Охота на мгновения. Сборник рассказов

Стола у нас не было. Тогда мы сняли дверь, вместо скатерти сгодилась простыня, а Настеныч со знанием дела разбавила спирт. Знакомые ребята из Кузнецка принесли шампанского и водки. Настя мне говорит: «Ну, мы все-то пить не будем, оставим литра два на Новый год…»

Наивная…

В итоге, было выпито все до последней капли, были зажигания под безумную «Я сошла с ума» Тату и прочее. Весело.

Мы тренировались в спорткомплексе «Рубин». Больше всего мне нравилось покрытие беговых дорожек, на котором так здорово пружинилась стопа, когда бегали на ускорение в «шиповках». Часто там мы встречали Андрея, брата Димки. Он подходил, болтал с нами, трепал меня по волосам, как младшую сестренку. В принципе, я к нему и относилась как к брату, ведь он был старше меня лет на десять.

Как-то мы пошли в «Рубин» на соревнования, бежала наша Анастасия Игоревна и другие мастера спорта. Вот мы и болели за нее. Там же был и Андрей, все смеялся с нами. Любимой забавой его было схватить меня и взлохматить. Я отбивалась, пища что-то невразумительное, и вдруг услышала голос:

– Да ладно, отпусти девчонку…

Дима…

Привет – привет, как дела и больше ни слова…

Настя заявляла, что в тот момент на мне лица не было. Я была склонна ей верить.

***

Забытый было его образ опять начал меня преследовать. То мне казалось, что эта встреча была неслучайной, то наоборот, что мы больше никогда не увидимся, и все напрасно! В общем, металось мое бедное сердечко, взбудораженное парой фраз, которыми мы перекинулись.

В конце декабря у Вовки был день рождения. Мы решили заскочить после колледжа к нему на работу и поздравить. А работал он, как уже упоминалось, в ФСБ, точно мы не знали, кем. В это раз дежурил. Мы купили ему открытку и впервые робко вошли в здание на Московской, 72.

Стоим, тихонько переговариваемся. Бегут мимо нас какие-то дяди в кожаных плащах, мельком нас оглядывают.

– Это кто еще такие? – строго спрашивают Вовку.

– Мы сейчас уйдем! – бесстрашно заявляю я.

Тут дядя внимательно на меня смотрит и говорит:

– Да нет, девчонки, уходить не надо. Надо органам помочь. Сейчас будет опознание, так вот вы нам очень статистами подходите…

Мы непонимающе смотрим на Вовку, тот непонимающе смотрит на дядей.

Те бросают:

– Мы сейчас… смотри, никуда их не отпускай!

И побежали дальше.

Настя мотает головой и шепчет:

– Э-э, нет, я боюсь, еще попадем куда-нибудь… Не-е, не пойду никуда!

– Да ладно, тебе, трусиха, зато посмотрим, как ФСБ работает! Ну, что, Вов, идти нам, что ли, этими… как их?

– Да я сам ничего не пойму… Вообще, не в курсе, о чем они… Но вы не бойтесь, ничего плохого не будет.

Дяди вернулись с двумя молодыми пареньками, выловленными на улице, которые стали понятыми.

Нас четверых завели в кабинет с решетками на окнах, прикрученной к полу скамьей и пустым столом. И оставили одних.

Мы познакомились с ребятами, они оказались из родного Настиного Кузнецка. Время тянулось, от нечего делать мы стали дурачиться.

– Это, наверное, комната для допросов, – я уселась на скамью, сложила руки за спиной.

Настена мерила шагами пространство перед столом.

– А где вы были прошлым вечером? – вдруг развернулась она ко мне и заорала в лицо.

Мы смеялись, Настька выстукивала стены: «Тут у них где-то тайник должен быть…»

Так прошло часа полтора, а дяди, помнится, говорили о двадцати минутах, не больше…

Наконец они появились и повели нас в соседнюю комнату, где проходило следственное опознание девушки, которую задержали с килограммом героина…

И наше веселье улетучилось в миг!

Сразу пришли мысли, насколько это все серьезно и даже страшно.

Мы даже напряглись немного, когда парень указывал на нее…

Но, в конце концов, все закончилось, мы подписали пять листов протокола и выскочили из здания, переводя дух.

Тут же заскочили в кафе «Рождественское» и взяли пива. Стресс снять…

***

В Новый год шел дождь, а утром ударил мороз.

Мы встретили 2001 год на квартире у девчонок, в обед первого января пришел Вовка с домашним вином.

Я сходила с ума по группе «Плазма», в тот январь все радиостанции крутили «The Sweetest Surrender».

На Рождество мы с Женькой и Стаськой кидали валенки в огороде и определяли сторону, откуда придет суженый. Кувыркались в снегу, как медвежата!

Январь был похож на март, с крыш капало, пахло свежестью и весной.

Но зима не спешила расставаться со своей властью, и февраль завьюжил, отыгрываясь за неприлично теплое начало года.

В последний день января я познакомилась на дне рожденья Стаськи с ее двоюродным братом Максом. Мы довольно тесно пообщались и, наверное, понравились друг другу.

Повстречались мы с ним две недели и разбежались… Точнее, ушла я, вытерпев жуткий разговор на кухне.

А на следующий день произошло событие, которое не дает мне покоя до сих пор…

С утра я натопила себе баньку, от души напарилась и вся розовая, как поросенок, уселась перед зеркалом сушить волосы.

И тут в моей комнате появился Дима…

Из розовой я превратилась в пунцовую. Сердце бешено стучало, во рту пересохло. Я не понимала, что со мной творится и главное, почему. Прошел ровно год, день в день, со дня нашего знакомства, он приехал, зачем? Я почти не слышала его слов, не понимала смысла фраз. Отвечала невпопад, мысли крутились вихрем в голове.

– Я за тобой, поехали ко мне…

Услышав это, я обомлела. Голова тут же сделалась пустой. И все мое существо кричало «да», но…

Я ответила «нет».

– Почему?

Мне нечего было ответить, я не понимала саму себя. Подумала о бабушке, о том, что она будет жутко волноваться, если я уеду с ним на ночь…

Прямо сказала ему об этом, в душе понимая, что он не поймет.

Так и вышло.

– Мне все ясно, ты не хочешь! Ладно, пока.

И он исчез, на этот раз навсегда.

В тот момент я ненавидела весь мир… И себя…

***

А в колледже шли последние лекции, практики, семинары. 12 апреля мы прощались с колледжем и уходили на производственную практику в аптеки.

Мы с Настей проходили ее все в той же аптеке, что и в прошлом году.

Мне было грустно, и спасали от хандры только бесконечные тренировки – Анастасия Игоревна усиленно готовила нас к майским соревнованиям. Так усиленно, что часто было ощущение деревянных ног, и Настя смеялась: «Мы как Буратины на протезах!»

Последние наши соревнования были тоскливыми, уже пропал тот задор прошлых лет. Мы понимали, что вместо нас придут другие, и других будет тренировать Анастасия Игоревна, других будет расставлять Никитич по этапам…

Мы прощались с колледжем…

И 26 июня 2001 года, сдав госэкзамен, я увидела такую далекую, как когда-то казалось, запись в зачетке «Решением государственной аттестационной комиссии…»

Эти годы больше никогда не вернутся. Никогда мы больше не будем писать лекции, отвечать у доски, разбирать рецепты. Не будем встречаться у фонтана, бегать в «Рубине», скакать на дискотеках…

Но будем помнить о них всегда!

15-17 декабря 2007г.

Москва

Охота на мгновения

1

Вечер. Ливень. На асфальте дрожащее море огней.

Лица прохожих выглядывают из-под зонтов, хмурятся; губы сжаты в тонкие полоски, в глазах – вечная тревога и недовольство.

Присматриваться некогда, мы бежим мимо друг друга, нам никто не интересен.

Но, стоп…

Вдруг, вспышкой, фантастическим в такой мгле солнечным зайцем, никого не слушаясь и не спрашивая, лукаво подмигнет тебе улыбающееся лицо, и секунду назад ты его не знала, не видела, а вот теперь – родные! Навсегда!

Даже несмотря на то, что это – водитель туристического автобуса, проезжающего мимо тебя.

Ты только и успеешь, что улыбнуться в ответ…

А вечер уже поёт! Ливень ликует!

2

Иногда чудо просто в том, что вот ты бежишь по Чистопрудному бульвару, торопишься, не думаешь совершенно ни о чём и вдруг замираешь перед посольством Казахстана, с восторгом разглядывая просто потрясающие гроздья рябины в снегу. А замираешь ты потому, что рядом стоит женщина и тоже в полнейшем восторге говорит: «Боже, какая рябина!» И ты отвечаешь ей: «Да, классно!» и бежишь дальше. Такие маленькие чудеса.

3

Когда морозный ноябрьский день начал тонуть в синеве сумерек, в глазах собеседника вдруг появилась Тайна.

Мы говорили о погоде и работе. Почему-то люди выбирают именно эти темы, когда общаются впервые. Будто больше нет в мире ничего интереснее!

Но обсуждать температуру воздуха за окном и ежедневную рутину с 9 до 18 безопаснее.

До того момента, пока оба не поймут, что хотят спросить друг друга о чём-то…совершенно ином…о чём-то секретном…

Вот тогда и появляется в бездонных зрачках Тайна.

И единственный вопрос стучит в висках: что ты сейчас чувствуешь?

Любопытство…Дрожащее влечение…

А потом, натолкнувшись на прямой мужской взгляд, в котором плещется плохо скрываемое возбуждение вперемешку с насмешливостью, ты уже не в силах спокойно, даже надменно, смотреть ему в глаза.

И он это чувствует.

Я никогда не притворялась. Когда мне нравился мужчина, он обычно это понимал сразу (ну, если не полный идиот, конечно…хотя идиоты мне никогда не нравились).

И наши взгляды в глаза друг другу отметали любую необходимость что-либо произносить.

Разве что приличные банальности о работе и погоде…

4

Этой зимой все деревья стояли, скованные ледяным пленом. Прошёл дождь, а через секунду ударил мороз, и стекающие капли превратились в острые пики хрустального льда. На солнце эти пики сверкали бриллиантовыми искрами, и казалось, что с неба спустилось войско ангелов и встало на страже.

5

– Ой, смотрите, какой туман! Мы сейчас будем как ёжики в тумане!

– Странная песня, про каких-то дельфинов…

– Ну, у кого дельфины, у кого ёжики…Это всё зависит от качества травы…

И мы расхохотались, как сумасшедшие!

Лента шоссе привычно убегала вперёд, мерно гудели машины сбоку, и впереди, и сзади.

Ну, а потом мы, конечно же, встали в пробку, еле плетясь – Ярославка сузилась до двух полос из-за ремонта.

А по правой стороне, то исчезая за далёкими полосами деревьев, то снова взмывая над их верхушками, медленно поплыла луна. Огромным белым блином, с чуть неровным левым краем и сероватыми пятнами по центру.

В тот момент, когда мы свернули с освещённого шоссе на глухую бетонку, ведущую в деревню, луна стала нашим единственным фонарём.

Но он сиял ярче всех тех фонарей, что мы оставили на трассе.

И мы молчали, думая каждый о своём.

6

Серенькое, пасмурное утро к обеду вылилось в яркий летний день с душным запахом травы, оглушительным стрекотом кузнечиков и взбитыми в крутую пену облаками, неподвижно висящими в синеве июньского неба.

Нам вздумалось пойти в деревенский магазин за мороженым. Идти было не так, чтобы далеко, к тому же Таша сказала, что мы срежем путь через овраг.

Мы спустились по скользким ступеням, выдавленным в земле, вниз, в полумрак и влажную прохладу.

В овраге звенело комарьё, солнечный луч косо ложился на мшистые брёвна рухнувших деревьев.

Овражек был небольшим, весь в буреломе. Мы быстро пробрались по узкой, мокрой тропке и стали подниматься наверх, обратно к жаркому солнцу.

Вышли к просеке, через которую шла высоковольтка. Солнце жарило с неимоверной силой, в воздухе лениво разливался аромат шиповника, и не чувствовалось ни малейшего дуновения.

А прохлада оврага осталась там, внизу.

7

Зима долго топталась на пороге, собираясь с силами и раздумывая. К концу ноября она припорошила асфальт хлипким снежком, который исчез на следующий день.

Темнело тут же, рассвет не успевал перейти в день, да и не было его вовсе, этого рассвета.

Стояли вечные серые сумерки, под ногами прохожих несчастные мокрые снежинки превращались в жидкую грязь.

Зима разозлилась на столицу. И не пришла.

8

В январе пошёл пушистый снег. Он щекотал лица прохожих и ложился серебристой пылью на капоты автомобилей. Он был похож на мельчайшие клочки стекловаты, которые плясали в свете фонарей вверх, вниз, и в стороны.

Глядя на эту пляску снежинок, глядя на бесконечное небо, глядя на серую дымку вдали, в которой скрывались вечерние дома и вечерние люди, я всё равно думала о тебе.

А что именно я о тебе думала, это уже не важно…

Снежинки плясали. Значит, было весело.

9

В терпком аромате густо заваренного чая вдруг почудился аромат берёзовых веников, вынутых из кипятка…

А за окном расстилалась до самой бани белая простыня огорода, в которую так весело выбегать после парной!

Русская зима весёлая. Долгая…

10

Сегодня было очень тихо и очень, очень солнечно. Морозный воздух не двигался, и, подставив лицо ярким лучам, можно было почувствовать уже уловимое тепло на щеках.

Тишина стояла в неподвижном воздухе, лишь разносился по округе далёкий лай местных собак да вдруг ошалело начинали орать воробьи в старых сливах перед калиткой, словно радуясь солнечному началу февраля и предчувствуя скорую весну.

Стояла морозно-тёплая субботняя тишина…

11

У прилавка топтался пьяненький мужичок, в свисающей с затылка шапчонке и необъятной старой затёртой дублёнке, явно с чужого плеча. Он ссыпал на монетницу мелочь и сипло забормотал, не останавливаясь:

– Люба, Люба, портвейну, 72-го или 77-го, Люба, портвейну, без сдачи, посчитал-то я вроде правильно, Люба, портвейну…

Люба, которая вовсе и не Люба, судя по незамысловатому, написанному от руки бейджу на необъятной груди, отсчитала мелочь, оставив на тарелке несколько десятикопеечных монет, и шумно поставила перед мужичком бутылку тёмно-коричневой жидкости.

Тот уставился на мелочь, потом посмотрел на бутылку и вдруг засмеялся. Рука его медленно заталкивала бутылку в широкий карман дублёнки, и он, смеясь, бормотал:

– Это, что ж, я обсчитался, а, Люба? Двоешник я в школе, наверное, был? А, Люба? Двоешник?

Другая продавщица, улыбаясь золотым ртом, крикнула ему:

– Иди с Богом, ради Христа!

И продолжила, обращаясь уже к «Любе»:

– Слышь, Любой он тебя кличет…понравилась ты ему!

– Да у него все Любы!

– …Любой кличет, то ли потому что понравилась, то ли потому что наливаешь!

И они обе засмеялись золотыми ртами.

12

Я подошла к деревянной решётке и вдруг сквозь неё увидела этот огромный тёмный глаз.

Глаз красивого гнедого коня.

Конь медленно повернул голову и посмотрел прямо на меня.

И я, ахнув, влюбилась.

Остро. Долго. Прямо. В сердце.

Так конь смотрел на меня.

Я тихо-тихо спросила его: «Ты знаешь, что ты очень красивый?»

Он медленно наклонил большую голову прямо к земляному полу загона, устланному опилками и сеном, и вдруг резко вскинул её.

Конь кивнул мне.

Конечно, он это знал. Поэтому и смотрел так на меня.

Так дерзко.

Смотрел так же, как иногда смотрит на меня один человек.

Дерзко.

И мы договорились с красивым и умным гнедым конём Антеем встретиться в следующей жизни.

13

Один бойкий воробьишка чуть не задел меня крылышком по макушке, чиркнув что-то громко, радостно и неожиданно.

Он, видимо, куда-то очень торопился и нёсся, не разбирая дороги!

И тут ему встретилась на пути моя макушка!

Я только и успела, что по инерции мотнуть головой, и он пропал…

14

В вечернем метро, прислонившись виском к надписи «Не прислоняться», так хорошо и легко думать…ни о чём…

Ни…о…чём…о чём…о…чём-то…

15

Я дышала весной.

Не могла надышаться.

Берёзы уже выпустили серёжки, а каштаны только готовились зажечь свои свечи.

Я прикасалась к мокрым, клейким почкам.

Дышала весной…

Оглядываясь по сторонам, всё чего-то ждала. Долго сама не понимала – чего…

Словно забытая мелодия из детства…вот сейчас…ещё чуть-чуть…

Да!

Они высыпали на солнечный пригорок дружной толпой, так неожиданно, что я охнула и остановилась, просто не веря своим глазам.

Жёлтые головки из детства!

В ту же секунду я поняла, что ждала и искала по сторонам именно их. Ты напомнил мне о детстве.

Теперь я не забуду.

16

Утро. Мысли. Тишина. Крепкий чай.

Взгляд мамы с фотографии.

Сегодня будет хороший день.

Обложка создана с помощью графического редактора https://www.canva.com/ с Лицензионным соглашением Free Mediа. В оформлении обложки использована фотография из архива автора.

В книге использованы иллюстрации с сайта https://www.pexels.com/ru:

Для рассказа «Было лето» – из архива автора

Для рассказа «Двое. Волки» – фото автора Elwira Glowacz: Pexels

Для рассказа «Чагравый» – фото автора Emre Kuzu: Pexels

Для рассказа «Вечерний рок-н-ролл» – фото https://www.pexels.com/ru-ru/photo/48171/

Для рассказа «Когда мы были студентами» – из архива автора

Для зарисовок «Охота на мгновения» – из архива автора