Охота на мгновения. Сборник рассказов

Где-то в глубине этого лесопарка находилась на берегу небольшого пруда гостиница «Ласточка». Там было назначено место привала.

Но пока наша небольшая группа до нее добралась, мы успели два раза заблудиться. А пока блуждали, пели песни, народные и те, что были популярны тогда. Голосили мы здорово!

Добрались до озера, там уже все вовсю подкреплялись взятыми с собой припасами. Мы тоже присоединились к пирующим, потом набрали воды из родника и отправились по домам.

У меня дома мы с девчонками забрались на крышу сарая и провалялись там три часа. Дед, увидев нас, заявил:

– Загорели, аж белые!

Любаня, поливая нашу капусту, обливалась горючими слезами тоски по своей родной Ольшанке. А мы, хохоча, называли ее деревню Польшей.

На следующий день мы туда и отправились!

Деревенька эта находилась километрах в пяти от Пензы, недалеко от пустующего аэропорта. С трех сторон она была окружена живописными рощицами, где Любаня в нежном возрасте пасла козлят, а с четвертой – высоким холмом, с вершины которого открывался потрясающий вид на Пензу. Вот мы облазили весь этот холм, Люба окунулась в накопителе, там местные мальчишки, загорелые уже в начале июня, вовсю барахтались в мутноватой воде.

Домой возвращались с обгорелыми плечиками и носами, а бабуля моя заявила:

– Иди, ноги мой. Они у тебя грязные, будто ты в тундре лазила…

***

На Духов день мы в обязательном порядке обливались водой. И надо было, чтобы неожиданно, из-за угла. Женька и Стаська подкарауливали меня везде и плескали из ковшиков, а я носилась за ними по всей улице, будоража местных собак.

Купаться ездили на пыльных велосипедах на Косу, пляж в районе Гидростроя. Там была искусственная насыпь песка, и при сильном ветре Сура накатывала зелеными волнами на берег, ничуть не хуже, чем на море. Все, что движется, покрывалось обалденным загаром.

А на моем столе розовели пионы, здоровые, будто капуста.

И это означало – лето!

С пятнадцатого июня началась производственная практика в областной больнице имени Н. Н. Бурденко.

Мы с Любой в этом огромном здании чувствовали себя, как песчинки в океане, а Надя проходила практику в другой больнице.

Работали в травматологическом отделении, возили больных на операции и обратно, помогали сестрам делать повязки, раздавали еду по палатам, фасовали вату и бинты.

И вот там-то Любовь Сановна и познакомилась со своим будущим мужем!

Он лежал с переломом пальца на ноге. В наш первый день мы развозили обед. Люба своей тележкой чуть было второй перелом ему не обеспечила.

Он как-то неудачно вышел из палаты, прямо на нас с перловой кашей.

– Ой…

– Здрасьте…

И все. И точка.

***

Евгений пригласил нас в гости. Жил он на противоположном берегу Суры, как раз напротив нашего пляжа. Но ехать пришлось через весь город.

Мы договорились с Любой встретиться на Лермонтовке в половине шестого вечера. А днем выяснилось, что бабуля собралась к моему двоюродному брату Сережке в лагерь. Естественно, со мной.

Я звоню Любане, она в коме. Сидит, поди, губешки надула, ну, я ее успокоила, сказала, что буду в шесть у нее.

А выехали мы обратно из лагеря в двадцать минут седьмого…

В общем, в семь я робко стучалась к ней в дверь. Открывает она мне с непередаваемым выражением лица…

Поехали мы, как на картошку. Я в старых шортах и топике, в котором огород поливаю, на голове ураган. У Любани челка не в ту сторону, губы не накрашены и вся пятка в пластыре.

Однако нам «фиолетово», едем, хохочем.

Считаем остановки, Евгений объяснил Любе, что нам выходить на одиннадцатой от вокзала, а она поняла, что через одиннадцать. А он ей сказал, что остановка называется «Магазин Берег».

Ну, считаем остановки, тут дверки захлопываются, и мы проезжаем аккурат мимо магазина «Берег» …

Обратно топали. Потом искали улицу его, нашли и дождь начался.

Он нас встретил, угостил клубникой, фотографии показал, телевизор посмотрели.

Домой вернулись в половину двенадцатого. Бабуля моя визжала, как потерпевшая.

***

После практики мы все сдали экзамен по клинической патологии и расстались до первого сентября. Девочки уехали домой, одна в «Польшу», другая в Каменку.

Одиннадцатого августа мы со Стаськой и Женей смотрели на солнечное затмение через маски для сварки, а потом решили отметить это событие званым обедом.

Я приготовила архангельскую похлебку с лисичками, Стаська сделала фаршированные перцы и салат. Женька была на подсобках.

Потом пошли на речку, прошел ливень, и берег был пустынным. Только вдалеке на мостках рыбачили мужички. Мы с Женькой устроили «дикий» пляж, ныряли без лифчиков, а Стаська визжала: «Девчонки, оденьтесь! Там, может, мой папа рыбачит!»

Поднялся теплый ветер, мы забрались на холм, поросший жесткой травой, и стали изображать Ди Каприо с Уинслет на носу «Титаника». Я орала: «We flying! Flying! ».

Неизвестно из-за чего девчонки разругались и закинули свои шлепки в речку. Те благополучно уплыли на другой берег. Эти две маруси разревелись, и мне пришлось плыть одной за их обувкой, чего я никогда не делала – река была широкой, противоположный берег пустынный и заросший ивами. Плыла, зажмурившись, стараясь не думать о глубине под собой и отчаянно загребая воду всеми конечностями. На берегу покидала их шлепки, и весь оставшийся день с девчонками не разговаривала.

***

Лето близилось к концу, вечера становились прохладнее, и в уголке неба появлялся осенний Северный Крест.

Я скучала по колледжу и считала дни до первого сентября.

Наконец этот день наступил, мы все встретились и уверенно вошли во второй курс.

Хотя «уверенно» – это сильно сказано.

Навалились новые предметы, в основном, специальные. И если на первом курсе я играючи изучала неорганическую химию, знакомую еще со школы, то с фармакологией, технологией приготовления лекарственных форм, организацией и экономикой фармации у меня сложились непростые отношения. Но страстные!

Тогда же я начала серьезно заниматься легкой атлетикой. Преподаватель физкультуры Николай Никитич создал секцию и пригласил тренером нашей команды молодого выпускника факультета физкультуры Пензенского педагогического института. Звали его Игорь Сергеевич.

«Прямо как Плахов из «Убойной силы», – сразу же подумала я.

Был он высокий, худощавый, в затемненных очках. С нами подчеркнуто вежлив.

И тренировались мы каждое утро или на стадионе «Труд», или в парке имени Белинского на тропе здоровья, которая серпантином уходила вниз по склону, до самого родника в виде самовара.

А после тренировки, наскоро обтеревшись в раздевалке спортзала, с дрожью в ногах бежали на занятия во вторую смену, успев перекусить в студенческой столовке.

Игорь познакомил нас со своими друзьями – Вовкой, Мишкой и Толиком. Все они были выпускниками того же факультета, но Толик работал с детишками в секции велоспорта, а Вовка с Мишкой служили в ФСБ.

Толик как-то рассказывал нам о работе Мишки:

– Девчонки, у него такая трудная работа, ему каждый день человек трех приходится убивать…

Тут входит Мишка со словами:

– Фу-у, трудные люди сегодня попались…

Как мы от него шарахались! А он не понимал, в чем дело, пока Толик не рассказал о своей «милой» шутке!

Вечером мы часто оставались в нашем спортзале и играли в баскетбол без правил. Играли до потных футболок, до ободранных локтей, а однажды мне поставили синяк под глаз, и я неделю ходила с челкой до подбородка, как Земфира. Каждый раз после игры мы надолго оставались в тренерской, болтали, пили чай, смеялись…

Я жила тогда этими встречами, каждый раз волнуясь, словно чего-то ждала…

***

Тем временем приближался 2000 год.

До середины ноября все было укрыто белым снегом, и не проходило ощущение Нового года. Но вдруг все растаяло – рано мы радовались. Зима не торопилась, и небо было такое выцветшее, безликое, посмотришь – тошно становиться.

Вот в такую погоду, когда этот дождик целый день кап-кап, мысли всякие лезли, и хотелось бежать.

И тогда я просто делала два смешных хвостика, скакала на кухне придуманный летом танец и думала о Сашке.

Не сказать, что очень легко от этого становилось, но почему-то настроение поднималось.

А 17 ноября в Международный день студента мы с Игорем ездили играть в баскетбол к Толику в спортзал той школы, где он работал. Побегали до круглого счета, а потом сидели у Толика в тренерской, ребята травили анекдоты, а мы смотрели фотографии Толика с соревнований в Финляндии.

Игорь нас спрашивал:

– Знаете, что такое черная икра? Это икра из кабачков, съеденная в темноте!

Ноябрь стоял морозный, рыжая луна висела над городом, ветер завывал по переулкам.

Ежегодный конкурс среди групп первого курса повторился, только я на этот раз из участницы превратилась в ведущую. Такая ностальгия накатывала…

В декабре были выборы в Государственную Думу, я голосовала в первый раз. Помнится, мне подарили три гвоздички, блокнот и ручку. Я безумно радовалась и гордилась. И тогда меня впервые назвали по имени и отчеству:

– Поздравляем Вас, Екатерина Викторовна…

Под Новый год повалил снег, весь двор занесло, и по утрам я с удовольствием махала лопатой, расчищая путь до туалета. А когда дед топил баню, мы с девчонками, напарившись, выскакивали голышом в огород, черпали полные тазики снега и кидались в бане снежками. Визг, хохот, пар от горячих тел и дым коромыслом!

Зачетная неделя пролетела незаметно, я ни одного экзамена не сдала – мне все так поставили, заочно.

28 декабря мы все попрощались до нового года и ушли на каникулы.

***

В последний день декабря я думала – день уходит, вместе с ним год. А в этот раз и век, и тысячелетие… Мы, как всегда, остаемся.

Было непередаваемое чувство – мы видим смену тысячелетий!

Все дни каникул я проводила с Женькой и Стаськой, мы катались на горке, приходили домой все мокрые, как первоклассники, играли в карты в «осла» и «кукареку».

А каникулы пролетели незаметно, и в первый день второго семестра я притопала в «фармуху» к половине восьмого на дежурство в гардероб.

Игорь уехал на заработки в Москву, наши тренировки временно прекратились. Иногда он приезжал, и мы по-прежнему встречались и играли в баскетбол. Но встречи стали реже и от этого еще долгожданнее.

На Татьянин день в торговом училище был слет молодежи «Я – лидер». От нашего колледжа ездила группа, куда вошла и я. Впечатления у меня были – в голове не помещались! Еще там нам всем дали по три приглашения на дискотеку в модный клуб «Mix Up», и я девчонок подбила пойти всем вместе. Вот и пошли: я, Любаша, Надежда, Ленка и Наташка. А приглашений три! Ну, Наташка пролезла с какими-то дядями с телевидения, а Ленку мы втихаря протащили, навешав лапшу тете в дверях.

Ди-джей был что надо, мы здорово оторвались, хлебнув пивка и затянувшись «Петром». Скакали до седьмого пота, и тут нарисовался Санька – стало еще веселей.

День студента прошел отлично.

***

В начале февраля стали происходить странные вещи. Мне попалась книжка Луизы Хей «Исцели себя сам», которая здорово прочистила мозги. В ней были простые психологические установки – я люблю этот мир, я люблю людей, все будет хорошо и прочее. Так вот, тогда я вовсю окунулась в эту идеологию, я почувствовала приближение чего-то значимого в своей жизни.

Фраза, которая меня потрясла, оказалась пророческой: «Удивительно, но с того момента, когда вы заявили о своем стремлении к переменам, Вселенная начинает вам помогать».

Я ждала и надеялась. Что-то витало в воздухе, что-то неуловимое, как шлейф духов, оставленный прошедшей мимо незнакомкой.

И вот Вовка пригласил нас поиграть в баскетбол у Толика в школе. Мы там уже играли, но всегда с Игорем, а в этот раз он опять был в Москве.

Девчонки трусили ехать без него, а я не чувствовала напряжения и только волновалась из-за выбитого сустава.

Итак, мы с девчонками прогуляли фармакогнозию и поехали на игру с ребятами. Оказалось, что Толик пригласил еще одного своего друга с братом, так что народу собралось прилично. Друга его звали Андрей, он преподавал в артиллерийском училище.

При незнакомых парнях мы чувствовали себя не так свободно, как обычно. Однако, поиграв, девчонки расслабились и общались с ними, как со старыми знакомыми.

Я не участвовала в общем разговоре, а сидела в сторонке и листала журнал. На одной странице была фотография мощного атлета с татуировкой на бицепсе в виде дракона.

– Ух, ты! – вырвалось у меня.

– Что, нравится?

Я не заметила, как брат Андрея подсел рядом.

Глянула на него – был он невысокий, крепкий, с модной стрижкой. Казался слишком серьезным и смотрел прямо холодными серыми глазами.

– Ну, да, – ответила я.

– Вообще-то, не очень профессионально сделано. Вот здесь поглубже тень надо было пробить…

– А ты, что, в этом разбираешься?

– Я эти занимаюсь. Так сказать, хобби.

– Да ладно…

– Не веришь? Хочешь, тебе сделаю?

– Не-е-ет, – засмеялась я.

– А что?

– Нет, мне не надо, я не хочу.

– Странно. Я вообще подумал, что у тебя тату уже есть. Где-нибудь… м-м…

– Нету, – отрезала я, – и не будет.

– Ну-ну. Понятно.

Я силилась вспомнить его имя. Андрей пришел мне на помощь.

– Что, Димыч, девчонку по боди-арту просвещаешь?

Тот натянуто улыбнулся. К нам подсела Маринка, и разговор пошел на общие темы.

Стали расходиться по домам. До остановки идти было далеко, февральская ночь нас сразу охладила, почувствовалась усталость после игры.

А Дима шел рядом, что-то рассказывал о себе, иногда отпускал веселые шуточки, я посмеивалась.

Он неизменно подводил разговор к татуировкам, рассказывал, как начинал, о мечте своей – купить полную энциклопедию.

– Ты знаешь, я ведь не здесь живу, – говорил он. – Все дома осталось, машинка, краски. Так по работе соскучился. Давай, может, тебе сделаю, а? Ты не думай, без денег, просто так. Очень хочется… А тебе пойдет, у тебя характер такой.

– Какой? – не удержавшись, втягивалась в разговор я.

– Не знаю, сразу не определить… Сильный, что ли… Только чувствую – ты классно с тату будешь смотреться!

– Ну, я об этом никогда не думала…

– Да что тут думать! Я завтра машинку из дома закажу, мне ее передадут с проводником, окей?

Мы стояли на остановке чуть в стороне от других. Я терялась, весь этот вечер прошел, как в тумане.

Его напор меня просто обезоруживал.

Подошел автобус, я молча посмотрела ему в глаза и двинулась к открытым дверям.

Дима остановил меня за рукав куртки.

– Давай завтра, на Лермонтовке, в час дня. Смотри, не подведи, я ребят напрягать буду.

Мысли разбегались. Я ехала в толпе, а будто одна в пустыне. Наедине с собой и своими первыми в жизни метаниями.

***

– Ну, ты, блин, леди! – Дима улыбался. – Ровно пятнадцать минут, я уже уходить собрался!

Я смущенно выдавила из себя:

– Извини.

Мы ехали в переполненном автобусе, близко-близко, так, что я чувствовала еле уловимый аромат туалетной воды вперемешку с сигаретами. От этой смеси кружилась голова, я отводила глаза и демонстративно молчала.

Дома он занялся приготовлениями, а я как-то странно успокоилась и с любопытством полистала журнал с фотографиями потрясающих татуировок, который он принес, чтобы чем-то меня занять.

Потом он задумчиво глядел на меня, решая, чтобы такое сотворить. Был похож на художника, и во взгляде чувствовалось вдохновение.

– Давай на плече что-нибудь изобразим… Ты по знаку зодиака кто?

– Весы…

– Вот, отлично. Свитер снимай.

Понимаете, кто-то говорил мне, что у спортсменов притуплено чувство стыдливости, а я ж тогда легкой атлетикой занималась, да еще и в баскетбол играла. Спортсменка, комсомолка, просто красавица, блин…

В общем, чувство стыдливости у меня было не просто притуплено, а отсутствовало начисто!

***

Вот так у меня появилась татуировка. На плече. Но не знак зодиака, а что-то непонятное, в виде кельтских узоров. Дима утверждал, что она как раз под мой характер. Ну, мастеру виднее…

И мы стали встречаться.

Жил он в другом городе, приезжал редко и неожиданно, всегда ломая мой спокойный порядок жизни. Поэтому и встречи наши можно было по пальцам пересчитать.

А я сходила с ума. Он был первым моим близким человеком, хотя по-настоящему мы не были близки. Нас влекла друг к другу какая-то животная страсть, но доверять свои мысли я ему не могла. Может, от того, что мы редко виделись, и нам просто не хватало времени на беседы по душам, а может, от нашей боязни привыкнуть друг к другу. Ведь это означало бы зависимость, а он, как мне казалось, этого не хотел.

Песня Земфиры «Девушка созрела» отражала мое тогдашнее состояние. Я была пьяна, «уже который день» …

Но вечно это продолжаться не могло.

И как-то однажды, в последний день апреля, прожив безумную весну 2000 года, я села в маршрутное такси и посмотрела в его глаза. Мы ни слова не сказали друг другу, да это и не надо было. Все было и так понятно.

Только вся группа сходила с ума по моей татуировке!

***

Игорь окончательно уехал в Москву, а нам надо было готовиться к очередным соревнованиям в мае. Поэтому Никитич пригласил нового тренера – Анастасию Игоревну. Она была не чета доброму Игорьку, гоняла нас почем зря. Приползали мы с тренировок еле живые, группа удивлялась – и охота нам так над собой издеваться? А нам тренировки были необходимы, как воздух, мы уже и не представляли себя без них!

Май начался снегом. Странно было видеть цветущие вишни во льду. Майский снег прикасался к земле, так упрямо лишая надежды…

Надежды на встречу…

Конечно, я нескоро его забыла. Но жизнь не давала скучать!

В конце мая заканчивался сезон тренировок по легкой атлетике. Анастасия Игоревна пригласила нас всех отметить наши успехи на лыжную базу в институте.

Это был финиш!

Мы, как примерные девочки, отсидели три пары и пошли в нашу тренерскую ждать Маринку. Тут Никитич дает нам деньги и велит трусцой бежать за пивом, водкой и всем остальным. Приходит Маринка, у нас сейшн полным ходом, у нее глаза на лоб. Копченый лещ под водку, конечно, супер…

Пошли мы в таком виде на лыжную базу, я бормочу:

– Так, бабоньки, делаем трезвые лица, идем красиво – на нас смотрят…

Там опять же водка и «Золотой петушок». Нам хватило по самые помидоры…

Песни пели с Анастасией Игоревной и двумя преподавателями с факультета физического воспитания.

Вернулись обратно в спортзал, а там Никитич, уже такой «волшебный», и друг его какой-то. Опять пиво и спирт разбавленный, но я уже была пас. Домой стали расходиться, но девчонки уволокли меня к Толику на квартиру. Заваливаемся мы все к нему, дверь нам Мишка открывает, спокойный, как удав, и с ночной смены. Ну, уж у Толика я только чай и пила.

А тут пришел Андрей, вино принес. Поулыбались мы друг другу:

– Тебе, – говорит, – привет от Димки…

Ах, спасибо большое, осчастливили…

Домой я вернулась в одиннадцать вечера и стала самоотверженно готовиться к зачету по фармакологии.

***

Прошли зачеты, и у нас началась практика в аптеке. Нас с моей подругой по легкой атлетике Настеной распределили в большую производственную аптеку аккурат напротив работы Вовки и Мишки.

– Теперь ФСБ от нас не отвертится! – радовалась она.

В аптеке все было безумно интересно. И по-настоящему готовились лекарства, и не лень было мыть баночки из-под жирных мазей.

Я набрала рекламок современных препаратов, с тех пор у меня просто мания тащить домой любую макулатуру, если только там встречается хоть намек на фармацию.

Но в аптеке мы торчали только до половины первого, все остальное время я была свободна, как ветер.

И опять начинались походы на речку, работа в огороде, езда на велосипеде по всей Терновке. Опять начиналось лето!

***

Тем летом я и мои Женька со Стаськой познакомились с целой компанией терновских мальчишек. Мы вместе ходили на озеро в Пушкарях, и весь пляж таращился на мою татуировку.

Как-то вечером я сидела на крылечке, смотрела на небо. Облака были тонкие, слегка подсвеченные солнцем. А потом неожиданно налетел ветер, и небо сделалось тревожно-желтым, неестественным! Ливень пошел, но не из тучи, а из какой-то дымки, вроде тумана, сквозь которую сверкало закатное солнце. Все это напоминало сон, я больше такого никогда не видела. Это было очень красиво. Но небо быстро разгладилось, и облака ушли на восток.

***

В то лето у меня появилась новая игрушка. Его звали Лешик, ему было семнадцать лет, и мне он дико нравился. По вечерам мы всей толпой сидели на скамейке у моего двора, он смотрел на меня огромными глазами и таинственно улыбался. Так мы с ним улыбались все лето, а потом тоска прошла, и мы стали просто друзьями. Я переводила для него задания по английскому, а он чинил мне мопед. Девушка у него была, вот поэтому к активным действиям мы и не переходили. Он боялся с ней осложнений, а я не умела отбивать парней.

Вторая половина июня выдалась дождливой, только ночи были ясными, звездными. Мы порой засиживались до утра под трели соловьев в ветлах на Заовражной.

В июле пришла жара, начались поездки на речку. А однажды ребята взяли нас на Барковку, лучший пляж на Суре. Поплыли мы в лодке с символичным названием «Титаник», намалеванным на борту синей краской. Пока доплыли, чуть не перевернулись, оправдали бы название. Набилось нас человек десять в эту лодчонку. Ну, доплыли, а пляж действительно потрясающий!

Этим же летом дед начал пристраивать новую кухню, чтобы из старой сделать мне отдельную комнату. Я безумно ее хотела и в итоге получила.

Обои сама выбирала и клеила, до полпервого ночи.

И вдруг начался сентябрь и последний третий курс.

***

Сентябрь пылал золотом и пурпуром!

Напротив нашего колледжа полыхал клен, казалось, единственный во всей Пензе. Березы на стадионе «Труд» стояли все в золотых дорожках. В парке Белинского пахло прелой листвой и грибами, по утрам дорожки затягивало туманом. Осень дышала полной грудью, а налитое за лето синим цветом небо постепенно светлело, становилось хрустальным.

Наши игры в баскетбол стали такими редкими, Игорь уехал, казалось, навсегда. Ребята приходили в колледж, но перекидывались с нами парой фраз и бежали дальше по своим делам.

Но однажды Вовка объявил нам, что Игорь приезжает на несколько дней! Естественно, без игры наша встреча никак не могла обойтись. Мы боялись даже мельком упоминать о предстоящем событии, чтобы ненароком не сглазить, не спугнуть удачу.

Пятого октября на площади Ленина встречали олимпийских чемпионов Игоря Лукашина, Юлю Пахалину и Наталью Лаврову, героев Сиднея.

Мы с Анастасией прогуляли технологию, чтобы только посмотреть на эту церемонию. Там же был и Вовка, в качестве «коллеги по цеху» олимпийцев. Он, оказывается, участвовал в Олимпиаде-96 в Атланте.

После церемонии бежим в колледж, заходим в спортзал и…

Настя просто опустилась от бессилия на пол. Все тренажеры из качалки были выставлены в спортзал, а в самой качалке красили стены! Настена от обиды разревелась, причитая без конца: «Я так и знала, я так и знала, что-нибудь нам помешает!»

Успокаивала ее, как могла, говорю, смотри, вот эти можно убрать, эти передвинуть, да успокойся ты, что-нибудь придумаем…

В итоге, успокоившаяся Анастасия мстительно заявила, что кого-нибудь убьет, если наша игра сорвется.

На следующий день после учебы Анастасия Игоревна как следует погоняла нас на тренировке. Мы штурмовали крутые горки в парке по пять раз с перерывом по две минуты, и это не считая разминки, пробежки и специальных упражнений, по-нашему «спецов». То, что мы выжили после этого – подвиг! Но еще больший подвиг мы совершили потом. После всех «кругов ада», которые скрашивались потрясающей красотой осеннего парка, мы вернулись в спортзал, поиграли в волейбол и без ног, в прямом смысле этого слова, начали перетаскивать все тренажеры из зала на лыжную базу, соседнюю комнату. Перепачкались, но перетащили все, кроме четырех здоровенных тренажеров, которые прислонили к стене и закрыли щитами. Спортзал был готов!

И к семи вечера собралась вся наша компания, пришел Игорек, мы визжали от восторга. Играли по пять человек в команде, носились часа два, дико устали. Потом мы с Вовкой пошли до Лермонтовки, а остальные по Красной улице до магазина «Корона».

И это был последний раз, когда мы все вместе играли…

***

Заканчивался семестр, и это означало, что все вместе мы будем всего лишь полгода. Мы часто разговаривали с девчонками о том, что с нами будет после колледжа, где мы будем работать, чем жить. Обещали друг другу встречаться, переписываться, созваниваться…

В декабре Настя и Лена переехали в отдельную квартиру без хозяйки, в Арбеково. Мы отмечали новоселье и называли это буйство «репетицией встречи Нового года».