Легенды Цеймарра

– Ну так лечи давай, что размусоливаешь, – рыкнул Валдр.

Голову окутало лёгкое тепло, боль сначала резко усилившись, унялась, отёк начал проходить, синяк, проявившийся было на лице, быстро менял свою окраску с красно-фиолетового до жёлто-зелёного и, наконец, полностью исчез. Тан убрал руки и вытащил из неизменно висевшей на поясе сумки флакон с зеленоватой жидкостью.

– Это укрепляющее, выпейте на ночь.

– Забери эту гадость, – Валдр оттолкнул его руку, – нечего там укреплять, к утру и следа не останется.

Он активно подвигал челюстью и констатировав, что лечение прошло, как следовало, махнул рукой в сторону двери.

– Всё, свободен, – потом словно что-то вспомнив, остановил Тана у самой двери, – постой-ка, завтра после обеда зайдешь ко мне. Возможно, у меня будет для тебя распоряжение. Все, пошёл вон.

Дождавшись, пока племянник закроет дверь, он вытащил из ящика бутылку крепкого тёмно-коричневого пойла, именуемого в народе «Драконьим самогоном», и прямо из горла сделал долгий глоток. Что ж, будем повышать ставки. Хранитель должен будет либо короновать его, либо остаться в замке фамильным привидением. В конце концов, замку уже почти полтысячелетия, а призраков нет, непорядок.

Утром лиэрд Валдр страдал жесточайшим похмельем, конечно, бутылка «Драконьего самогона», уговоренная в одного, развеяла все сомнения и помогла решиться, но расплата следовала неукоснительно. Поэтому в подземелье он спускался в отвратительном настроении, рыча на всех, кто непредусмотрительно попадался под руку. В тюремном коридоре стража, уже узнавшая о состоянии хозяина, заранее расставила маг-осветители, собранные ими с верхних этажей. Бесить лиэрда чадящими факелами они не рискнули. Правда, маг-осветители, создаваемые стихийниками и дающие ровный яркий свет, выдавали и всю неприглядность обстановки, которую не удосуживались даже почистить дальше караульного помещения, но они надеялись, что на это ему будет наплевать.

Когда отперли дверь, Алан только повернул голову в сторону входящих.

– Ну что, Алан’Дейл, – без приветствия начал Шатеньи, – ты охладился? Когда мы едем в Арвиессу?

– Валдр, я вот понять не могу, – чуть прищурившись от яркого света, ответил Алан, – у тебя со слухом плохо или с мозгами. Я уже говорил, что никогда не представлю тебя в храме Арвиенне, что ещё тебе надо? Прекрати этот балаган, пока не стало слишком поздно, а то по тебе и так уже виселица плачет, – Он досадливо звякнул цепью.

Валдр побагровел.

– Встать! – заорал он, топая ногой, как избалованный ребёнок, видимо, алкогольные пары ещё не до конца выветрились из его головы, потому что выглядело это ужасающе нелепо. Алан демонстративно откинулся спиной на стену.

– Я имею право сидеть даже в присутствии законного Императора, а вот ты, Валдр Шатеньи, похоже, забыл, с кем разговариваешь.

– Ах так, – понизив голос до шипения отозвался лиэрд, – ну что ж, видят боги, я хотел этого избежать. Ты всё равно согласишься Алан’Дейл, ты ещё умолять меня будешь принять корону. Сломать можно каждого, Хранитель, каждого, это только вопрос времени.

Он вышел из камеры, стража торопливо бросилась за ним. Резко повернувшись посреди коридора, он спустил пар на них.

– А вы куда, остолопы? Этого, – Он ткнул в оставшуюся за спиной дверь, – в пыточную. Гиля туда же. Идиоты!

Стражники переглянулись, но, решив, что своя жизнь всяко дороже, а господа пусть сами разбираются, резво кинулись обратно.

***

После обеда, как ему и было приказано, Тан стоял под дверью кабинета, ожидая, когда вернется сам Валдр. Чтобы не тратить попусту время, он листал справочник по лекарственным растениям, многие рецепты он уже знал наизусть, но повторить никогда не поздно, а книга не всегда может быть под рукой. Да и наставник спрашивал строго, нещадно гоняя его по дозировкам, составам и способам применения. Увлекшись, он чуть не пропустил приход дяди, тот был в ещё более мрачном настроении, чем вчера. Заметив Тана, он сначала вопросительно уставился на него.

– Тебе чего надо? Ах да…, – вспомнил он, – заходи.

Усевшись за стол, он, порывшись в столе, достал, недовольно помахал в воздухе и выкинул прямо в окно пустую бутыль. Потом вытащил вторую, на этот раз полную, и, не глядя на Тана, сделал пару глотков. Обведя помутневшим взглядом комнату, он остановился на племяннике, помолчал, выпил ещё и, наконец, заговорил:

– Значит так, паршивец, сейчас, хотя нет, лучше ближе к вечеру, – Он гадко ухмыльнулся, – пойдешь вниз, в казематы, там покажут, куда. Твоя задача, чтобы к завтрашнему утру он был как новенький, понял? Каждый день!

– Кто? – робко спросил Тан.

– Это не твоё дело, сопляк, не перепутаешь. Брысь отсюда, – Он снова достал бутылку, пьяно ей покачивая.

Парень вымелся за дверь, не желая наживать ещё больших неприятностей. Сначала подумал пойти сразу, но, решив не спорить с дядей, особенно когда он в таком состоянии, поднялся к себе наверх подождать. Закрыв дверь на засов и задернув тяжёлые портьеры, он расстегнул ворот, снял тонкую цепочку, плотно охватывающую его шею, облегчённо выдохнул и с ногами забрался на кровать. Пожалуй, стоило найти учебник по ранам и ушибам, судя по состоянию дяди, кому-то крепко не повезло. О том, что всегда идеально одетый, подчеркнуто вежливый в спокойном состоянии Валдр Шатеньи легко впадал в бешенство и совершенно не управлял собой, знали все жители Шатеньи-ола. Он не раз срывал злость на слугах, пару раз даже с летальным исходом, и ему это доставляло изощрённое удовольствие. Правда, успокоившись, он начинал сетовать на свой нрав, но в его искренность не особо верили, стараясь не попадаться под горячую руку. Тонкие пальцы перелистывали страницы с кажущейся небрежностью, однако информацию он усваивал быстро и чётко. Спальня не отличалась роскошью – каменные стены забраны выцветшими гобеленами в бежево-коричневых тонах, узкая кровать с плохо взбитой периной, сундук для одежды, стол да умывальник составляли весь интерьер комнаты, слишком хорошо для простолюдина, слишком плохо для аристократа, так и он, серединка на половинку – никто. Вечерело, закрыв книгу, он вернул на шею кулон и вышел из комнаты.

– М-да-а-а, жизнь – боль, – протянул парень, оглядывая в свете магического фонаря распростёртое на полу тело. Пленник лежал ничком, руки и ноги были скованы, шею охватывал антимагический ошейник.

Можно подумать, в таком состоянии кто-то ещё может попробовать сбежать, подумал Тан, разглядывая исполосованную красными вздувшимися рубцами спину и неестественно вывернутые суставы.

– Ну и что с тобой делать? – вслух спросил он, размышляя, с чего начать. Ответа он не ждал, поэтому почти подпрыгнул, когда услышал глухой голос:

– Неплохо было бы обезболить слегка для начала, раз уж пришёл.

– Дрыхр бзырг, – выругался Тан, – ты ещё и в сознании!

– А обязательно надо без? Ну извини.

– С чего ты вообще взял, что я тебя лечить буду? – с вызовом спросил юноша.

– Будешь, будешь, во-первых, Валдру я нужен живой, во-вторых, ты же зачем-то сюда пришёл, в-третьих, если в будущем захочешь скрыть свою специальность, учись снимать зелёные трилистники с куртки, а не только отводить глаза.

Лекарь усмехнулся и достал принесенные с собой мази и настойки.

– Потерпи.

Пока он втирал заживляющую мазь, вправлял вывихи и сращивал переломы, невольный пациент не дёргался, но обогатил его лексикон таким количеством звучных ругательств, что один раз Тан даже заслушался и замер, за что был обруган ещё раз.

Закончив, он отвернулся, укладывая в сумку свои принадлежности, а посмотрев на узника снова, открыл рот от удивления. Даже несмотря на магическое лечение, а сил в него он влил не мало, такого просто не могло быть. Нет у людей такой регенерации. Мужчина, вместо того чтобы валяться в отключке, как делали почти все после такого объёмного экстренного лечения, которое зачастую было болезненней самих травм, сидел на полу, облокотившись на стену, и внимательно, даже как-то удивлённо, наблюдал за ним. Тёмные волосы частично перекрывали его лицо, жёсткие черты лица были по-своему красивы, но взгляд чёрных, непроницаемых глаз пугал. Ни разу Тан не видел таких глаз. Серые, карие глаза были у простолюдинов, не обладающих магическими способностями. У магов всегда яркие, но всего трех цветов, по видам потоков силы. Чёрных не было ни у кого, кроме разве что у Императора. Вживую правителя Тан, конечно, никогда не видел, но сейчас император мёртв, об этом больше месяца назад вовсю горланили герольды.

Алан же, заметив, что Тан смотрит на него, кивнул и твердым голосом произнёс:

– Если бы я не знал, для чего это делается, то сказал бы «Спасибо». Ты будешь великим целителем, мальчик, коль уже способен на такое. На ногах-то держишься?

– Э-э, а с чего бы я не должен держаться на ногах? – удивился Тан. – Это ты не должен на них держаться, и я для тебя не мальчик, а мастер Тан.

– Ну-ну, не кипятись, мастер Тан, – рассмеялся пленник. – Ты считал, сколько сил в меня вбухал? Не меньше трёх, а то и четырёх верт. Сколько тебе, четырнадцать?

– Девятнадцать, – обиделся юный лекарь.

– Даже если так, я знаю только одного мага, потратившего столько энергии на одного пациента и способного после этого внятно разговаривать и самостоятельно передвигаться. И это верховный целитель Таргиент. Зачем ты сращивал все эти переломы? Пустая трата сил, жизни они не угрожали, сами бы затянулись потихоньку.

– Тебя не спросил, – огрызнулся Тан, – может, вообще не лечить?

– Может быть…

Целитель озадаченно посмотрел на пленника, но промолчал. Дособирав сумку, он вышел из темницы, забрав фонарь.

Алан устало вытянулся на принесённой кем-то соломе. Надо бы выспаться, вряд ли завтрашний день будет легче, чем сегодня, но сон не шёл. То ли в этом были виноваты укрепляющие настойки, то ли кандалы и ошейник-магоподавитель, безжалостно натирающие и жгущие кожу, то ли неясное ощущение, которое осталось после короткого общения с этим целителем. Совсем мальчишка ведь, даже обучение ещё не закончил. Не могло быть у него такой силы, а если это настолько выраженный талант, то почему он до сих пор не в главном целительском корпусе под присмотром Таргиента? Тот умел находить такие неогранённые алмазы лучше, чем кто-либо. И это невнятно чувство, оно царапалось изнутри, неоформленное в ясное понимание происходящего. Этот юноша был очень важен, но почему – Алан не мог ответить даже самому себе. Наконец он провалился в тяжёлый беспокойный сон. Ему снилась незнакомая девушка – хрупкая миниатюрная фигурка бежала навстречу к гигантскому дракону, распахнувшему мерцающие крылья. Он пытался остановить её, догнать, но каждый раз силуэт удалялся всё дальше и дальше. Проснувшись, он ещё долго не мог отдышаться, словно и в самом деле бежал всю ночь по этому призрачному полю.

Тану тоже не спалось. Он лежал на кровати, глядя в потолок, и думал, во что он оказался ввязан. «Если бы я не знал, для чего это делается, то сказал бы «Спасибо» – так сказал незнакомец, значит, он понимает, что завтра будет продолжение. Но что дяде нужно от него? Тан не выходил далеко за пределы замка, только в лес с наставником за травами, но слышал от слуг много всего и иллюзий по поводу старшего родича у него не было. Надо бы завтра порасспрашивать на кухне, что вообще происходит. Скрыть от прислуги что-то весьма сложно, а у Тана благодаря тому, что он постоянно пользовал дворовых, были с ними весьма неплохие отношения, по крайней мере, на лишний пирожок на кухне он всегда мог рассчитывать, как и на последние сплетни. А о таком должен уже судачить весь замок, один он, наверное, не в курсе. Незаметно уснув, он видел во сне драконов, парящих в небе: песочных, золотых, бронзовых и одного иссиня-чёрного, как грозовая туча, летящего во главе стаи. Красивый сон, бессмысленный, но красивый, забывшийся к утру.

Полдня Тан потратил на то, чтобы хоть что-то узнать о пленнике, но всё оказалось тщетно. все контакты с ним осуществляла только личная десятка лиэрда, состоящая из особо доверенных солдат гарнизона, несущих стражу непосредственно в замке. Лерт – слуга, убиравший в комнате Алана, когда его держали наверху, и пострадавший от его рук, ничего не знал. Да он даже за помощью боялся обратиться, придя в себя, пока внизу царила суета от побега, он тихонько ускользнул вниз и теперь второй день носа не высовывал из дворницкой, рассчитывая пересидеть, пока об его участии все забудут. Тан подлечил ему голову, обнаружив неплохое сотрясение, впрочем, жизни Лерта ничего не угрожало. Но на все расспросы тот так ничего путного и не выдал, мол, чего-то лиэрд добивается от «гостя», а чего, он не знает. Это было Тану понятно и без него, так что, проходив до обеда без дела, он решил сегодня снова спуститься в темницу, на этот раз пораньше. Камера была пуста. Пока он думал, подниматься наверх или подождать здесь, раздались гулкие шаги. Стражники, не обращая внимания на юного лекаря, закинули пленника в камеру, закрыли замок цепи и ушли отдыхать в караулку. В темноте было слышно хриплое рваное дыхание. Тан включил фонарь посильнее и присвистнул. М-да, было ещё хуже, чем вчера.

– Не свисти, драконы прилетят, – И снова хриплый голос застал его врасплох. Люди в таком состоянии не говорят, лежат себе тихонечко, не мешаются порядочным лекарям. А этот ещё и попытался приподняться, правда безуспешно.

– Лежи, не мешай, – Тан попробовал прикрикнуть, как это порой делал его наставник на особо беспокойных пациентов.

– Не мешать чему? – было слышно, что слова ему давались с трудом. – Ты пока ничего не делаешь.

– Просто лежи, – юноша смутился и поспешно начал доставать из сумки припасенные лекарства, – можно подумать, мне надо тебя собирать по кускам.

– Ну, ты же меня ждал, а не я тебя, – Мужчина закашлялся, по губам потекла струйка крови, и уже серьёзно попросил: – Лёгкое посмотри сначала, остальное подождёт.

Действительно, после поверхностного осмотра стало понятно, что одно из сломанных рёбер пробило лёгкое. В этот раз ругались они на пару, Тан из-за того, что аккуратно вытащить и срастить ребро у него не получалось с первого раза, пациент, собственно, по той же причине. Когда через два часа основное лечение было закончено, оба облегчённо выдохнули. Они сидели у стены рядом, с видом товарищей, успешно закончивших тяжёлую работу и теперь получивших заслуженный отдых.

– У тебя случайно перекусить ничего нет? – неожиданно спросил Алан.

– Я тебя что, ещё и кормить должен, – огрызнулся уставший парень, потом, покопавшись в карманах, с сомнением оглядел подсохший кусок хлеба, – Подойдет?

– Давай! А то после этих твоих настоек есть хочется, жуть.

– Вообще-то не должно, они сами заместо еды сойдут. А ещё не должно быть того, что у тебя уже одни белёсые полосы вместо рубцов остались, – удивлённо добавил Тан, пристально оглядывая мужчину. – Что-то слишком быстро.

– Хорошо лечишь, – Алан как раз закончил с хлебом и встал, потянувшись. – Действительно, хорошо, – он перебрал пальцами и, насколько позволяла цепь, прошёлся по камере.

Тан промолчал, сколько сил бы он не вложил, естественный процесс регенерации никто не отменял. Шрамы должны были бы побелеть в лучшем случае через неделю, но не через несколько минут после заживления. «Кто же ты?» – мысленно спросил он. В голову лезли старые сказки, вдолбленные в голову матерью. Но жизнь – не сказка, в этом он давно убедился. Никаких иллюзий не питал, и всё же… неужели перед ним сам император, насильно удерживаемый здесь дядей! Юноша даже вздрогнул от такой мысли.

– Почему у тебя чёрные глаза? – выпалил Тан и тут же пожалел. Какая ему разница, зачем лезть куда не просят, сделал свою работу и всё, пошёл отдыхать на мягкой кровати под теплым одеялом, а не сидеть здесь на пыльной соломе в слабеющем свете фонаря. «Надо подзарядить, кстати», – вклинилась практичная мысль.

Алан обернулся.

– На этот вопрос быстро не ответишь, ты уверен, что готов слушать, а не валишься с ног от усталости?

– Нет, ты прав, я устал, – Тан быстро выпрямился, – потом когда-нибудь.

Он так спешил убежать от ответа на свой вопрос, что запнулся в дверях, чуть не растянувшись на полу, выскочил и быстрыми шагами направился наверх. Даже дверь не закрыл. Алан с тоской смотрел на оставленный выход на свободу. Длины его цепи не хватало даже чтобы подойти к двери. В каком-то яростном отчаянье он попытался освободиться, но только ободрал в кровь руки и, обессилев, опустился на пол.

Говорят безвыходных ситуаций не бывает, но сейчас из-за этого идиота Шатеньи складывалась именно такая. Он был беспомощен, как котёнок, всё предусмотрено, даже этот дрыхров ошейник. Единственная надежда, что Граб догадается добраться до Орнадо, но прошло уже слишком много времени, значит что-то случилось. Есть ли смысл ждать помощи, и даже если да, то сколько? А есть ли время у него? Доживёт? Да, регенерация хранителя выше, чем у любого человека, кроме императора, но и она не бесконечна. Мальчик сегодня не зря удивлялся, вот только с каждым днём силы будут истощаться, и однажды их просто не хватит. Знал ли про это Валдр? Конечно, знал, на это и рассчитано. То, что обычного человека убьёт за пару дней, у хранителя можно растянуть на недели, кто выдержит.

Стражник, принесший еду, наконец обнаружил открытую дверь, и на голову ничего не подозревающего паренька обрушился такой вал проклятий, что икаться ему должно было знатно. Стукнув об пол миской с похлебкой и куском хлеба, охранник тщательно проверил целостность кандалов и, заметив кровоточащие запястья, злорадно оскалился.

– Что, не вышло? Может, вообще эту дверь не закрывать, а? Глядишь, быстрее расскажешь, чего там наш лиэрд от тебя хочет.

Алан не выдержал, конечно, это было глупо и безнадёжно, но в тот момент он об этом не думал, инстинкт самосохранения отказал напрочь. Закинул цепь от ручных кандалов на шею отвернувшегося солдата, воспользовавшись, что такого-то тот точно не ожидал, придушил до потери сознания, и принялся тщательно обыскивать в поисках ключей от замков. Увы, ключей не оказалось, то ли они остались в караулке, то ли были у другого охранника, но ничего не поменялось, он также был прикован к этой проклятой стене, с разницей, что рядом теперь валялось бессознательное тело стражника. Посмотрев на него, Алан сплюнул и уселся рядом – ждать. Через несколько минут забеспокоились другие, и в камеру заглянул ещё один охранник, полюбовался на развернувшуюся перед ним картину и криками созвал остальных. Пострадавшего, пришедшего в себя во время суматохи, отнесли в караулку отпаивать брагой. А Тану пришлось второй раз за день спускаться в темницу…

И всё-таки любопытство оказалось сильнее. На следующий день после окончания сеанса целитель сам предложил пленнику выпрошенный на кухне кусок колбасы. Повариха, тщетно пытавшаяся откормить худенького маленького пацана, так и не переросшего её саму, обрадовалась его просьбе собрать чего-нибудь перекусить и накидала в подставленную сумку с избытком хлеба, колбасы и сыра. Посмотрев немного на аппетит, с которым его пациент уплетал еду, парень уселся рядом и тоже взял себе кусок сыра. Некоторое время они молча ели. Потом он, немного помявшись, спросил:

– Тебя хоть зовут-то как?

– Алан.

– А меня Тан, – также коротко представился целитель. – Что вы не поделили с дядей? – Он сделал неопределенный жест рукой. – До такой степени?

– С дядей?! – чуть не подавился Алан. – Вот это сюрприз. А ты не знаешь, что ли, в таком случае?

– Он мне не докладывает, – огрызнулся Тан, – я здесь из милости живу и отрабатываю как могу.

– Что так? Племянник главы рода и «из милости»?

– Я сирота и бастард. Теперь понятно? – Он вскочил на ноги. – Зачем я вообще с тобой разговариваю?

– Извини, – Алан удержал его за рукав, – не хотел обидеть, просто неожиданно получилось. Я думал, Валдр один остался из Шатеньи, детей у него пока нет.

– Ну так я и принадлежу роду только по матери, прав никаких у меня нет. Крыша над головой есть, меня кормят, учат, я не могу желать большего, – он снова сел. – И всё же?

Алан помедлил, он не мог решить, стоит ли пареньку знать, во что он оказался впутан. Потом ответил вопросом на вопрос:

– Что ты знаешь о системе власти в Цеймарре, Тан?

– Ну, – нахмурился парень, – главный в стране Император, династия Драгонаров уже не прерывалась более тысячи лет со времен первого правителя. Есть Совет, но его функции вроде вторичны, я точно не помню, в него входят все крупные рода, включая нас, состоит из магов. Вроде так.

– Молодец, похвальная точность, – кивнул Алан, – а что является главным в сохранении этой династии, почему они?

– Как урок отвечаю, – улыбнулся Тан. – Император сдерживает драконов от безумия и страну от хаоса. Учителя мне так говорили, но это просто легенды.

– В каждой легенде есть доля правды, а некоторые правдивы целиком, – вздохнул в ответ пленник. – А как передается власть, помнишь?

– Меня учили этому в детстве, пока я ещё жил с матерью. После смерти правителя начинается Поиск среди наследников, и из них выбирается достойнейший. Только забыл, кто выбирает. Совет, наверное.

– Нет, не Совет, – Алан покачал головой. – Выбирает тот, кто хранит в себе проклятье до времени коронации нового Императора, чтобы передать ему власть. Только он может почувствовать достойного наследника, способного выдержать этот груз. Такова воля Арвиенны. Такова судьба Хранителя – ошибаться нельзя.

– Хорошо, – нетерпеливо поерзал Тан, – а зачем всё это? Я же спрашивал не про политику, а про тебя, как это связано.

– Ну как тебе сказать, позволь представиться, – он насмешливо поклонился, – Алан’Дейл, Хранитель Цеймарра. Правда, я сейчас слегка не в форме, так что можно просто Алан.

Тан поперхнулся и изумленно уставился на него. Хранитель! Не Император, конечно, всего-навсего второе лицо государства, а не первое, какая мелочь, правда? Дядя сошёл с ума! Если это правда, то в какую же передрягу втянул весь род Валдр! Легенды легендами, а вот государственная измена грозила казнью не одному главе рода, за такое уничтожали всех, включая, кстати, и самого Тана.

– Этого не может быть, он бы не посмел, он не знает, – попытался оправдать Шатеньи целитель.

– Знает, – усмехнулся Хранитель, – это и есть основная причина. А вот тебе об этом лучше не распространяться. Насколько я знаю Валдра твоя жизнь точно не станет преградой на его пути к цели. Так что лучше молчи, целее будешь. Да и вряд ли ты сможешь что-то сделать, никто не поверит.

– Я, пожалуй, пойду, – неуверенно пробормотал растерянный юноша и поспешно встал. В этот раз он тщательно закрыл за собой дверь, снаружи лязгнул засов. Алан привычным жестом растрепал волосы и снова стянул шнурком в хвост. Ну и зачем он втянул паренька в это всё? Правду он рассказал, дурак. Вот ляпнет где-нибудь, Валдр же с него шкуру снимет. Это жизнь Алана ему пока ещё нужна, а бастард, даже сильный маг, в таких вопросах идёт за разменную монету. Но что сделано, то сделано.

Потянулись долгие, нестерпимо долгие дни. Лиэрду Шатеньи надоело ежедневно навещать пленника уже день на пятый, он всё чаще закрывался в своем кабинете и напивался до поросячьего визга, ожидая доклад Гиля. Немногословный палач, не любивший выходить из своей каморки, вынужденный каждый день подниматься к своему хозяину, чтобы озвучить один и тот же ответ, уже наловчился уворачиваться от неизменно летевшей в него пустой бутылки. Тан вообще стал выходить из своей комнаты только по необходимости и всё больше времени проводил в подземелье, подолгу беседуя со своим невольным пациентом после лечения. И если пленнику эти разговоры были нужны, чтобы просто не сойти с ума, то Тан сам не понимал, почему его тянуло общаться с пленником. Стража на это закрывала глаза, во-первых, сколько длится лечение, а сколько разговоры, они не разбирались, во-вторых, прямого указания на этот счёт не было, а им самим было всё равно. Несмотря на всю ситуацию, Алан’Дейл оказался интересным собеседником, он довольно успел попутешествовать по миру, и его рассказы для домашнего паренька были сравни сказкам. Про сказки они тоже много говорили, вернее, Алан доказывал, что это всё правда. И иногда, глядя в чёрные глаза Хранителя, Тан сам начинал в это верить. Он ведь сначала и вовсе не поверил ему, да, наверное, и потом это казалось чем-то необыкновенным. Сложно принять, что ты стал частью легенды, это всё казалось таким далеким и нереальным в обычной жизни. А твой пациент, такой уязвимый и обычный, на самом деле могущественнейший маг, чья сила может удержать проклятье целого народа. Единственное, что уверенно убеждало его в этом, необъяснимая живучесть Алана. После того первого долгого разговора он перерыл кучу книг, но все они подтверждали слова, услышанные в подземелье. Алан’Дейл действительно был Хранителем Империи, а его дядя действительно был слишком жадным до власти предателем. Но что делать с этим знанием, он не понимал. Однажды Тан всё-таки попытался поговорить с дядей, но даже толком не начав, получил от родственника такую взбучку, что сам был вынужден проваляться почти целый день в постели, ожидая, пока подействуют эликсиры, к сожалению, магически лечить самого себя было невозможно. Как же он радовался, что не успел заикнуться, что знает, кто Алан на самом деле. В тот день он начал приходить к решению, что должен закончить этот кошмар, единственным выходом ему казался побег. Но как это сделать? Одна мысль у него была, но этот абсурд он решил оставить на крайний случай. Сердце Тана разрывалось, ночами он плохо спал, а когда наконец засыпал, то во сне приходили драконы: золотые, бронзовые, почти чёрные с мшисто-зелёной проседью. Сон рассыпался калейдоскопом картинок, мелькали горы, большой город, которого он не знал. Непонятные изматывающие сны. Просыпался он не выспавшимся и долго лежал, глядя в потолок, прежде чем встать и снова застегнуть на шее неизменный амулет. Однажды он так вымотался, что заснул, не сняв артефакт – в ту ночь снов не было, была пустота – липкая и неприятная. Но сны это одно, наверняка они навеяны разговорами с Хранителем, а вот жизнь – это уже совсем другая история.