Царский слуга

– Почему же ты так подумала? – спросил царский слуга, чуть склонив голову от удивления, вызванного неожиданным признанием.

– Ира мне сказала, что, раз ты работаешь писарем, то в твой круг общения входят только дворянские девушки, а мы, крестьянки, теперь не твой уровень, – честно поведала женщина с едва заметным вздохом.

– Да не слушай ты ее, она одни глупости говорит! – воскликнул Дмитрий, раздраженно подумав о том, что Ирина может просто завидовать своей подруге, и посему позволяет себе такие высказывания. – Я вчера вечером о тебе думал, поэтому и предлагаю еще пообщаться. Давай встретимся на этом же месте сегодня в семь часов вечера, хорошо?

– Хорошо, – ответила Людмила, вновь лучезарно улыбнувшись, и мужчина невольно отметил, насколько к лицу ей такая улыбка.

Долгожданная встреча двух влюбленных началась в коридоре дворца вечером, после чего они пошли прогуляться на улицу, пересекли дворцовый сад, прошлись по нескольким улицам столицы и оказались на берегу столичной реки. Эта река на закате солнца выглядела поистине красиво, превратившись в золотую ленту, тянувшуюся вдоль заросшего полевыми цветами берега. Ловкими движениями пальцев Людмила плела венки из этих цветов для себя и для своего спутника, сидя на побережье и рассказывая о своей жизни и о своих родственниках.

– Мне так жаль, что на твою долю выпало такое страшное испытание, – сказала она, наконец, вспомнив вчерашний разговор и осторожно водружая на голову Дмитрия только что сплетенный венок из одуванчиков. – Ты знаешь, я иногда придумываю стихи, правда и забываю их быстро, ох уж эта девичья память. Но этот, пришедший сей ночью в голову, запомнила. Вот, послушай:

«Родимое село, сожженное дотла,Как много в этой фразе боли,Ужасная беда сюда пришла,Страданья выпали на долюПростых крестьян, детей и матерей,Расставшихся навеки.Нет ничего страшнее для людей,Чем потерять родного человека».

– Что скажешь? – закончила свой монолог женщина, вопросительно и чуть печально посмотрев на мужчину.

Дмитрий на секунду безмолвно замер – то, что он сейчас услышал, каким-то невероятным образом точно соответствовало его мыслям. Разве что преподнесено было очень красиво и мелодично, в стихотворной форме, мгновенно найдя отклик в глубине его души.

– Это прекрасно, правда, прекрасно… и крайне грустно одновременно, – ответил он спустя некоторую паузу, собравшись с мыслями. – Чудесно сочинено и столь правдиво, я и сам об этом часто думал примерно теми же словами. У тебя настоящий талант.

В этот момент Дмитрий заметил, что его отзыв на услышанное стихотворение очень обрадовал Людмилу, вновь вызвав на ее лице смущенную улыбку, и она тут же промолвила: «Я так рада, что тебе понравилось».

– Ты говоришь, что не обучена грамоте, – задумчиво сказал царский слуга, пытаясь переключиться с незаметно подкравшегося к нему печального настроения на позитивный настрой. – Обязательно нужно это записать на пергамент, я тебе в этом помогу.

– Ах, это отличное предложение, я буду тебе очень благодарна! – воскликнула женщина, ощущая окрыляющее чувство радости от того, что ее творчество нравится не только ей, как автору, но и другим людям.

Закончив плести очередной венок из полевых цветов, женщина опустила его в холодную воду реки, и какое-то время наблюдала за тем, как он удаляется от берега, увлекаемый речным потоком. После чего она проговорила: «Ты давеча поведал, что был ранен там, в горах. Это было серьезное ранение?».

– Да, наверное, серьезное, – отозвался Дмитрий, расстегивая воротник рубашки-косоворотки и показывая своей спутнице часть шрама, видневшегося на его груди. Этот рубец навсегда остался с ним в качестве напоминания о том страшном дне, когда он вынужденно расстался со своими родственниками. И, хотя данный шрам и зажил давно, на Людмилу он незамедлительно произвел большое впечатление.

– Выходит, ты мог погибнуть в тот день? – прошептала она, ахнув от ужаса и прикрыв рот рукой.

– Мог, но не погиб, – ответил Дмитрий успокаивающим тоном, заметив реакцию женщины и поспешно застегивая рубашку, дабы более не пугать ее. – Алексий Владиславович сказал, что я еще для чего-то нужен здесь, раз выжил тогда.

– Я думаю, что ты настоящий герой, – произнесла вдруг Людмила, и царский слуга поймал на себе ее восхищенный взгляд. – Я еще никогда не встречала таких смелых людей, кто бы решился рисковать своей жизнью ради благой цели!

Эта фраза оказалась настоящим бальзамом для израненной души Дмитрия, привыкшего к тому, что история его жизни обычно вызывает лишь нежелание ее слушать. На мгновение мужчине показалось, что он знает Людмилу не два дня, а с самого своего детства, и следующие слова сами собой сорвались с его уст: «Согласишься ли ты стать моей женой?».

Получив утвердительный ответ и увидев искреннюю радость женщины от прозвучавшего предложения, царский слуга поцеловал ее и неожиданно для себя осознал, что действительно не зря выжил в тот день три с половиной года назад и теперь он наконец-то вновь обретет семью.

Глава 11 "Встречи на базаре"

С момента предложения руки и сердца прошла неделя, в течение которой влюбленные в душевных беседах еще лучше узнали друг друга и с нетерпением ждали своей свадьбы. Как и предполагал Василий, главный помощник царя Владислава Анатолий Демидович обязался переселить молодоженов сразу после их официального обручения в отдельные покои, расположенные в нескольких сотнях метров от той комнаты, где на тот момент жил Дмитрий.

До момента долгожданной свадьбы оставалась пара дней, и царский слуга решил отправиться на столичный базар, чтобы закупить продукты для праздничного стола. Благо, он умел готовить нехитрые крестьянские блюда, а его друг Василий отлично справлялся даже с яствами для царского стола и пообещал свою посильную помощь в этом вопросе.

Проходя среди торговых рядов, заваленных товарами, начиная от дорогостоящей осетрины и заканчивая общедоступным медом, царский слуга разыскивал необходимые товары. В этот момент крестьянский сын увидел у одного из крайних прилавков мужчину лет сорока пяти на вид, чье лицо показалось ему знакомым. Подойдя чуть ближе, Дмитрий вдруг осознал, что этот человек был крайне похож на того воина, что спас ему жизнь после падения с козьей тропы три с половиной года назад.

– Здравствуйте, вы же Руслан? – спросил царский слуга, приблизившись к мужчине и заметив, что тот серьезно ранен в ногу и может передвигаться только при помощи деревянной трости.

– Здравствуйте, разве мы знакомы? – осведомился Руслан, заинтересованно рассматривая своего собеседника в безуспешной попытке вспомнить его.

– Я Дима, – с улыбкой начал свою речь Дмитрий, обрадовавшись неожиданной встрече, – тот крестьянин, которого вы нашли после падения с горы и привезли в крепость Громов. Вы тогда еще сказали, что мне очень повезло удачно упасть и ничего себе не сломать, помните?

Из дальнейшей беседы царский слуга узнал о том, что его спаситель был ранен пушечным ядром в ногу на поле брани и демобилизован на лечение в столицу. Чудесным образом ему довелось поправлять здоровье у целительницы Софии и ее повзрослевшей помощницы Василисы. Они когда-то лечили и Дмитрия, а затем, вскоре после его отъезда из крепости в составе царского кортежа, также были переведены в один из столичных госпиталей.

На протяжении всей беседы царский слуга ловил себя на мысли, что так и не поблагодарил Руслана за свое спасение. Ведь без его помощи он бы не смог оказаться на лечении в крепости и, скорее всего, погиб, так и оставшись навечно лежать у той серо-зеленой горной речки.

Восприняв эту встречу как знак свыше, Дмитрий решил исправить данную несправедливость, сказав: «Руслан, я тогда был ранен и даже не подумал вас поблагодарить за вашу помощь. Примите мою благодарность хотя бы сейчас».

Попрощавшись со своим старым знакомым, царский слуга почувствовал печаль из-за ранения, полученного его собеседником, а также приятное, теплое ощущение на душе от мысли о том, что его благодарность все же дошла до своего адресата. Погруженный в свои размышления, мужчина стоял у крайнего прилавка столичного базара в тени его навеса, когда услышал странную фразу, произнесенную женским голосом где-то позади него, за пределами рынка. И эта фраза мгновенно привлекла его внимание: «Ах, Сережа, ты не представляешь, какая это мука с Алексием жить, такой правильный во всем, что аж тошно становится! А эти его нравоучения и философствования, порой просто бесят!».

Оглянувшись и присмотревшись, Дмитрий вмиг лишился дара речи, узнав в разговаривающей женщине царевну Екатерину, жену царевича Алексия. Вот только прогуливалась она почему-то не со своим законным супругом, а с одним из его стражников, высоким рыжеволосым мужчиной по имени Сергей. Он был настолько высоким, что женщина едва доставала ему до плеча и крайне подозрительно держала его за руку, хотя по всем правилам стражники должны были находиться чуть поодаль от монарших особ. По каким-то причинам они оба были одеты в простые плащи, однако у Екатерины из-под полы ее плаща торчал подол красного шелкового платья – того самого платья, в котором она была, когда царский слуга видел ее в дворцовом саду неделю назад.

Забыв про необходимость приобретения продуктов, Дмитрий тут же покинул столичный базар и отправился вслед за Екатериной и Сергеем, идя чуть поодаль и прислушиваясь к тому, о чем они разговаривают. Из обрывков фраз, долетавших до его слуха, царский слуга понял, что между царевной и стражником давненько вспыхнули романтические чувства. Эти эмоции подогревались встречами в ее родовом имении во время ее якобы встреч с родственниками, и она не питала особой радости от совместной жизни с царевичем Алексием. Пусть он и хороший человек, красивый, понимающий и заботливый, вот только Екатерине были нужны яркие эмоции, которые сдержанный и рассудительный мужчина никогда не сможет ей дать.

В какой-то момент парочка неожиданно свернула в темный переулок между двумя зданиями, построенными почти вплотную друг к другу. Дмитрий, опрометчиво не удосужившийся подумать о собственной безопасности, также зашел в этот переулок, и, несмотря на разгар дня, мгновенно очутился в сумраке, потеряв Екатерину и Сергея из вида. Его взору предстали лишь несколько больших деревянных бочек и какие-то бутылки. Пройдя пару метров вглубь узкой улицы, царский слуга услышал шорох позади, в районе одной из бочек, и свит чего-то, разрезающего воздух. Дмитрий и сам не понял, как он это сделал, но машинально отскочил в сторону, вмиг вспомнив свист меча, из-за которого он ранее получил ранение и упал с обрыва. Тут же рядом с ним раздался звон расколоченного стекла – это разбилась от сильного удара одна из бутылок, разбросав по всей округе осколки мутно-зеленого стекла.

Схватив первый попавшийся под руку булыжник и резко обернувшись, Дмитрий увидел перед собой явно обозленного Сергея с кочергой в руке, и чуть поодаль за ним – рассерженную Екатерину. Эта неудачная непродуманная слежка, несомненно, не предвещала мирного исхода. Но в этот момент в переулок вбежал неизвестный увесистый мужчина, живущий в одном из соседних домов, с криком: «Вы зачем мои бутылки крушите, а ну-ка убирайтесь отсюда! И кочергу мою не трогай!».

Втроем покинув темный переулок, царский слуга тут же услышал тихий, крайне недовольный голос царевны: «Ты почто за нами следил?».

– Как вы можете изменять Алексию Владиславовичу практически у него под носом? – вырвался на волю гнев Дмитрия, все еще крепко сжимавшего в руке булыжник и искренне не понимавшего, как можно так себя вести.

– Это вообще не твое дело, иди, куда шел, – попытался встрять в разговор стражник, тревожно оглядываясь по сторонам, словно бы проверяя, не подслушивает ли их еще кто-нибудь.

– Хочешь, я тебе денег дам за твое молчание? – заискивающим голосом спросила Екатерина, доставая из небольшого льняного мешочка, подвешенного на ее поясе, золотые монеты. Затем, не увидев на лице Дмитрия заинтересованности в получении финансов, женщина расстегнула верхнюю пуговицу плаща так, чтобы стало видно прекрасное золотое ожерелье с рубинами. – Ну, и мое колье возьми, продашь потом.

– Не нужны мне ваши деньги и ваши украшения! – начал было царский слуга раздраженно, после чего на секунду замолк от пришедшего осознания и продолжил: «Я все понял. Вы сначала хотите мне всучить ваши деньги и колье, на секундочку свадебный подарок! А потом обвинить меня в воровстве!

– А ты не так прост, каким кажешься, – фыркнула царевна, закатив глаза и скривив недовольное лицо. – Твой бы ум, да куда нужно направить, дабы понял, что не нужно лезть не в свое дело. Значит так, запоминай. Если ты хоть одному человеку расскажешь про нас, то я скажу Алексию, что ты меня домогался в этом переулке, а Сережа меня защитил. Как ты думаешь, кому он скорее поверит? Своей законной супруге и стражнику или какому-то слуге? Даже если тебя после такого не казнят, то твоя девушка, с которой ты на той неделе в дворцовом саду прогуливался, точно тебя бросит. Если не хочешь такого исхода событий, то молчи в тряпочку, уяснил?

Проводив Екатерину и Сергея хмурым взглядом, Дмитрий остался у входа в темный переулок наедине со своими мыслями. С одной стороны, мужчина чувствовал обиду за царевича Алексия, за то, что тому так не повезло с женой. Он ощущал жгучее желание тут же отправиться во дворец и сообщить наследнику престола всю правду о его неверной супруге.

С другой стороны слуга осознавал, что царский сын может ему и не поверить, ибо у него нет никаких доказательств, кроме увиденного и услышанного сегодня. А воспоминания в качестве доказательств не приложишь. Да и Люсенька может воспринять все близко к сердцу и отказаться выходить за него замуж, чего Дмитрий совершенно не желал допускать. В конце своих размышлений мужчина подумал о том, что такие неприятные новости всегда доставляют боль, и не известно, что было бы лучше для царевича – знать правду или счастливо жить в неведении.

Приобретя все необходимые продукты для праздничного стола, царский слуга вернулся во дворец с осознанием того, что ему придется играть по правилам Екатерины и вечно хранить ее тайну во избежание больших бед для него самого и для его любимой невесты.

Глава 12 "Угроза разоблачения"

В большой тревоге Екатерина бродила по одной из комнат их с царевичем Алексием личных покоев. Ходила долго и безостановочно из края в край, словно бы в надежде вытоптать дыру в дорогом кашемировом ковре ручной работы. Ранее на протяжении некоторого времени она тревожилась из-за того, что Дмитрий может выдать кому-нибудь их с Сергеем тайну, но затем успокоилась, увидев, что этого не произошло и по дворцу не пошли никакие слухи. Но ныне их секрет вновь оказался под угрозой разоблачения.

За полгода до этого момента царь Владислав стал жаловаться своим детям и лекарям на не проходящую боль в груди, отдающую в левую руку, и одышку. Главный царский лекарь Ярослав Олегович вместе со своими помощниками делал все возможное, доступное медицине того времени, для облегчения его состояния, однако полностью эти симптомы не проходили. Никуда не пропала также и государственная работа, которой всегда было в достатке. Большую часть царских дел взял на себя главный наследник престола царевич Иван, тогда как на его младшего брата были в полной мере возложены текущие казначейские обязанности.

Вот уже пару месяцев как царевич Алексий находился в отъезде, проверяя расходование средств, выделенных на государственную оборону и, в частности, на нужды армии Сурского царства. Для Екатерины такое длительное отсутствие супруга стало прекрасным поводом почаще встречаться в своем родовом имении с ее любимым стражником, однако в последние дни она чувствовала себя не очень хорошо.

– Зачем ты меня сюда вызвала? – спросил удивленный Сергей, смотря на женщину непонимающим взором. – Ты же говорила, что нам нежелательно общаться наедине во дворце во избежание пересудов.

– Я, кажется, беременна от тебя! – встревоженно воскликнула царевна, продолжая ходить из угла в угол и нервно скрестив руки на груди. – Меня уже несколько дней мутит и живот тянет. Как это могло произойти, ведь ты же говорил мне, что не можешь иметь детей!

– Ну, я так думал… просто в прошлых отношениях ни детей, ни беременности не было, – ответил шокированный такими новостями мужчина спустя некоторую паузу, и затем добавил с улыбкой, выйдя из ступора: «Так это же чудесно! Я рад, что стану отцом, пусть и тайным!».

– Ты издеваешься или правда не понимаешь? – поинтересовалась Екатерина повышенным тоном, всплеснув руками. – Моего супруга уже давненько нет во дворце, маловероятно, что ребенок от него! Если я сейчас кому-нибудь об этом сообщу, знаешь, сколько сплетен будет! Тот слуга, которому ты пытался голову разбить, нас с поличным сдаст! А если ребенок в тебя пойдет и родится с рыжими волосами! Ты хоть понимаешь, что будет! Нам обоим тогда несдобровать!

Все это время женщина говорила громко, активно жестикулируя руками от ощущения собственного бессилия, а на последних словах расплакалась. Стражник же молча слушал Екатерину, нервно переминаясь с ноги на ногу и затем тихо спросив: «И что же теперь прикажешь делать?».

– Переоденься в простую одежду, во что-нибудь крестьянское, и ступай в столичный госпиталь, – начала свои наставления царевна, всхлипывая и утирая испуганные слезы. – Представься обязательно чужим именем и попроси какой-нибудь отвар для того, чтобы вызвать выкидыш.

– Неужели ты готова убить собственного ребенка? – пораженно спросил Сергей, смотря на Екатерину широко открытыми от изумления глазами. – А если дитя все же окажется от Алексия Владиславовича? Что же тогда?

– У нас нет иного выхода, – расстроенно прошептала женщина, зажмурившись. – Скорее, это все-таки твой ребенок, и тебя точно казнят, если увидят рыжие волосы, понимаешь? А меня с позором из дворца прогонят! Алеша, он такой, измену никогда не примет!

Ситуация выходила и вправду безвыходная, и стражник вынужден был подчиниться, сейчас же отправившись в столичный госпиталь. Ощущал себя при этом мужчина достаточно мерзко, испытывая угрызенья совести от того, что ему придется участвовать в убийстве не рожденного ребенка, который, вдобавок, может быть его потомком.

Дверь Сергею открыла седовласая женщина, представившаяся Софией и уточнившая имя нежданного посетителя. Услышав в ответ «Дмитрий» (первое, что пришло в голову стражнику) и узнав, что тому нужно, целительница вскоре вернулась с небольшим бутыльком в руках.

– Здесь отвар спорыньи, это такие грибы, – пояснила София и продолжила предостерегающим тоном: «Используйте не более одной капли, иначе это снадобье превратится в сильный яд. И еще скажите, это ее первая беременность?

– Да, наверное, – с некоторым сомнением ответил Сергей, подумав о том, что в свете последних событий он, возможно, знает Екатерину не столь хорошо, как ему ранее казалось.

– Тогда подумайте еще раз, следует ли это делать, – со вздохом продолжила София в надежде отговорить мужчину от необдуманных действий. – Убиение ребенка при первой беременности может в дальнейшем привести к бесплодию.

Этот факт встревожил стражника, и, вернувшись во дворец, он первым делом сообщил обо всем услышанном царевне.

– У меня нет иного выхода, – вновь повторила женщина, решительно выхватывая бутылек из рук Сергея и осторожно добавляя каплю отвара в чашку с водой.

Не самые приятные последствия не заставили себя ждать, вскоре приведя к учащению сердцебиения и сильной головной боли в области лба. А затем и к кровотечению, свидетельствовавшему о том, что беременность действительно была и преждевременно прекратилась. К ночи самочувствие Екатерины несколько улучшилось, и царевна подумала о том, что теперь никто не догадается о том, что она незапланированно понесла от своей интрижки. Тем более что она предусмотрительно не стала обращаться за помощью к царским лекарям по поводу последствий своего небольшого отравления снадобьем.

Было уже совсем поздно, и Екатерина легла спать, мгновенно провалившись в сон из-за сохранявшейся слабости, вызванной приемом отвара. Однако эта дрема продлилась недолго, и женщина вскоре проснулась, подскочив со вскриком: посреди комнаты явно стояла какая-то женщина.

– Зачем ты это сделала? – безэмоционально поинтересовалась незнакомка, укоризненно посмотрев на царевну. – Ты же понимаешь, что больше тебе не суждено забеременеть?

Неистово закричав «Стража! Скорее сюда!» и вновь обернувшись в сторону незнакомки, Екатерина более никого не увидела: комната была совершенно пуста. Незамедлительно прибежавшие стражники зажгли свечи и осмотрели все комнаты личных покоев, но также никого не обнаружили. Да и окно оказалось плотно закрыто изнутри, что говорило о том, что проникнуть в комнату и покинуть ее через оконный проем было совершенно невозможно.

– Катенька, тебе это просто привиделось, отдыхай, – тихо, практически на ушко, сказал ей Сергей, собираясь покинуть покои вместе со своим напарником.

И это действительно было лишь видение, которое, однако, произвело большое впечатление на царевну. До самого утра она так и не смогла уснуть, долго сидела на кровати, нервно раскачиваясь и думая о своем будущем. Грядущее не представлялось женщине светлым: она понимала, что без рождения наследника не сможет вечно сохранять статус царевны. Как бы ни любил ее супруг, со временем ему придется искать более плодовитую женщину в жены, чтобы та родила ему сына. И только сейчас Екатерина в полной мере осознала, какую ошибку совершила, допустив измену, беременность и, особенно, убиение своего не родившегося ребенка. Наказание за необдуманные поступки неизбежно настигло ее, оставив наедине с запоздалым раскаяньем.

Глава 13 "Царевны тоже плачут"

Прошло полгода, на протяжении которого Екатерина изо всех сил старалась стереть из своей памяти пугающий случай с беременностью и жутким сном. Ее отношения с Сергеем в этот период заметно похолодели, но она никак не могла, или не хотела понять причину, по которой мужчина стал к ней более равнодушен, чем это было ранее.

А вот в жизни Дмитрия произошли долгожданные и приятные перемены – вскоре после свадьбы его любимая супруга забеременела и родила ему сына. Совершенно здорового улыбчивого мальчишку с огромными небесно-голубыми глазами. В тот прохладный день в середине октября они сидели вместе в своей дворцовой комнате, держа на руках новорожденного малыша и рассматривая его с большим умилением.

– Ты только посмотри, какой он красивый, – шептала Людмила, ощущая неимоверную теплоту и любовь по отношению к этому совсем еще крошечному ребеночку. – В этих глазках можно утонуть. И родинка на щеке, такая же, как у тебя, весь в тебя пошел.

– Не весь, носик то твой, – с улыбкой отозвался мужчина, разглядывая своего первенца и сравнивая его внешность с обликом своей жены.

– Что скажешь, как назовем наше чудо? – поинтересовалась мнением своего мужа молодая мать, прижавшись плечом к его плечу.

– Пускай будет Петром, в честь моего отца, – задумчиво ответил царский слуга, с большой теплотой вспоминая своих родителей. – Говорят, что это имя означает каменный стойкий характер. Пусть так и будет.

Несколько дней спустя, когда у Дмитрия наступил выходной, свободный от многочисленных писарских дел, супруга неожиданно застала его, одевающим теплый уличный кафтан.

– Куда ты идешь? – спросила сонная женщина, укачивая едва уснувшего после кормления малыша.

– Я слышал, что лекари, которые выходили меня в крепостном госпитале, сейчас находятся в столице, – ответил мужчина, застегивая пуговицы верхней одежды. – Я бы хотел еще раз их поблагодарить и рассказать о том, что у меня родился сын. Я тут подумал давеча, что в ту пору, почти пять лет назад, они спасли не только меня, но и нашего Петеньку. Не вылечи они меня тогда, не было бы и его тоже.

– Ах, не нужно говорить о грустном, – ответила сентиментальная женщина, еще крепче прижав к себе своего задремавшего сыночка. – Я уже не представляю своей жизни без вас обоих.

Осень уверенно наступала на Царевград, почти полностью оголив немногочисленные лиственные деревья, растущие среди плотно застроенных домов. Под ее натиском не отступили лишь несколько елей, сосен и кедров, упрямо сохраняющих жизнерадостный зеленый цвет. Дмитрий шел по мостовой одной из центральных улиц, местами покрытой гололедицей, в сторону местного госпиталя и думал о том, насколько все-таки важной для всех жителей царства является работа лекарей.

Проходя мимо одного из частных домов, мужчина вдруг замер и, резко повернувшись, посмотрел через деревянный забор, обвитый засохшими ветвями винограда, в его двор. К неимоверному удивлению царского слуги на придомовой территории он увидел стражника Сергея, приобнявшего какую-то незнакомую девушку. Парочка стояла вместе на веранде дома, мило о чем-то общаясь и попивая какой-то горячий напиток, заполняющий холодный воздух вокруг едва заметными клубами полупрозрачного пара.