Под музыку любви

О боги, сказала себе Ребекка, держись моя дорогая. Будет совсем неприлично, если ты сейчас в обморок от избытка чувств упадешь.

– Вам помочь через забор перелезть? – спросил Монтгомери Холден. – Я могу вас на руках через него перенести, соглашайтесь.

Ребекка рассмеялась. Как она была ему благодарна за то, что он именно так с ней разговаривает. В некоем отстраненном духе. Как будто он опять просто мимо проходил.

– Так что вы выбираете? – опять спросил Монтгомери Холден.

Ребекка чувствовала в темноте его улыбку.

– Мы можем прекрасно выйти отсюда через калитку.

– Да что вы говорите? – поразился Монтгомери Холден. – У этого забора есть калитка?

– У всех порядочных заборов есть калитки, – сказала Ребекка, – это сейчас очень модно.

– Да что вы говорите, – продолжал улыбаться Монтгомери, – а я и не знал. И вы найдете ее в такой темноте?

– Конечно, – сказала Ребекка, – я здесь уже семь лет живу, я ее с закрытыми глазами найду.

Семь лет, отметил про себя Монтгомери Холден.

Потом они на ощупь пробрались к калитке в заборе. Ребекка взяла Монтгомери за руку, помогая ему идти в темноте.

Фонарь горел на другой стороне двора. Ребекка не любила, когда фонари светили в окно, поэтому не включала те, которые были с этой стороны.

Нашли калитку, открыли ее, вышли на улицу. На улице было гораздо светлее, и Ребекка отпустила руку Монтгомери Холдена.

– Предлагаю снять обувь, – сказал Монтгомери, – пойдем по песку босиком.

Ребекка улыбнулась. С этим человеком всегда было интересно. Он всегда что-нибудь придумывал. Никогда не сидел без дела.

Она сняла босоножки. Монтгомери тоже снял свои кроссовки и связал их вместе за шнурки. Взял в руку кроссовки и босоножки Ребекки, потом взял у нее полотенце и повесил его себе на плечи. Повернулся к Ребекке и протянул ей свободную руку.

– Идем? – сказал он.

– Идем, – сказала Ребекка.

Она тоже протянула ему свою руку, и ее рука потерялась в его большой ладони. Легкий ветер развевал ее распущенные волосы, песок шуршал у них под ногами, умопомрачительный вечерний воздух кружил голову.

Повсюду были какие-то разнообразные звуки, редкие крики птиц, где-то вдалеке раздавались людские голоса. Теплый вечер раскрывал свои объятия и напоминал о том, как прекрасна эта жизнь.

Идти по песку босиком было очень здорово. Не хотелось ни о чем думать. Это было как в детстве. Когда проблемы большого мира тебя еще не касаются.

– Мне здесь нравится, – сказал Монтгомери Холден, – очень уютно. Как у Бога в ладонях.

Ребекка улыбнулась.

– Миссис Корнуэл тоже всегда такие слова об этих местах говорит, – сказала она.

– Она права, – сказал Монтгомери Холден, – очень удачное определение для здешних мест.

– Почему вы именно в это город приехали? – спросила Ребекка.

– Я давно искал такое место, много фотографий посмотрел, – сказал Монтгомери, – мне нужен был берег океана и скала, у которой можно было поставить пару трейлеров с семейными парами.

– И вы нашли такое место здесь.

– Я здесь много чего нашел, – загадочно сказал Монтгомери Холден.

Они уже подошли к воде. Ребекка была рада прервать разговор о том, что еще нашел здесь известный на весь мир Монтгомери Холден.

Волны набегали на песок и мягко касались их ног. Температура воды была выше, чем температура воздуха. Монтгомери положил их обувь подальше от воды и стал снимать майку.

– Я боюсь, – вздохнула Ребекка.

– Вы когда-нибудь купались в ночном океане? – спросил он.

– Было дело, – сказала ему Ребекка, – но это было очень давно.

– Не надо бояться, – сказал ей Монтгомери Холден, – купание в ночном океане – одно из самых прекрасных приключений на этой планете. Ведь именно в такие моменты человек может немного почувствовать дыхание вечности. Правда-правда.

Ребекка улыбнулась. Он снял шорты и остался в плавках. Ребекка скинула платье через голову.

– Пойдем, – протянул ей руку Монтгомери Холден.

Ребекка тоже протянула ему руку. Она уже стала привыкать к его теплу. Уже не боялась, что вот-вот упадет в обморок, от того что в ее жизни в последнее время это все происходит.

Монтгомери Холден повел ее в воду. Они опять едва почувствовали теплые волны.

– Сейчас глубина не будет чувствоваться, – сказал Монтгомери, – ночью обычно очень долго идешь и не понимаешь, где ты находишься.

– Этого я и боюсь.

– Почему?

– Хотелось бы контролировать ситуацию, – призналась Ребекка.

Она слегка дрожала, но не от холода, и очень не хотела, чтобы он заметил.

– А если доверить ситуацию кому-то другому? – спросил Монтгомери.

– Нет, – сказала Ребекка, – лучше надеяться на себя.

Монтгомери Холден вздохнул и крепче сжал ее руку.

Конечно, она изменилась. Стала более замкнутой, задумчивой и серьезной. Это была уже не та молодая девчонка, в которую он безумно влюбился десять лет назад.

Сейчас она была взрослой и состоявшейся личностью. Даже если занималась совсем не тем делом, для которого была однажды рождена. Ну какой из нее парикмахер? Ее суть была совсем в другом.

Она актриса. Талантливая и неповторимая. Утонченная и необыкновенная. Жестоко обиженная жизнью и людьми.

И больше всего Монтгомери Холден хотел, чтобы она опять научилась ему доверять. Поэтому он никак не мог сейчас обнять ее и сказать, что он узнал ее еще на той крошечной фотографии. А когда услышал ее голос, все его сомнения и вовсе растаяли.

Словом, сейчас еще не пришло время для всяких откровений. Сначала нужно восстановить все, что было утрачено за все эти годы.

Чем дальше они заходили в океан, тем сильнее Ребекка сжимала его руку. Точно так же она вела себя давным-давно, когда они ходили купаться в ночном океане во время съемок их первого фильма на необитаемом острове.

– Сейчас нам придется отпустить руки, – улыбнулся Монтгомери Холден, – а то мы не сможем плыть.

Они зашли уже так далеко, что Ребекке приходилось чуть ли не на цыпочках стоять.

– Я пойду назад, – сказала Ребекка.

– Закрой глаза, – сказал Монтгомери Холден.

– Что? – сказала Ребекка. – Закрыть глаза, когда я и так всего боюсь?

– Да, – совершенно серьезно сказал Монтгомери Холден, – закрой.

И Ребекка закрыла глаза.

– Это не страшно, – сказал он, – нужно просто доверять.

– Кому?

– Жизни. Природе. Человеку, который рядом.

– Доверяют в детстве, – сказала Ребекка.

– Нет, – сказал Монтгомери, – будучи взрослым, тоже нужно доверять. Это важно. – Он отпустил ее руку. – Плыви вперед, я буду рядом.

Ребекка немного помедлила, потом оттолкнулась от дна и поплыла вперед. Она чувствовала, что он плывет рядом с ней. Легкий плеск воды совсем близко. Это был он.

Ощущения были непередаваемые. Это было как в невесомости, хотя ни в какой невесомости Ребекка, разумеется, не была.

Она не чувствовала дна и не знала, какая глубина находится под ней. Она не понимала, в какой стороне спасительный берег, и тепло воды почти не отличалось от температуры воздуха.

Но ей хотелось расслабиться и пустить все на самотек. И уже очень давно у нее не было такого чувства расслабления и ощущения доверия к жизни.

Ну хорошо, хорошо. И к человеку, сейчас который плыл рядом с ней.

– Открой глаза, – сказал через некоторое время Монтгомери Холден.

Ребекка открыла глаза.

– Совсем ничего не видно. Где мы?

– Там же, где и были до этого, – спокойно сказал Монтгомери, – в океане.

Ребекка улыбнулась.

– Я устала. – И совершенно неожиданно для себя обняла Монтгомери за шею.

– Что делать-то будем? – сказал ей Монтгомери Холден.

– Плыть обратно, – сказала Ребекка.

– Если с такой силой держать меня за шею, мне нелегко будет это сделать, – улыбнулся он.

– Ничего не знаю, – сказала Ребекка, – и заметьте, не я все это затеяла.

– Ну хорошо, – сказал Монтгомери Холден и ушел под воду.

– Это нечестно! – возмутилась Ребекка и тоже ушла под воду вместе с ним.

Под водой все-таки отпустила его шею и вынырнула на поверхность. Почувствовала, что он тоже вынырнул.

– А кто обещал меня спасать? – смеясь, сказала Ребекка.

– А уже надо? – осведомился Монтгомери Холден.

– Надо.

– Хорошо, – сказал он.

Подплыл к ней и подставил руки. Он держал ее на поверхности, и Ребекка опять потихоньку расслабилась.

– Посмотри на звезды, – сказал он.

Ребекка подняла голову. Над ними на бездонном черном небе переливались мириады звезд.

– Бог мой, – с улыбкой сказала Ребекка, – какая красота.

– Да, – сказал Монтгомери Холден, – и вроде ничего такого особенного.

– Совсем ничего особенного, – сказала Ребекка.

Они рассмеялись.

– Но именно так человек может немного почувствовать дыхание вечности, – сказал Монтгомери Холден, – и именно в такие моменты человеку принадлежит весь этот мир. Ведь так?

– Полностью согласна, – сказала Ребекка.

И умопомрачительный воздух кружил голову. И темный океан наблюдал за ними. И легкий ветер касался их лиц. И все это было так невыразимо прекрасно. И его сильные руки, которые держали ее с такой нежностью. И его голос. И ее смех.

А потом он не выдержал и слегка коснулся ее губ своими губами.

16

На следующий день снимали, как героиня Аманды Стайгер решила жить интересами мужа. Они приехали на край цивилизации, чтобы побыть наедине, а герой Роберта Фонтейна уже как обычно не обращал совершенно никакого внимания на свою жену, а радостно общался со второй парой, которая отдыхала неподалеку.

А ведь они приехали в это отдаленное место с благими целями – хоть как-то наладить отношения перед расставанием. Дома у них остались двое детей, и героям Аманды Стайгер и Роберта Фонтейна нужно было мирно договориться о том, как подготовить детей к расставанию родителей, и решить, как они будут воспитывать их дальше.

Для героини Аманды Стайгер всю ее жизнь на первом месте была семья и только семья, а герой Роберта Фонтейна обычно жил интересами «вне дома», и, надо сказать, нескучно жил. Он любил большие компании и вечеринки, мог разговориться на улице с каким-нибудь первым встречным и поделиться с ним своими планами на жизнь во всех подробностях.

Словом, в этом браке мучились два разных характера, две совершенно непохожие личности. И было удивительно, как эти личности столько лет продержались вместе.

Снимали, как героиня Аманды наконец-то бросила все свои дела, которые у нее не кончались даже здесь, во время отдыха на природе, и это были очень важные дела типа уборки трейлера, благоустройства близлежащей территории и тому подобное. Так вот, она все бросила и тоже пришла в гости ко второй паре.

Вторую пару играли молодые актеры Джим Клептон и Сессилия Кейн. Им было лет по двадцать, их герои смотрели на мир широко распахнутыми глазами и в это место приехали насладиться начинающейся совместной жизнью, получше узнать друг друга и открыть новые грани своих отношений.

Героиня Сесилии Кейн тепло приветствовала героиню Аманды Стайгер, а герой Джима Клептона задержал на ней долгий и внимательный взгляд. И этот взгляд длился гораздо дольше, чем ему следовало длиться по правилам хорошего тона. Разница в возрасте лет в пятнадцать не мешала герою Джима оценить красоту этой зрелой женщины.

Герой Роберта Фонтейна заметил, какие чувства вызвала его красавица-жена у их нового знакомого, и улыбнулся улыбкой гордого обладателя. Потом вспомнил, что их брак на грани развала, и крепко задумался.

Очень долго снимали только взгляды. Трепет и испуг в глазах Аманды Стайгер. Всю жизнь ее героиня заботилась о других людях. О детях, родителях, родителях мужа, многочисленных близких и знакомых. Несколько штрихов неброской косметики перед зеркалом по утрам, вот и все, что она обычно себе позволяла.

И тут молодой красивый парень видит в ней привлекательную женщину. Аманда Стайгер тоже задержала на нем взгляд. И тоже чуть дольше, чем следовало бы. Оба почувствовали некую искру. Это было что-то новое и неожиданное.

Молодой человек только что женился, а эта зрелая женщина уже давно забыла, что такое мужское внимание. Но, как выяснилось, жизнь на этом не останавливалась. Жизнь продолжала преподносить сюрпризы.

Герой немолодого Роберта Фонтейна и героиня молодой Сессилии Кейн тоже почувствовали эту искру. И это задело их и озадачило.

Оператор и помощник оператора брали крупным планом – испуг в глазах Сессилии Кейн, растерянность во взгляде Роберта Фонтейна, смятение Аманды Стайгер и жажду новых приключения в глазах Джима Клептона.

Все актеры были большие молодцы, все прекрасно поработали. Герой Роберта Фонтейна от волнения съел двойную порцию угощения.

– Всем спасибо, перерыв на обед! – закричал ассистент режиссера.

– Да, все молодцы, – сказал Монтгомери Холден, – все было превосходно.

Съемочная группа направились в трейлер-столовую. Аманда Стайгер и Роберт Фонтейн подошли к Монтгомери Холдену.

– Монти, поделись секретом, – сказала Аманда, – почему ты весь день как-то загадочно улыбаешься?

– А что, так сильно заметно? – улыбнулся Монтгомери Холден.

– Конечно, – сказал Роберт Фонтейн, – даже я заметил.

– А он очень ненаблюдательный, – улыбнувшись, сказала Аманда Стайгер.

– Я рад, что наш фильм наконец получается, – сказал Монтгомери Холден.

– Хорошо ушел от ответа, – похвалила его Аманда, – но неужели тебе нечем поделиться с друзьями? Признаюсь, я тебя таким сияющим уже несколько лет не видела.

– Вам не угодишь, – тоже улыбнулся Монтгомери Холден, – плохое настроение – плохо, хорошее – тоже плохо.

– Нет, хорошее настроение – это хорошо, – сказала Аманда, – но нам интересны причины.

– Может, он не хочет делиться, – предположил Роберт Фонтейн, – может, у него какая-то тайна.

– Радость моя, мы и не будем претендовать на его тайну, если он не захочет рассказывать, – сказала Аманда, – мы просто ставим его в известность, что заметили его прекрасное настроение.

– Счастье мое, а может, его и правда наш фильм начал так радовать? – сказал Роберт Фонтейн.

– А куда ты постоянно неожиданно пропадаешь? – не отставала Аманда от Монтгомери Холдена. – Иногда тебя нет утром, иногда поздно вечером.

– На этот вопрос и я могу тебе ответить, – сказал Аманде Роберт Фонтейн, – это он утренние и ночные заплывы совершает, чтобы держать себя в форме.

– Да что ты говоришь, мое счастье? – притворно удивилась Аманда Стайгер.

– Эти женщины катастрофически наблюдательны, – сказал Роберт Фонтейн Монтгомери Холдену.

– Я бы так не сказал, – улыбнулся Монтгомери.

– Словом, Монти, откровения за тобой, а я обедать пойду, – сказала Аманда.

– И я пойду обедать, – сказал Роберт.

– Нет, счастье мое, ты уже неплохо перекусил во время съемок, – улыбнулась Аманда, – ты пока пару заплывов сделай, чтобы форму поддержать.

– Какая форма в такую жару?! – возмутился Роберт Фонтейн. – Здесь после обеда даже местные жители на улицу не выходят!

– А ты откуда знаешь, что делают местные жители после обеда? – удивилась Аманда.

– Ты же видишь, никто даже за нашими съемками не наблюдает, – сказал Роберт Фонтейн, – все у себя дома под кондиционерами сидят.

Это правда, у ограждений никто не стоял, актеров от съемок не отвлекал. И Роберт Фонтейн тоже отправился в трейлер-столовую.

Монтгомери Холден под плотным навесом откинулся на спинку шезлонга и закрыл глаза.

Он вспоминал вчерашний вечер. То, как коснулся ее губ своими губами. Как она слегка отстранилась, и он больше не позволил себе ничего лишнего.

Потому что, во-первых, они бы тут же потонули в океане. А во-вторых, Монтгомери не сиюминутный момент с этой женщиной был нужен. Ему долгая и счастливая жизнь с ней была нужна.

17

Ребекка Голди в это же самое время на другом конце городка играла роль парикмахера. Девушки спокойной и счастливой, удовлетворенной жизнью и обстоятельствами.

Обворожительно улыбалась клиентам, делала красивые прически, искренне общалась с подругой. Миссис Корнуэл несколько раз приходила посмотреть на прекрасное настроение Ребекки.

В глубине души у Ребекки был полный хаос, разлад и неразбериха. Его поцелуй до сих пор горел на ее губах. Воспоминания о вчерашнем вечере кружили голову и не отпускали не на миг.

И то, как они плыли обратно к берегу. Он положил ее руку к себе на плечо и таким образом помогал плыть обратно. Как вытирались большим полотенцем. И как легкий ночной ветер обдувал волосы. Как шуршал под ногами песок, когда они шли к ее дому.

И то, как режиссер с мировым именем Монтгомери Холден довел ее до калитки ее дома и осторожно поцеловал на прощание ее руку. И то, как он ушел от нее в темноту.

Весь день Ребекка улыбалась сама себе и светилась неким внутренним светом. Останавливалась перед зеркалом и будто сама видела этот свет.

Ей хотелось обнять весь мир, согреть всех людей на планете своей улыбкой. Ей хотелось обнять океан, прикоснуться к небу, долететь до солнца, потрогать пальчиком ближайшие облака.

В обеденный перерыв Ребекка с аппетитом уплетала тосты с сыром и с арахисовым маслом, а Линда с интересом ее разглядывала. Давненько у Ребекки не наблюдалось такого вкуса жизни.

У Линды же, наоборот, в этот день было какое-то грустное настроение.

– Поделишься? – сказала Ребекка, намазывая на тост внушительный слой масла.

Линда тяжело вздохнула.

– Ничего особенного, – сказала она, – иногда и у меня грустное настроение бывает.

Ребекка откусила внушительный кусок.

– Я же делюсь с тобой, когда мне бывает невесело, – сказала она.

– Ты никогда не хотела переехать отсюда? – неожиданно сказала Линда.

Ребекка чуть тостом не подавилась.

– С чего это вдруг у тебя такие мысли появились?

Линда пожала плечами.

– У меня довольно часто такие мысли появляются.

– И ты молчала?

– Просто эти мысли обычно живут где-то внутри меня, – сказала Линда, – иногда я и сама их не осознаю. Иногда посмотрю какую-нибудь передачу о других странах, и как-то не по себе становится.

– Как все серьезно, – покачала головой Ребекка и потянулась за новым тостом.

Линда к еде и не притрагивалась.

– А вдруг моя судьба – жить в каком-то другом месте, – сказала Линда, – и общаться с какими-нибудь совсем другими людьми?

Ребекка смотрела на Линду во все глаза. Обычно Линда была полностью довольна своей жизнью.

– Неужели тебе мало нас с миссис Корнуэл? – спросила Ребекка.

– Что ты, – грустно улыбнулась Линда, – разумеется, я очень рада, что вы у меня есть. Но вдруг я должна встретить еще кого-то?

– Кого?

– В том-то и дело, что я сижу здесь и не знаю!

Ребекка недоуменно молчала.

– Иногда мне хочется плакать в подушку, – поделилась Линда.

Ребекка даже жевать перестала.

– Это почему еще? – с набитым ртом сказала Ребекка.

– Смотрю, бывало, по телевизору, а в мире столько людей! Столько людей! А я никому, никому не нужна. – Линда и впрямь была готова расплакаться.

– Как это ты никому не нужна?! – возмутилась Ребекка. – И как только такие мысли в свою голову пришли?! А мы? А твоя мама?

– Этого мало, – вздохнула Линда.

– И какую передачу ты посмотрела недавно на тему других стран? – спросила Ребекка.

– Не было никакой передачи, – грустно сказала Линда, – на этот раз все само откуда-то изнутри пришло. Может, конечно, повлияло еще и то обстоятельство, что в нашем захолустье в кои-то веки художественный фильм снимают, – задумчиво сказала она.

– Это еще при чем?

– Может, и ни при чем, – сказала Линда, – но почему-то у меня такое чувство, будто жизнь проходит мимо.

– Но это же их жизнь, а не твоя.

– А может быть, я тоже хочу себе какую-нибудь другую жизнь?

– Ты еще даже посмотреть на все это мероприятие не ходила, – сказала Ребекка, наливая в свой бокал минеральную воду, – а уже так переживаешь.

Давно она столько еды за один раз не съедала. Вот что значит хорошее настроение.

– Я могу и не ходить туда, – тем временем грустно поделилась Линда, – я уже и так чувствую себя причастной к этому событию.

Ребекка задумчиво пила минералку.

– Мне кажется, – сказала она, – наша судьба – быть в том месте, где сейчас находимся.

Линда некоторое время молча смотрела на Ребекку.

– Ты так думаешь?

Ребекка улыбнулась.

– Линда, посмотри кругом! Это все и есть твоя судьба! Этот город и все, что с тобой здесь происходит, – это только твоя история. Твоя мама, которая ждет тебя дома по вечерам. Твоя работа, в которой ты незаменима. Солнце, которое приветствует тебя по утрам. Океан, который радует тебя своими приливами и отливами. И даже твои следы на песке к этому океану – это твое, только твоя судьба и больше ничья.

– Ты думаешь?

– Я в этом просто уверена!

– А как же другие страны? – сказала Линда.

Ребекка улыбнулась.

– А другие страны – это уже история других людей.

Линда тоже улыбнулась. Она и правда немного успокоилась. И на ее тоже напал хороший аппетит, хотя обед почти закончился.

Линда в срочном порядке намазала масло на тост и откусила большой кусок.

– Ты еще кое-что забыла, – с набитым ртом сказала она Ребекке.

– Что я забыла? – спросила Ребекка.

– То, что у меня самая замечательная подруга в мире, – сказала Линда, – и другой подруги мне не надо!

Вечером у Аманды Стайгер не было съемок, и она уютно расположилась на берегу океана под большим плотным зонтиком. Несмотря на уходящее солнце, Аманда боялась обгореть.

Она нежилась на коврике из тончайшего тростника и сквозь темные очки любовалась местными красотами. Да, нелегко быть известной актрисой, нельзя ни на секунду забывать о своем внешнем виде и о том, как на этот внешний вид могут повлиять какие-нибудь природные условия.

Таким: шикарным женщинам, как Аманда, всегда нужно носить в сумочке всевозможные кремы от сухого ветра, от загара, следов усталости под глазами и так далее. Всего и не перечислишь.

Роберт Фонтейн нашел Аманду на берегу. Подошел к ней поближе, тоже сел на коврик и провел пальцем по идеальному животу Аманды.

– Радость моя, ты мне солнце загораживаешь, – сонно сказала ему Аманда.

– Душа моя, какое солнце вечером и под таким плотным зонтиком? – улыбнулся Роберт Фонтейн.

– Что поделаешь, любовь моя, что поделаешь, – притворно вздохнула Аманда, – я же сама себе не принадлежу.

– Ты принадлежишь мне? – с надеждой спросил Роберт Фонтейн.

– Нет, счастье мое, – грустно сказала Аманда, – я принадлежу своей профессии.

В этом месте они немного посмеялись. Затем Роберт стал устраиваться рядом с любимой женой, стараясь при этом спихнуть ее с коврика на песок.

– Роберт, говори что хотел и уходи куда-нибудь, – попросила его Аманда, – дай мне в кои-то веки побыть наедине с самой собой.

– Любовь моя, – сказал ей Роберт, – ты забыла, что для людей нашей профессии одиночество – самая несбыточная мечта?

Аманда тоже пыталась спихнуть своего любимого мужа на песок.

– Значит, ты не оставишь меня сейчас в покое и не исполнишь хотя бы на полчаса эту мою мечту? – спросила Аманда.

– Конечно, исполню, – сказал Роберт Фонтейн, – но для начала я должен сообщить тебе одну новость.

– Надо же, в этом захолустье тоже бывают какие-то новости? – притворно удивилась Аманда.

– Новости бывают везде, радость моя, – сказал Роберт, – в любом захолустье.

– Говори же скорее, мое счастье, не томи меня, – попросила Аманда.

– Завтра приезжает Джулия Роджерс, – со вздохом сказал Роберт Фонтейн.

– Что? – Аманда даже села на коврике.

– Да, – развел руками Роберт, – она, видите ли, по телефону плохо оценивает обстановку.

– Монтгомери и его ассистенты по несколько раз в день докладывают ей, как идут дела.

– Но мы же знаем, что ей вовсе не дела нужны, – сказал Роберт.

– Да, – задумчиво сказала Аманда, – ей нужен Монтгомери. Думаешь, она что-нибудь еще придумала?

– А что она может выдумать еще, – сказал Роберт, – все зло она уже совершила.

– Что ты, моя радость, не будь таким наивным, – сказала Аманда, – такие, как Джулия Роджерс, могут бесконечно зло придумывать.

– Ты думаешь?

– Больше чем уверена, – кивнула Аманда. – Наверное, мы все-таки зря не сказали Монтгомери о том, что узнали в прошлом году.

– Уже ничего не вернешь, – сказал Роберт, – Ребекки все равно нет на его горизонте. Быть может, она уже давно где-то счастлива и забыла о нем.

– Но я не думаю, – сказала Аманда, – что Монти забыл о ней.

– Откуда ты знаешь? Он живет полной жизнью, у него все хорошо.

– Да, – сказала Аманда, – но мы все равно не можем точно знать, что творится у него в душе.

– Мы его друзья – и мы видим, что у него все хорошо, – сказал Роберт.