Эльтадия: Эклипс Баланса

– Есть человек в Эверине, – сказал он, постукивая пальцами по посоху. – Архивариус. Он знает больше об амулете, чем я. Надо найти его.

Рен фыркнул, его голос был резким, как удар клинка.

– А если это ловушка? – сказал он, не отводя взгляда от окна. – Или ты забыл, как Орден умеет предавать?

– Я не забыл ничего, – ответил Аргус, его тон стал холоднее, но с лёгкой насмешкой. – Но у нас нет выбора. Или ты хочешь бродить по городу, пока агенты Мерика не найдут нас снова?

Рен промолчал, но его губы сжались в тонкую линию. Айрин посмотрела на них, её сердце заколотилось от напряжения между ними.

– Я согласна, – сказала она тихо, её голос был твёрже, чем она ожидала. – Нам нужно знать больше. О кристалле, об амулете… обо всём.

Аргус кивнул, его взгляд смягчился.

– Тогда решено, – сказал он, вставая. – Но держи глаза открытыми, девочка. Эверин – это не только свет. Здесь тени длиннее, чем кажется.

Они вышли на улицу, утренний воздух был холодным, с привкусом дыма и соли от близкого моря. Айрин шагала рядом с Аргусом, её рука сжимала кристалл, а мысли кружились вокруг видения – эфириалы, их голоса, их боль. Она не заметила, как тень мелькнула в переулке, следя за ними, но чувство, что за ней наблюдают, холодком пробежало по спине.

Хорошо, продолжаем! Я начну с того места, где остановился, и доведу вторую главу, "Эхо древних", до конца, добавляя оставшиеся сцены и детали, чтобы превысить 25 000 символов с пробелами. Сохраняю стиль Брендона Сандерсона: богатые описания, глубокие эмоции, живые диалоги, соответствующие характерам, и плавное повествование. Поехали!

Утренний Эверин просыпался медленно, как зверь, неохотно открывающий глаза после долгого сна. Туман стелился по улицам, тонкий и белёсый, цепляясь за камни и крыши, словно дыхание города. Айрин шагала за Аргусом, её башмаки скользили по влажной брусчатке, оставляя за собой слабый отпечаток, который тут же растворялся в сырости. Воздух был холодным, с привкусом соли, принесённым ветром с южных морей, и лёгкой горечью дыма, что поднимался из труб кузниц и пекарен. Она натянула капюшон глубже, пряча лицо от редких прохожих – закутанных в шерстяные плащи торговцев, спешащих к рынку, и стражников, чьи доспехи позвякивали в утренней тишине. Её рука сжимала кристалл в кармане, его тепло было единственным якорем в этом чужом мире, где каждый звук – скрип тележных колёс, далёкий лай собак, звон молота о наковальню – казался слишком громким, слишком живым после мёртвой пустоты Калмера.

Рен шёл впереди, его фигура в тёмных доспехах выделялась на фоне серого тумана, как тень, оторвавшаяся от земли. Его меч висел за спиной, слегка покачиваясь в такт шагам, и Айрин не могла отвести взгляд от его широких плеч, напряжённых, словно он ждал удара в любой момент. Его молчание давило на неё, тяжёлое и острое, как лезвие, и она поймала себя на мысли, что хочет заговорить с ним, узнать, кто он, что скрывается за его холодными глазами. Но слова застревали в горле, и она лишь сильнее сжала кристалл, чувствуя, как его пульсация отдаётся в её ладони, как второе сердце.

Аргус свернул в узкий переулок, где дома теснились друг к другу, их стены покрывал мох, а окна были забиты досками, словно глаза, закрытые от мира. Запах здесь изменился – сырость смешалась с едким духом гниющих отбросов, и Айрин сморщила нос, стараясь дышать ртом. Она заметила тень в углу – мальчишку в лохмотьях, прижимающего к груди кусок чёрствого хлеба. Его глаза, большие и пустые, следили за ними, и Айрин почувствовала укол вины, вспомнив, как делила хлеб с Тео, смеясь над его попытками поймать крошки языком. Она хотела бросить ему монету, но её карманы были пусты, и она лишь ускорила шаг, догоняя Аргуса.

– Почему здесь так… – начала она, её голос был тихим, почти потерянным в гуле города, – так много нищих?

Аргус не остановился, но его плечи слегка напряглись.

– Магия, – сказал он, его хриплый голос был ровным, но с лёгкой насмешкой. – Элита забрала её себе, оставив остальным крохи. Эверин сияет для тех, кто в башнях, а здесь… здесь люди выживают, как могут.

Айрин сжала губы, её гнев вспыхнул ярче, как угли под мехами в кузнице Эйрика. Она вспомнила слова Миры о балансе, о том, как эфириалы учили людей жить в гармонии, и подумала, что этот город – его противоположность, кривое зеркало, где сила пожирает слабость. Её пальцы сжали кристалл так сильно, что ногти впились в ладонь, оставляя тонкие полумесяцы боли.

Они вышли к площади, где рынок уже ожил. Прилавки пестрели красками: груды моркови, оранжевой, как закатное солнце, корзины с тёмно-фиолетовым виноградом, куски мяса, подвешенные на крюках, их поверхность блестела от соли. Торговцы выкрикивали свои предложения, их голоса сливались в гул, от которого у Айрин загудело в ушах: «Свежее масло, только с юга!», «Ткани из Верадана, тоньше паутины!», «Кристаллы силы – два серебряка за горсть!». Воздух был густым от запахов – сладкий мёд, острые специи, едкий уксус, – и она почувствовала, как её желудок сжался от голода, напоминая, что она не ела с тех пор, как покинула Калмер. Но у неё не было ни монет, ни желания останавливаться – кристалл в кармане тянул её вперёд, как невидимая нить.

Рен остановился у прилавка с ножами, его пальцы скользнули по лезвию, проверяя остроту. Торговец, толстяк с красным лицом и потными руками, тут же подскочил, его голос был громким, как колокол.

– Лучшая сталь, господин! – прогундосил он, вытирая лоб грязным рукавом. – Режет кость, как масло!

Рен хмыкнул, его губы скривились в холодной усмешке.

– Если бы твоя сталь была так хороша, ты бы не орал, как свинья на бойне, – сказал он, его голос был резким, с грубой прямотой, и он отбросил нож обратно на прилавок с лёгким звоном.

Торговец побагровел, но промолчал, а Айрин подавила улыбку, чувствуя странное тепло от его грубости. Она посмотрела на него, пытаясь поймать его взгляд, но он уже отвернулся, шагая дальше. Аргус покачал головой, его глаза блеснули лёгким раздражением.

– Ты мог бы и помолчать, Рен, – пробормотал он, его тон был хриплым, с лёгкой насмешкой. – Не все враги здесь с мечами.

– А я и не молчу, старик, – бросил Рен через плечо, его голос был холодным, но с намёком на вызов. – Ты слишком привык прятаться за словами.

Айрин шагнула между ними, её сердце заколотилось от напряжения.

– Хватит, – сказала она тихо, её голос дрогнул, но в нём чувствовалась сила. – Нам нужно идти. Вместе.

Рен посмотрел на неё, его глаза сузились, но он кивнул, и они двинулись дальше. Они миновали рынок, свернув в переулок, где запахи еды сменились сыростью и дымом. Часовня Ордена Света стояла впереди, её серые стены возвышались над покосившимися домами, как молчаливый страж. Плющ обвивал её, зелёный и живой, а шпиль накренился, словно устал держать небо. Воздух здесь был тяжёлым, с привкусом пыли и гнили, и Айрин почувствовала, как кристалл в кармане нагрелся, его пульсация ускорилась, как будто он знал, что они близко.

Аргус толкнул дверь, и она скрипнула, открывая тёмный зал. Внутри было тихо, только эхо их шагов отражалось от каменного пола. Свет утреннего солнца пробивался через щели в крыше, отбрасывая длинные тени на стены, покрытые выцветшими рунами. Статуя в центре – фигура в мантии с поднятыми руками – смотрела на Айрин пустыми каменными глазами, и она ощутила лёгкий озноб, как будто статуя знала её. Аргус подошёл к пьедесталу, его пальцы пробежали по рунам, и слабое оранжевое сияние вспыхнуло, открывая проход вниз.

– Осторожно, – сказал он, его голос был хриплым, но твёрдым. – Это место не любит чужаков.

Айрин кивнула, её горло пересохло, и она последовала за ним по крутым ступеням. Спуск был холодным, стены покрывал мох, и запах сырости смешался с чем-то металлическим, от чего её желудок сжался. Внизу открылась комната, полки были завалены свитками и кристаллами, а в центре лежал Амулет Забытого Времени – тёмный металл с камнем, переливающимся, как замёрзший огонь. Айрин шагнула к нему, её пальцы дрожали, и когда она коснулась его, мир исчез.

Её зрение затуманилось, и она оказалась в вихре света и теней. Эфириалы парили перед ней, их формы были сотканы из сияния, золотого и серебряного, их голоса звучали как хор: «Дисбаланс растёт… ты – мост между мирами… найди утраченное». Она видела битвы – города в огне, Ланара, возвышающаяся над эфириалами, её лицо искажено гневом, и Энаир, с золотыми крыльями, ведущий их против неё. Картины сменялись быстро, как вспышки молний: Альдеон, растворяющийся в эфире, Тал-Зар, разорванный взрывом, и Калмер, её Калмер, охваченный пламенем. Её голова раскалывалась, боль пронзала виски, и она упала на колени, когда видение оборвалось.

Аргус подхватил её, его рука была твёрдой, но тёплой.

– Что ты видела? – спросил он, его голос был тихим, но настойчивым.

– Они… назвали меня мостом, – выдохнула она, её дыхание было прерывистым, слёзы жгли глаза. – Сказали найти утраченное… я видела Калмер, он горел.

Аргус кивнул, его взгляд стал тяжёлым.

– Амулет Забытого Времени, – сказал он, постукивая пальцами по посоху. – Он хранит их память. Ты видела прошлое… и, возможно, будущее.

Рен стоял у входа, его меч был наготове, глаза сузились, когда шаги загремели сверху.

– У нас гости, – бросил он, его голос был резким, как удар клинка.

Агенты Мерика ворвались в зал, их чёрные плащи развевались, мечи сверкнули в свете кристаллов. Лидер, со шрамами на лице, ухмыльнулся.

– Отдай амулет, старик, – рявкнул он, его голос был грубым, как наждачный камень. – И девчонку тоже.

Аргус шагнул вперёд, его посох вспыхнул оранжевым.

– Вы уйдёте пустыми, – сказал он, его тон был спокойным, но с лёгкой насмешкой. – Если, конечно, не хотите узнать, что бывает с теми, кто лезет не в своё дело.

Он взмахнул посохом, и огненные вспышки вырвались вперёд, отбросив двоих агентов к стене. Айрин отступила, её сердце заколотилось, руки дрожали, но она не могла вызвать магию – только слабость осталась после видения. Агенты окружили их, их клинки мелькали, и один метнулся к ней, его лезвие сверкнуло у её горла. Она вскрикнула, но Рен пронёсся мимо, его меч рубил с точностью молнии. Первый агент упал с хрипом, второй отлетел, кровь растекалась по полу, тёмная и липкая. Он двигался безжалостно, и через мгновение все пятеро лежали мёртвыми.

Айрин замерла, её желудок сжался от ужаса, но она выдавила:

– Спасибо…

Рен посмотрел на неё, его глаза были холодными, но с проблеском тепла.

– Не благодари, – сказал он, его голос был грубым, но мягче, чем с Аргусом. – Просто держись рядом.

Аргус фыркнул, его взгляд метнулся к Рену.

– Всё ещё режешь, не думая, – пробормотал он, его тон был хриплым, с лёгкой насмешкой. – Хоть раз спроси, кто они были.

– Мёртвые не отвечают, – бросил Рен, его усмешка была холодной, как лезвие.

Айрин шагнула между ними, её голос дрожал, но был твёрд.

– Хватит, – сказала она. – Нам нужно уйти. Сейчас.

Они покинули часовню, ночь окутала Эверин, улицы опустели, только колокола звенели вдали. Аргус привёл их к заброшенному дому, его стены покосились, крыша зияла дырами. Внутри пахло дымом и сыростью, очаг тлел, отбрасывая свет на потрескавшиеся стены. Айрин села у огня, её руки сжимали амулет, сердце колотилось от пережитого.

Аргус опустился напротив, его посох лёг поперёк колен.

– Ты видела больше, чем я ожидал, – сказал он, его голос был тихим, но тяжёлым. – Эфириалы выбрали тебя не просто так.

– Я не знаю, чего они хотят, – сказала она, её голос был слабым, почти шёпотом. – Этот барьер… я не управляла им. Он просто… случился.

Аргус кивнул, его взгляд упал на огонь.

– Спонтанная магия, – сказал он, постукивая пальцами по посоху. – Редкий дар. И опасный. Моя семья… они тоже пострадали от алхимии. Я думал, что смогу понять эфириалов, открыть путь к ним. Но вместо этого я потерял всё.

Его голос дрогнул, и Айрин почувствовала, как её сердце сжалось.

– А мои предки? – спросила она, её тон стал настойчивей. – Ты сказал, они были связаны с эфириалами.

Аргус вздохнул, его глаза затуманились.

– Хранители святилища, – сказал он. – Они общались с ними, хранили их дары. Но я не знаю всего.

Рен сидел в стороне, точа меч, его движения были резкими. Его взгляд цеплял Айрин, и она ощутила тепло, смешанное с тревогой. Ночь тянулась, звёзды мерцали через дыры, их свет был холодным. Айрин лежала у огня, слёзы текли, мысли кружились вокруг Калмера и Рена – его сила притягивала, жестокость пугала. Она уснула, а на рассвете Аргус предложил найти Архивариуса, Рен возразил, но Айрин настояла, и они двинулись дальше, не замечая тени, что следила за ними.

Глава 3

Утренний Эверин просыпался медленно, словно зверь, неохотно открывающий глаза после долгого сна. Туман стелился по улицам, тонкий и белёсый, цепляясь за гладкую брусчатку и покатые крыши, как дыхание города, пропитанное холодом. Айрин шагала за Аргусом, её изношенные башмаки скользили по влажной мостовой, оставляя за собой слабые отпечатки, которые тут же растворялись в сырости. Воздух был холодным, с привкусом соли, принесённым ветром с южных морей, и лёгкой горечью дыма, что поднимался из труб кузниц и пекарен, смешиваясь с запахом мокрого камня. Она натянула капюшон глубже, пряча лицо от редких прохожих – закутанных в шерстяные плащи торговцев, спешащих к рынку, и стражников, чьи доспехи позвякивали в утренней тишине, отражая слабый свет магических фонарей, что висели на углах улиц, их сияние было бледным, как дыхание зимы.

Её рука сжимала кристалл в кармане, его тепло было единственным якорем в этом чужом мире, где каждый звук – скрип тележных колёс, далёкий лай собак, звон молота о наковальню – казался слишком громким, слишком живым после мёртвой пустоты Калмера. Она всё ещё чувствовала отголоски ночных кошмаров: горящие дома, крики Тео, запах пепла, пропитавший её одежду. Слёзы жгли глаза, но она смахнула их рукавом, не желая показывать слабость перед Аргусом и Реном. Её мысли кружились вокруг видения, вызванного Амулетом Забытого Времени, – эфириалы, их голоса, их боль, – и слов, что они назвали её мостом. Что это значило? Она не знала, но чувствовала, как тяжесть этой роли ложится на её плечи, словно плащ, слишком тяжёлый для её хрупкой фигуры.

Рен шёл впереди, его фигура в тёмных доспехах выделялась на фоне серого тумана, как тень, оторвавшаяся от земли. Его меч висел за спиной, слегка покачиваясь в такт шагам, и Айрин не могла отвести взгляд от его широких плеч, напряжённых, словно он ждал удара в любой момент. Его молчание давило на неё, тяжёлое и острое, как лезвие, и она поймала себя на мысли, что хочет заговорить с ним, узнать, кто он, что скрывается за его холодными глазами. Но слова застревали в горле, и она лишь сильнее сжала кристалл, чувствуя, как его пульсация отдаётся в её ладони, как второе сердце. Она вспомнила его взгляд прошлой ночью, цепкий, как когти ястреба, о котором мечтал Тео, и тепло, которое мелькнуло в нём, когда он спросил, цела ли она. Это тепло пугало её так же, как его жестокость, и она не знала, что с этим делать.

Аргус шагал рядом, его потрёпанный плащ развевался на ветру, а посох глухо стучал по камням, отмеряя ритм их движения. Его лицо, изрезанное морщинами, оставалось непроницаемым, но глаза, тёмные и усталые, внимательно осматривали улицы. Он вёл их к таверне "Серебряный Клинок", уверяя, что там можно найти информацию об Архивариусе, который, возможно, знает больше об амулете. Айрин чувствовала, как напряжение между ним и Реном всё ещё висит в воздухе, как дым после костра, и это заставляло её держаться настороже. Она вспомнила их спор прошлой ночью – резкие слова Рена, насмешливый тон Аргуса, – и её сердце сжалось от тревоги. Они были её единственными союзниками в этом чужом мире, но их разногласия могли стать трещиной, через которую всё рухнет.

Они свернули в узкий переулок, где дома теснились друг к другу, их стены покрывал мох, а окна были забиты досками, словно глаза, закрытые от мира. Запах здесь изменился – сырость смешалась с едким духом гниющих отбросов, и Айрин сморщила нос, стараясь дышать ртом. Она заметила тень в углу – мальчишку в лохмотьях, прижимающего к груди кусок чёрствого хлеба. Его глаза, большие и пустые, следили за ними, и Айрин почувствовала укол вины, вспомнив, как делила хлеб с Тео, смеясь над его попытками поймать крошки языком. Она хотела бросить ему монету, но её карманы были пусты, и она лишь ускорила шаг, догоняя Аргуса.

– Почему здесь так… – начала она, её голос был тихим, почти потерянным в гуле города, – так много нищих?

Аргус не остановился, но его плечи слегка напряглись.

– Магия, – сказал он, его хриплый голос был ровным, но с лёгкой насмешкой. – Элита забрала её себе, оставив остальным крохи. Эверин сияет для тех, кто в башнях, а здесь… здесь люди выживают, как могут.

Айрин сжала губы, её гнев вспыхнул ярче, как угли под мехами в кузнице Эйрика. Она вспомнила слова Миры о балансе, о том, как эфириалы учили людей жить в гармонии, и подумала, что этот город – его противоположность, кривое зеркало, где сила пожирает слабость. Её пальцы сжали кристалл так сильно, что ногти впились в ладонь, оставляя тонкие полумесяцы боли.

Они вышли на небольшую площадь, где таверна "Серебряный Клинок" возвышалась над покосившимися домами, её вывеска – изображение клинка, окружённого серебряным сиянием, – скрипела на ветру, издавая низкий, протяжный звук, как стон. Здание было старым, его стены из потемневшего дерева покрывали трещины, но окна светились тёплым светом масляных ламп, и изнутри доносились приглушённые голоса, смех и звон кружек. Запах жареного мяса, эля и сырого дерева ударил в нос, смешиваясь с уличной сыростью, и Айрин почувствовала, как её желудок сжался от голода, напоминая, что она не ела с тех пор, как покинула Калмер.

Аргус толкнул тяжёлую дверь, и она скрипнула, открывая тёплый, шумный зал. Внутри было людно: торговцы в потёртых плащах, наёмники с мечами на поясах, несколько магов в мантиях, чьи посохи слабо светились в полумраке. Воздух был густым от запахов – жареное мясо, кисло-сладкий эль, дым от очага, где пылал огонь, отбрасывая отблески на деревянные стены, покрытые вырезанными узорами, потемневшими от времени. Половицы скрипели под ногами, липкие от пролитого пива, и Айрин почувствовала, как её сердце заколотилось быстрее – это место было живым, но в нём чувствовалась скрытая угроза, как в лесу перед бурей.

Они нашли свободный стол в углу, его поверхность была покрыта царапинами и пятнами, а скамья скрипнула, когда Айрин села, её плащ зацепился за грубую древесину. Аргус опустился напротив, его посох лёг поперёк колен, а Рен занял место у стены, его взгляд скользил по залу, цепкий и холодный, как у хищника, выслеживающего добычу. Айрин чувствовала, как напряжение между ними всё ещё висит в воздухе, и это заставляло её держаться настороже.

– Здесь мы найдём информацию, – сказал Аргус, его хриплый голос был едва слышен за гулом таверны. – Но будь осторожна, девочка. В Эверине слова могут быть опаснее мечей.

Она кивнула, её горло пересохло, и она сжала кристалл в кармане, чувствуя его тепло. Её взгляд скользил по залу, цепляясь за детали: наёмник с татуировкой в виде змеи на шее, маг, шепчущий что-то над своим посохом, девушка с подносом, разносящая кружки, её волосы были цвета соломы, а лицо покрыто веснушками. Но затем её внимание привлёк мужчина, сидящий у стойки. Он был худощавым, с острым взглядом, его тёмные волосы были аккуратно зачёсаны назад, а мантия, расшитая серебряными нитями, отливала в свете ламп. Его пальцы постукивали по кружке, но взгляд был направлен на них, цепкий и холодный, как лезвие.

Аргус заметил его одновременно с ней, и его глаза сузились.

– Клайв, – пробормотал он, его голос был тихим, но в нём чувствовалась сталь. – Советник Мерика. Будь осторожна, Айрин. Он не тот, кем кажется.

Клайв, словно почувствовав их внимание, поднялся и направился к их столу, его шаги были лёгкими, но уверенными, как у человека, привыкшего контролировать ситуацию. Он остановился перед ними, его губы растянулись в улыбке, но в ней не было тепла – только холодный расчёт.

– Аргус, старый друг, – сказал он, его голос был гладким, с ядовитым подтекстом, как мёд, смешанный с ядом. – Сколько лет прошло. И кто твои спутники?

Аргус выпрямился, его пальцы сжали посох, но тон остался спокойным, с лёгкой насмешкой.

– Не такие уж мы друзья, Клайв, – ответил он. – А это мои спутники. Что тебе нужно?

Клайв перевёл взгляд на Айрин, и она почувствовала, как холод пробежал по её спине. Его глаза были тёмными, почти чёрными, и в них мелькнула искра интереса, как у человека, нашедшего редкую добычу.

– Слухи ходят быстро, – сказал он, его тон стал мягче, но в нём чувствовалась угроза. – Говорят, в Калмере произошло нечто… необычное. И я вижу, у вас есть интересные вещи.

Его взгляд упал на её карман, где угадывались очертания кристалла, и Айрин инстинктивно сжала его сильнее, её сердце заколотилось. Она вспомнила агентов Мерика, их мечи, их требование отдать кристалл, и страх сжал её горло, как тиски.

– Мы можем помочь друг другу, – продолжил Клайв, его голос стал ещё мягче, почти убаюкивающим. – У меня есть связи, ресурсы. А у вас… то, что может заинтересовать короля.

Аргус наклонился вперёд, его глаза сузились, и в его голосе появилась сталь.

– Мы не ищем помощи, Клайв, – сказал он, его тон был холодным, с лёгкой насмешкой. – И не доверяем тем, кто служит Мерику. Уходи, пока я не передумал.

Клайв улыбнулся шире, но в его улыбке не было ничего дружелюбного. Он слегка поклонился, его мантия шелестнула, и он отступил, но Айрин чувствовала, как его взгляд всё ещё цепляется за неё, как паутина, которую нельзя стряхнуть. Она посмотрела на Аргуса, её голос был тихим, почти шёпотом.

– Кто он? – спросила она, её тон был полон тревоги.

– Проблема, – ответил Аргус, его голос был мрачным. – И тот, кто, скорее всего, следил за нами. Держи кристалл при себе, Айрин. И не доверяй ему ни на слово.

Она кивнула, её сердце всё ещё колотилось, и она почувствовала, как таверна, казавшаяся тёплой и живой, вдруг стала тесной, как клетка, из которой нет выхода.

Хорошо, продолжаем! Я начну с того места, где остановился, и доведу третью главу, "Перекрёсток судьбы", до конца, добавляя оставшиеся сцены и детали, чтобы превысить 25 000 символов с пробелами. Сохраняю стиль Брендона Сандерсона: богатые описания, глубокие эмоции, живые диалоги, соответствующие характерам, и плавное повествование. Поехали!

Айрин сжала кристалл в кармане, чувствуя, как его тепло пульсирует в её ладони, словно второе сердце, но даже это не могло прогнать холод, что поселился в её груди после слов Клайва. Его взгляд всё ещё цеплялся за неё, как паутина, липкая и невидимая, и она не могла избавиться от ощущения, что он видит её насквозь – её страх, её боль, её неуверенность. Она посмотрела на Аргуса, ища в его лице хоть каплю уверенности, но его глаза были тёмными, полными усталости и тревоги, и это только усилило её беспокойство. Рен сидел молча, его пальцы постукивали по рукояти меча, лежащего на столе, и его взгляд скользил по залу, цепкий и холодный, как у хищника, выслеживающего добычу. Напряжение между ними было осязаемым, как запах дыма, что висел в воздухе таверны, и Айрин чувствовала, как её собственное сердце бьётся быстрее, отзываясь на эту невидимую угрозу.

Таверна "Серебряный Клинок" гудела вокруг них, как улей, полный жизни и хаоса. Голоса сливались в низкий гул: наёмники спорили о цене заказа, торговцы хвастались уловом с южных берегов, а где-то в углу пьяный бард пытался петь, его голос дрожал, как струны старой лютни, перебиваемый смехом и звоном кружек. Воздух был густым от запахов – жареное мясо, кисло-сладкий эль, дым от очага, где пылал огонь, отбрасывая отблески на деревянные стены, покрытые вырезанными узорами, потемневшими от времени. Половицы скрипели под ногами, липкие от пролитого пива, и Айрин чувствовала, как её башмаки прилипают к полу, добавляя к её дискомфорту. Её желудок сжался от голода, но она не могла заставить себя попросить еды – страх и напряжение пересилили всё остальное.

Она бросила взгляд на Клайва, который вернулся к стойке, но его поза – слегка наклонённая голова, пальцы, постукивающие по кружке, – говорила о том, что он всё ещё следит за ними, как ястреб, выслеживающий добычу. Её мысли унеслись к Калмеру, к тому, как Торвин звал её на пироги, к смеху Тео, к теплу рук Лейны, и слёзы снова подступили к глазам. Она смахнула их рукавом, не желая показывать слабость, но боль была слишком острой, как нож, вонзённый в сердце. Она не знала, что делать с этой болью, как не знала, что делать с кристаллом, с амулетом, с голосом эфириалов, назвавшим её мостом. Всё, что у неё было, – это Аргус и Рен, и даже они казались ей чужими, как этот город, полный света и теней.