скачать книгу бесплатно
В пятничный вечер дороги были загружены, машины тянулись нескончаемой вереницей, и мы медленно ползли вперед с периодическими остановками. Старалась не думать о том, что если бы не этот Ромин надзор, то я давно бы добралась до дома, всего лишь прогулявшись двадцать минут пешком.
Рома нервно постукивал пальцами по рулю, а я, отвернувшись, разглядывала через стекло спешащих по своим делам прохожих.
– Знаю, сейчас неподходящий момент, – голос Ромы звучал неуверенно, – но, может быть, сходим как-нибудь в кино или еще куда? Вдвоем.
Я так и застыла, глядя в окно. Не рассчитывала, что расплата настигнет меня так скоро.
Как сказать ему «нет» после того, как сама обнадежила? Он пришел на помощь тем вечером, защищая от Дана, и продолжает нянчиться со мной. Согласиться на свидание из одной лишь благодарности?
– Мне сейчас не хочется никуда ходить, – заставила себя посмотреть на Рому, и внутренне вся сжалась, когда увидела на мгновение промелькнувшее разочарование в его глазах.
– Тогда, может быть, позже? – не сдавался парень.
– Может быть позже, – повторила как попугай.
Рома сосредоточился на дороге, несмотря на то, что мы практически не двигались, встав в пробке. Я вновь отвернулась к окну.
– Я порасспрашивал Иру, – заговорил он, хотя я была уверена, что играть в молчанку мы будем до самого дома. – У тебя толком никогда не было отношений, только нелепые свидания, к которым, как я понял, ты не очень-то стремишься. Почему?
Неловкость – это слабое описание того, что я испытала. Рома последний человек, с которым я бы хотела обсуждать свою личную жизнь.
– Извини, но это не твое дело, – процедила сквозь зубы, уставившись на отражение своего хмурого лица.
Но, видимо, Рома так не считал и задал еще один бесцеремонный вопрос:
– Ты, вообще, когда-нибудь влюблялась?
– Конечно! – выпалила и тут же пожалела об этом. Так глупо поддалась на провокацию.
– И как это было, – продолжал расспрос, – первая любовь?
Я сама себя выдала, так эмоционально отреагировав, и теперь он знал мое уязвимое место. Сделать вид, что это не так, не получится.
– Тут нечего рассказывать.
Рома торжествовал. Его лицо ничем не выдавало это, но глаза улыбались.
– Судя по твоей реакции, это было серьезно, – машина проехала вперед пару метров и снова остановились. – И до сих пор остается? – перевел взгляд с дороги на меня.
– Почему ты так решил? – как ни старалась, но эмоции брали надо мной вверх.
– Потому что ты разозлилась, – привел очевидный аргумент.
– Ничего подобного, – пыталась задушить в себе это чувство.
– Поэтому говоришь сквозь зубы? – посмеивался.
Не нравилось, что Рома выпытывает мои секреты. Видимо, он не оставит меня в покое, пока я не предоставлю ему несколько фактов из своей жизни. Но для меня это были крупицы моей души.
– Он был старше, – заткнула Рому признанием, которое так хотела оставить при себе.
– Извращенец? – выдвинул дикую теорию. – Кто кого соблазнил?
– Что?! Нет! – запротестовала, чтобы он даже не смел и дальше развивать разговор в таком ключе. – Между нами ничего не было, он бы никогда…. – Не хотела посвящать его в еще большие подробности, да и не видела смысла.
Рома притих. Видимо, понял, что перестарался: копнул слишком глубоко, задев старые раны. Упрекала себя за то, что наговорила лишнего. Не следовало рассказывать столь личное.
– Чем всё кончилось? – осторожно поинтересовался Рома спустя время.
– Он переехал, – все же ответила.
– Думаешь, из-за тебя?
Я оторвалась от созерцания улицы и повернулась к Роме. Его идея удивила меня. Мне ни разу в голову не приходила подобная мысль. Неужели, и правда, я стала причиной, по которой в один прекрасный день Дан вдруг исчез, ничего не объяснив и даже не простившись?
Первое время я еще надеялась, что он вернется, и его отъезд – временное явление. Но как-то, проходя мимо опустевшего дома, я заглянула в одно из окон: на всю мебель были накинуты белые чехлы, защищающие ее от пыли – хозяева не намеревались возвращаться.
Моя задумчивость натолкнула Рому на собственные размышления, которыми он решил поделиться со мной:
– Первая любовь всегда наивна и романтична, она остается в памяти светлыми моментами, которые так или иначе мы отпускаем. Ты же не спешишь с ними расставаться. Пора взрослеть, Маш, – говорил с претензией и упреком. – Та любовь всего лишь фантазия, пора начать реальную жизнь.
Возможно, Рома злился за отказ, но это не давало ему право разговаривать со мной подобным образом. Почему он судит меня? Почему указывает, что правильно, а что нет?
– Спасибо, что подвез, – распахнула дверь машины и выскочила на дорогу. Благо пробка сдерживала транспортный поток, и мне не грозило угодить под колеса. – Дальше я пойду пешком, – побежала к тротуару, огибая стоящие машины.
– Маш, вернись! – звал Рома, но я не оборачивалась и уверенно шла вперед.
Мы достаточно поговорили сегодня, и впредь я решила свести общение к минимуму. Артем с Ромой оккупировали квартиру, проводя там времени больше, чем в своей собственной, и пора с этим заканчивать. Возвращаясь домой, хотела чувствовать себя хозяйкой, а не гостьей.
По странному стечению обстоятельств, дома никого не оказалось. На холодильнике висела записка от Иры, гласящая, что она с Тёмой ушла в кино и будет поздно (если вообще будет), а меня оставляет под присмотром Ромы. Словно я малый ребенок, которого ни в коем случае нельзя оставлять одного дома чтобы тот – не дай бог! – чего не натворил. И когда Ира стала моей мамочкой?
Чтобы немного остыть и привести чувства в порядок, я решила послушать музыку. Достала из сумки наушники, подхватила со стола ноутбук, к которому не прикасалась уже несколько дней, и поудобней устроилась на кровати, сев по-турецки.
Как только закончилась загрузка и подключение к wi-fi, в правом углу экрана выскочило сообщение о пропущенных звонках от родителей. Почувствовала себя плохой дочерью: совершенно забыла о них, занимаясь лишь своей жизнью. Нажала на иконку «видеозвонок», и на сердце потеплело, когда на экране появилось мамино лицо.
– Привет, милая, – ее голос был чуть выше, чем обычно, выдавая волнение. На секунду я усомнилась, что Ира сдержала обещание и ничего не разболтала моим родителям, но мама выглядела радостной, и я подумала, что она просто счастлива меня видеть.
– Привет, – испытала облегчение, что моя тайна так осталась при мне. – А где папа? – изучала обстановку за маминой спиной.
– У него мужские дела, – порой иронии ей было не занимать. – Ну, знаешь, те, к которым они не допускают женщин?
– Рыбалка и машины? – поддержала шутливое подтрунивание над папой.
В подобной манере мы продолжили разговор, и еще долго болтали, как подружки, ни о чем. Мамино лицо и знакомые разговоры о повседневных вещах заставили меня скучать о своей уютной комнате и любящей семье. Сразу захотелось рассказать маме о Дане, но я не собиралась давать ей лишнего повода для беспокойства.
– Милая, у тебя все в порядке? – она и так распознала во мне перемены. – Ты как-то странно выглядишь. Точно ничего не скрываешь? Как себя чувствуешь? Не заболела? Я могу приехать.
А вот и она! Яркая демонстрация родительской чрезмерной заботы.
– Я не больна, просто переусердствовала с занятиями в консерватории, – выдала стандартную отговорку в таких случаях.
– Уверена? – она будто ждала повод, чтобы навестить меня. – Если что, я могу прямо сейчас заказать билет и уже завтра буду у тебя.
Даже не сомневалась, что мама способно на такое.
– Не надо ко мне приезжать, – поспешила пресечь даже мысли об этом.
Несколько секунд она пристально вглядывалась в мое изображение, о чем-то раздумывая, а потом заключила:
– Все-таки что-то не так.
Я мешкала, но в итоге решила довериться. В конце концов, у меня нет никого ближе ее.
– Помнишь нашего соседа? – начала издалека, плохо представляя, какую часть из случившегося ей поведать.
– Какого соседа? – он сразу напряглась.
– Дана, – тихо произнесла себе под нос.
– Дана? – переспросила она, словно надеялась, что ослышалась.
– Мы случайно встретились, – было начала я, но мама не дала мне договорить, начав расспрос:
– Давно ты с ним общаешься? Он сам тебя нашел? Что ему от тебя нужно?
Новость о нашей встрече отнюдь не казалась ей радостной, скорей наоборот
Я поспешила успокоить:
– Мы всего лишь столкнулись в баре пару дней назад, – представила урезанную версию нашей встречи.
– И как часто ты ходишь в бар? – тут же она отвлеклась на другую тему, не сдержав свой материнский порыв.
– Мам! – не желала углубляться в споры о том, что я давно уже не ребенок.
– Сейчас это не так важно, – она подняла руку перед собой. – И что же между вами? – потребовала разъяснений.
– Ничего, – замялась, опустив глаза. – Ты же знаешь, мы всегда были просто друзьями.
Я никогда не делилась с мамой подробностями своей первой влюбленности, но, думаю, она и так в курсе.
– Неужели ты думаешь, я поверю в это? – Ее настрой резко переменился, и в какой-то момент мне показалось, что передо мной не моя любящая мама, а кто-то совершенно незнакомый. – Какая я мать, если не заметила первую любовь своей дочери? Думаешь, я не видела, как ты смотришь на Дана? Тогда я была спокойна, не сомневалась в его благоразумии, но сейчас ты уже не ребенок, тебе почти двадцать. А сколько ему? Двадцать шесть? Двадцать семь? – ее тон стал строгим, а выражение лица раздраженным. – Между вами ничего не может быть! – особенно подчеркнула.
– Почему ты так говоришь? – напугала своей необоснованной агрессией к Дану.
– Потому что он не подходит тебе! – безапелляционно заявила мама.
Она раньше никогда не позволяла себе указывать, с кем мне общаться, а с кем нет. Что с ней происходит? Откуда эта неприязнь к Дану?
– Это не тебе решать, – восстала против ее диктата. В конце концов, у меня своя голова на плечах. Почему все вокруг считают, что меня необходимо опекать?
Мама испугалась, что ее власть надо мной слабеет, и я вот-вот вырвусь из-под ее контроля.
– Я хотела сказать, что у него сложная жизнь, – смягчилась, при этом заговорив загадками, – и тебе не стоит вмешиваться. – Несомненно она что-то знала, неизвестное мне. Приблизившись к камере, она зашептала, будто боялась, что нас подслушивают: – Пожалуйста, не заставляй меня беспокоиться о тебе. Пообещай, что больше не будешь с ним видеться, – уже не настаивала, а почти умоляла.
Не хотела давать никаких обещаний, но не могла позволить маме так волноваться, что бы она не скрывала. К тому же сдержать слово будет несложно: Дан явно не намерен встречаться со мной вновь.
– Обещаю, – постаралась не показывать, как расстроена этим.
– Поверь, так будет лучше, – утешала она, но я уловила на ее лице облегчение. Это заставляло еще больше недоумевать, почему она так настроена против Дана.
– Мне казалось, он тебе нравился.
– Так и есть, – с легкостью согласилась, а в воздухе так и повисло ее несказанное «но».
– М-а-а-а-м? – надавила на нее.
Она огляделась по сторонам, будто в очередной убеждаясь, что никого нет поблизости.
– Он опасен, – прошептала.
Раньше я бы возмутилась таким словам в адрес Дана, и ринулась на его защиту, но не теперь.
– Почему? – недоумевала я.
Вместо вразумительного ответа она начала путать меня:
– Просто ты молода и наивна, он уже достаточно взрослый… Ты можешь влюбиться, потерять голову…
Не осталось сомнений, что она что-то скрывает, и вместо того, чтобы рассказать правду, попыталась вогнать меня в краску, чтобы отвлечь.
– Ты не думала, что я уже давно «потеряла голову»? – решила сыграть в ту же игру, что и мама, дразня и смущая ее саму.
Удивление отразилась на ее лице комичной гримасой.
– Правда? – она нервно теребила пояс халата. – Мне казалось, что после Дана ты никем всерьез не увлекалась.
Так и было, но я не собиралась признаваться в этом.
– Ладно, мам, уже поздно, мне завтра рано на занятия. Созвонимся.
Мама обошлась неуверенным и немного расстроенным «пока», и я закончила видеозвонок.
Я выключила ноутбук и экран погас. Сквозь черноту с едва различимыми чертами на меня смотрело мое понурое отражение.
Думала, что с возвращением Дана в мою жизнь придут легкость и радость, но перемены оказались совсем иного характера: тайны и недосказанность. Багровые пятна, венчающие мои запястья, кричали, что Дан привел с собой еще и боль.
Или это она следует за ним?
