Легенды Цеймарра

– Ох, дяденьки, так нам надо засветло до деревни успеть добраться, а уж и светает, по ночи-то дюже боимся трактом одни ходить, а идти далече, – затараторила мелкая, незаметно пихая подругу в бок.

– Да, да, шибко страшно, – хрипло поддержала её та, снова поправляя грудь, а заметив ставший сальным взгляд стражника, поспешно запахивая накинутый на плечи платок.

– С чего такая спешка? Украли чего? – нахмурился второй.

– Да что вы дяденьки! – завыла в голос девушка. – Кральку кухарка выгнала, она тарелку разбила, дорогущую. А вдруг лиэрд осерчает, вот и хотим успеть к родне в деревню утечь. Ну пожалуйста, – Она бросилась на колени, дёргая за подол вторую, – Ну что нам, из-за тарелки пропадать теперь? Его светлость уж какой день злой, как вовсень по зиме, ему служанку прибить и за дело-то не посчитает, а у нас мать старая в деревне-то. Вот, смотрите, кроме тряпья и нет ничего с собой, – Она с готовностью вытряхнула содержимое одного узелка на мостовую.

– Вставай, вставай, девка. Пошли вон отсюда, чтобы через пять минут духу не было, – махнул рукой в сторону ворот стражник постарше. И глядя вслед двум убегающим фигуркам, пробурчал: – Вот бедовые девки, но красивые, ну, по крайней мере, младшая.

– Зато у старшей подержаться есть за что, – хохотнул второй.

К тому моменту, когда, выбежав из ворот через приоткрытую для них калитку, беглянки неожиданно свернули с дороги и скрылись в ближайшем леске, стражники и вовсе забыли этот забавный эпизод.

Через час быстрого бега по еле заметным лесным тропинкам, как объяснила девушка, здесь они с наставником часто собирали целебные травы, так что лесок она знала наизусть, они вышли на небольшую полянку и рухнули без сил в мокрую от утренней росы траву.

– Как думаешь, уже хватились?

– Зависит от того, проснулась ли стража, Ваше Величество.

Девушка недоумённо перевернулась и забавно склонила набок голову.

– Тебя вроде до этого по голове сильно не били. С чего Величество-то? Я тот же Тан, что лечил тебя все эти дни. Ну, не совсем тот же, – поправилась она, – ну, в общем, ты понял.

– Так вы не знаете? – Алан от удивления вскочил на ноги. – Вы ничего не знаете! Я подумал, что просто не хотите открыться мне, ведь баллады и…

– И старые сказки, – закончила Танна, – это просто старые сказки, которые я хорошо знаю благодаря матушке, я же говорила, она любила рассказывать их мне.

Алан’Дейл упал перед ней на одно колено, но в женском облике это выглядело настолько комично, что девушка не удержалась и расхохоталась в голос.

– Слушай, давай продолжение этой сказки ты мне объяснишь по дороге и не так коленнопреклоненно, а? Иначе я умру со смеха.

Алан сначала обиженно нахмурился, но потом, осознав абсурд ситуации, присоединился к ней. Отсмеявшись, стали решать куда идти.

– Нам нужно попасть в главный храм Арвиенны до следующей полной луны, по моим подсчётам у нас осталось не более трёх недель, а скорее всего, меньше. Пожалуйста, не спорьте, я объясню всё по дороге! Поверьте мне, Тан… Простите, я так и не узнал настоящего имени.

– Эвриетанна или просто Танна. Я так привыкла откликаться на Тана, что это имя тоже подойдет.

– Вы… – Он запнулся о прищуренный взгляд девушки, – ты расскажешь мне, как же вышло, что тебе пришлось скрывать истинный облик?

– По дороге, – рассмеялась она. – Пожалуй, надо начинать двигаться, конечно, нас не узнают, но встречаться с дядюшкой я всё-таки не хочу.

– Валдр Шатеньи действительно твой дядя?

– Ну он брат моей матери, значит, я прихожусь ему племянницей, – пожала плечами Танна.

– Он знает, что ты… – Алан замялся, подбирая слова, – что ты девушка?

– Нет, об этом знаю только я и теперь ты. Мама говорила, что так будет лучше, и, знаешь, пожив в Шатеньи-оле, я с ней абсолютно согласна. Когда у тебя нет покровителей, быть мальчишкой гораздо лучше.

– То есть ты всю жизнь прожила в арттени?! – Он аж привстал от удивления.

– Нет, конечно! Я её надела после смерти матери, когда была вынуждена переехать к дяде. Наш дом сгорел вскоре после её смерти, да и я была слишком мала, чтобы жить там без опекуна. Так что, собрав оставшиеся пожитки, я приехала в Шатеньи-ол уже под видом Тана. А в замке снимала арттень только на ночь, благо у меня была отдельная комната, на которую расщедрился Валдр, решив, что я хоть и незаконнорождённый, но всё-таки негоже селить меня со слугами. Это значительно облегчило жизнь. Но всё-таки семь лет я прожила под видом Тана.

Какое-то время они шли молча. Алан, подоткнув юбку выше колена, шёл широким мужским шагом, шипя сквозь зубы, когда подол или платок всё-таки цеплялись за ветки и кусты. Наконец он не выдержал.

– Ну как в этом ходить?!

– Ага, – немедленно откликнулась девушка, – как бедных женщин наряжать во все эти оборочки и кружева, так красиво, а как самому походить, так неудобно. Терпи!

– Так я и терплю! Но это же неудобно!

– Стерпится, свыкнется! – Танна откровенно зубоскальничала. Алан вскинул руку в защитном жесте.

– Не приведи богиня!

К полудню тропинка стала более нахоженной, и по ней стало возможным идти рядом. Шли медленно, Алан всё больше начал хромать и периодически останавливался отдышаться. Танна сначала просто наблюдала за ним, потом, понимая, что ещё немного, и он просто упадёт, упадёт, но не признается в своей слабости, громко заявила:

– Я устала, нужен привал!

Они остановились у небольшого ручейка, весело журчавшего между корней. Напившись и умывшись, присели отдохнуть в тени стройного вяза, чьи серебристые листья тихо шуршали в такт ветру. Еды у них с собой не было, нужно бы выходить к какой-нибудь деревеньке, но проблема была в том, что денег не было тоже. Танна никогда ничего не покупавшая сама – за работу ей не платили, потому что лечила она только челядь замка, а едой и одеждой Шатеньи племянника худо-бедно снабжал – просто про них не подумала. Где остались вещи Алана, неизвестно. А обобрать стражников им помешали совесть и отсутствие времени.

– Можем отработать, – пожал плечами Алан, – дров наколоть там или ещё что-нибудь.

Танна молча покрутила пальцем у виска. Алан, опустив взгляд, наткнулся на пышный бюст и насупился.

– Ну, арттень и снять можно.

– Ага, и остаться в женском платье, только ещё с физиономией, при виде которой минимум стражу звать надо, а максимум – вешать на месте. Ты на себя в зеркало давно смотрел?

– Да как-то не до того было, – огрызнулся Алан, но спорить перестал. – Ладно, дойдём, там что-нибудь придумаем.

Арттень он всё-таки снял, Танна настояла, что ей надо провести осмотр. А вот с раздеванием получилась накладка. Алан наотрез отказывался раздеваться при девушке.

– Да что я там не видела ещё, – кипятилась она.

– Тогда ты была, м-м-м, одного со мной пола, – упирался Алан, – это разные вещи.

– Я целитель! Це-ли-тель!

В конце концов, сойдясь на том, что он разденется до пояса, Эвриетанна начала осмотр. Пройдясь пальцами по набухшим, кровоточащим при прикосновении рубцам, за сутки не уменьшившимся ни на гран, она расстроенно вздохнула.

– Ты истощён, я даже ещё раз бодрящими настойками тебя сейчас напоить не могу, они потянут последние силы на кратковременный прилив сил, а потом наступит откат. Тебе нужен полноценный отдых, это единственное доступное лекарство.

– Ничего, коронуем Ваше Величество, и я смогу отдохнуть, – Алан неуклюже застегивал крючки корсажа.

– Кстати о коронации! Рассказывай, время есть. До деревни здесь лид пять, за пару-тройку часов дойдём, как раз к вечеру.

Она поудобнее устроилась на траве, и, сложив руки на коленях, приняла позу прилежной ученицы, только глаза лучились смешинками.

Алан улыбнулся и сел напротив.

– Ну что ж, действительно, пришло время. Вы помните, – он снова перешёл на официальный тон, – наш разговор, там в подземелье о старых сказках и балладах? Так вот, к счастью или к сожалению, но это не сказки, это настоящее, в котором мы живём. Действительно, более тысячи лет назад драконами овладело безумие, и они уничтожили половину нашего мира, сжигая всё без разбора. Остатки людей укрылись в пещерах и взмолились к богам, прося о защите. И защита была дана – в лице Императора, человека, владевшего всеми тремя видами магии: исцеляющей, пространственной и стихийной. Только он, приняв на себя проклятие, поразившее драконов, смог выжить, лишившись магии, но приобретя власть над потерявшими разум драконами. Отныне они стали обычными бессловесными животными, подвластными воле одного человека. Арвиенной был выбран и первый Хранитель, тот, чьей силы хватало бы, чтобы удержать проклятие в течение трёх месяцев после смерти императора и передать его избранному наследнику. Ибо хоть претендент и должен был быть одной крови с повелителем драконов, но уровень силы не определялся старшинством или законностью рождения. Если же в трёхмесячный срок проклятие не будет передано во время коронации нового императора, то оно убьёт хранителя и вновь вырвется на свободу, погубив в драконьем пламени мир. Более тысячи лет всё шло своим чередом, срок жизни императора всегда был больше срока большинства людей, сменилось всего одиннадцать повелителей, и каждый раз поиски были простыми и короткими. Это первый раз со времён драконьего безумия, когда наследника пришлось искать таким сложным путем. В столице достойного не оказалось…

– Как ты это узнал? – перебила его Танна, до этого внимательно слушавшая.

– Я как Хранитель чувствую зов нужной крови и магии. Вас я не распознал из-за арттени, изменявшей не только внешность, но и саму суть. Как только артефакт был снят, я сразу понял, кто именно передо мной. Но теперь из-за сложившейся ситуации у нас осталось меньше трёх недель, чтобы провести коронацию.

– То есть ты должен передать мне проклятье, которое выжжет мою магию, а взамен я получу корону и право летать на драконах?

Алан улыбнулся, всё-таки она слишком молода. Все другие императоры всходили на трон в достаточно зрелом возрасте, да и императриц в стране ещё не было.

– Да, моя повелительница, вы всё верно подметили, – он склонил голову.

– Хорошо, предположим я соглашусь, только предположим, – на этой фразе Алан напрягся.

– Но у вас нет выбора, если вы откажетесь, погибнут все, включая вас саму.

– И всё же пока предположим. Почему ты не можешь передать мне дрыхрово проклятье сейчас? Зачем тащиться до столицы, теряя драгоценное время? Хранитель есть, будущий правитель есть, что ещё надо? Одобрение Совета?

– Нет, у Совета нет такой власти. Но нужен алтарь Арвиенны и одобрение самой богини. Без её благословения провести ритуал невозможно.

– Понятно, – протянула девушка, – и что потом? Что я буду делать потом?

– Править, – недоуменно ответил Алан’Дейл.

– Но я не умею! И главное, не хочу!

– Мы не всегда властны над своей судьбой, – задумчиво ответил Хранитель, – груз ответственности у каждого свой и жертва тоже своя.

– Хорошо, как говорится, я подумаю об этом завтра, – Танна решительно поднялась. – Ты как? Идти сможешь?

– Конечно, Ваше Величество, – Алан с готовностью поднялся, стараясь как можно незаметнее опираться о дерево.

– Я Танна! – девушка повысила голос. – Просто Танна и на «ты». Будешь мне величествовать, откажусь короноваться, и плевать на всё.

Алан молча кивнул, принимая упрёк. Они двинулись дальше по тропинке, становящейся всё более нахоженной, видимо, сюда уже добредали деревенские жители в поисках ягод.

– Расскажи о себе, если хочешь, конечно, как получилось, что ты была вынуждена жить у дяди, да ещё постоянно скрываясь? Ведь ты принадлежишь к роду Драгонаров, а они ещё ни разу не бросали своих детей, – через какое-то время попросил Алан, его съедало любопытство.

– Расскажу, – пожала плечами она, – ничего особо интересного там нет. Меня смущает только одно. Ты говоришь, что я принадлежу к роду Драгонаров, но как?

– Кто был твой отец? – повернулся к ней Хранитель.

– Не знаю. Но тогда… Да, действительно не знаю, – ошеломлённо протянула девушка. – Пожалуй, теперь я сама стала понимать чуть больше.

– Что именно?

– Ну, наверное, лучше по порядку, – Танна секунду помедлила, в голове всплывали давно забытые картины детства.

Небольшой дом, где хватало место для молодой мамы с маленькой дочкой и пяти доверенных слуг, стоял посреди роскошного сада. Цветущие яблони и вишни весной наполняли его сладким ароматом, плакучие ивы на берегу небольшого искусственного пруда, давали тень в знойные летние дни, аккуратные розарии радовали глаз яркими крупными цветами. Сад был окружен кованым забором, чужие в него не допускались. Две лохматые жизнерадостные собаки дополняли идиллию своей беззаботностью, в охране дом особо не нуждался. Он располагался довольно далеко от столицы, на теплом юге, где климат был благоприятен для детей. Вайорис Шатеньи – молодая двадцатипятилетняя женщина с немного крупноватыми, но приятными чертами лица и мягкой пышной фигурой приехала в заранее подготовленный дом с младенцем на руках. Кормилица, кухарка, горничная, конюх и садовник – вот и весь штат небольшой усадьбы, который был давно готов к её приезду. В этом доме не задавали вопросов, все желания предупредительно выполнялись. Маленькая Эвриетанна купалась во всеобщей любви и заботе. Девчушка с очаровательными кудряшками и необычными глазами росла настоящей принцессой, с возрастом зелень глаз начала преобладать над другими цветами, оставшимися только искорками в глубине радужки. Вайорис души не чаяла в дочери, они подолгу играли вместе, гуляли по саду, она пела ей красивые старинные песни и часто читала сказки и легенды, книжки с которыми были такими красочными, что картинки в них, казалось, оживали под пальцами Танны. Когда девочка подросла, настало время обучения, в доме появились учителя. Вайорис не раз пришлось доказывать дочери, что все те скучные науки, которыми мучат её преподаватели, пригодятся ей в жизни. А вот магии её пока не учили – рано, дар полностью раскрывался к четырнадцати-пятнадцати годам, именно в этом возрасте юные маги отправлялись в корпуса своего потока, ну а Танне был обещан личный наставник. Когда она спрашивала мать, почему они живут столь уединённо, то получала только уверения, что всё это делается исключительно для безопасности, и со временем Танна приняла как данность, что окружающий мир таит какую-то угрозу. Про отца Танна тоже спрашивала, но узнала лишь то, что он есть, он любит и оберегает их, но кто он и почему ни разу за столько лет не появился в усадьбе, Вайорис не говорила и запрещала говорить Танне. Безмятежное детство кончилось, когда внезапная болезнь поразила Вайорис Шатеньи, приехавший лекарь только развёл руками, увы, были в этом мире болезни, вылечить которые не в силах самые сильные маги мира. Если Хейлиль решила, что душе пора обретать покой в её чертогах, люди бессильны. В дни перед смертью Вайорис отослала много сообщений и писем, но все они остались без ответа, и тогда она вспомнила про своего брата. Похудевшая, похожая на тень самой себя, она обняла дочь и подвела её к зеркалу.

– Дитя моё, меня скоро не станет, не перебивай, это очень важно. Ты не сможешь оставаться здесь одна. Я не имею права открыть тебе всего, ибо связана клятвой, и я не знаю, почему нет больше ответа на мои просьбы. Когда я умру, отправляйся на запад в замок Шатеньи-ол, там живет мой брат Валдр Шатеньи, каким бы он ни был, но он никогда не бросит свою кровь. Возьми эти два письма, одно для дяди, второе для тебя. Поклянись мне открыть его только после моей смерти. И ещё. Ты красива, Танна, и станешь ещё красивей, но, к сожалению, я больше не смогу оберегать тебя. Мир опасен, а для юной девы он опасен вдвойне. Этот амулет станет твоей охраной, как в дороге, так и в жизни, пока не наступить момент, когда ты сможешь защитить себя сама или найдешь того, кто сделает это за тебя. Береги себя, моя любимая девочка.

Она застегнула цепочку с невзрачным с виду кулоном на шее Танны, и через минуту перед зеркалом стоял мальчишка-подросток в смешных на нём розовых оборочках платья. Вайорис протянула дочери отложенный заранее комплект одежды.

– Переоденься. И помни, Танна, я люблю тебя больше жизни, прости, что не смогла уберечь от всего этого. Валдр позаботится о тебе во имя моей памяти. А теперь ступай, я хочу немного побыть одна.

– В тот же день её не стало, а на следующий день дом вспыхнул словно свечка. Я выжила только потому, что сидела в этот момент в своём любимом уголке под ивой и оплакивала маму. У меня остались амулет, который был на мне, мальчишеская одежда и два письма, с которыми я не расставалась с прошлого вечера. Из слуг спасся только садовник, он жил не в самом доме, а в пристройке рядом и успел выбежать. Именно он помог мне добраться до Шатеньи-ола, решив, что я какой-то родственник Вайорис, приехавший накануне пожара, а так как у меня было письмо к Валдру Шатеньи, то он помог мне вернуться обратно, как он думал. Так я попала к дяде. Он действительно оказался по-своему добр ко мне, по крайней мере не прогнал и не поселил где-нибудь на конюшне. Только его расстраивало, что я была такой слабой. Амулет менял внешность, но силы он мне не прибавлял, я была слабей всех мальчишек в замке, и обучение в обращении с оружием было мне в тягость, за это я постоянно получала выволочки, но потом Валдр решил, что я просто чём-то болен, и отстал. А когда мне исполнилось пятнадцать, мой целительский дар полностью раскрылся, и я стала учеником нашего целителя, потом получила звание помощника. Но никогда за пределы замка не выходила – боялась, да и особой нужды в этом не было. Только вот по ближайшим лесам, полям, где меня учили собирать и сушить травы. Хотела получить звание лекаря, сдать экзамены и уйти от дяди на вольные хлеба, устроиться где-нибудь в городе, где меня никто не знает. Но случился ты перевернул мою жизнь с ног на голову.

– И что же было в письме, которое отдала тебе мать перед смертью, неужели там она не раскрыла тайны твоего происхождения?

Танна грустно улыбнулась, на ходу достала из сумки книгу с заложенным между страницами сложенным листом и протянула его Алану.

– Вот это письмо, за семь лет никто так и не смог прочитать, что же в нём написано. То ли мама написала это в бреду, то ли это какой-то неизвестный никому язык.

Алан развернул письмо и резко остановился.

– Ты чего? – Девушка успела уйти на пару шагов вперёд, пока не заметила, что её спутник остолбенело смотрит на развернутый лист.

– Эвриетанна Драгонар, вы законная дочь последнего императора из клана Драгонаров, единственная выжившая из его детей, будущая правительница Цеймарра.

– Ты можешь его читать? – Брови Танны удивлённо взлетели. – Но как, что там написано?

– Это тайнопись вашего рода, её знают только старшие члены клана и ещё Хранители, ибо на этом языке записаны многие из трактатов, которые должны быть известны только избранному кругу людей. – Он откашлялся и начал зачитывать:

«Сим письмом, я, Драгонар, властитель и покровитель Цеймарра, подтверждаю, что Эвриетанна Драгонар, рожденная в пятый день второго месяца 1063 года, является моей законной дочерью и наследницей, буде дар её окажется силён и она достойна.

Спрятанная от врагов, желающих погубить наш род и весь мир, она будет расти вдали от двора и родителей, переданная на руки достойнейшей нашей слуге Вайорис Шатеньи, и да будет она окружена заботой и вниманием.

Это письмо должно быть передано в руки Эвриетанны в день её совершеннолетия или в случае непредвиденных обстоятельств.

Эвриетанна, знай, дочь моя, что только во имя сохранения твоей жизни мы были вынуждены разлучиться с тобой сразу после твоего рождения. Вайорис будет тебе достойной матерью, а я смогу лишь издалека наблюдать за тобой, радуясь, что ты жива и здорова, в отличии от твоих братьев и сестер, что раньше срока отправились в чертоги Хейлиль.

Храни тайну своего рождения и знай, что, когда придёт час и императорский престол опустеет, все надежды Цеймарра будут сосредоточены лишь в тебе, ибо род наш угасает. Хранитель знает тайну твоего рождения и найдёт тебя.

Если будет нужда в сохранении твоей тайны, то мы прилагаем великий артефакт, что позволит тебе отвести глаза нашим врагам.

Любящие тебя отец и мать».

По лицу Танны беззвучно текли слёзы. Алан в растерянности смотрел на девушку.

– Ну что ж, – Она всхлипнула и решительно рукавом вытерла слёзы, – вот и ты пригодился. Мама, оказывается, мне не мама, даже дяди у меня нет. А ты обо мне, оказывается, знал.

– Я – нет. Драгонар, видимо, имел в виду моего предшественника Ван’Дейла, погибшего незадолго до смерти самого повелителя. Меня в эту тайну посвятить не успели.

– Но почему, когда умерла мама, они все бросили меня?

– Я думаю, – Алан нахмурился. – Ты говорила, на следующий день дом сгорел? Я думаю, что они узнали про тебя. Дом вспыхнул, все, находившиеся в нём, погибли, об этом и доложили императору. То, что ты выжила, никто не узнал, ведь искали девочку, а не паренька, которого нашёл садовник.

– Ну что ж, одной тайной в моей жизни меньше, – Танна наконец улыбнулась, – только я всё равно буду считать мамой Вайорис, она по-настоящему любила меня.

Вдалеке показались крыши домов. Беглецы остановились и принялись приводить себя в порядок, чтобы выглядеть, как обычные скромные девушки, идущие домой.

– Ты молчи только, скажем, что немая, – На попытки возражать Танна только махнула рукой. – Ты нас выдашь, так что идёшь позади меня и молчишь. И со всем соглашаешься.

– Так я же молчу, как соглашаться-то? – попытался съехидничать Алан. Но попытка не удалась.

– Кивай!

Пройдя по деревне, Танна окликнула какого-то мальчишку, пытавшегося поймать весело убегающего по лужам поросёнка.

– Малой, не подскажешь, у вас тут знахарка есть?

– А то! – паренек, охнув, выпустил пойманного было пятачка и, махнув на него рукой, предложил: – Пойдем провожу.

Избушка местной травницы стояла на противоположном краю деревни. Маленькая, слегка покосившаяся, но вполне добротная.

– Ларетта, Ларетта, – у околицы загорланил проводник, – к тебе гости.

– Кого принесло? – В окошко выглянула пожилая, но ещё вполне крепкая женщина лет шестидесяти. Округлое лицо с лучистыми морщинками вокруг серых глаз, тёмные с густой проседью волосы, собранные в узел, но не закрытые платком, домашнее платье с повязанным передником, из кармана которого выглядывали ножницы. Травница магичкой не была, её потолок – это отвары и припарки, но, судя по ухоженному домику, они действовали, как надо, и женщина не бедствовала.

– Ну, что встали у порога, заходите, коль пришли, – Она махнула рукой, приглашая их в дом. Мальчишке на входе было выдано яблоко, и он радостный убежал ловить своего порося. А девушки прошли в дом.

– Зачем пожаловали? Если что, сразу говорю – приплод не извожу! – Травница уперла руки в бока

– Да что вы, – искренне возмутилась Танна, – как вам в голову пришло! Мы с сестрой домой идём, далеко еще, а деньги у нас украли все. Вот я и решила вам, как коллеге, помощь предложить да её же и попросить.

– Коллега? Да ты никак целительница, ух как глазюки сверкают. И что же ты мне предложить хочешь?

– У меня с собой настойки и эликсиры остались, сама готовила, они силой сбавлены, сильнее простых травяных будут. Могу продать за недорого, – Танна стала разбирать сумку, некоторые флаконы она сразу отодвинула – они ещё пригодятся её спутнику, а остальные выставила перед знахаркой. – Вот укрепляющий настой, вот от простуд, этот бодрящий, вот эту настойку при родильной горячке можно давать. Смотри.

– И как я тебе поверю, что ты правду-то говоришь? Сама видишь, бессильная я, мало ли что сейчас всучишь, – Но по горящим глазам травницы стало понятно, что дело, глядишь, выгорит.

– Так ты ж сама знахарка, силой ведь действие трав усиливается только, состав-то у них один и тот же.

Ларетта открыла пару пузырьков, на дне которых притаились зелёные искорки, понюхала, слизнула пару капелек и вернула на стол.

– Ну что ж, стоящее дело. И сколько ты хочешь за все? – она пристально уставилась на девушку, а та вдруг растерялась. Танна никогда не продавала и не покупала настойки, в ценах она не разбиралась совершенно.

– А сама сколько дашь? – выкрутилась она.

– Ну-у, – протянула знахарка, – два сребрых устроит?

Алан незаметно наступил Танне на ногу и покачал головой.

– Пять! – понятливо выпалила та.

– Договорились! – Травница довольно полезла на полку за деньгами.

– А ещё ужин и ночлег, – дополнила девушка, догадавшись, что всё равно продешевила.

– Ладно уж, оставайтесь, много не съедите, – отмахнулась травница, развязывая тряпицу с деньгами и отсчитывая пять монеток. Потом предельно аккуратно убрала в шкаф драгоценные пузырьки.

За ужином Ларетта пожалела о быстро данном согласии, смотря на то, как старшая – рослая, некрасивая девица уничтожает снедь с поистине зверским аппетитом. Спать они ушли на сеновал, домик травницы был небольшим, а ночи тёплыми. Зарывшись в душистое сено, Танна спросила: