась.
– Ладно… – смирилась, оставив свои намерения Алекс. Она сложила ладони на коленях, надеясь услышать объяснения.
– А ещё что —то должно случиться? – поинтересовалась Майя громче, чем нужно, неприязненно покосившись на стоящую рядом с кроватью коляску. – Мне довольно и этого, знаешь ли!
Алекс не хотела злиться, откликаться грубостью на грубость этой девочки. Она сказала, смягчив, сколько возможно, свой голос:
– Может, ты подумаешь, над тем, чтобы возобновить лечение?.. – она помедлила, почувствовав в себе опасение продолжить перед Майей свою мысль, но: – Доктор сказал, что ты можешь встать со временем… Давай попробуем?
– Я не хочу, чтобы ты в это лезла, ясно? – жёстко отрезала Майя. – Это тебя не касается, уяснила? Уйди! Не хочу тебя видеть, Алекс!
Последнее она прокричала. Майя вдруг, неожиданно и страшно рассвирепела, почти напугав свою гостью. Глаза Алекс, до этого светящиеся живым участием к судьбе одинокой Майи, беспокойством о ней и тревогой, потускнели. В них пропало всякое выражение, хотя равнодушными они так и не стали. Алекс минуту смотрела в лицо Майи, но будто не видела его. Она сказала только:
– Да, не касается, конечно… Не касается…
Она торопливо поднялась на ноги, в нерешительности замялась, не зная, что сказать ещё или сделать. Теперь бормотала:
– Зря я пришла… не надо было… Я пойду?
Спросила себя, но сначала подошла к окну, и закрыла его, схватила с письменного стола Майи свою сумочку, которую успела на нём оставить. Вылетела за дверь, не оглянувшись. Через минуту Алекс наглухо закрыла окно и в кухне, вернув всё на свои места, потом хлопнула входная дверь.
Как обычно на прощание, Алекс не напомнила Майе:
– Поешь! Ладно?
Ей было всё равно?!…
***
Они познакомились, наверное, года четыре назад. Тогда Майя Райдэр интересовалась скульптурой, временами посещая выставки. Тогда её было легче вытащить из дома. Тогда она ещё могла чем —то увлечься.
Тогда сиделка, имя которой теперь стёрлось из памяти, внимательно следила за досугом своей подопечной, обеспечивая довольно увлекательные для той будни… К слову, именно та, уже безымянная, настояла на самом первом курсе лечения для Майи и контролировала его. Впрочем, тогда Майя и сама верила в вероятность благоприятного исхода терапии, ожидала с нетерпением, что со дня на день её коляску утилизируют, уничтожат за ненадобностью…
Шло время….
Да, о чём это она?..
С Алекс, Александрой Томпсон, они познакомились на одной из таких вот выставок. Ах, да… Майя тогда попросила сиделку без имени – что же с памятью?! – держаться чуть поодаль от неё… Как она стремилась, отчаянно, но бессмысленно, быть независимой от своего положения, так его и не приняв! Тогда женщина, заботившаяся о ней – мисс Дэвидсон! – отошла от девушки на пару шагов, деликатно изобразив на лице восхищение одним из изваяний.
– Спасибо! – прошептала Майя. Слова благодарности ещё не были редкостью…
По просторным переходам выставочного зала Майя на коляске петляла без труда, и совсем не задумывалась о направлении, не разу не встретив тупика. Многочисленные скульптуры, статуи и древних богов, и эстетично полуобнажённых богинь захватили её всю, она видела грандиозность человеческой мысли и остроту чувства создателей.
Раньше и ей хотелось сохранить себя, пусть только малую часть, но дать ей, этой части, столько значимости, сколько вообще возможно… Майя хотела когда —то запечатлеть на грядущие десятки лет себя саму, но так, чтобы немногие знали об этом… Запечатлеть и запечатлеться, как те люди, гениальностью которых она восхитилась, была впечатлена…
***
Она стояла в стороне от маленькой группы людей, хотя, очевидно, была к ней причастна. Слушала, внимала каждому слову экскурсовода и, в отличии от остальных, делала какие —то пометки в блокноте, немного хмурясь. Другие чуть слышно переговаривались между собой, а она казалась одинокой потому, что не проронила ни слова.
Почему —то она, обособленная ото всех, привлекала куда больше внимания, чем многоголосая экскурсионная компания, которая живо обсуждала что-то. Экскурсовод держался корректно, но уже словно отстранённо, постепенно его громкий голос затихал, и вскоре мог зазвучать только для одного слушателя – молодая женщина будто единственная продолжала увлечённо следить за повествованием.
Издалека казалось, что временами она улыбалась, но как —то печально и неуверенно. Похоже было, что она стала задавать вопросы, найдя для самой себя что-то важное в словах экскурсовода. Он, будто покорённый ею, откликался с большой охотой.
От незнакомки было не оторваться, ей был удивительно к лицу блеск в глазах и скромная улыбка…
***
За лёгкими движениями незнакомки хотелось наблюдать и дальше, но она пошла вперёд, за чуть обогнавшей её группой. Экскурсовод торопливо вернулся к работе, как —то, словно по волшебству, опять завладев вниманием публики.
И она словно звала за собой… Майя позабыла в тот момент обо всех, осталась позади и сиделка. А сама мисс Дэвидсон рисковала потерять подопечную из виду. Майя, как под гипнозом, направила своё кресло к маленькой группе, в надежде скоро очутится рядом с незнакомкой. Отчего —то сразу захотелось больше ни на дюйм от неё не отставать! Разве не странно, ведь Майя по собственной воле отгородилась ото всех знакомых? Но женщина и привлекала к себе тем, что знакомы они не были! Майе наскучило то, что она знала всегда!
***
Друг от друга их ещё отделяло некоторое, вовсе незначительное пространство. Экскурсия опять задержалась у очередного экспоната. Женщина, снова остановившись недалеко ото всех остальных, поправила волосы, замерла, отвлекшись на телефон. А возле неё возник…
Возле неё возник, быстро и незаметно, мужчина примерно её лет., встал плечом к плечу, мигом разрушив проведённые ею границы. Кажется, заговорил, заговорил довольно громко, чуть деловито, смело. Кажется, он не хотел ничего дурного, кажется, только представился и спросил её имя.
Однако…
Едва она осознала рядом с собой постороннего, её раскованность превратилась в нервозность. Её сковал непонятный страх, и она отшатнулась от молодого человека, как если бы он ей открыто угрожал. Она промолчала, не назвав своего имени. Но он, видно, никогда не сдавался. Сделал шаг ей навстречу, сказал что-то, похожее на заурядный комплимент.
Она слышала таких немало?
Наверное, она посчитала мужчину слишком докучливым – Майя услышала, как женщина сказала:
– Оставьте меня…
Но в голосе её не было слышно уверенности. Похоже было, что, чем ближе к ней этот мужчина, тем сильнее она боится его. Он усмехнулся. Неужели не замечал, как она сжалась, словно уменьшившись в росте, как почти побелело её лицо? Неужто он замечал в ней только красоту?..
Он усмехнулся:
– Почему это?
– Я… робости в ней не убавилось. – Я хочу побыть одна…
– Здесь, – он обвёл взглядом зал, – это невозможно…
– Я попробую! – настояла она, ещё отодвинувшись.
Но, ведомый сиюминутным влечением к ней, он снова стал наступать.
Она словно не могла стерпеть ни его самого, ни их предельную близость…
– Оставьте меня в покое! – и в голосе была уже мольба.
С каждой минутой ей становилось всё страшнее рядом с ним…
***
– Ну, что за недотрога?! – посетовал он. – Я же просто спросил имя, назвав своё…
– Оно не интересно мне! – выпалила женщина.
– Ну, хватит! – ответил он, не сдерживая уже злости. – Не люблю капризных женщин!
– А я не люблю назойливых мужчин! – громко сказала она.
– Сказал же, хватит! – не выдержал мужчина, и в нём не осталось ни одной не отравленной непонятной злобой черты. – -Думаешь, особенная? Таких, как ты…
Он попытался схватить женщину за руку, не привыкнув слышать даже подобие отказа от женщины, как бы привлекательна она не была. У всех на виду, но чудом не привлекая излишнего внимания, он почти прижал её к себе, разом лишившись не только крох человечности, но и порядочности, утратив схожесть, весьма опосредованную, с мужчиной. Наверное, он стал в её глазах по-настоящему мерзок, когда предъявил к ней неясные счёты?
– Пусти… – вскрикнула она, в момент его слабости исхитрившись освободиться. Так, вероятно, и работает страх? Вместе с адреналином он даёт нужные силы?
Она кинулась к выходу из зала.
Тогда на её пути и возникла Майя, не успевшая совладать с креслом…
Глава 3
Подруги
Четыре года прошло.
Майя продолжала пялиться в потолок, снова утопая в духоте.
Утро ещё не ушло, но давала о себе знать усталость, не имевшая ничего общего с утомлением тела, которого в полной мере Майя не чувствовала.
Что она наговорила подруге? Любимой подруге!
В памяти возникла та Алекс, которой она предстала перед Майей на выставке.
От мужчины она вырвалась, воспользовавшись первым же шансом. Потом, поравнявшись с инвалидной коляской, споткнулась об одно из колёс, пошатнулась и едва не упала на пленницу болезни, Майю. Вцепилась ладонями в подлокотники, избегая падения, и пробормотала:
– Простите, я не хотела! Я Вас не ушибла?
Всё, на что рассчитывала Майя, увидеть её глаза! Но незнакомая женщина, оказавшаяся довольно молодой, хотя и, несомненно, на несколько лет старше самой Майи, до сих пор напуганная и раздосадованная нежелательным разговором, долго не фокусировала взгляд на лице Райдэр. Той казалось, что ещё чуть —чуть и женщина, дрожащая, не успокоившаяся, ожидающая преследования, разразится слезами.
– Я Вас не ушибла? – торопливо спросила она, наверное, забыв, что уже задавала этот вопрос.
– Нет- нет! – быстро подтвердила Майя, сама недоумевая, почему беглянку охватила такая паника, когда с ней заговорил неприятный мужчина. – А с Вами… всё в порядке?
Незнакомка, наконец, смогла вернуть потерянное равновесие, но ещё не выпрямилась.
– Да, вроде бы… – осознала она, наконец, приходя в себя и встречаясь взглядом с Майей…
…Какие у неё были удивительно ясные, хоть и с отголоском страха в глубине, тёмные глаза! Бледность лица придавала им ещё больше выразительности. Она до сих пор хмурила тонкие брови вразлёт, на лбу образовалась складка обеспокоенности и только что перенесённого потрясения. Дышала она по —прежнему с надрывом, словно с тяжестью соревновалась былая лёгкость её существования. Наконец, она встала в полный рост, смутившись таким откровенным восторгом Майи при виде её. Немного порозовели щёки; она приходила в себя…
А вот как они узнали имена друг друга вспоминалось плохо.
– Александра Томпсон! – представилась пострадавшая только что женщина, протягивая ладонь.
– Майя Райдэр! – ответила на приветствие женщина, пострадавшая давно.
В то время ей было уже двадцать шесть.
***
Совсем непонятно было, зачем им знать имена друг друга. Нечасто приходилось проникаться чужими людьми, попутчиками на строго отведённом отрезке дороги, нечаянными знакомцами! Майя Райдэр не представляла себе такого долгого общения после случайного столкновения, которое требовало бы запоминать имя!
Но к новой знакомой легко было прикипеть душой по совершенно необъяснимым причинам… Как Александра не давала шанса отвести от себя взгляд, так и могла лишить возможности от неё отступиться, едва узнав… Она завладевала, без особых стараний, симпатиями, позволяла тем, кто был с нею едва знаком, рисовать будущее, где она была неотъемлемой, потрясающей частью…
Майе с тяжелым, непривлекательным характером это казалось чуть не чудом, ведь сама она была необщительна, пасмурна, как дождливый день, давила на плечи и чужаков, и родных тяжестью собственной натуры, порой даже не замечая, как непросто откликаться пониманием к ней. Её никто не любил!
И она не стремилась быть любимой, иногда страшно горюя от этого.
Только иногда…
***
Блестела чёрная кожа спинки инвалидной коляски, по которой плясали солнечные лучи. День, начавшийся так неудачно располагал к дурным мыслям, безрадостным эмоциям, обидам.
Майя нанесла одну? Она обидела единственную подругу!
Её особенно никогда не терзало чувство вины, не смущала совесть. Казалось, она, та самая совесть, как ненужный орган, давно отмерла. Но тут припомнилось… Она прогнала от себя Алекс, пришедшую в эту тюрьму без надзирателя! Как она могла?!Алекс пришла с добрыми намерениями, лёгкая и нежная, не на показ, но всегда проявляющая любовь к Майе, чуть не испокон века – с момента знакомства… Ушла она, изгнанная, нет, убегала, оскорблённая в лучших своих порывах и несомненной искренности, что, если навсегда? Навсегда слишком долго теперь! Теперь, когда дружба с Алекс стоила целого мира, а её поддержка стала так необходима – недавно уехала мисс Дэвидсон. Ах, вот оно что, вот зачем хотелось вернуть Алекс: она взяла на себя некоторые заботы сиделки, совместив с принятым вскоре после встречи статусом компаньонки? Майя признала себя эгоисткой, набирая знакомый номер и слушая гудки, ещё не готовая извиниться за свою грубость. Ей всегда плохо давались слова «Прости меня!», она отгораживалась от собственных ошибок, не признавая их.
Она не умела быть не правой, хотя часто именно Майя должна была признаваться в том, что поступает неверно. Но… Майя умела, выучилась быть эгоистичной, и, что бы не произошло, находить оправдания перед самой собой.
Гудки были бесконечны.
Алекс словно исчезла безвозвратно.
