Цветочек. Маска треснула

– Сейчас вы мне тоже нравитесь, – с лёгкостью призналась Дейна.

Впрочем, господин ей нравился не только «сейчас». Он нравился ей с самых Карийских болот, когда она тащила его, беспомощного, на спине, когда переносила до деревни и когда всю дорогу до столицы заботилась и беспокоилась о нём. Правильно говорят, что, увидев однажды чужую слабость, уже невозможно остаться равнодушным. Она видела перед собой уже не просто насмехающегося наагалея, обманывающего, загадочного и непонятного. В прорезях «маски» появились живые глаза. Да и сама «маска» будто бы стала прозрачной.

– Только сейчас? – приподнял бровь Ссадаши.

– Только сейчас.

– А ты мне давно нравишься.

– Вы же сказали, что я вам сейчас нравлюсь. И, наверное, больше не нравлюсь, – Дейна подпёрла ладонью подбородок и тоскливо взглянула на всё сильнее проступающую на небе луну. – Господин Вааш говорил, что вам не нравятся девушки, которым нравитесь вы. Как только они начинают проявлять симпатию, вы остываете к ним.

– Да вот когда он успел наболтать? – раздражённо хлестнул хвостом наагалей и решительно отпёрся: – Враньё! Не влюбляться же мне в каждую хорошенькую девушку? В моём возрасте становишься разборчивым. Да и большинство женщин уже такие юные…

– Так вам нравятся дети? Я же тоже юная.

Ссадаши снисходительно посмотрел на Дейну.

– Если отбросишь всякие глупые мысли о том, что нужно стать сильнее и злее, то я дам тебе сотню лет. Внешне тебе как раз столько и есть.

Дейна фыркнула от смеха.

– А это там не глава туманников? – Ссадаши заинтригованно склонился к перилам и подтянул хвост.

Дейна невольно прижалась к нему и всмотрелась.

По другую сторону озера за камышами на взгорке действительно виднелась широкоплечая фигура. Сепуша Хариуца хранительница признала не сразу. Тот вместо привычных светлых одежд был в чёрном, да ещё и стоял в стороне от фонарей, в густой тени раскидистого дуба. Брови изумлённо поползли вверх, когда Дейна поняла, что глава туманников прижимает к дереву женщину. Ну не то чтобы прижимает… Упирается руками в ствол по обе стороны от госпожи в чёрном платье.

– А ходили слухи, что жениться он больше не собирается… – заинтригованно протянул Ссадаши.

– Чтобы ходить по бабам, жениться не нужно.

– Ты ещё маленькая, чтобы так говорить, – фыркнул на Дейну наг.

– Так мне сотня лет или всё-таки семнадцать? – фыркнула в ответ хранительница.

– Ты посмотри на её лицо!!! – наагалей распахнул глаза и с силой притиснул к себе Дейну. – Смотри-смотри! Такое один раз в жизни увидишь!

Хранительница, прижавшись щекой к щеке нага, жадно всмотрелась в лик опустившей ладони женщины и потрясённо распахнула рот.

– Пасс Идан…

– Будущий глава песчаных волков, второе духовное лицо, сын сноба, ханжи и моралиста паттера Иоргона! – ликующе и горячо шептал на ухо Дейне наагалей. – В платье! Женском! Не двигайся, я хочу запечатлеть этот момент в памяти!

– Не виляйте хвостом, вы нас обоих двигаете!

– Любовная встреча? – Ссадаши восторженно прикусил губу.

– Не фантазируйте, – пихнула его в бок Дейна. – Господин Сепуш точно не из этих. У него есть дочь, и он… – девушка замялась, вспомнив рассказы Инан.

– Давай сползаем? – наг, не отрывая горящих глаз от парочки, крепко обхватил Дейну одной рукой и потянул с моста. – Послушаем…

– Это не наше дело, – впрочем, хранительница особо не упиралась.

– А вдруг, – Ссадаши пристально уставился на неё, – они заговорщики и строят козни против императора? А платье – маскировка. Сегодня пасс Идан в оборочках, завтра господин Сепуш… Представь, они встречу назначат, – глаза наагалея загорелись ещё сильнее, – и мы с тобой увидим главу тумана…

– Так только вы ходите! – зашипела Дейна. И поправилась справедливости ради: – И пасс Идан.

Но в груди уже заполыхал азарт, всколыхнулось любопытство и распалилась тщательно сдерживаемая природная горячность Фанлексов.

– Только не хрусти, – приказал Ссадаши.

С моста он Дейну буквально вынес. А дальше первым сполз с дорожки и углубился в кусты. Дейна, согнувшись, последовала за ним. Обогнув озеро, они прижались к земле и к дубу уже поползли на животах. До цели оставалось каких-то шесть саженей, как вдруг раздался громкий треск. Вздрогнув, Дейна и Ссадаши яростно посмотрели друг на друга, а затем и возмущённо: «Это не я!». Но туманник и его «дама» встрепенулись, и пасс поспешил опустить вуаль. А Сепуш Хауриц медленно развернулся и всмотрелся как раз в ту сторону, где за кустами залегли соглядатаи. Что-то сказав пассу, мужчина решительно зашагал вперёд, а его сообщник, подобрав юбки, шмыгнул за дуб.

Ссадаши беззвучно выругался и решительно притянул к себе Дейну, чтобы подмять её под себя, но женщина разгадала его намерения и, яростно замотав головой, попыталась его отпихнуть, а затем и утянуть за собой. Сепуш уже прошёл целую сажень, и раздражённый Ссадаши уступил женщине, поняв, что у туманника будут все основания подумать, что он пытается изнасиловать женщину.

Свернув налево, в другую сторону от прудика с зубастыми щуками, Дейна подождала, пока к ней присоединится недовольный наагалей, и ткнула пальцем на юго-восток. Наг непонимающе посмотрел на неё, но женщина лишь нетерпеливо замахала рукой.

Глава тумана остановился, прислушиваясь, но кусты больше не хрустели, а шуршание заглушил громкий смех проходящих мимо барышень. Постояв, мужчина пошёл обшаривать кусты. За его спиной из орешника на тропинку неслышно вывалился принц Шеидан. Его высочество задом отполз подальше, потом выпрямился и, уже не скрываясь, спокойно зашагал в сторону дворца.

Дейна остановилась только в камышах на берегу соседнего пруда, населённого мирными карпами. Господин, свернув хвост, сидел рядом и раздражённо сверкал красными глазами, но хранительница, убедившись, что господин Сепуш продолжает поиски, зашарила руками в илистом прибрежье и, что-то нащупав, потянула на себя. Из воды с плеском показалась довольно увесистая крышка люка, и жидкий ил с чваканьем стёк в открывшийся зев, из которого пахнуло холодом и тухлой рыбой.

– Лезьте! – одними губами приказала Дейна.

– Не хочу! – так же неслышно возмутился наагалей, брезгливо подбирая полы одеяния.

– Живее! – хранительница пихнула его в бок, и наг всё же соизволил опустить вниз хвост и скользнуть в лаз.

Женщина тут же спустила ноги и, уцепившись за люк, нырнула в черноту прохода. Люк с чавком плюхнулся на прежнее место, и на него начала медленно наползать ленивая вода прудика.

Дейна едва успела разжать пальцы, как её тут же обвил за талию хвост и притиснул к чему-то тёплому и шуршащему. Щёлкнули пальцы, и в воздухе заплясал светляк, озаряя узкий сырой проход, бледного наагалея с жутковато светящимися глазами и лужи на каменном полу.

– Где мы? – недовольно вопросил наг.

– Потайной ход. Мы с княжичем по нему из музейного крыла выбирались. Что это такое мокрое между нами?

– Я! – Ссадаши зыркнул на попытавшуюся отстраниться женщину.

Роскошное одеяние всё было в тёмных пятнах ила.

– Зачем ты потащила нас сюда? – раздражённо зашипел наг. – Притворились бы очень влюблённой и увлечённой парочкой…

– Вы с ума сошли?! – возмутилась Дейна.

– Ба! Слухи, что ты моя любовница, тебя не смущают, а…

– Сепуш Хауриц был лучшим другом моего дяди, – перебила его Дейна. – Он присматривает за мной и такого пренебрежения приличиями не простил бы ни мне, ни вам. Это всё равно, как если бы мой дядя был жив и лично нас застукал.

Нет, ну было бы, конечно, не то же самое, но господин Сепуш вполне мог донести увиденное «ожившему» дяде, а тот тётушке. И тётка тогда с неё шкуру спустит. Может, и с наагалея тоже. В нынешнем-то состоянии сил у неё должно хватить.

– Хм-м-м, – всё ещё недовольно протянул Ссадаши, но хвост разжал, выпуская хранительницу, и с интересом осмотрелся.

Дейна отёрла грязные руки о такую же грязную одежду и запалила ещё один светляк. Он почему-то подлетел к светляку наагалея и будто бы потёрся о него.

– Нам туда, – хранительница указала на единственный путь и первой шагнула в узкий проход.

Наг нырнул за ней сразу же, едва ли не прижимаясь грудью к её спине.

– Не пихайтесь, – зашипела женщина.

– Я прикрываю твой тыл.

– Вы об него трётесь.

– Ты сорвала мне всё веселье в кустах, должен же я взять компенсацию.

Дейна повернула голову, но слова возмущения так и не сорвались с губ, когда она увидела совершенно серьёзное лицо нага и всматривающиеся в темноту красные глаза.

– Здесь немного пройти, потом будет уже шире, – более миролюбиво протянула женщина, и вперёд выплыли трущиеся друг о друга светляки.

Пройти пришлось саженей десять, прежде чем огоньки выскочили в круглое подземное помещение, из которого дальше вели вполне широкий коридор и узкий, незнакомый Дейне лаз. Похоже, в прошлый раз она его просмотрела.

– Нам сюда. Придётся пройти немного подвалами, затем мы поднимемся по лестнице и выйдем на третьем этаже музейного крыла…

В круглое помещение наг выскользнул первым, умудрившись протиснуться мимо Дейны. Остановился, хищно осмотрелся, подполз к узкому лазу, заглянул туда и только после этого двинулся в указанном Дейной направлении. Глядя на него, хранительница тоже стала бдительнее.

Подвалами под музейным крылом явно давно не пользовались. По крайней мере, этой частью. Пыль, плесень, мокрые потёки на стенах, покосившиеся двери складских помещений. Где-то во тьме озадаченно попискивали мыши, удивлённые появлением чужих на своей территории.

– Слышишь? – наагалей вдруг остановился и выставил руку, останавливая и Дейну.

Женщина прислушалась, и ей показалось, что справа кто-то пошевелился. И это был не мелкий шорох мышиных лапок, а что-то повесомее. Не дай боги, Шерр!

Раздавшееся утробное рычание тут же переменило её мысли, и женщина решила, что лучше бы это был Шерр. Пару мгновений они с наагалеем попихались локтями, пытаясь затолкнуть друг друга за спину, потом встали спина к спине и настороженно замерли. В круг тусклого света ступила большая мохнатая лапа, и Дейна шумно выдохнула от облегчения.

– Ты здесь что делаешь?! – возмутился наагалей, и Госпожа радостно потянулась на родной голос.

– Непродуманное решение, – с удовольствием протянул наагалей.

Дейна виновато прикусила губу.

Они уже полчаса сидели на крохотной лестничной площадке перед потайной дверью и прислушивались к сдержанному шуму, льющемуся из коридора музейного крыла.

Новость, что император после ограбления в музейном крыле отдал распоряжение наконец разобрать и привести в порядок залежи искусства, прошла мимо неё. Но всё же стоило сообразить, что охрану наверняка увеличат, да и будет странно и подозрительно, если они после допроса у виконта Моззи вдруг откуда ни возьмись появятся в музее. Об этом сразу доложат виконту и упекут их в тюремные застенки.

Вечер ещё был довольно ранний, так что шумели в коридоре, скорее всего, музейные служащие. Но даже если они уйдут, Дейна не представляла, как они пройдут мимо охраны. В окна вылезут? Княжича Лесавия с его туманом с ними не было. Интересно, если поискать, ещё один тайный ход в музее не найдётся?

Дейна прижалась ухом к стене, но гул голосов был неразличим. В спину пихнула лапой развалившаяся кошка, которая занимала всю площадку, и нагу с девушкой приходилось сидеть между её лап. Хранительница больно ткнулась носом в стену и зашарила по полу руками. Правая ладонь что-то нащупала, и палец словно иглой проткнуло.

– Что там? – наг мгновенно подорвался на болезненное шипение и выхватил неведомое из рук Дейны. – А-с-с-с-с… – зашипел от боли уже наг.

Светляки озарили оборотную сторону то ли медали, то ли броши, и свет заиграл на острейшей игле застёжки. Ссадаши поспешил закрыть её и только после этого перевернул находку и удивлённо приподнял брови. На ладони лежала восьмигранная брошь, выложенная то ли рубинами, то ли гранатами. Скудное сияние бегало в драгоценных гранях красными голодными всполохами.

– Наверное, кто-то из предыдущих грабителей обронил, – предположил наг и засунул находку за пазуху, а проколотый палец – в рот. – Так что будем делать, моя командирша?

Дейна с досадой осматривала пострадавший палец, слишком грязный, чтобы облизать его.

– Выходить через музейное крыло будет не очень удобно, – была вынуждена признать она. – У виконта Моззи возникнет много вопросов.

– Скажем, что после его обидного обвинения в краже мы решили пойти и найти доказательства твоей невиновности, – насмешливо предложил наагалей.

– Прекратите относиться к виконту с такой несерьёзностью! Нас могут запереть и продержать в темнице до тех пор, как музей не проверят и не убедятся, что мы ничего не стащили. Но, судя по всему, не убедятся, – Дейна опять с досадой посмотрела на палец.

Ссадаши довольно улыбнулся. Он бы мог успокоить хранительницу, сообщить, что виконт ничего не сможет сделать против его влияния. Но наг откровенно наслаждался переживаниями Дейны за сохранность его шкуры.

– Тогда давай спустимся и поищем другой выход, – предложил наг. – Тот узенький коридорчик явно вёл в сторону лаза, по которому ты в город выходила. Предлагаю прогуляться.

– Тогда виконт решит, что мы бежали после допроса, и натравит на нас стражу. Да и ребята будут беспокоиться, – не одобрила Дейна.

– У нас с тобой только два пути, – широко улыбнулся Ссадаши. – Выбирай.

Дейна тяжело вздохнула, предчувствуя, что пожалеет в любом случае.

Глава VIII. Исчезнувшие

Дейна думала, что они выйдут в город через тот же лаз, что и она в прошлое своё путешествие. Но наагалей свернул из знакомого коридора в какую-то дыру и они долго шли-ползли, пока не остановились перед довольно ухоженной деревянной дверью.

– Когда-то я тоже любил здесь гулять, – пропел наг в ответ на изумлённый взгляд хранительницы.

Та не понимала, почему император всё ещё не переехал жить в другое место.

– А та дырка, через которую ты вылезала, наверняка сейчас пользуется успехом у стражи, – наг намекнул на её побег.

Нынешняя «дырка» успехом пользовалась только у крыс. Выходила она прямо в город, на грязную и такую вонючую улочку, что даже нищие здесь не ночевали. Ссадаши и Дейна вышли в уже накрытый ночной пеленой город, осмотрелись, и хранительница сообразила, что находятся они недалеко от увеселительных кварталов. Дейна даже узнала угол заведения достопочтенной Шканы.

– Чище тут не стало, – Ссадаши брезгливо отёр хвост о мостовую. Вот в наагатинских городах такую вонь не разводят. А то ползать по ней ещё. Нагу остро захотелось искупаться и переодеться. – Заглянем к госпоже Инан?

– Она вас сожрёт, – мрачно предрекла Дейна.

– Последний раз мы очень даже неплохо поговорили, – не согласился с ней наг. – И сожрать её был готов я. Так что квиты, можно ходить в гости. У неё же можно переодеться?

– Платье служительницы борделя вам подойдёт?

– Ну или хотя бы постираться, – Ссадаши заглянул за пазуху и решил, что нижнее одеяние достаточно чистое.

В заведениях уровня наездницы Инан можно было не только провести время в прелестной женской компании, но и хорошо покушать, привести себя в порядок и даже переночевать, если не смущали посторонние звуки и были свободные комнаты. За плату в борделе могли исполнить всё, что можно было ждать от женщины, кроме рождения ребёнка. Хотя порой и эта услуга оказывалась.

– Давай всё же сползаем к тётушке Инан, – наагалей решительно развернул хвост. – Тебе стоит поблагодарить её за заботу, а мне она теперь должна.

– За что? – изумилась Дейна.

– За то, что на пять дней избавил её от обязанностей няньки, – нагло оскалился господин.

Пьяные прохожие с ужасом шарахнулись прочь, хотя Госпожа даже пасть на них раскрыть не успела, и раздосадованная Дейна поспешила прихватить зверя за шерсть.

Гости пришли с чёрного хода. Сидящий на табурете вышибала устало заявил, что наагалея пускать не велено. В компании Дейны пускать тоже не велено. Но когда внутрь начал рваться третий член компании – кошка размером с лошадь, – вышибала вскочил и кликнул девчонку, чтобы та позвала госпожу Инан.

Когда хозяйка борделя изволила прийти, Госпожа уже протиснулась внутрь и от дальнейшего исследования весёлого дома её удерживали только Дейна и страх. Причём второй крепче. Наагалей же вполне дружелюбно общался с вышибалой на какие-то мужские темы.

– Прекрасная… – радостно пропел Ссадаши.

– Дейна, зачем ты притащила его сюда? – оборотница недовольно сложила руки на выдающейся груди.

– Это он меня притащил, – отозвалась хранительница, пытаясь удержать кису на месте.

Но ту испугала и ввела в смятение Инан, и Госпожа рычала и переминалась с лапы на лапу, горя желанием удрать, но в то же время не хотела бросать господина и Дейну. Ведь если с ними что-то случится, то кто защитит её?

– Я подумал, вы наверняка волновались, как там Дейна, где она пропадала, – Ссадаши коварно прищурился, – не изменилась ли…

Инан пристально уставилась на него, и Дейна ощутила повисшую в воздухе недосказанность.

– А то, может, влюбилась, – улыбнулся наг.

– Тёмные с вами, – сквозь зубы выдохнула оборотница. – Проходите. Эй-эй, а вот с лошадью к нам нельзя!

– Госпожа, гулять, – приказал Ссадаши кошке, и та на миг замерла.

– Куда гулять? – неожиданно возмутилась Дейна. – В незнакомый город? А если она испугается и потеряется? Или покалечит кого-то? Или её покалечат?

– Муф-ф-ф-ф, – Госпожа с жалобным стоном плюхнула башку на плечо хранительницы и уставилась на Ссадаши с Инан косыми глазами: одним глазом на господина, а вторым – на женщину.

– Ничего с ней не будет. Как тень до дворца дойдёт, – попытался уверить её наагалей.

– Про себя вы так же говорите, – не купилась Дейна. – Идите переодевайтесь, мойтесь, а я с ней здесь посижу.

Ссадаши обескураженно моргнул и растерянно уставился на Инан. Та хмыкнула.

– Ладно, ребёнок, тащи свою лошадь внутрь. Но если она что-то разнесёт, ты же и заплатишь.

Дейна торопливо, пока не передумали, двинулась внутрь, а кошка поспешила за ней, пугливо прижимаясь к плечу хранительницы огромным телом.

– Меня будто обокрали, – с лёгким возмущением протянул наагалей, недовольно смотря на зад едва ли не предавшей его Госпожи.

Заведение только-только открылось, и гости ещё не успели напиться настолько, чтобы проигнорировать явление огромной кошки.

– Матушка-Божиня, – гаркнул-ахнул бородатый верзила, отчего-то смутно знакомый. Из стражи, наверное.

Госпожа ответила яростным рычанием, гости повскакивали, кое-кто из наездниц неуверенно пискнул, но большинство женщин выжидательно уставились на Инан.

– А ну не пугайте котёночка, – прикрикнула оборотница. – Кошек не видели?

– Да этакий котёнок всех тут сожрёт и ещё голодным останется, – нервно хохотнул кто-то из гостей.

– Зачем всех? – лениво удивилась Инан. – Только тех, кто не заплатит. Эй, Ейра, – оборотница поймала за руку сбежавшую с лестницы помощницу, – проводи эту парочку наверх и дай что-нибудь переодеться.

– Ой, вас всё-таки пустили, – обрадовалась наездница и к вящему недовольству кошки и Ссадаши повисла на руке Дейны, томно прикусывая нижнюю губу. – Останетесь на ночь, госпожа?

Дейна предположила, что Шерр всё-таки добрался до прелестной наездницы, так как бедро женщины скользнуло между её ног… и было выпихнуто хвостом наагалея.

– На ужин, – с улыбкой протянул наагалей.

– Мы же хотели только переодеться, – встрепенулась Дейна.

– Тащиться в город лишь ради этого? Раз мы пришли в такое прекрасное заведение, то не грех выпить и поесть, особенно после наших приключений. Госпоже Инан будет интересно послушать, где мы пропадали.

– Накрой здесь, – Инан кивнула в сторону столика у окна, за которым она сама имела обыкновение принимать гостей. – На меня тоже прибор поставь.

– Прибор поставлю, а чарку нет! – решительно отмела Ейра и поманила гостей за собой наверх.

Поднялись они на третий этаж и зашли в просторную комнату, заваленную вещами и расположенную под самой крышей. Скошенный потолок покрывали деревянные панели, и с них опускались яркие занавеси, гроздья светильников, шкуры, цепи с крюками, пахучие букеты сушёных цветов и трав. У стен штабелями стояли сундуки, сундучки и сундучочки, короба и корзины с тканями, рулонами валялись шелка, замша и хлопок, у единственного окошка корячился мощный стол с медвежьими лапами, усыпанный швейными принадлежностями. Справа от двери, в углу, стояла уже знакомая Дейне ярко-алая ширма, расписанная золотыми журавлями. Видать, поленились обратно в подвал тащить.

– Ой, господин, у вас такая прекрасная фигура! – радостно защебетала Ейра, которой впервые выпала удача одеть нага, а не раздеть. – Вам подойдёт почти всё.

Наездница выдернула из кучи первую попавшуюся тряпку и воодушевлённо уставилась на полупрозрачное голубое платье. Ссадаши вздрогнул и поспешил отползти.

– Не стоит трудиться, мне бы просто слегка застирать верхнюю одежду, – наг распустил пояс и изящным, небрежным жестом отвёл руки назад. Перемазанные, но всё равно роскошные одежды пышным облаком сползли на пол, и мужчина остался в длиннополом нижнем одеянии белого цвета. На нём тоже кое-где проступали пятна, просочились через ткань верхнего, но Ссадаши счёл, что и так сойдёт. – За столом посижу в этом, а во дворец доползу и в мокром.

– Как пожелаете, – ничуть не расстроилась Ейра и, подобрав сброшенную как змеиная шкура одежду, заглянула куда-то вглубь комнаты. За занавесь, в угол под самым откосом крыши. – Сеша, я знаю, что ты здесь. Вылезай живо.

Зиранский золотисто-алый ковёр зашевелился, и из-за сундука, на котором он лежал, вылезла девчонка. Ссадаши уже видел её в храме Богини-Матери. Шкодливая мордашка с лисьими раскосыми глазами. Сеша смотрела на гостей, главным образом на нага, насторожённо, но без особого страха. А на кошку и вовсе уставилась с жадным любопытством. Госпожа Инан запрещала ей спускаться вниз вечерами и ночами и общаться с гостями, да девчонка и сама не рвалась к пьяным мужикам, пришедшим за женской лаской. Но она уже знала, что мужчин со змеиными хвостами можно не бояться. Все они считали её ребёнком и следовали примеру мамы Инан: прогоняли наверх. Некоторые разрешали недолго посидеть рядом и угощали конфетами, которые зачем-то приносили женщинам. Сеша не понимала такого расточительства. Итак платят, чтобы здесь гулять, ещё и подарки таскают. Но от конфет никогда не отказывалась.

– Вот, застирай и аккуратно повесь, – Ейра впихнула в руки вмиг поскучневшей девчонке одежду.

Дейна неожиданно поняла, что узор из гор ей знаком, и наконец узнала ткань, которую сама выбирала для наагалея. Одежду тут же стало очень жалко, хранительница почувствовала досаду. Она даже полюбоваться не успела, а ведь столько выбирала. А наряд для бала тоже привезли? Эх, она даже не подумала заглянуть в гардеробную господина!

– Ой, а вы, госпожа, прошлый раз оставили у меня рубашку, – Ейра в два шага приблизилась к Дейне и прижалась к ней всем телом. – А у Сианы ещё раньше оставили штаны…

Лицо Ссадаши возмущённо вытянулось, и он, широко распахнув глаза, уставился на Дейну с негодованием и непониманием. Женщина мысленно выругалась на брата. А ей сказал, что в подземелье порвал, козёл блудливый! Хорошо устроился! И одежду сестра достанет, и восторги от дам за него примет. Ну и не восторги тоже.

– Мне очень интересно знать, чем же таким занималась благородная девица с служительницами борделя, – протянул наагалей. – Всё хотел спросить, а потом решил, что ты сюда ходишь исключительно из-за дружбы с госпожой Инан. Но теперь понимаю, что дружба тут не главное…

– Господин, – фыркнула Ейра и, склоняя к плечу хорошенькую голову, перешла на таинственный шёпот, – вы должны знать, что ваша невеста не всегда… хм-м-м… бывает такой. Иногда она становится иной. И если невесту вы ублажить можете, то… «жениху» нужна женская ласка.

Дейна была готова сквозь пол провалиться. Не от стыда. От злости. И от желания оказаться подальше от наагалея, который теперь-то уж точно не отпустит её без ответа.

– Я быстро, – Ейра бабочкой выпорхнула из комнаты, оставив остолбеневшую Дейну и недовольно прихлопывающего хвостом наагалея.

Сеша с любопытством переводила взгляд с одного гостя на другого и с жадным нетерпением посматривала на присмиревшую кошку.

– Дейна, я не поднимал эту тему в надежде, что ты сама мне расскажешь, – вкрадчиво произнёс наг. – Мне слабо верится, что ты действительно превращаешься в мужчину. Признайся, кого ты прикрываешь?

Дейна почувствовала, как холодеет в груди.

– Отца, который бродит рядом с тобой и выслеживает врагов, о которых ты тоже упорно молчишь?

Не успела Дейна схватиться за эту спасительную идею, как встряла Сеша.

– Не, – решительно мотнула головой девчонка. – Я видела, как госпожа входит в комнату мамы Инан, а выходит оттуда уже мужчиной. Высоким таким, – Сеша поднялась на цыпочки и задрала вверх руку, – шире вас в плечах ладони на две, ноги длиннющие. Небритый, зубы белые, скалится постоянно, а все мамы от него млеют. Он, – хитрые глазёнки лукаво прищурились, – как «нагуляется», опять к маме Инан идёт и выходит от неё госпожой.