скачать книгу бесплатно
В пещере Кэссиэн сгоряча бросил, что родители считают меня красивой куклой, но истинным кукловодом оказался его отец. Вот уж кто видел окружающих своими марионетками. Наигрался с первой семьей, безжалостно сломал слабые игрушки и, как ни в чем не бывало, купил следующие.
«Правда, новые игрушки лорд бережет».
Я взглянула на Кэса и сердце защемило от очередного приступа боли. Даже во сне парень не выглядел расслабленным. Лицо то и дело искажалось в гримасе, дыхание было тяжелым. Казалось, кошмары из прошлого продолжали преследовать его, вновь и вновь вынуждая переживать самые тяжелые моменты.
Вчера я не смогла подобрать нужных слов для утешения, да и сегодня сомневалась, что парень захочет выслушивать соболезнования, но сейчас, пока он спал, ничто не мешало мне попробовать.
– Кэс, все хорошо. Пожалуйста, не казни себя. Ты сделал все, что мог, и твоя мама не хотела бы, чтобы ты продолжал оплакивать ее смерть. Ты храбрый, уверенный, сильный. И пусть твоя жизнь кажется тебе никчемной, это совсем не так. Просто ты еще не научился видеть за темнотой свет. Но я тебе помогу, даю слово.
Протянув руку, я осторожно отвела волосы с лица Кэса. Вытерла бисеринки пота на лбу, разгладила морщинки.
– Спи, крошка, баю-бай, – вспомнив сказку в пещере, повторила я за парнем.
Не знаю, помогли ли мои слова, а может, Кэссиэн сам нашел в себе силы побороть кошмар, но его тело расслабилось, дыхание стало ровным.
Спокойный сон волшебным образом смягчил черты парня, словно стер всю напускную браваду и жесткость. Сейчас его лицо было открытым, добрым, юным. Беззащитным.
Я вроде бы смотрела на взрослого Кэссиэна, а видела маленького растерянного мальчика, не понимающего, как в один короткий миг его жизнь разлетелась вдребезги.
И ведь, что самое страшное, сложить осколки во что-то путное Кэс не мог до сих пор.
«Совсем один. Ни родителей, ни друзей, ни даже мечты. Лишь верные псы, как единственные якоря, не позволяющие окончательно заплутать во тьме».
Я вновь покосилась на парня. Его глаза были плотно закрыты, ресницы не двигались, сердце равномерно стучало в груди. По хорошему, сейчас был самый подходящий момент, чтобы, наконец, вспомнить о приличиях и уйти, но мне отчего-то казалось очень важным застать его пробуждение. Быть рядом в те первые минуты, когда еще сонный Кэс откроет глаза, тьма не успеет нашептать ему новых гадостей и его эмоции будут настоящими.
«Хотя вряд ли он обрадуется чужому присутствию».
Взгляд сам собой упал сперва на стул у стены, потом на почти опустевшую бутылку и из груди вырвался тихий вздох. Чего скрывать, вчерашний разговор изрядно вымотал нас обоих, но если я считала его полезным и нужным, то Кэс вполне мог счесть проявленные эмоции слабостью. Жалость же в моих глазах только убедит его в совершенной ошибке.
«Пусть лучше проснется сам, наведет порядок в голове и решит, каким хочет выйти к завтраку».
В последний раз окинув спящего парня сочувственным взглядом, я осторожно выбралась из постели. Сразу стало неуютно и холодно, по голым ногам побежали мурашки.
В свою комнату я возвращалась почти бегом, отчаянно молясь богам, чтобы не заблудиться или того хуже, наткнуться на слуг. На мое счастье, в коридоре никто не повстречался, да и Монна не спешила стучаться в дверь.
Желая подольше побыть в одиночестве, я сама приняла ванну и переоделась. Задумчиво уставилась на кулон со злополучным синим вороном. Наверное, теперь, когда все наши разногласия с Кэсом остались в прошлом, следовало надеть украшение. Это точно сказало бы парню о прощении лучше любых слов, только вот перебороть себя оказалось не так просто. При каждом взгляде на кулон волоски сами собой вставали дыбом, в ушах начинал звучать издевательский смех.
«Буду решать все проблемы постепенно».
Бросать незаслуженно отвергнутый подарок на столе оказалось жалко, так что я сунула его в карман и вышла из комнаты.
– Доброе утро, госпожа! – Монна так стремительно выскочила мне навстречу, словно нарочно караулила под дверью. – Какие будут пожелания? Прикажете накрывать завтрак?
Горничная принялась старательно перечислять разнообразные кушанья, только вот мне больше всего захотелось вчерашних пирожных. Правда, завтракать в одиночестве было неловко, да и, несмотря на все заверения Кэссиэна, чужой дом продолжал пугать, так что я решила скрасить время за прогулкой в саду.
После вчерашнего проливного дождя земля была сырой, но воздух вкусно пах свежестью. Какое-то время я просто бродила по дорожкам, рассеяно разглядывая цветы, пока взгляд сам собой не прикипел к ярко-желтым хризантемам.
«Возрождение».
Стоило значению цветка всплыть в памяти, как я поняла, что просто обязана составить утренний букет. И, вооружившись ножницами и корзинкой, с азартом принялась за работу. Мама всегда говорила, чтобы к выбору каждого цветка нужно подходить с душой и теперь моей целью стало составить такой букет, чтобы он сказал все о моих мыслях за меня.
Символизирующие сострадание и удачу розовые герберы, шепчущие об уважении желтые ирисы, радующиеся искренности анемоны…
Для заключительного штриха оставались только гортензии, но вместо искомых белых, что вместе с добродушием подарили бы тепло и легкость, попадались то желтые, то фиолетовые, а то и вовсе синие.
Обойдя сад почти по кругу, я так и не сумела отыскать нужных цветов, зато неожиданно наткнулась на садовника. Им оказался уже пожилой мужчина, чем-то напоминающий гриб.
– Доброе утро, госпожа, – склонился он в поклоне. – Меня зовут Фин. Могу я быть вам чем-то полезен?
– Да, мне нужны белые гортензии, – приветливо улыбнувшись, попросила я.
– А таких нет, – старик расстроено сгорбился. – Выписал семена, хотел вот весной посадить.
У меня вырвался расстроенный вздох. Конечно, цветку вполне можно было найти замену, но я то успела настроиться на вполне определенный результат.
– Госпожа, зачем же вы сами руки пачкали? Давайте я вам сорву, что скажете. Уж простите, что сразу не показался, гладиолусы проведывал, – еще больше заволновался садовник.
– Гладиолусы? А какого цвета? – живо заинтересовалась я.
Вообще-то для намеченной композиции они не слишком подходили, но я гналась именно за настроением, а не правильностью оформления. Тем более, что храбрость и мужество Кэссиэна действительно восхищали меня едва ли с первого дня знакомства и цветы бы подчеркнули именно эти его качества.
– Я сам вывел этот сорт. Цвет напоминает топленное молоко, как если бы в него добавили варенья из розовых лепестков, – с загоревшимися глазами принялся описывать Фин.
Я внимательно слушала, то и дело задавала уточняющиеся вопросы, а потом и вовсе отправилась в оранжерею на экскурсию с воодушевившимся старичком.
– А откуда вы так хорошо разбираетесь в цветах? – когда мы посмотрели и астры, и фиалки, спохватился садовник.
– Меня зовут Санвиталия. Имя обязывает знать все о своих «сестрах», – с улыбкой призналась я.
– Вы уж точно самый редкий и самый красивый цветок из всех, что здесь есть – бесхитростно произнес Фин.
Поблагодарив старика и за комплимент, и за экскурсию, я попросила его отнести корзинку в дом, а сама продолжила прогулку.
Честно говоря, хотела просто еще немного подышать и тоже вернуться, но забредя на задний двор, забыла обо всем при виде белоснежных изящных качелей. Ноги сами принесли меня вперед.
Качели были едва ли не самой большой моей детской любовью. Я до сих пор помнила, как родители привели меня в парк и красные, с развевающимися лентами качели показались диковинной птицей, рвущейся в небо. Когда пришла моя очередь, я шла к скамейке на дрожащих от волнения ногах, а сев на сидение, забыла обо всем на свете.
«Выше! Еще! Еще».
Новенькая шляпка куда-то улетела, волосы растрепались, а я же только смеялась и просила отца раскачивать качели еще сильнее. Ощущение было такое, что еще немного – и я непременно сумею ухватить кусочек облака, кажущегося очень мягким, пушистым и наверняка вкусным. Уж точно вкуснее купленной мне сладкой ваты.
А потом качели остановились, и сказка кончилась. В парке мама не сказала ни слова, но дома я узнала, что юным леди не пристало по-деревенски визжать. Тогда я не поняла, что сделала не так, ведь другие дети кричали еще громче, но качели с того дня обходили стороной.
В груди защемило. Белоснежные качели напоминали легендарного пегаса, они даже призывно скрипнули-заржали, приглашая прокатиться. Казалось, им самим не терпится отправиться в полет, небо буквально манило за собой, не хватало только седока.
«А ведь Кэссиэн наверняка катал здесь Хедеру. И Латою, и Марлу, и одни только боги знают, кого еще!».
Мысль оказалось неприятной. И вроде бы сама я вчера битый час доказывала Кэсу, что постороннее мнение не должно влиять на наши суждения, но сама сейчас вспомнила слова Норфолка-старшего о разгульной жизни сына в столице. Да и здесь, в Лейнсборо, блондин также пустился во все тяжкие. Его репутация буквально кричала о том, что от парня надо держаться подальше.
«Ты первая, кто нашел тайную комнату».
Только вот вместо того, чтобы послушать здравый смысл, я шагнула прямо в пропасть.
Ветер вдруг скользнул под моими ногами, взметнул волосы, а затем меня начало медленно раскачивать. Из-за зеленой изгороди послышались шаги, не нужно быть гением, чтобы угадать, кто там пришел вместе с ветром. Наверное, следовало остановить качели, но как в детстве, меня вдруг поманило небо. Сейчас облака уже не напоминали сладкую вату, напротив, были грязными и серыми, зато в просветах проглядывала яркая синева. Показалось, что стоит только взлететь, и я непременно разгоню хмарь, окунусь в мягкое небо с головой.
«Выше! Еще!».
Я не кричала, даже губами не шевелила, но Кэссиэн каким-то образом уловил мой призыв. Ветер стал сильнее, качели-лошадки радостно зазвенели колокольчики, их ленты – гривы и мои волосы затрепетали. Ветки соседних деревьев не шевелились, не было даже малейшего ветерка и только у нас в саду творилось какое-то безумие.
– Да! Еще!
В какой-то момент эмоций стало настолько много, что они сами вырвались из груди восторженно ликующим криком. Казалось, еще немного, и качели сделают полный оборот, но страха не было, только предвкушение и пьянящий восторг.
В спину ударило особенно сильно. Я даже не поняла, разжала ладони сама или они соскользнули с поручней, осознала лишь, что уже лечу в воздухе. И распахнула руки, пытаясь подобно птице, взлететь прямо в небеса. Туда, где рвались все цепи, и царила свобода.
Полет окончился неожиданно. Дикий, свободный ветер вдруг присмирел и опустил свою ношу прямо в объятия Кэссиэна.
И время словно остановилось.
Я знала, что в соседнем дворе лает собака, а где-то в конце улицы торговец предлагает всем желающим горячие пирожки, но не слышала ни звука. Кэссиэн молчал, только смотрел на мое лицо и это молчание казалось осязаемым. Густым и сладким, как вчерашний крем, посыпанный тертым шоколадам и кокосовой стружкой. Не удержавшись, я облизнула губы, и в то же мгновение Кэс рвано втянул воздух.
А я… Я вдруг ощутила, что все еще лечу. Зашумело в голове, кровь быстрее побежала по венам. И если сперва только парень удерживал меня за талию, то теперь и я сама обхватила его за шею, невольно коснувшись прохладной кожи и мягких волос.
Объятия Кэса стали сильнее. Будто действительно веря, что я могу улететь, он крепче сжал меня за талию, притянул еще ближе. Расстояние между нами, и так совсем крошечное, теперь исчезло. Волосы парня касались моего лица, его дыхание согревало губы.
В отличие от меня, Кэс не переодевался, и от него все еще пахло пирожными и лимоном, правда, теперь к этому аромату примешался горький запах спиртного. Сочетание оказалось неожиданно будоражащим и даже пьянящим.
«Интересно, каким будет вкус у этого поцелуя?».
Закрыв глаза, я встала на носочки, потянулась вперед и…
– Кар!
Звук раздался над самым ухом. Громкое, противное карканье мгновенно разрушило очарование момента, заставив меня испуганно шарахнуться в сторону.
– Доброе утро, – сказал Кэссиэн, и с этими словами волшебство окончательно развеялось.
На его губах снова играла почти привычная насмешливая ухмылка, в глазах заплясали огоньки. Убрав руки в карманы, он окинул меня изучающе-липким взглядом с ног до головы. Все было как обычно. Как всегда.
– Доброе, – мне пришлось стиснуть зубы едва не до хруста, чтобы не выдать обуревающих чувств.
На усевшуюся на ветке здоровенную ворону я впервые покосилась с приязнью. Боги, какую бы ошибку я могла совершить, если бы не она!
Тоже покосившись на черную птицу, Кэс спросил:
– Выспалась?
– Да, вполне, – опасаясь, как бы блондин сейчас не выдал очередную шутку, я предпочла кивнуть и поскорее сменить тему. – А сейчас собиралась завтракать. Ты будешь?
Причем спросила только из вежливости. Если час назад мне было страшно и скучно есть в одиночестве, то такой, насмешливый и наглый, Кэссиэн изрядно нервировал, вынуждая следить не только за каждым словом, даже взглядом.
– С превеликим удовольствием. Есть хочу так, словно месяц просидел в пещерах, – немного переигрывая, заблистал он энтузиазмом
Обратно в дом мы возвращались в молчании. Правда, если для меня оно было неловким и смущенным, то парень выглядел вполне довольным жизнью и даже принялся что-то насвистывать.
Сейчас я бы никогда не сказала, что именно этот Кэссиэн раненым зверем метался по спальне матери, рассказывал историю своей семье, а потом спал со мной в обнимку.
«А может, именно в этом и дело? Вчера Кэс позволил мне увидеть слишком много и теперь… жалеет? Злится? Боится?».
Конечно, на испуганного блондин походил меньше всего, но я запомнила, как вчера он отчаянно не желал моей жалости. И тогда получалось, что все его колючки – лишь попытка сохранить образ самоуверенного и непоколебимого нахала.
«Точно также, как и при разговоре с отцом!».
Мысль догнала меня так резко, что я едва не споткнулась. В самом деле, ведь в то утро я поразилась умению парня сохранять спокойствие в ответ на самые острые и болезненные уколы.
Теперь уже внутри зашевелилась обида. Осознавать, что, несмотря, на вчерашние признания, я в глазах Кэса такая же надменная аристократка с ледяными глазами оказалось неприятно.
«Ничего, больше я не позволю цеплять на меня чужие ярлыки. С этого дня, разговаривая со мной, ты будешь видеть только меня».
Очередное обещание вырвалось само собой. Причем несмотря на то, что свидетелей у него не было, я собиралась сделать все возможное и невозможное, чтобы сдержать его. Пусть даже Кэссиэн будет против, пусть вновь скрывается за масками, вчера мне удалось разбить его лед один раз, значит, сделаю это снова.
За размышлениями мы незаметно пришли в столовую. Слуги успели расстараться, накрыв такой стол, будто рассчитывали не на двоих, а минимум дюжину едоков. Посреди стоял мой заботливо собранный букет, источающий приятный освежающий аромат.
Я украдкой покосилась на Кэса.
– Садись, куда хочешь, – жестом предложил он. Сам, однако, не занял место во главе стола, а предпочел сесть так, чтобы было видно и весь стол, и меня, куда бы я ни села. – Это ты приказала букет собрать?
– Я его и собрала, – оценив маневр парня, я отогнала подальше робость и села рядом с ним. – Нравится?
«Давай же, ты ведь разбираешься в цветах. Так пойми, что я хочу тебе сказать!».
– Сама? – чуть приподняв брови, Кэс куда внимательнее посмотрел цветы. Даже немного голову склонил и прищурился, точно они немного слепили. Кивнул своим мыслям и снова поглядел на меня. – У тебя прекрасный вкус. Впрочем, иного я от тебя и не ожидал.
Я едва удержалась от раздосадованной гримасы. Ответ парня оказался вежливым и галантным, но совершенно пустым! И вот как понять, о чем он думает в это мгновение?
– У тебя прекрасный повар. Хотя со стряпней тети Марты не сравнится, – когда слуги подали вторые блюда, забросила я очередной пробный камень.
«Ну, давай же, улыбнись. Я ведь знаю, что ты не такой. Вчера в пекарне ты был совсем другим. Мы оба позволили себе быть другими. Настоящими».
– Я уже сбился со счету, сколько раз пытался убедить ее работать у меня, – пожал блондин плечами. – Аж немного ревную ее к Лейнсборо, так она любит этот город и хочет радовать его жителей.
– Зато так каждый может попробовать ее поистине удивительные пирожные. А тебя она и так любит больше всех, – вспомнив, как вчера женщина все норовила подсунуть парню кусочек повкуснее, хихикнула я.
– До сих пор не понимаю, за что она так ко мне прикипела, – тоже улыбнулся Кэссиэн и принялся помешивать сахар в кофе. – Другая на ее месте меня бы и за милю к своей кондитерской не подпустила. Я же не рассказывал, как мы познакомились?
– Нет, – покачав головой, я с любопытством уставилась на парня. Неужели все-таки получилось расшевелить его? – Расскажешь?
– Я тогда только приехал в Лейнсборо, месяца еще не прошло, – охотно принялся рассказывать он. – Мы с ребятами вместо урока истории шатались по округе, они мне рассказывали, что тут у них да как. Ну и завалились мы к тете Марте. И дернул кого-то язык поспорить, что мне слабо с ее прилавка что-нибудь утащить, прямо у нее из-под носа. А ты меня знаешь, я брошенные вызовы не игнорирую, – почему-то рассмеялся Кэс. – Я не помню, что ей тогда наплел, но в тот раз в кассе у нее точно был недосчет. А самое смешное знаешь что? Она мне в следующий раз это припомнила. И даже не отругала. Я еще тогда подумал, что за странная женщина. Но когда она стала так сильно выделять меня из всех, я совсем сломался. Может, ты, как девушка, объяснишь ее логику?
