скачать книгу бесплатно
Вскоре она и мамка зашли в кирпичное здание и заглянули в отдел одежды и обуви – небольшое помещение, завешанное вещами. Продавщицей оказалась знакомая мамки. В Гербере все хоть сколько-то знали друг друга, за исключением Эгины. Продавщица немало знала о её папаше и родственниках от своего сынка – дружка Лекса, но не спешила распространяться заглянувшим к ней. Мамка стала рассказывать ей, почему она с дочкой приехала в Герберу, а та смотрела на них, как на привидений.
– А он никому денег не должен? – спрашивала продавщица о папаше.
– Да нет, – бесхитростно отвечала мамка, даже и не думая, что поставленный вопрос может означать обратное. Эгина же насторожилась, меряя резиновые сапоги возле прилавка.
– А он ничего не принимает? – смотрела на её мамку, как удав на кролика, знакомая.
– Пьёт он.
– А он адекватный?
– Ну, спьяну всякого наговорить может, – покупательница переключилась на обувь. Выбора практически не было, и они с дочкой купили то, что налезало на ногу, несмотря на неподходящий внешний вид.
– Хорошо, что сами живы, – вместо «Спасибо за покупку», сказала им вслед продавщица. Эгина понимала, что по деревне могут ходить слухи о их болезнях, но фраза, на её взгляд, всё равно прозвучала странно. Купив куру и печенье, и выйдя на улицу, дочка обратила внимание мамы на выражение продавщицы: «Обычно ведь больному говорят о здоровье. «Хорошо, что поправились», например. Похоже, она знает больше нас о наших «болезнях». Лекс с нашим папашей часто созванивается и наверняка дружку своему всё пересказывает, а тот мамке своей». Эгинина мама согласилась с дочкой.
Пульс Эгины прыгал всю прогулку и успокоился только дома, когда она спокойно посидела, и попила чая. Злоупотреблять лекарствами Эгине не хотелось. Желая разобраться в том, что с ней произошло на самом деле, она, передохнув, отправилась в библиотеку, полистать медицинские книги. Мамка пошла с ней, за компанию.
Прежде всего Эгина посмотрела расшифровку анализа крови, про который врачиха сказала только «Зелени больше есть надо», и обнаружила, что у неё понижен уровень фермента отвечающего за расщепление фосфора, словно она ела слишком много фосфорсодержащих продуктов и израсходовала его.
Эгина почитала о недостатке и переизбытке фосфора в организме. Симптомы хронического отравления им совпадали с симптомами её «холецистита»: приступы тошноты и рвоты продолжительностью около суток, пара суток на стабилизацию состояния, два-три дня ложно-благополучного состояния и снова приступ.
– Допустим, в отраву входил фосфор. Где его можно взять и почему именно его? Проще всего достать? – тихо проговорила Эгина, сидя с мамкой в читальном зале. Она взяла энциклопедический справочник по химии и посмотрела раздел «Применение в быту». Там её взгляд упад на две надписи: «Спичечные коробки» и «Крысиная отрава».
– Отрава для крыс, – прошептала Эгина маме, – Её в любом хозяйственном магазине купить можно. Конечно, меня будет постоянно тошнить и рвать, если подмешать такое. А у тебя рези в желудке были, – она пересмотрела ещё несколько книг и нашла симптомы отравления таким ядом, – Тут и остальное, как у меня: и одышка, и головокружение, и координация нарушенная… У тебя ведь тоже координация нарушилась, – дочка давно заметила, что мамка не может пройти ровно по прямой линии, а сама она едва не теряла равновесие на лестнице, – Ясное дело, что не весь пакет на раз высыпал… высыпали, а по щепотке, вот и создалась видимость болезни… Так и что теперь делать будем? Обратно приедем, снова подсыпать начнут, чтобы как крыс вытравить.
Мамка задумчиво промолчала. Тут Локлир перебил рассказчицу: «Постой. Крысиная?! Извини, но мне кажется, она слишком сильная. Если тебе и подсыпали какую-то отраву, то другую».
– Я тоже так думала, но она самая доступная. Зачем химичить, если можно сходить в хозяйственный магазин? Лок, подумай сам, какая доза достаётся крысе при её массе тела, и какая доставалась мне. Она полный рот набьёт, а мне – незаметная щепотка. Симптомы получались гораздо слабее. Да и у крысы нет лекарств, чтобы их ослабить, – обосновала свою точку зрения собеседница.
– Ну, если по массе прикинуть, то… есть вероятность, что и отрава и крысиная могла быть, – не отмёл её версию Локлир, – И, что потом?
Эгина продолжила. Она сдала книги библиотекарю и вместе с мамкой вышла на улицу: «Так что делать-то будем?» – снова спросила дочка.
– Ну, можно воду на экспертизу сдать. Наличие фосфора должно подтвердиться.
– Ну, допустим, подтвердится. А кто поверит, что мы не сами его в воду насыпали?
Мама снова задумалась.
– Ладно, дома решим, – не торопила её с ответом Эгина. Им обеим нужно было собраться с мыслями.
– Глотнём чая и погуляем по соседней улице? – предложила дочка. Так и сделали. Неспешная прогулка успокаивала и помогала привести мысли в порядок. Тем ни менее, после неё, никакое решение пока так и не было принято. Вернувшись в дом, мамка рассказала сестре о том, что ей с дочкой удалось узнать.
– Ну, что ты! – не поверила та или сделала вид, что не верит, – Холецистит и гастрит у вас обеих.
Гостьи остались при своём мнении. Переубедить хозяйку дома им не удалось. На вопрос «Что теперь делать?» они получили ответ: «Двенадцать лет у меня в гостях не бывали – двенадцать месяцев теперь гостите. За это время денег накопите, да и уйдёте на съёмную квартиру, если вам в своей мешают». Тётя пообещала то, чего не собиралась выполнять – предоставлять жильё на год.
– На год у тебя остаться? – переспросила мамка Эгины.
– А что? Вы мне не мешаете, – подтвердила, что она правильно её поняла, тётя, – С ремонтом мне поможете. Мои ж делать ничего в доме не хотят.
Это был очень хороший вариант. Побеседовав с тётей, Эгина и её мамка поднялись в свою комнату.
– Давай, так и сделаем, – попросила дочка.
– Посмотрим, – ещё не решила мама, – Если мы за полгода ни разу в квартире не появимся, они нас выпишут. Они же этого и добиваются.
– А мы оплату вносить будем. Я квитанции за последние месяцы прихватила, номера счетов на них есть, – Эгина позаботилась об этом заранее, потому что в квартире постоянно ходили разговоры, кого и как выписать.
– Хорошо, – согласилась мама, – Но никому пока об этом говорить не будем, в первую очередь горожанам. Пусть думают, что мы отдыхаем. Надо деньги начинать копить, никаких лишних трат.
Эгина не спешила радоваться, боясь, что она ещё может передумать.
– Надо бы до своего дома сходить, посмотреть, что наш там вообще настроил, – подумала вслух мамка, – Но это уже не сегодня, – ей не сиделось без дела в комнате и она ушла к сестре, в огород. Эгина могла видеть в окно их обеих. Сидеть одной в доме ей было нескучно. На площадке между комнат стояли коробки с книгами. Тёте приходил каталог книжного магазина, и она покупала всё без разбора, на что только хватало денег. Эгина взяла энциклопедию трав.
Несмотря на то, что книга была довольно толстой, она уже вскоре вышла на улицу. Её мама заметила, что настроение у неё испортилось.
– Папаша звонил, – объяснила дочка причину своего появления, – Сказал, что мы от него сбежали и опозорили перед всей деревней и знакомыми. По-сволочному поступили и грязью облили, говорит. Ну, это вкратце.
Мамка возмущённо ахнула: «Не бери трубку больше, не расстраивайся. Если ещё раз позвонит, я сама с ним говорить буду». Разговор невольно и дальше пошёл о папаше. Тётя принялась рассказывать, что он и раньше жаловался на их плохое отношение к нему: «Одна мол работать не хочет и в доме ничего не делает, только харю давит целыми днями, как кабачок на грядке», – это относилось к Эгине. «Давить харю» означало «Крепко долго спать».
– А ты варишь, как поросёнку и не стираешь ему, – сказала тётя про мамку Эгины, но нисколько не удивила обеих, – Он тебя даже по имени не называл в последнее время, всё «Эта», да «Эта»».
Мама начала доказывать, что его слова – неправда, хотя это совершенно не требовалось. Эгина хотела бы прервать её, но считала перебивать некрасивым. Послушав немного её с тётей, она удалилась в дом. Через некоторое время к ней, на второй этаж, поднялась её мамка. Дочка сидела с книгой: «Так что, не станем домой возвращаться?» – надеялась она.
– Не станем, – твёрдо решила-таки мама, чем очень порадовала Эгину. Для них обеих вырисовывалась хорошая перспектива: накопить денег, обшить на них дом и переехать в него. Работы в селе было немного, зато тётя знала всех и каждого, и могла помочь с трудоустройством.
Имелся даже более удобный вариант: двоюродный занимался своим, хоть и неофициальным, но бизнесом и Эгина вполне могла стать его работницей, а со временем и сама начать изготовлять что-нибудь на продажу. Пока же можно было отдохнуть пару месяцев, реабилитироваться и отложить часть мамкиной пенсии. На этой оптимистичной ноте Эгина снова сделала паузу в своём повествовании.
Глава 6 – Неосуществившийся план
На стройку пришла продуктовая машина. Все, главным образом, покупали хлеб и копчёную колбасу. Крупа никого не интересовала, варить кашу здесь никто не собирался. Локлир тоже купил хлеба с колбасой. Эгина ограничилась половинкой пакета зернового печенья, дешёвого и вкусного, больше хранить было негде. Только Орлин ничего не купил и даже не приблизился к автолавке.
Позже Локлир предложил Эгине пройтись до моря и пополоскать вещи.
– Вода ещё холодная. Руки замёрзнут, и температура повыситься может, – отказалась та, поостерегшись. Лок не стал настаивать: «Может, тогда просто прогуляемся? Вижу, ты устала от неприятных разговоров».
– Можем, конечно, и прогуляться, только о чём ещё говорить? – рассказчица поднялась на ноги. Лок тоже: «Ну, тем много».
– Что-то мне ничто не интересно стало после болезни, – Эгина посмотрела на полуостров, – Остальные рыбаки ушли?
– Ушли, – видел танкист пешеходов с удочками, – Без улова. Думаю, нам не стоит сегодня ходить в карьер.
– Я тоже так думаю.
– Прогуляемся вдоль воды?
– Пошли, – безынтересно согласилась Эгина. До воды они дошли молча, от неё тянуло прохладой. Локлиру стало неловко молчать, но он не находил, что сказать: «Надо на что-то отвлечённое переключиться, лёгкое».
– Необязательно, – не пыталась найти предмет для разговора Эгина, – Я и молча погулять люблю.
Лок охотно согласился бы пройтись и молча, но только особо и гулять-то было негде. Он заметил на мосту Орлина и сказал об этом спутнице. Ту не интересовало, где слоняется копатель.
– Никак, снова в шахту пошёл, – подумал вслух танкист и попытался заговорить о более занимательных для Эгины вещах, – А всё-таки, не построить ли нам дельтаплан?
– Строй, если хочешь, – побрела та вдоль воды. Локлира огорчил её ответ. Он почувствовал, что действительно хочет соорудить летательный аппарат: «Мой друг, он ведь со свои аппаратом переберётся в Роларн. А там мы бы с ним ещё один построили. Тебе не придётся далеко ехать».
– И откуда у него запчастей-то столько? – Эгина наверняка ответ знала.
– Да откуда и у всех: аэропорта закрываются, заводы тоже, склады заброшены. Запчасти, железяки теперь ничейные. Бери, не хочу. Чего добру-то пропадать? – дал ожидаемый ответ Лок, – Кто-нибудь их соберёт и на металлолом сдаст, а Крайн самолёт построит.
– Самолёт… А не грымнется он вместе с ним? Ведь не каракат, – очень сомневалась в успешной реализации замысла Эгина, – Только и слышно в новостях «Там упал. Тут упал», чуть ли ни каждый день. Страшно телевизор включать. Заводского производства самолёты на лету разваливаются, а он самодельный строить собрался.
– У него чертежи есть, и голова работает, – не волновался за знакомого Локлир. Эгина безмолвно усмехнулась: «У меня тоже были, и? У него и инструменты есть?» Лок тяжело вздохнул, его слова могли прозвучать неправдоподобно: «Недалеко от Роларна есть ремонтная база. Не авиазавод, конечно, но необходимое оборудование имеется. Им и воспользуется».
– Без спроса? – его собеседница знала, что ремонтная база давно уже не работает, – И не боится он по шапке получить?
– От кого? Там не то, что на базе никого нет; там за версту никого нет, – бывал в тех местах Локлир, – Она вдалеке от населённых пунктов стоит. Ближайший – это аэропорт Кипрей, маленький совсем, захолустный. Наверно, только его самолёты там и ремонтировались.
– То есть, этот твой знакомый летательный аппарат там соберёт и явится на нём на Базу Роларна? – Эгина считала эту затею далеко не самой лучшей. Локлиру она таковой до этого момента не казалась: «Ну, да, как я и говорил. Что не так?»
– На незарегистрированном.
– В Роларне зарегистрируют.
– Спросят «Где взял?».
– Из бесхозного же собрал, не из ворованного, – Локу на миг стало неспокойно за знакомого, – Ставят же на каракаты вертолётные колёса, например, списанные.
– Якобы списанные. Неизвестно, как списанные.
– Хочешь сказать, Крайна надо отговорить от этой затеи?
Эгина пожала плечами: «Не знаю. Ему виднее. Раз уж он так рьяно взялся за это дело, значит, знает, что делает». Локлир поуспокоился. Ему не хотелось бросать стройку и мчаться на поиски знакомого: «Ну, а что? Тот же Антэр, к которому он собрался, считай, что из бесхозного свою Базу собрал. Прежняя Роларнская авиакомпания разорилась, и несколько лет спустя на её месте появилась База этого Антэра. Он, как Крайн поступает, только масштабнее. Они друг друга поймут».
– Да, наверно, – Эгину мало заботил результат. Лок замолчал, не желая погрузиться в пессимистичное настроение из-за этого разговора. Его спутница остановилась, осмотрелась и повернула в обратную сторону: «А теперь обратно, как дурачки».
– Почему, как дурачки?
– Ну, тех, кто только на одном пяточке гуляет, дураками считают.
– Вот, как? И где же гулять нужно, чтобы таковыми не сочли? – полюбопытствовал, от нечего делать, Локлир.
– По всей округе. Как ушёл с утра, так и бродил до ночи.
– Ясно. Отстал я от общества здесь, на безлюдных равнинах.
– Что ж, можно сказать, что тебе повезло, – Эгине нравилась здешняя тишина.
– Ну, ты теперь в сельскую местность перебралась, как я понимаю, так что… можно сказать, тебе тоже повезло. Если не учитывать то, каким образом ты в Гербере оказалась, – пытался поддерживать беседу Локлир.
– Я какое-то время тоже так думала, но Гербера только для людей с большими деньгами и личным транспортом. Даже не имея своего автомобиля и много денег, в городе и то проще решить свои проблемы, – не согласилась с ним собеседница. Она заговорила о деньгах, и Лок поймал себя на мысли: «Погоди, раз ты здесь, значит ты так и не нашла работу в Гербере? Неужто её совсем там нет? Или ты из-за болезни работать не смогла?»
– Работа была кое-какая, в магазине, например. Но тётка оббежала всё, что могла, и велела нас с мамкой не принимать. Ей с сынками нужно было нас из Герберы выдавить.
– Что про сынков, то понятно. Они же помогали твоему папаше «Позитив» добывать. Джек, во всяком случае. А тётке это зачем? Она об их делишках знала?
Эгина кивнула: «Посидим на мосту?», – она продолжила рассказывать всё по порядку, с того момента, как они с мамкой решили не возвращаться в город…
За ужином они обсудили свои планы с роднёй. Высказав свои мысли, мама Эгины вышла с сестрой на улицу. У Лекса не возникло особого желания помогать Эгине. Её мамку, как работника, он вообще не рассматривал. Двоюродный принялся говорить словами папаши своей гостьи: «Тебе нужно учиться разговаривать».
Эгина часто слышала эту фразу от своего папы. Куда бы они ни пошли, хоть в магазин, хоть в кантору какую-нибудь, папа предупреждал: «Говорить будешь сама. Тебе надо учиться разговаривать», – словно его дочь не могла связать двух слов и нормально общаться с людьми. В магазине он уходил от Эгины и продавца за стеллажи, а в конторе оставался в коридоре, отправляя дочку одну в кабинет.
И теперь вдруг и Лекс понёс то же самое. Эгина удивлённо посмотрела на него, а он продолжил: «Ты ведь работать не сможешь. Можно, конечно, тебя в овощехранилище посадить, но тебе всё равно разговаривать придётся, когда за мешками приедут». Эгина не стала спрашивать, почему он так считает, и не стала объяснять, что проблем с общением у неё нет.
– Могу предложить тебе только гайки расфасовать – разовая работа. Оплата минимальная, – на полном серьёзе предложил братец.
– Я лучше бы покрасила что-нибудь, если уж только о разовой работе говорить.
– Не, красить ничего не нужно.
– Мама может связать что-нибудь.
Двоюродный развеселился: «Шарфы и варежки со снежинками для моих работников! Гы! Представляю! Заботливый работодатель, рукавицы с связанные с теплом!.. Нет, мне ничего не нужно. Я в магазине куплю».
– Ладно. Поищу другие варианты.
Договориться с Лексом о работе не удалось. Эгина решила, что нужно не только найти работу и наладить быт, но и организовать досуг – моральная составляющая тоже имела большое значение: «Ты часто на Продбазу ездишь, – обратилась она к Джеку, – Купи мне гуашь художественную с холстом».
Продбазой называли мелкооптовую базу вкупе с рядом розничных отдельчиков под одной крышей. Состоятельные сельчане в день получки компаниями ездили на неё закупаться дешёвыми товарами на месяц. В местных магазинчиках те же товары, но уже с наценками, покупали только безлошадные.
– Ручкой на бумаге рисуй, – ни с того, ни с сего нервно буркнул двоюродный и, подумав добавил, – На Продбазе такое не продают.
– Наверно, действительно не продают, – подумала гостья. Эгине не верилось, что он может отказаться и нагрубить только лишь потому, что ему неохота пошевелиться лишний раз, как её папане. Она вышла на улицу. Мама опять рассказывала сестре о папаше. Разговор, похоже, подходил к завершению. По тёте было видно, что она хочет одна уйти в огород: «Ну, вы же пожили хорошо», – услышала от неё Эгина, выйдя с веранды. Мамка, по своему обыкновению, продолжала взволнованно объясняться.
– Так сказала, будто пора жить плохо, и произошедшее абсолютно нормально, – подумала Эгина и молча встала возле мамы.
– А я-то, как жила? Я-то, как жила? – повторяла тётя после каждой мамкиной фразы. Звучало так, словно она винит сестру в том, что у неё был сложный период; словно неприятности у неё возникли из-за неё.
– Мам, давай перед сном прогуляемся, – позвала Эгина. Между улиц братцами была наезжена тракторная дорога. Мама кивнула, не оглядываясь на дочь и продолжила объясняться.
– Вот десять лет назад ты хорошо в городе жила, а я тут нет. Вот теперь поживи, как я, – радовалась случившемуся тётя. Её сестра, словно не замечая злорадства, всё продолжала объяснять, что и как было.
– Пойдём? – Эгина потянула мамку за руку. Та снова кивнула, не глядя на неё. Дочке с трудом удалось отвести мамку от тётки.
– Чего это она тебя обвиняет? – заговорила Эгина, отойдя подальше от дома.
– Меня все всегда обвиняют, – мама не знала, как объяснить поведение сестры. Для дочки же оно было куда понятней, она и раньше слыхала, как тётя недобро отзывается о них обеих, думая, что ни одна из них её не слышит. Эгина говорила об этом маме, та лишь качала головой и моментально забывала об услышанном.
