Я однажды приду… Часть IV

– А ты для меня всегда лучший, всегда-всегда. Я люблю тебя и буду любить только тебя.

Глеб поцеловал меня и прошептал:

– Прости меня.

Он всё помнит, вспоминает мои ужасы каждый раз и страдает, сам не даёт себе возможности простить себя. Я смотрела в эту темноту и думала лишь о том, что никогда не прощу Амиру этих глаз, заполненных тёмной болью.

– Никогда. Ты так долго не говорил, какая я красивая, я из-за этого мучилась, переживала, даже худела. И в любви тоже никак не признавался, сам говорил, что без меня тебе жизни нет, а почему непонятно…

Глеб сначала превратился в статую после моих первых слов, потом в глазах стали проявляться синие всполохи, он улыбнулся и страстно поцеловал меня.

– Конечно, теперь целуешься, а раньше слова не скажет, посмотрит мрачно и исчезнет. Знаешь, как тяжело было, я тебе уже сто раз в любви призналась, а ты никак, ну никак, уже и так я к тебе и сяк, а ты сразу исчезать. И плакала уже и приставала неприлично…

Глеб расхохотался, сверкнул синевой глаз, закрыл мне рот ладонью и стал описывать различные части тела, и, конечно, начал с моих изумительных ножек. Продолжалось действо недолго, сил не хватило просто ограничиться перечислением моих красот, руки затребовали участия, быстро глазами наелся.

Мы возвращались уже почти ночью. Глеб предложил остаться ночевать здесь, но телефон уже звонил несколько раз, и я заметила, что его взгляд сразу менялся, значит, едем домой. Выходной прошёл очень быстро.

Глеб принёс меня в комнату, поцеловал и сразу ушёл, сказал лишь:

– Отдыхай.

Не было его и утром. Я искупалась в бассейне с розами – васильки, видимо, реже встречаются в Италии, чем розы – и пошла завтракать. В столовой сидел Олег и грозно с кем-то говорил по телефону, я никогда не слышала такого тона, ну кроме того случая, когда он рассердился на меня за булку в тесте. Он кивнул мне, но глаза опустил, не хотел, чтобы я их видела, значит, действительно что-то случилось. Осторожно опустившись на стул поближе к нему, я замерла в ожидании окончания разноса кого-то. Олег быстро посмотрел на меня и закончил разговор, но взгляд поднял не сразу, успокаивался. Амир, я только головой покачала, можно даже не сомневаться в причине такого раздражения Олега, вряд ли он мне расскажет, но и так понятно. Наконец, он посмотрел на меня ясным взглядом и уже совершенно спокойным голосом поздоровался:

– Доброе утро.

– Привет. Амир?

– Он.

– Война?

– Нет, так, мелкие стычки.

– И ты так рассердился?

– Нервы.

Ага, у него и нервы, я вопросительно на него посмотрела, а он мне ослепительно улыбнулся, всё ясно, сейчас скажет – не волнуйся, лучше иди поспи, отдыхай от отдыха.

– Катя, не волнуйся, всё хорошо…

– Ну да, сейчас Самуила позовёшь, чтобы я пару суток поспала и не мешалась вам под ногами.

– Хорошая мысль.

– Я лучше пойду погуляю, можно в сад?

– Можно. Я с тобой.

И протянул мне Диану с камешком – всё ясно, что дело сумраком пахнет. Я хмыкнула, но спорить не стала, неизвестно где Глеб, да и разговор у меня к Олегу сложный, не будем сразу сердить, хотя всё равно рассердится.

Я не позволила Олегу нести меня на руках, радостно помахала боевикам под его недовольным взглядом, потом взяла за руку и усадила на скамеечку. Он усмехнулся, но подчинился мне, посидел рядом пять секунд, не выдержал и пересел на дорожку передо мной.

– Говори.

– Глеб когда вернётся?

– Скоро.

– Амир нас видит?

– Уже нет.

– Пытался?

– Пытался.

– А можем сделать так, чтобы он нас видел?

– Что ты придумала?

Я ответила вопросом на вопрос:

– Что ты ему сказал?

– Ты слышала запись.

– Нет, я… в общем, не смогла.

– Топилась?

– Нет! Олег, не важно, не слышала и всё.

– Значит, топилась.

– Олег! Не топилась, сбежала на дно. Вот.

Он не понял разницы, долго смотрел на меня вопросительно, но я не стала вдаваться в подробные объяснения, опустила глаза и закусила губу. Олег громко хмыкнул, но ответил:

– Я ему популярно объяснил, что полностью с ним согласен, он во всём прав.

– Как прав?! Олег, что ты говоришь?

– Я? Это он всё сказал.

– И ты с ним согласился?!

– Конечно, ты у нас такая и есть.

Олег смеётся надо мной, глаза светятся, ослепительная улыбка. Я постучала пальцем ему по лбу.

– Олег, что ты ему сказал?

– Что богиня сама выбирает, кого любить.

– Олег!

– Катя, я так и сказал. Правда, потом ещё чуток объяснений добавил, чтобы уже всё понял.

– Богиня требует подробностей.

– Катя, я так ему и сказал, что тебя нельзя сравнивать с обычными женщинами, ты ни под какое сравнение не подходишь.

Рассмеялся негромко, голову опустил, даже своими саженными плечами повёл, как будто ими объяснял Амиру, как меня нельзя сравнивать ни с кем. Потом поднял голову, хитро на меня посмотрел и решил договорить своё объяснение:

– Катя, я ему сказал, что ты кого-то любишь не за что-то, а потому что. И картинку показал, как ты меня убеждала, что я достоин новой жизни и от всех клятв освободила. Всё показал.

Значит и рассказ о себе тоже? Олег кивнул, показал.

– Тогда почему он… зачем Амир сейчас пакостит?

– Пытается обратить на себя твоё королевское внимание.

Ну да, один синеглазый тоже очень оригинально действовал. Олег рассмеялся, взял меня за руку и признался:

– Ну, было, все мы мужчины одинаковые, пока поймём, много ошибок успеем наделать. Лея молодец, умная стала.

– А она что сказала?

– Катя, понимаешь, Лея сейчас счастлива, вот она своё счастье на него и вылила, Амир в нём чуть не утонул.

– Как это?

– Лея сказала, что ты её из никому не нужного мутанта счастливой женщиной сделала, относилась как к ребёнку, настоящему человеческому ребёнку и любить научила. Заставила забыть все свои ужасы детских воспоминаний и увидеть Андрея, которого она ни на кого никогда не променяет, на него тоже.

– Так и сказала?

– Да. Сказала, что в любви не важно, каков ты, главное, что ты кого-то любишь. Ребёнок любит своего родителя не за «что», а «почему». Что ты её просто любила и защищала, как человека, понимала всегда. И ещё…

Олег неожиданно замолчал, странно на меня взглянул, даже на какое-то время опустил голову, но что-то решил для себя и со значением посмотрел на меня.

– Лея сказала, что ребёнок всегда чувствует настоящую любовь своих родителей, в данном случае отца, ему не нужны доказательства, он просто эту любовь чувствует. Как сейчас Мари своим сердцем чувствует отношение к ней Сержа и Ильи, их искренность, открытое сердце. Как она сама всегда чувствовала твоё к ней отношение. И Амиру придётся научиться так любить свою дочь.

Я долго думала, Олег не мешал мне, только внимательно на меня смотрел. Всё правильно, это могли сказать только они, именно Олег и Лея. Рассказать и показать то, через что придётся Амиру пройти, чтобы заново заслужить любовь своей дочери. Только очистившись, переборов свою сущность хищника, рассказав всё своей дочери, он сможет её заново полюбить так, как любил когда-то в своей человеческой жизни. Кстати, о человеческой жизни.

– А что известно о его жене?

– Ничего. Виктор уже много раз искал везде, где только мог, никаких документов и упоминаний о существовании такой семьи. Понятно, что Амир не его настоящее имя, судя по имени, настоящего имени Мари, его самого звали иначе. Я тоже пересмотрел все возможные варианты, но сейчас язык уже практически утрачен и документов сохранилось слишком мало. Да и сам Амир мог уничтожить любое упоминание о себе настоящем – человеческом.

Опять задумавшись, я проговорилась:

– Осталось всё выяснить экспериментальным путем.

– Катя.

– Олег, только разобравшись в его прошлом, можно понять его нынешнее поведение.

– Объясни.

– Как он относился к своей жене, любил ли он её, может быть, она его предала, а может, наоборот, сильно любила его, и он перенёс своё отношение к жене на отношение к дочери. Да может быть много вариантов, но сейчас именно его прошлый человеческий опыт довлеет над ним. Ну, конечно, с учётом его нынешнего положения.

– И как ты собираешься это выяснять?

– Очень просто, по основным возможным вариантам отношения к жене: любил или не любил. Ты знаешь, у меня ощущение, что он не был простым человеком. Он слишком умён и опытен для простого земледельца, он был каким-то руководителем… ну, в смысле царём или военачальником, поэтому смог стать таким и в вашем мире, одним из сильнейших.

– Возможно, ты права.

Подумал и утвердительно кивнул головой:

– Ты права. Но документов практически нет, мы не нашли ничего…

Неожиданно замолчал, что-то вспомнил, посмотрел на меня и сказал:

– Тебе пора отдохнуть.

– Олег, подожди.

Уже поднявшийся Олег, мрачно посмотрел на меня, но всё же опустился обратно.

– Катя, без разрешения Глеба ты не будешь ничего делать.

– Нет, конечно, нет. Олег, пойми, только я могу сказать Амиру, что у него нет никакого шанса как-то повлиять на меня и Глеба. Судя по тому, как он продолжает пакостить, это уже не просто разведка, или как вы там называете такие выходки, это стремление что-то нам доказать. Ведь его ничего уже не останавливает – ни то, что его дочь здесь, ни то, о чём вы говорили – он продолжает изводить Глеба, ищет его болевые точки. Даже если вы и найдёте что-то в его прошлом, только я могу высказать ему все свои претензии.

– Претензии?

– Конечно, он же мне что-то доказывает.

Олег так усмехнулся, что мне пришлось даже постучать по его лбу кулачком, он не стал отворачиваться, уже открыто улыбался – идея Виктора о доминирующем самце как-то уж очень всем местным мужчинам нравится. Я поймала себя на мысли, как Олег изменился в последнее время, смеётся, так шутит, что Виктор в обморок падает, он неожиданно стал подчёркивать важность отношений мужчины и женщины, именно чувственных отношений. Как будто в нём, наконец, проснулся обычный мужчина, который смотрит на меня совершенно иначе, не так как смотрел раньше, настоящим мужским взглядом. Арни! Он знает, что его ждёт его женщина, будущая жена.

– Олег, а где Арни? Ты её хоть иногда видишь?

– Вижу.

– Живьём? Ну, в смысле ездишь к ней?

– Пока нет, опасно.

– Передай ей от меня привет.

– Хорошо.

И совершенно другие глаза, ясные, очень добрые. Он улыбнулся, хитро на меня посмотрел и признался:

– Платье готово.

– Молодец, Арни уже видела?

– Нет, но мне очень нравится.

Ну да, свадебное платье тоже для мужа, невеста прилагается. Я расхохоталась, Олег сначала напрягся от моего смеха, но понял мои мысли, тоже улыбнулся:

– Виктор ещё выбирает, никак не может остановиться, а в украшениях Нелли уже не сможет стоять.

Всё-таки они удивительные: осада Амира, ежедневные разборки, а они и платья уже выбрали для своих невест и драгоценностей где-то нашли. Олег вдруг стал серьёзным, поцеловал мне руку и сказал каким-то притихшим голосом:

– Ритуал через два дня.

– Уже? А осада, а Амир этот?

– Глеб решил, что главы кланов сейчас готовы объединиться и будут согласны, тень Амира нависла над всеми. Аарон познакомил его с Норой уже как с будущей своей женой.

Он тяжело вздохнул, печально покачал головой:

– Так их легче защитить.

– Арни любит тебя.

– Я знаю.

– Ты будешь ей настоящим мужем.

– Достойным?

– Самым лучшим на свете.

– Я буду держаться.

– Олег, о чём ты говоришь? Нора уже легко прошла всё, только слабость, это у меня всё было ужасно, но сам понимаешь, это я такая…

– Не говори ничего, если бы ты не прошла всё за нас…

– Олег…

– Катя. Я сказал Амиру, что обязан тебе своей жизнью и счастьем, ты – это не только Глеб, ты – это ещё и мы все.

– Хорошо, пусть будет так. Но как-то он никаких выводов не делает, как-то уж очень по-своему всё понимает.

– Понимает, как умеет, мы тоже не сразу тебя понимали. Глеб вернулся, пойдём в дом.

Я опять помахала боевикам, которые даже не пытались прятаться, они мне улыбнулись, но Олег сделал лицо, и они исчезли.

Глеб стоял на ступеньках крыльца и улыбался, только выражение лица поменять ещё не успел и знак власти как-то опасно сверкал на галстуке, очень воинственно. Весь в чёрном, только красный пламень камня, он стоял так, что казалось, он кому-то себя демонстрирует, всю свою силу – ещё немного и взовьется грозным мечом, за которым не в состоянии уследить глазу. Я опять не позволила Олегу нести меня на руках и даже остановилась в какой-то момент, так была впечатлена позой Глеба. Шёпотом спросила Олега:

– Что-то случилось?

– Он с Амиром встречался. Катя, ты одумайся хоть на пару часов.

– Я этого… сама на ленточки.

Неожиданно Глеб засмеялся, конечно, он ведь слышал мои слова. Ослепительно улыбнувшись и помахав ему рукой, я заявила Олегу:

– Провожай командора и его жену в столовую на обед.

Как Олег удивился, смотреть не стала, быстро пошла к Глебу и кинулась ему на руки, сразу поцеловала.

– Привет, я так соскучилась, пойдём меня кормить, Олег обещал до столовой проводить.

– Проводить?

– Да, я жена командора, мне нужны провожатые.

– А я?

– А ты командор, муж.

Муж и командор ничего не понял, посмотрел на Олега, тот только плечами пожал, даже не будет пытаться меня понять, но уже хорошо, что ушли с опасного открытого пространства под защиту дома.

В столовой Олег сел на диван, а я притянула Глеба к себе, заставила сесть рядом, он не сопротивлялся, уже с интересом смотрел на меня, ясно, что я что-то придумала, осталось выяснить, чем ему это грозит. Особенно после моего заявления, что я порву Амира. Я не понимала, что ела: мысли двигались так быстро, казалось, я даже не успеваю их подумать, но уже точно знала – где-то там в моей умной голове они встанут стройными рядами и независимо от меня смогут чётко и ясно выразить всё, что собираюсь сказать. Глеб спокойно курил и ждал, иногда они переглядывались с Олегом, но ничего не говорили. Наконец, я осознала – можно говорить, закурила сигарету и спросила:

– Глеб, скажи, ты помнишь тот день, когда я ещё без сознания лежала в твоём доме?

– Я всё помню.

– Только сейчас я поняла, что полюбила тебя уже тогда, я же улыбнулась тебе, я уже видела тебя, ещё ничего не понимала умом, он ещё спал, а душа уже увидела тебя и полюбила. Тогда на тебя моя одинокая душа смотрела, она увидела твои страдающие глаза, твою боль, твою мечту.

Глеб вздрогнул, медленно взял меня за руку, едва коснулся губами.

– На самом деле я тогда тебя выбрала, в санатории только мысль появилась, а потом душа решила. Только ты долго не мог мне поверить, и всё боялся, что не сможешь меня любить, себе не верил, думал, как это – разве можно тебя любить, разве можешь ты сам любить. Поэтому нам пришлось все эти испытания пройти, закон нам помогал понять друг друга, поверить в себя.

– Катя, это ты…

– Это мы вдвоём, мы в этих испытаниях стали единым существом, всем едины, кровью, энергией, душой и телом. Ты даже захотел меня в себе носить, помнишь? Только то и остановило, что я секреты твои командорские узнаю. Небось, уже и с Самуилом обсудил?

Тот звук, который произнёс Глеб, определению не подлежит, а я быстро посмотрела на Олега и увидела статую с широко открытыми глазами – это мне и надо, молодец я. Что ж, идём дальше:

– А сначала так меня боялся, прямо ужас. Скажи мне, сколько раз ты пытался от меня сбежать?

– Катя, я…

– Мне перечислить? Мало того, что как только чуть что с энергией, так сразу бежать, совсем не думал, что я это от тоски энергию теряла, ведь ты внимания на меня никакого не обращал. Ты вспомни, какой ты был мрачный тип, увидишь, что я с Виктором или Олегом в столовой смеюсь, так сразу и разгонишь всех по делам, прямо на ходу придумаешь разных дел, только чтобы я в одиночестве сидела.

Глеб как-то странно посмотрел на Олега, а тот кивнул и очень серьёзно подтвердил:

– Постоянно, ты нас разгонял так, что было страшно с Катей оставаться. Мы тогда все дела на год вперед переделали.

– Вот-вот, букет тайно ночью поставишь на столик у кровати, и сразу бежать. Если бы я истерику не закатила, то ты бы меня в Париж никогда не повёз, а если бы не Лиза – то и в Норвегию бы никогда не поехала. Ты что думал, если драгоценностями меня увешал, рядом на командорских совещаниях поставил и всё, на этом наши отношения и закончились как мужа и жены? Сколько раз я тебя пыталась поцеловать? Только на лестнице в Париже и решился, боялся, что упаду на глазах у всех гостей, и тебе стыдно будет. Олег, ведь правда, скажи ему, только когда память потерял, тогда и увидел, какая рядом с ним женщина, жена, между прочим.

Олег смотрел на нас сияющими глазами, понял, к чему моя тронная речь, может какую мысль уловил. Глеб обнял меня и тихим голосом извинился:

– Прости меня за всё.

– Простить? Я ещё не всё сказала, у меня такой список твоих грехов, что некоторые при Олеге говорить даже нельзя.

– Каких?

Олег спросил таким голосом, что Виктор бы не смог этого пережить, ему так уже не повторить, Глеб поднял на него глаза и грозно отрезал:

– Никаких.

– Ага, никаких, Олег вот тебе и скажу, это я его…

Продолжить я не успела – Глеб мне закрыл рот ладонью, подождал минуту и уже спокойно спросил:

– Что ты задумала?

Я весело на него посмотрела и помычала, что ответить не могу. Глеб вздохнул, но деваться некуда, надо как-то выяснить, что стоит за моей выходкой, вот уж об этом мы давно не говорили, я не просто так всё вспомнила, да ещё и Олега в свидетели призвала. Он осторожно убрал свою ладонь, в полной готовности снова закрыть мне рот, если вздумаю продолжить раскрывать перед Олегом наши семейные тайны. А я засмеялась и заявила:

– Олег, передавай от меня привет Амиру.

6

Наступила напряжённая тишина, Глеб смотрел на меня тёмным взглядом, ничего хорошего не предвещавшим. А я уткнулась ему в грудь и прошептала:

– Глеб, ну Глеб, он должен понять, что шансов у него нет, никаких шансов. Я выбрала тебя навсегда, сама выбрала и добилась твоей любви. И ты должен это понять, не поддаваться на его провокации, он уже осознал, что ты не допустишь нашей встречи, поэтому и нападает, напоминает о себе, а заодно и тебя изводит. Амир должен узнать моё мнение обо всём, он же это мне доказывает, что он самый достойный теперь, в смысле самый сильный и всякое такое. Мне надо ему сказать, что он мне совсем не нужен, ни сейчас и ни когда-нибудь потом, что ему не обо мне думать надо, а о той, которую должен искать.

Глеб внимательно слушал меня, но взгляд оставался тёмным и напряжённым.

– Он услышит только меня, ты для него соперник, он воспринимает то, что ты говоришь только как информацию обо мне. Я для него интересная и полезная игрушка… не так, я для него надежда на будущее, которого у него и не было никогда – он всегда жил своим человеческим прошлым, он за него все эти столетия боролся, так правильно.

Замерла на мгновение, какая-то мысль никак не могла сформироваться, я даже головой помотала, чтобы эту мысль осознать.

– Амир же видит, какими вы стали все, только ошибается, думает, что это я, никак не понимает, что это вы сами такие, вы готовы уже были поменяться. Он свою сущность… он врос в неё, и она его теперь душит, и с дочерью из-за неё не может по-настоящему начать общаться, и жить хочет уже иначе. Только он всё это связал со мной, не понял, что он сам должен сначала измениться.

Олег задумчиво произнёс:

– Катя, это как с Аароном, только сложнее.

– Похоже ты прав, только Амир сам по себе значительно сложнее и страшнее своей болью.

Командор, наконец, вышел из своей мрачной задумчивости и спросил:

– Ты думаешь, если Амир увидит твоё… то, что ты сейчас наговорила, он сразу всё поймет?

– Не сразу, но зерно сомнения в нём уже прорастёт. Он слишком умён, он поймёт, я не просто так ему эту картинку посылаю, а ты её разрешил ему послать.

– Кровь.

– Да, Олег, кровь.

– Я…

– Глеб, я твоя, понимаешь, только твоя половинка, в тебе моя кровь, моя энергия, моя жизнь. И я тебе её отдала сама, это он тоже знает.

Взгляд Глеба посветлел, он повёл губами, и они образовали усмешку, жёсткую, решительную.

– Твоя кровь, энергия и борьба за любовь.

– Да, моя борьба за твою любовь.

– Моя.

– И твоя тоже, наша борьба за любовь. Чтобы он совсем всё понял, можно ещё что-нибудь добавить.

– Документ.

Олег что-то вспомнил, вскинул голову и посмотрел на командора, тот кивнул, и он исчез. Я вопросительно подняла глаза на Глеба и увидела ясную синеву и ослепительную улыбку – от удивления даже рот открыла, прикрылась вопросом:

– А какой документ?

– Катя, ты пугаешь меня своим умом и проницательностью.

– Вот-вот, бойся, а то думал, я только посудой могу кидаться. Запомни – страшнее женщины зверя нет, особенно когда она за свою любовь борется, попробуй только в сторону посмотреть.

– В какую сторону?

– Ни в какую.

Глеб какое-то время удивлённо смотрел на меня, потом вспомнил, что сам когда-то так мне сказал, и захохотал, обнял меня, чмокнул в макушку и, сквозь смех, произнёс:

– Ты неподражаема, да кто же с тобой сравниться может?

В столовой появился Олег с листом бумаги в руках, встал перед нами и что-то прочитал на языке Амира, я сразу его узнала по напевности звучания. Положил лист на стол и перевёл:

– Здесь говориться о госте города, вожде одного из соседних племён, живших в глухих лесах, который приехал выбрать себе жену. С этими племенами жители города старались не враждовать, слишком они были сильны и таинственны, о них практически ничего не было известно, как и о судьбе тех женщин, которых вожди выбирали себе в жены. И женщин они выбирали странно – просто ходили по улицам, смотрели, иногда брали за руку, а потом указывали на кого-нибудь и забирали с собой. Правда, выкуп платили большой, поэтому никто не спорил, да и опасно было спорить.

– То есть они энергию у этих женщин проверяли, раз за руку брали?

– Видимо они искали свою энергетическую половину.

– Но ведь его дочь – человек, значит, он тоже был человеком и жён они выбирали из людей. Как это? Он же не из вашего мира, он потом таким стал, чтобы свою дочь спасти. Тогда кто он? Значит, он уже тогда сам был непонятно кто?

Олег покачал головой, я задала слишком много вопросов, чтобы он смог хотя бы на один успеть ответить. Ответил Глеб:

– Это могли быть люди, которые уже тогда управляли энергией, понимали её и пользовались своими возможностями. Поэтому их никто и не мог победить.

– А куда они потом делись? Ведь с их возможностями они должны были жить вечно, ну долго, то есть, раз их невозможно было победить…

– Болезнь.

Олег положил ладонь на лист бумаги и повторил:

– Их всех уничтожила болезнь Мари, она последняя в их роду, единственная из всего народа.

Я даже руками взмахнула, вот оно объяснение – она не только его дочь, она единственный чистый представитель его народа! Остались только они, но Амир уже не настоящий, вирус сделал его великим и почти бессмертным, но его кровь уже не человеческая. Он её никогда не обратит, она последняя из древнего таинственного народа, который уже в те века умел управлять энергией. И она умеет ею управлять – не захотела уезжать и всё, пожалуйста вам, сразу потеря сознания. А что будет дальше, когда она осознает себя?

– Катя, не выходи из дома. Андрей пост один, Олег…

– Глеб, подожди, дай мне сказать!

– Катя.

– Я всё понимаю, и никуда не буду выходить, пусть будет пост этот, только дай мне сказать!

Глеб мрачно посмотрел, а Олег тоже вскинул на меня строгие глаза. Я решительно поднялась и заявила:

– Мне нужно с Амиром поговорить! Глеб, пусть мои слова Олег ему пошлёт! Вместе с той картинкой, как сопроводительное письмо.

Металлическим голосом командор спросил:

– И что ты ему хочешь сказать? Он сейчас весь мир перевернёт, только чтобы тебя вместе с Мари забрать. Ты человек, и ты передала ей свою энергию, значит, ты для неё энергетическая половина. Поэтому он и не настаивает, чтобы забрать Мари. При тебе она восстанавливается. Как человек, умеющий управлять энергией.

Я тяжело опустилась на стул, Глеб прав – если Мари умеет управлять энергией, а судя по документу должна уметь, освободившись от своей болезни она вспомнит свои навыки. Уже вспомнила, решила не уезжать и заставила себя потерять сознание. Хотя почему, почему мы сразу обвинили маленькую девочку в злостных намерениях? А может она просто не хотела уезжать?

– Глеб, ты меня послушай, потом решишь, отправлять моё послание Амиру или нет.

Желваки прошли раздражённой волной, он плотно сжал губы, но видимо война с Амиром могла подождать несколько минут, и он кивнул головой.