Цветочек. Маска треснула

Минуту назад Моззи думал, что разобрался и понял, что из себя представляет наагалей.

А сейчас им овладели растерянность, злость и глухая тоска.

Все записи предшественников вдруг стали казаться обманом, который искусно строил вокруг себя наагалей. Как тот туман, что скрывал его фигуру на другой стороне воображаемого ущелья, всё узнанное виконтом превратилось в завесу, лишь сильнее скрывающую наагалея, путающую, мешающую, не дающую понять, что на самом деле представлял из себя красноглазый змей.

– Да, меня интересует кое-что другое, – виконт с усилием выдрал себя из размышлений и раздражённо захлопнул бесполезный бювар. – Почему такой искусный воин, как вы, бежал от горстки бандитов? Я про тот день, когда вы случайно, – Моззи прищурился, – набрели на заседание заговорщиков.

– Ну, ваша милость, годы берут своё, – наагалей слегка склонил голову набок. – Я болезнен, слаб телом и уже не так ловок, как в молодости.

– Сказки, – раздвинул губы в улыбке виконт.

– И я всё-таки играю определённую роль, – тонко улыбнулся в ответ Ссадаши, – беспомощного и слабого нага, которого не стоит брать в расчёт. Люблю, когда меня недооценивают. Это даёт преимущества.

– А может, вы разыгрывали не роль? – прищурился Моззи.

– Да?

Белёсая нить волоса перечеркнула красную радужку глаза и вертикальный зрачок трещиной. В голове виконта мелькнула шальная мысль, что стоит тюкнуть посильнее, скорлупка разобьётся и наконец появится настоящий наагалей.

И поёжился от неожиданно накатившего опасения.

– Может, вы разыгрывали целое представление и никакого заговора на самом деле нет?

Брови Ссадаши приподнялись в весёлом изумлении.

– А бандитов вы сами и наняли, – продолжил виконт.

– А, – наг расплылся в понимающей улыбке, – значит, похититель драконьих яиц теперь я3.

– Наагалей, вы, видимо, считаете, что императорские дознаватели совсем простаки, раз решили, что ваша уловка сработает, – Моззи перешёл на стальной тон, каким обычно зачитывал обвинения и давил на допрашиваемого, чтобы тот наконец сознался и не трепал ему своим упрямством нервы. – Хотя вы провели большую работу, но опыт и годы… века жизни сделали вас высокомерным. Вы нас явно недооценили.

– Так, получается, заговорщик я?

Искреннее веселье и интерес в глазах наагалея заставили сдержанного виконта вскочить с места. Моззи опёрся на стол и, склонившись, тяжело посмотрел в насмехающиеся глаза.

– У вас есть право на веселье, – сквозь зубы процедил дознаватель. – С вашими связями самое страшное, что вас ждёт – высылка из столицы в родные пенаты.

Выпрямившись, виконт продолжил:

– Нет, я не думаю, что вы заговорщик. Я вообще не думаю, что заговор существует. По крайней мере, тот, о котором говорите вы. Но я думаю, что существует какой-то замысел, который вы жаждете воплотить. Давайте порассуждаем, – Моззи обошёл стол и привалился бедром к его краю. – В первый же день после приезда в Дардан вы угодили в неприятности, умудрились подслушать заговор против императора. Повезло же, – теперь виконт весело вскинул брови. – Через несколько дней вас похищают, но вас спасает Дейна, а похитители… взрываются. Ещё через несколько дней в городе прямо во время свары между вольными и стражей разгорается пожар, в котором мелькнула чья-то хвостатая фигура. Как раз в ту ночь, когда вы изволили гулять. А на следующий день вас попытались застрелить! Ночью же стрелок проникнул на территорию дворца, но избрал целью уже не вас. Едва прошли сутки, как на вас напали прямо на территории храма, а затем вы исчезли вместе с Дейной на пять дней. И после вашего возращения таинственный стрелок убил Рясия Трупожора, люди которого столь отважно на вас охотились. И самое странное знаете что? Хоть все события были масштабными, нам ни разу не удалось поймать зачинщиков. Их, – виконт склонился, – словно бы вообще нет.

– Но есть свидетели их существования, – напомнил Ссадаши.

– При первом нападении на вас и во время боя в храме, – педантично уточнил дознаватель. – Вы хитры, наагалей, признаюсь, мне пока не по силам раскусить ваш замысел. Но то, что этот замысел ваш, я понимаю. Вероятно, вы начали подготовку задолго до поездки. Наняли вольных, которые в первый день погоняли вас по улицам города. Потом инсценировали своё похищение и проникли в заранее найденное бандитское логово, которое спокойно разнесли. Все «похитители» погибли, ни одного не осталось в живых, – Моззи красноречиво приподнял полуседую бровь. – Самым загадочным для меня остаётся событие в погоревших второй раз Тажжах. Я бы и не связал его с вами. Мало ли было стычек между стражей и вольными… Но поджигателей не нашли, а в огне мелькнул чей-то чешуйчатый хвост. Что вы пытались сделать? Наверное, что-то тайное, но вот не получилось. Потом объявился стрелок, который сперва стрелял в вас, а затем непонятно зачем проник во дворец. Спустя сутки вас подстерегает в храме отряд Рясия Трупожора, чьё логово вы так бессовестно разнесли, и этого же Рясия потом убивают. Со стороны может казаться, что вы действительно узнали что-то важное и теперь вас всеми силами отчаянно пытаются устранить. Но, думаю, стрелка наняли вы же, а Рясию – опять же, по вашему приказу – донесли, кто в ответе за грандиозный ущерб его банде, и с его стороны это была обычная месть. После чего его и устранили, чтобы не испортил случайным признанием нарисованную картину.

Ссадаши подался вперёд, шурша складками одежды, и проникновенно спросил:

– Но какой в этом смысл?

Виконт тоже подался вперёд и так же проникновенно прошептал:

– А я не знаю. Признаюсь, я не столь опытен, чтобы проникнуть в ваш замысел. Вы для чего-то устраиваете шумиху вокруг себя, пытаетесь заставить поверить, что существует заговор и что на вас охотятся. Словно специально создаёте напряжение. Но я не понимаю для чего. Признайте, наагашейд что-то поручил вам?

Ссадаши посмотрел на виконта ласково, как на любимое блюдо.

– Первое правило дознавателя: если нет мотива – нет и преступления.

– Я помню, – виконт будто бы обрадовался. – Но, – он выпрямился и, отведя руку за спину, постучал по бювару, – в этих записях есть кое-что полезное. Хотя порой чудилось, что их составители – суеверные простаки.

Ага, на приписки всё же обратили внимание.

– Все они писали, что в ваших поступках сложно рассмотреть замысел. Вы как будто просто делаете всё, что взбредёт в голову, повинуетесь малейшему безрассудному желанию. Ваши поступки не связаны между собой. Просто взбалмошные хотения, раздражающие, но не имеющие глубокого смысла. И лишь немногие из прежних дознавателей смогли докопаться до их истинного значения, увязать одно с другим… И, знаете, я был изумлён логичностью причин, связывающих поступки, казалось бы, не имеющие отношения друг к другу. Вы искусно придаёте своим действиям легкомысленность, облекаете их в глупость, капризы, слабость. Разбрасываете так, что их сложно собрать в цепочку одно за другим. Но если справиться, то открывается замысел, обидно коварный и глубокий в своей простоте.

Виконт опять склонился к нагу.

– Если бы я этого не знал, то не пренебрёг бы так смело первым правилом дознавателя. Каждый ваш поступок – кирпичик грандиозного замысла. Только мне не хватает вашего опыта, чтобы понять, какое здание должно из них получиться. Но я верю, что все ваши поступки имеют смысл и крепко связаны между собой.

– Даже я так сильно не верю в себя, – наагалей восхищённо улыбнулся.

– Нет… нет! Туда нельзя… Да стой ты!

Мужчины одновременно повернули головы к железной двери, и та с грохотом распахнулась, впуская внутрь летящее тело посыльного. Вопящий мужчина рухнул рядом с креслом Ссадаши – наг невольно подобрал подол одеяния, – через порог переступила мрачная, всклоченная со сна Дейна.

– Восстала… – против воли вырвалось у поражённого Ссадаши.

Окинув склонившихся друг к другу мужчин, хранительница тяжело посмотрела на виконта и сухо спросила:

– Вы не пытаетесь воспользоваться слухами, которые витают вокруг моего жениха?

Мужчины отпрянули друг от друга, и дознаватель возмущённо порозовел.

– На каком основании моего господина вызвали для допроса в тюремные казематы? – Дейна грозно шагнула вперёд, и посыльный поспешил на четвереньках отползти прочь.

Внутрь заглянул любопытный Шем. И, поймав недовольный взгляд наагалея, беспомощно развёл руками.

– А вот и то, что вы не смогли учесть в своих планах, наагалей, – Моззи всё ещё был поражён явлением хранительницы, но смог взять себя в руки. – Такой ход от императора было сложно предугадать. Лично я не возлагал надежд на госпожу Дейну, но всё же она, пусть и невольно, вмешалась в ваши планы. И вам пришлось расположить к себе императорскую ставленницу, – Моззи ехидно приподнял бровь. – Обаять, соблазнить, приблизить к себе и назвать невестой. Госпожа Дейна, мне жаль вас расстраивать, но этот господин вряд ли на вас когда-нибудь женится.

– Пусть этот господин сперва заманчивым для мужа станет, – холодно осадила сочувствующего дознавателя Дейна, не отрывая от него тяжёлого взгляда, – тогда, может быть, ему удастся на мне женится. Почему моего господина допрашивают здесь? – повторила вопрос хранительница.

Приказной тон женщины заставил виконта яростно шевельнуть ноздрями.

– Наагалею предъявлены обвинения в умышленном обмане следствия. А если не оставите спесь за порогом, госпожа…

– На каком основании? – сквозь зубы процедила Дейна, сжимая кулаки.

Посыльный отполз к самому окну.

– Я отчитываюсь только императору, – зарычал виконт.

– У вас нет оснований, – уверенно заявила Дейна, раздраконив дознавателя ещё сильнее. – Ни одного основания. Надоело вести дело без результата? Решили свалить все яйца на жертву? Не первый раз в вашей практике.

Обвинение, словно удар под дых, выбило воздух из груди виконта, и он в слепой ярости шагнул к женщине, но вовремя остановился, заметив шевеление в кресле наагалея.

Наг смотрел на него ледяными глазами.

– Император поручил вам расследование и охрану наагалея, – Дейна шагнула вперёд, её-то пугающий вид господина вообще не впечатлил. – Со всеми предположениями идите к его величеству.

– Ты много на себя берёшь, – прорычал Моззи, желтея.

– Император поручил мне охрану наагалея.

– О, с тебя сняли эту обязанность, – напомнил виконт.

– Уже навесили обратно, – в тон ему ответила Дейна, и дознаватель обескураженно моргнул.

– Думаешь, я поверю, что император совершил такую глупость, что вновь приблизил к наагалею женщину, которая сама проходит подозреваемой по делу об ограблении?

– А вы спросите у него, – посоветовала Дейна. – Теми же самыми словами, про глупость. И все подозрения выскажите его величеству. Мне бояться нечего.

– Похоже, кое-кто думает, что заступничество принцессы защитит его, – Моззи тоже шагнул вперёд, забывая о наагалее.

Гнев виконта понять было можно. Никогда ранее никто не смел так нагло врываться в допросную, вырывать жертву из его рук и при этом сыпать столь дерзкими обвинениями. Будь Дейна мужчиной, виконт бы загнал её в камеру тумаками.

– Идите. К императору, – Дейна произнесла эти слова с такой интонацией, что легко угадывался посыл в другую сторону.

– Попомни мои слова, дрянь, – не сдержался Моззи, – скатишься на самое дно вместе с этим нагом.

– Дрянь? – настораживающе спокойно повторила Дейна, но, прежде чем она вцепилась в грудки виконту и вышвырнула его в окно, сверху обрушился хвост наагалея.

– Так, разошлись, – Ссадаши хвостом разогнал слишком близко подступивших друг к другу хранительницу и дознавателя.

Виконт уставился на него, сжимая зубы и яростно шевеля ноздрями, Дейна же посмотрела тяжело, но выглядела куда спокойнее. Только тело едва ли не дрожало от напряжения.

– На выход, – коротко бросила господину Дейна и косо посмотрела на виконта. – Сходите к императору, ваша милость.

В рекомендации упорно слышался посыл в иную сторону.

Ссадаши, не споря, покладисто поднялся и с лёгкой удивлённой полуулыбкой посмотрел на «невесту» сверху вниз. Та обожгла пепельно-синими глазами и, вцепившись пальцами в его локоть, потащила прочь из допросной.

– Чем вы думали, когда поползли к нему? – взбешённо прошептала Дейна, когда они отошли от тюремных казематов достаточно далеко. В пепельных глазах даже угли проглянули. – Моззи – бешеный сторожевой пёс императора! Если он увидит хоть малейшую угрозу его величеству, то избавится от неё любыми средствами.

– Когда он приходил раньше, тебя это не волновало.

Ссадаши вдруг понял, что беспокойство Дейны ему приятно.

– Потому что он приходил, а не вызывал вас на допрос в императорскую тюрьму!

– Ай-яй-яй! – Ссадаши скривился в непритворной боли, когда пальцы хранительницы вмялись в локоть.

Та поспешила расслабить хватку.

– Ходят слухи, что если Моззи вызвал на допрос в императорскую тюрьму, то допрашиваемый оттуда больше не возвращается. Переселяется в одну из темниц, а дальше дорога одна – на плаху.

Дейну трясло от гнева. И злилась она больше на наагалея. Опытный хитрый наг, мог хотя бы наагасаха или наагалея Вааша предупредить, что его на допрос вызвали. Не зная, что господин из-за своего влияния и связей недосягаем даже для прославленного пса императора, она здорово перетрухнула, когда Шем сообщил ей, где сейчас наагалей. Она даже кнут забыла, так торопилась!

– Сказали бы, что больны! – ярилась женщина. – Поспорить готова, из любопытства поползли.

Ссадаши почему-то радостно улыбнулся, смотря сверху на взъерошенную и злую хранительницу.

– И я ещё соврала, что император опять приказал вас охранять, – сокрушалась Дейна. – У его величества и так на меня зуб.

– Не переживай, – ехидно протянул Ссадаши. – Если что, я на тебе женюсь.

– И думать не смейте! – обожгла его взглядом Дейна.

Наагалей приостановился и посмотрел вслед женщине со спокойной задумчивостью. Шем, прекрасно слышавший весь разговор, насторожился.

– Что он хоть вам предъявил? – устало выдохнула Дейна, успокаиваясь. – Хочу понять, в чём меня в будущем обвинят.

– Ну, – Ссадаши с мечтательной улыбкой посмотрел на темнеющее небо и вдруг так обаятельно улыбнулся женщине, что та споткнулась и растерянно моргнула. – Его милость считает, что заговор я выдумал и сам выстраиваю какие-то интриги. Его вера в меня даже вдохновляет…

– Не относитесь к виконту так легкомысленно, – осадила его Дейна. – Он действительно опасен, если всерьёз за кого-то берётся. Вроде бы он очень дальний родственник императора по какой-то ветви. Ну если я правильно помню…

– Что?

Дейна обернулась на остановившегося нага и насторожилась. Таким серьёзным и растерянным она наагалея ни разу не видела.

– Это все знают, – осторожно протянула она. – Родовитые семьи знают. Нас же заставляют изучать генеалогию, кто, кому и кем приходится. Я всё думала, где мне это пригодится. А наги не изучают?

– Изучают, – Ссадаши досадливо поморщился, – просто мы не размножаемся и не умираем с такой же быстротой, что и люди. В человеческой генеалогии и боги запутаются. Там, где у вас десять потомков, у нага если только один успеет народиться.

– Пока народится ваш потомок, всё человеческое население Давридании раз сорок успеет обновиться, – не устрашился господского гнева ползущий позади Шем.

– Не много ли упрёков на один вечер? – недовольно мотнул хвостом Ссадаши.

– И не смейте больше подливать мне снотворное, – тут же припомнила Дейна. Но возмутилась как-то не очень искренне.

– Если продолжишь также отвратительно плохо спать, то ничего обещать не смогу, – весело сморщил нос наагалей.

– И вляпаетесь в какую-нибудь неприятность, пока я буду спать. Наагалей, – Дейна умоляющее посмотрела на господина, – вы же не выдумали историю с заговором и не плетёте интриги против императора?

– Про заговор не выдумал, а вот с интригами по рассуждениям виконта выходит, что всё же главный заговорщик я. Он считает, что своё похищение, пожар с нападением и схватку в храме спланировал я сам. И ведь это почти правда.

Дейна стиснула зубы, осознавая, что это действительно так. Не спланировал, так грамотно спровоцировал врага на действия.

– Но вот в появлении твоего недорогого мужа я точно не виновен. Как думаешь, – Ссадаши весело посмотрел на хранительницу, – заговорщик я?

– Похоже, это я, – мрачно обронила Дейна. – Уже начинаю подозревать себя в чём-то.

Наагалей весело рассмеялся и вдруг с лёгкостью признался:

– Не переживай, я уже знаю кто.

Дейна с изумлением уставилась на него.

Глава VII. Свидание. Начало

– И… кто? – нерешительно уточнила женщина.

– А не доложишь императору? – скосил на неё хитрый взгляд Ссадаши.

Дейна вздохнула, потёрла шею и тоскливо прищурилась на нарождающуюся луну.

– Если спросит, придётся ответить, – признала она.

– Ну вот всяким ябедам, докладчикам и соглядатаям рассказывать не буду, – наг рассмеялся.

Обижаться хранительница не стала. Откровенно говоря, влезать в заговор ей не очень хотелось, а любопытства к личности заговорщика и вовсе наскрести не удалось. Не интересно. Особенно сейчас, когда голова немного кружилась после долгого и желанного сна, а тело потряхивало от испуга за наагалея. Главное, чтобы император не пострадал и… Изнутри накатила волна смущения.

За интригана-господина Дейна очень переживала. И если в самом начале знакомства она переживала за него лишь как за объект охраны, порученный ей, то сейчас как-то всё изменилось. После пережитых совместно неприятностей наг стал ближе и немножечко понятнее. Слабый, больной и ворчливый наагалей проник в душу едва ли не быстрее наагалея-ребёнка. Но в этот раз Дейна была уверена, что образ настоящий. А увидев одну сторону настоящего господина, Дейне теперь чудилось что-то настоящее во всех его масках. Ну или, может, наагалей позволял ей что-то такое увидеть. Как посвящённой в тайну.

Между ними словно пролегла тонкая-тонкая нить привязанности. Дейна точно знала, что сохранит о наагалее тёплые воспоминания. Взбалмошный, коварный, дурящий головы и в то же время заботливый, весёлый и иногда слабый, ворчливый. Недовольный наагалей Дейне даже больше нравился. Улыбался наг так, что порой неясно, действительно ли ему весело или он притворяется. А ворчит и злится господин всегда по-настоящему.

– Погуляем? – Ссадаши, прищурившись в улыбке, посмотрел на хранительницу, и та кивнула раньше, чем успела обдумать предложение. – Шем, оставь нас. Мы на свидании!

Охранник скептически приподнял брови, но приказ оспаривать не стал и послушно скрылся за кустами.

– Всё равно где-то рядом ползают, – с весёлой досадой поморщился Ссадаши, отводя локоть в сторону так естественно, что Дейна столь же естественно положила ладонь на мужское предплечье, лишь секунду спустя вспомнив, что сейчас она не благородная девица, а хранительница. Но наг уже положил поверх её ладони свою, и вырываться было как-то грубо.

Закатный пожар отгорел, и горизонт лишь слегка розовел, всё больше серея и синея. Птичий гомон утихал, в глубине парка начинал распеваться соловей. Вспыхивали жёлтые огни фонарей, и на дорожках всё чаще стали попадаться женщины в прелестных нарядах. Они наслаждались прогулкой в вечерней прохладе и бросали взгляды на независимо прогуливающихся мужчин. Парочек было мало, они выйдут на променад немного позже, когда тьма станет глубже и таинственней, а на небе чётче проступят звёзды и не очень находчивые кавалеры смогут дарить их барышням.

Завидев наагалея, гуляющие спешили разбежаться по соседним дорожкам и уже оттуда, под прикрытием кустов, деревьев и фонарных столбов, с любопытством следили за хвостатой фигурой. Ссадаши это вполне устраивало, Дейна же беспокоилась и рыскала глазами по стремительно сгущающейся на крышах тьме, опасаясь, что Тинтари засел где-то рядом и только ждёт удобного случая.

Наг заполз на горбатый мостик, перекинутый через один из многочисленных прудиков, и остановился. Опёрся локтями на перила и, свесив хвост вниз, поболтал кончиком в воде. И поторопился отдёрнуть конечность, когда поверхность с плеском разбило с десяток хищных рыбьих морд.

– Щуки? – Ссадаши ошалело уставился на фыркнувшую от смеха хранительницу.

– Императорская месть за погубленных карпов, – Дейна встала рядом и, облокотившись на перила, с улыбкой посмотрела на расходящиеся по воде круги.

Щуки, в отличие от карпов, не кружили долго на поверхности. Убедившись, что это не кормёжка, они скрылись в мутной глубине. Будто и вовсе здесь не водились.

– Её высочество рассказывала. Этот мост был местом встреч влюблённых, и здесь брали начало не только прекрасные истории любви, но и настоящие драмы, – Дейна не смогла удержать торжественность и, широко улыбнувшись, рассмеялась.

Лицо её просветлело, глаза засияли, и она разом превратилась в шаловливую шестнадцатилетнюю девчонку.

– В пруд сталкивали в гневе незадачливых кавалеров, пытались топиться, – хранительница насмешливо посмотрела на уютный водоёмчик, покрытый кувшинками, на одну из которых как раз выбралась, брезгливо отряхивая лапки, лягушка, – швыряли в воду памятные подарки… Как-то раз повалили мост! После одного полутрупа, трижды всплывших кверху брюхами рыб и разбора десятка жалоб император распорядился заменить всех рыб здесь на касимѝйских щук. Ну, тех, что для рыбьих боёв выводили.

– Знаю этих тварей, – Ссадаши поспешил подобрать свисающий хвост на помост. – Уговорил меня как-то Вааш наловить щучек на уху…

Щук они наловили, уху сварили. Но Ссадаши, ловивший рыбу своим излюбленным – извращённым, по мнению Вааша, – способом, до сих пор не простил друга и не отомстил достойным образом. Мог бы и предупредить!

– Да? – неожиданно заинтересовалась Дейна и с завистью протянула: – А мне дядя не разрешал ходить на единственное озеро в нашей округе, где они водились.

– Твой дядя, в отличие от Вааша, идиотом не был, – проворчал наагалей, раздражённый досадными воспоминаниями. Но почти тут же усмехнулся, представив, с какими воплями утопленники выскакивали из прудика, обретя страстное желание жить. – И что? Любовных трагедий стало меньше?

– Пруд оставили в покое, а местом любовных встреч избрали озерцо в глубине парка, – Дейна мотнула кудрявой головой на север и весело приподняла брови. – Как раз за два дня до нашего с принцессой приезда по приказу императора с него сняли мост.

– Помогло? – не унимался Ссадаши.

– Ну не бросаться же в воду с берега? – пожала плечами Дейна. – Там камыши и топкий ил до колена. Не трагично…

С дорожки, скрытой кустами, донёсся нежный девичий смех и смущённое мужское лепетание. Ссадаши и Дейна обменялись одинаковыми насмешливыми взглядами, какими могут смотреть только те, кого не коснулось любовное томление или же коснулось, но слишком давно и неудачно. А затем вновь посмотрели друг на друга, слегка удивлённые возникшим единодушием.

Отвлекло их истошное мяуканье и сдавленные ругательства на другой стороне прудика. Затрещали и зашуршали камыши, истошный котячий ор усилился.

– Какого Тёмного ты туда забрался, дурная задница? Кошки же воду не любят. У-у-у, и как тебя не сожрали?!

Камышовые стебли слегка раздвинулись, и Ссадаши с Дейной увидели невысокую крепенькую девушку в задранном до самого пояса платье, сапогах до колена и премилых панталонах с узором из колокольчиков. В руках девушка держала истошно орущего чёрного котёнка, взъерошенного, грязнющего и страшно перепуганного. В воде шныряли голодные щуки, но девчушка бесстрашно отпинывала рыб, а самых наглых била по головам кулаком. Прижав к груди котёнка, она побрела к берегу, и камыши сомкнулись за её спиной. Донёсся только её голос.

– Вот ваша пропажа. Смотрите лучше, иначе шмакодявку кто-нибудь сожрёт… Не выжимайте его!!!

В ответ донеслось только сдавленное кошачье шипение.

– Свидание бравой дамы и нежного кавалера, – с чувством протянул Ссадаши.

– Романтично, – в тон ему отозвалась Дейна.

Настроение у обоих сильно повысилось. Ссадаши развлёкся у дознавателя, был спасён и последнее радовало его больше, чем первое. Дейна же наконец избавилась от чувства усталости, голова прояснилась и даже наметилась цель на будущее: обокрасть господина Лилашея. Она уже пробовала пить снотворное, но пробуждённая кровь детей мира через несколько минут сводила на нет его действие. Собственно, потому детей мира было так сложно отравить. А вот средство господина лекаря помогло.

Ссадаши и Дейна опять обменялись взглядами. Наг смотрел лукаво и заинтригованно шевелил хвостом. В глазах Дейны искрами светилось веселье, но смотрела она всё же более настороженно. Хорошее настроение требовало, чтобы им насладились. Оно требовало веселья, шутки, песни, танцев или хотя бы приятного разговора.

– Ты мне сейчас так нравишься, – Ссадаши по-кошачьи прищурился, ожидая, что девушка смешается и смутится, но она прищурилась в ответ.