Окаянная долина

– Что вы имеете в виду? – спросила Дилан.

– Ну, все наверное слышали такие истории, – ответила официантка. – Мой дядя рассказывал, что, когда он учился в средней школе в восьмидесятых, некоторые дети из классов постарше ушли в лес, ну, после уроков и никогда уже не вышли. Потом шериф их нашел – все они покончили с собой.

Все четверо внезапно почувствовали себя мишенями в тире. Они уставились друг на друга, ладони каждого вспотели, размягчая пятна древнего кетчупа на меню. В кафе могла бы воцариться тяжелая тишина, если бы не непрерывно доносившийся с парковки лай Слэйда и ворчание кофеварки. Она побулькивала, из подтекающего клапана капала вода, из недр ее вырывался затхлый запах, окутывая стойку ядовитым облаком.

– Так что будете заказывать?

Двери джипа со щелчком захлопнулись.

– Ну, – сказал Клэй, – это было… странненько.

Вся группа разразилась нервным смехом.

– Божечки, эта официантка была такой странненькой, – сказала Дилан. – Ей, должно быть, скучно до безумия. Наплела всякой ерунды, лишь бы время занять. Она, наверное, просто вчера вечером посмотрела какой-нибудь ужастик.

– Что? Ты не веришь, что леса округа Роккасл кишат призраками? – Люк шутливо погрозил ей пальцем.

– А вот насчет деревьев и оленьего дерьма, – произнес Клэй. – Она была, скорее всего, права, ну, она говорила об этом вначале.

Он завел машину и выехал с парковки при кафе на главную дорогу.

– Я имею в виду, не поймите меня неправильно, – продолжил он, – олени могут достать кого угодно.

– Хорошо, что у нас есть Слэйд, чтобы отпугнуть их, – ответил Люк.

– Этот пес погавкает на них, а при первых признаках опасности убежит, – рассмеялась Дилан. – Он убегает от белок, если они ведут себя агрессивно, не так ли, приятель?

Клэй, сидевший впереди, воспользовался остановкой на светофоре, чтобы вбить координаты в свой мобильник. Холодный женский голос навигатора сказал ему дальше повернуть налево.

– Погоди-ка, – сказала Сильвия.

Экран ее телефон засиял белым. Дилан увидела с заднего сиденья обрывок заголовка: «Местный охотник».

– Тут действительно пропадают люди. Некоторые – совсем недавно.

– Люди постоянно пропадают, – срывающимся голосом ответил Клэй и стал въезжать в поворот.

– Население округа Роккасл составляет всего семнадцать тысяч человек, – сказала Сильвия. – Гугл выдает слишком много отчетов о пропажах на такое небольшое количество жителей. Только в Ливингстоне за последние два года пропали без вести по меньшей мере пятеро местных. Охотники, ушедшие за оленями, в основном.

В животе у Дилан забурлило, она ощутила горечь во рту – ох уж эта жирная еда! Она попыталась рассуждать разумно. У них есть GPS-трекер и телефоны, а охотники, скорее всего, просто заблудились, не смогли найти дорогу и умерли от голода. Нет в этом лесу никаких призраков, не прячутся в нем поклонники какого-нибудь безумного культа смерти. Вот же глупая.

– Может быть, они просто ушли, – сказал Клэй. – Может быть, они просто устали от этого города с его единственным рестораном и с его единственной жуткой официанткой.

Именно в этот момент они снова промчались мимо ресторана. Клэй затормозил, колеса джипа завизжали по асфальту, а Слэйд врезался в спинку сиденья Сильвии. Только что упомянутая жуткая официантка стояла с сигаретой в руке, прислонившись к стене здания, и ухмылялась им «уже-вернулись?» улыбочкой.

– Заблудились, что ли? – крикнула она. – Решили не лезть в этот треклятый лес?

– Что за херня? – Клэй уставился в свой телефон, проигнорировав официантку. – Я следовал указаниям. Один раз повернул налево, и один – направо. Так как же мы вернулись туда, откуда начали?

Смех Сильвии, почти такой же резкий, как яростный лай Слэйда тогда, на шоссе, вспорол воздух в машине – самый громкий звук, который она издала с тех пор, как Дилан познакомилась с ней несколько часов назад.

– Вот тебе и твои драгоценные технологии, – сказала она, хлопнув Клэя по руке.

– Ошибка пользователя, – проворчал Клэй.

На этот раз голос GPS привел их к месту назначения, зарослям у шоссе 490, неотличимым от остальной части леса. Дилан по-прежнему не видела никакой скалы – разве та не должна была возвышаться над деревьями?

Клэй повел джип сквозь лес, иногда бампер терся о стволы, но как-то Клэю всякий раз удавалось найти достаточно места между густо стоящими деревьями, чтобы проскочить дальше, пока, наконец, он не отъехал с дороги ровно настолько, чтобы скрыть машину от воров или подростков, одуревших от скуки.

– Припарковался ты зачетно, но сможем ли мы выбраться? – спросила Дилан, сама не зная, имела ли она в виду «вернуться на дорогу» или «выйти из машины». Вплотную к окну с ее стороны торчал древесный ствол.

– Это проблема на потом, – сказал Клэй, выпрыгивая из машины.

Дверь со стороны Дилан хрястнула о дерево, в получившуюся щель едва-едва можно было проскользнуть. Дверь Люка, сидевшего справа от нее, открылась свободно. Слэйд выскочил из машины и залаял.

Клэй и Сильвия начали разгружать кучу запасов из багажника, разрушая хлопково-полиэстеровую гору. Все это им предстояло нести через лес. Дилан закинула рюкзак на спину и застегнула грудную стяжку. Она взяла у Люка поводок, и тот тут же натянулся – Слэйд бросился вперед, заставив Дилан пошатнуться и чуть не сбив ее с ног.

– Что это со Слэйдом? – спросила Сильвия.

– Он, наверное, просто учуял запах того самого оленьего дерьма, – сказала Дилан, притягивая пса назад. Иногда ей хотелось, чтобы они не таскали с собой Слэйда повсюду. Она и так нервничала, а тут еще надо было приглядывать за псом и успокаивать Люка. Воздух был насыщен статикой, от которой у нее мурашки по коже побежали.

И вот, навьюченные, как лошади (тяжелый рюкзак Дилан был забит металлическими карабинами и веревками), они начали свою экспедицию. Люку пришлось практически тащить за собой хнычущего Слэйда. Сильвия вышагивала впереди. Она несла мини-холодильник с пивом, а Клэй возился со своей GPS-приблудой, красной пластиковой штуковиной с огромными кнопками и маленьким экраном, похожей на доисторическую Нокию. Он вбил туда длинный набор цифр, и чудо-навигатор должен был теперь привести их прямо к скале.

Дилан глянула вперед. И снова задалась вопросом – разве они не должны уже видеть скалу? Разве та не должна возвышаться над ними, бросаться в глаза сквозь еще не покрывшиеся листвой ветви? Может быть, Сильвия права – здесь ничего и нет. Возможно, они все здесь благодаря какому-то машинному глюку, Клэй слишком верит в свою технику, чтобы заметить, когда та начинает бредить. Дилан жестоко разочарует корпорацию еще до того, как их сотрудничество толком начнется.

Или, может быть, Клэй заманивает их в лес, чтобы убить. Много лет назад, когда они встречались, он все время пытался заставить ее посмотреть какой-нибудь ужастик, а сейчас, во время поездки, он казался завязанным в узел, как гремучая змея. Дилан на миг представила себе, как Клэй с мачете в руках гоняется за ними по всему лесу, и хмыкнула. Насколько она его знала – он запнется о первый же корень и не успеет нанести ни одного удара.

Но возвращаться было уже поздно. И вместе с остальными она двинулась вглубь леса, пробираясь между кустами и зарослями крапивы.

На ближайшем дереве каким-то чудом все еще держалась табличка «Вход воспрещен» – ржавая, почти поглощенная наплывами коры. Привет от застройщиков, которые застолбили эту землю, но давно покинули ее.

Не так уж много оставалось знаку до момента, когда наросты коры поглотят его полностью.

1700-е годы

Этого места нужно было избегать, и они это знали.

Чероки и шони знали его повадки.

На этой земле выживали лишь те растения, что жадно впитывали ее яды, растения, которые не предназначались в пищу. Дерзко торчали кроваво-красные стебли черной бузины, с сочных плодов которой свисали капли росы. На берегу ручья – невесть каким ветром занесенная сюда манцинела, подозрительные, манящие желтые плоды усыпали ветви – только коснись листьев, и покроешься волдырями, а сок такой густой, что и ослепнуть недолго. Лаконос, змеиный корень, дурман колючий. Белые глазки-бусинки волчьей ягоды. Пестрая сборная солянка из самых красивых цветов и сочных плодов, которые, как знали и шони, и чероки, вызывают видения, заставляют бешено колотиться сердце, от которых сначала урчит в желудке, а потом начинается рвота.

Все это – перед смертью.

Любое другое растение здесь чахло, семена никогда не достигали размеров больше чем пары дюймов, а затем гнили или превращались в хрупкую желтую шелуху. Помидоры здесь росли; но зеленые плоды чернели прямо на кусте, мякоть ссыхалась и превращалась в сморщенный бурдюк с кровью.

Это место никогда не являлось взору одинаковым дважды, но оно не могло полностью спрятаться от тех, кто знал, на что смотреть: заросли ядовитого плюща обвивают ядовитый дуб; солнечный свет начинает мерцать; покой, тоска, нежелание двигаться охватывало любого находившегося здесь – и яростный, ненасытный голод, который можно было утолить только росшими там ягодами и плодами.

Когда этот клочок земли был голоден, он начинал сиять еще сильнее.

Знание передавалось из уст в уста: «Не ступайте на эту землю».

Но если мимо проезжал отряд колонистов – эти их лошади, вечно навьюченные предметами обихода и мешками с мукой, – двигался по тропе, проложенной Дэниелом Буном, если группа этих усталых, болезненных людей направлялась прямо к этой окаянной земле, то им радушно дозволялось это сделать.

8 марта 2019

14:15

Люк потянул поводок Слэйда, и шлейка впилась в шерсть тигровой расцветки. Когти пса оставляли борозды в грязи, лисьи уши – настороженно подняты. Австралийская овчарка уставилась на деревья, шерсть вдоль позвоночника предостерегающе вздыбилась, как ирокез панка. Его рычание, низкое и протяжное, эхом отразилось от деревьев. Слэйд застыл на месте, словно внезапно передумав двигаться вообще.

– Что там, Слэйд? – спросил Люк.

Он присел, чтобы его глаза оказались на том же уровне, что и глаза Слэйда, а его собственные напряженные, сжатые челюсти – рядом с пастью пса. Он посмотрел вперед с той же точки обзора, что и Слэйд, но не увидел ничего, что могло бы напугать того или пробудить охотничьи инстинкты, которые за все время их поездок в Ущелье не просыпались ни разу: ни диких птиц, отрывающих куски падали, ни полусломанной ветки дерева, которая раскачивалась бы, напоминая размахивающую руку, ни лисы или койота, готовых выйти на поединок с псом и уже облизывающихся в предвкушении.

Люк закусил губу. Не заболел ли Слэйд?

– Что ты видишь, приятель? – Дилан тоже присела на корточки и глянула в том же направлении. Взъерошила шерсть пса.

– Как ты думаешь, с ним все в порядке?

– Да, он, наверное, увидел оленя, мелькнувшего в глубине леса, или просто ошеломлен всеми этими запахами, – ответила Дилан. – Или, может быть, ему просто нужно отдохнуть. Мы идем уже около часа. Ты слишком за него переживаешь.

Наверное, так оно и есть, подумал Люк, но Дилан не понимала главного. Слэйд был его первой собакой, первым живым существом – кроме него самого – за которое он когда-либо отвечал. Щенком он подхватил парвовирус, и быстро выздоровел, но после той недели, проведенной в больнице, Люк вскидывался, стоило Слэйду повести себя не так, как обычно, сблевать или кашлянуть. Он лихорадочно гуглил подходящие симптомы в телефоне, а Дилан, сидя рядом и не отвлекаясь от книги, ворчала: «Иногда собаки просто блюют».

Группа присела передохнуть на покрытом мхом бревне, трава доходила им до щиколоток. Перед тем, как разбить лагерь, надо будет проверить окрестности на предмет клещей – последнее, чего хотел Люк, так это чтобы Слэйд подхватил какую-нибудь болезнь из тех, что они переносят, и чтобы мелкий пакостник зарылся под его длинный, щетинистый мех, и раздулся там в пять раз. Дилан достала маленькую миску, налила в нее воды, и подозвала Слэйда, чтобы он попил.

Люк расстегнул куртку. Когда он только вышел из джипа, холод принялся покусывать его, но теперь, после решительного броска с сорока фунтами на спине, пот стекал по сгибам суставов и с головы. Чем ниже по шее тот скатывался, тем холоднее становился. Язык его, сухой и горький, бесцельно перекатывался во рту. Люк отхлебнул воды из бутылки Дилан.

Слэйд, теперь уже напоенный, снова натянул поводок и залаял в лес на какого-то невидимого монстра.

– Со Слэйдом все в порядке? – спросил Клэй.

– Он как будто что-то видит, но я не знаю, что именно, – сказал Люк.

Он дернул за поводок, пытаясь оттащить Слэйда обратно к миске с водой. Помахал рукой перед глазами пса. Но тот позволил своему носу отвлечь его от серьезной опасности вдалеке только тогда, когда Дилан отломила ему маленький кусочек энергетического батончика с арахисовым маслом.

Слэйд никогда не вел себя так нервно. Внутренний голос кричал Люку, что он должен принять поведение пса всерьез, вернуться к машине и обратно в Луисвилл и, возможно, даже заглянуть к ветеринару. Он выдохнул. Люк всегда был склонен преувеличивать, когда дело касалось Слэйда – того, скорее всего, взбудоражило обилие запахов, как и сказала Дилан. Раньше они всегда путешествовали по проторенным маршрутам, а здесь все запахи были, скорее всего, гораздо сильнее.

Привал закончился. Люк двинулся за Клэем, тот не отрывался от своего ручного GPS-навигатора. Никаких троп на карте нанесено не было; группа была просто медленно приближающейся к скале точкой на экране.

Шаг за шагом они углублялись в глушь леса. Земля под ногами была неровной, вся в извилистых корнях, терновнике и колючих лианах. Они пошатывались под тяжестью огромных рюкзаков и внимательно выбирали место, куда поставить ногу, словно бы под каждым листом прятался медвежий капкан.

Однако быстро выяснилось, что они не были первыми, кто блуждал конкретно в этих дебрях – по крайней мере, в этом официантка была права. Люди, побывавшие в лесу до них, внесли свою лепту в органику, гниющую на лесной подстилке: банки «Будвайзера» с ржавыми краями; футболка, утонувшая в грязи и ветках, волокна, некогда белые, испачкались навсегда; желтые, вощеные обертки гамбургеров; рукоять топора, вся в трещинах и сколах.

Эти следы, оставленные родом человеческим, несколько взбодрили Люка, крохотные напоминания, что они были не единственными, кто ушел в лес, где не было ни единой тропинки, по которой можно было бы вернуться, что люди здесь десятилетиями жили бок о бок с дикой природой.

– Не так уж далеко мы отошли от проторенных троп, судя по всему, – сказала Дилан, ткнув ботинком гниющую футболку.

Слэйд – поводок так и натянут, как струна, костяшки пальцев Люка, удерживающие его, побелели – обнюхал ткань, после чего отскочил назад и зарычал. У Люка все провалилось внутри. Ему захотелось развернуться и уйти – вернуться в их захламленную квартиру, позвонить боссу и отозвать заявление на увольнение (он не мог указать срок окончания экспедиции, и это было слишком неудобно для фирмы, чтобы сохранять за ним рабочее место). Они сказали, что, вернувшись, он может попробовать снова устроиться на эту же должность, но он знал, что они не станут придерживать место специально для него. И понимал, как много значила для Дилан эта экспедиция. Не хотел быть тем, кто ее сорвет. И из-за чего – из-за того, что Слэйд зарычал на гниющую футболку? Разумеется, Дилан должна разведать эту скалу, оно будет того стоить. Он не мог отнять у нее эту возможность.

– Полагаю, они не знали, какие сокровища таят в себе эти леса, – протяжно, низко, подражая мультяшным персонажам, произнес Клэй. – Я надеюсь, мы найдем золото в этих холмах и в этой скале.

– Клэй, как далеко мы продвинулись? – спросила Сильвия, вытянув шею и оглядываясь на него.

– Около полумили, если верить GPS, – ответил он, сжимая устройство в ладонях. – Ох, да что за фигня? Эта штука совершенно новая, и у нее экран сейчас моргнул. Когда доберемся до места, нужно будет заменить батареи.

– Разве мы не должны слышать шум дороги? – спросила Сильвия.

Люк вытянул шею, как олень, услышавший треск ветки под ногой охотника. Она была права. Не шумели грузовики, проезжающие по дороге, не доносилось вообще ни единого звука: ни свиста ветра, ни щебета ранних весенних пташек. Вокруг стояла мертвая, глухая тишина. У него мурашки побежали по рукам, внезапная судорога прошла по всему телу. Как он до сих пор не заметил этого? Внезапно поведение Слэйда перестало казаться Люку таким уж странным.

– Может быть, сейчас там никто не едет, – сказал Клэй.

– Да эта дорога всегда забита, – ответила Сильвия. Колючее растение вцепилось ей в штанину и умоляюще, как дитя, потянуло. Она разжала его крошечный кулачок. – За сколькими грузовиками нам пришлось плестись после того, как мы съехали с автострады? Сколько их проехало мимо, пока мы разгружали машину?

Они двинулись дальше, теперь слишком отчетливо понимая, что единственные звуки, которые они слышат – те, которые издают сами: хруст сухих листьев под ногами, низкое и постоянное сопение Слэйда, их тяжелое, усталое дыхание.

– Тебе не кажется, что это странно? – спросила она. – Мы как будто находимся в звуконепроницаемом пузыре.

– Ну не знаю, – ответил Клэй, запнувшись о поваленный ствол и едва удержавшись на ногах. – В лесу всегда тихо. Может, посреди трассы заглох грузовик, и теперь все двинулись в объезд. Может, животные еще не вернулись сюда, или еще не вышли из спячки. Может, всех оленей передавили грузовики или застрелили охотники, которым здесь больше нечем заняться.

– Или, может, их отпугнули призраки из рассказов дяди той официантки! – вмешалась Дилан, погрозив пальцем. Сильвия закатила глаза, а Клэй рассмеялся.

Люк тихо застонал, когда Дилан достала телефон. Он взял себя в руки, как всегда, когда она напяливала на себя свою фальшивую, преувеличенно жизнерадостную блогерскую личину.

– Привет, ребята, – сказала Дилан, держа телефон на вытянутой руке, и на экране была видна она, а позади нее – Люк. Он отошел в сторону, насколько мог, чтобы выйти из зоны охвата камеры. Он ненавидел сниматься и восхищался Дилан за то, что она могла мгновенно войти в образ, не отпрянуть от объектива, но в то же время голос в ее роликах резал ему уши, напоминая скрип мела по доске.

– Мы сейчас направляемся в леса Кентукки, чтобы найти новое место для скалолазания. Не могу точно сказать, где мы находимся, но это немного южнее Лексингтона. Мы пробудем здесь несколько недель, чтобы обследовать местность, и я смогу проложить несколько маршрутов. Не каждому удается первым оказаться на склоне новой скалы! Я так взволнована своей первой экспедицией в качестве представителя «Petzl»! Я обязательно буду держать вас в курсе всего, что мы тут найдем и чем будем заниматься, если, конечно, телефон будет ловить.

Слэйд уткнулся мордой в грязь и принялся копать. Он залаял. Люк потянул его за поводок, пытаясь оттащить от того, что его там так привлекло.

– Слэйд тоже с нами, и он очень взволнован всеми этими запахами, – продолжала она, в паузах хватая ртом воздух. – Это место совершенно не освоено людьми, поэтому здесь нет даже тропы – я не знаю, можно ли так сказать, мы просто ломимся через кусты. Наш верный гид Клэй, мой старый друг, ведет нас по координатам в GPS. По крайней мере, если кто-то еще поднимался на эту скалу, то никому не рассказал об этом!

Они все сильнее углублялись в лес. Все стволы вокруг стали казаться Люку одинаковыми, как повторяющийся узор, но они следовали за Клэем и его гаджетом, полностью веря в GPS-машину. Даже Слэйд больше не натягивал поводок, шел спокойно, не дергаясь и не пытаясь убежать в сторону, чтобы что-то там понюхать. Что же послужило причиной такой смены поведения?

Люк опустил взгляд. Во рту у Слэйда была огромная кость. Он бежал, зажав ее в зубах, и слюни капали в грязь.

– Боже мой, – сказал Люк, прикрывая рот рукой.

Слэйд двигался резво, и кость, гладкая и выцветшая, на ходу подпрыгивала у него в пасти. Длиной она была с человеческую берцовую, и Люку показалось, что он даже разглядел головку кости, стертую, но все же заметную, которой она соединялась с коленом. В желудке у него все перевернулось, к горлу подступила горечь.

– Фу, – сказала Дилан, обернувшись. – Охренеть, в какой дыре он это нашел?

– Не знаю, – сказал Люк, сглатывая горечь. – Слэйд, брось.

В ответ на эту забавную просьбу Слэйд сначала вздернул, а затем опустил голову. Пес сделал вид, что не слышит. Крепче сжал зубы, кость заскрипела.

– Это, наверное, просто оленья нога или что-то в этом роде, – сказал Клэй.

– Она выглядит слишком большой, чтобы принадлежать оленю, – ответил Люк.

– А ты что думаешь?

– Я полагаю, что она похожа на большеберцовую кость. Сильвия говорила же, что здесь пропадает много людей?

– Что за чушь, – возразила Дилан. – Слэйд все это время был на коротком поводке. Если бы он наткнулся на целый скелет, мы бы это заметили. Скорее всего, это просто кость какого-то животного.

– Я не хочу, чтобы он заболел, – сказал Люк. – Кто знает, сколько лет этой кости и какие на ней живут бактерии или паразиты.

Люк приказал псу бросить кость, и того снова поразила избирательная глухота. Пока происходил этот поединок двух воль, Дилан со вздохом вытащила из кармана нож – подарок от Люка, она брала его с собой в каждую поездку – и отрезала кусок клейкой ленты от рулона, висевшего на ее рюкзаке. Не желая прикасаться к находке голыми руками, она обернула ее вокруг конца кости и потянула. Челюсти Слэйда не шелохнулись, он продолжал держать добычу мертвой хваткой.

– Слэйд, – сказала она, глядя ему прямо в глаза. – Давай, приятель. Нельзя. Отдай.

Она пошевелила костью у него в пасти, стуча ею по зубам. В такт стуку содрогался и желудок Люка, грозя вывернуть содержимое наружу. Но Дилан не отступала, и в конце концов скользкая от слюны кость выскользнула из зубов Слэйда. Он щелкнул челюстями, пытаясь схватить ее снова. Дилан метнула ее в лес, как бумеранг. Слэйд бросился за ней, до предела натянув поводок. И завыл вслед улетевшей добыче, как будто мог призвать ее обратно.

– Пойдем, – нетерпеливо сказал Клэй. – Мы скоро доберемся до скалы.

– Круто, – ответила Дилан. – Мне не терпится забраться на склон.

– Как ты думаешь, сколько нам еще идти? – спросил Люк.

Они шли уже часа три, все глубже забираясь в чрево леса. Солнце ранней весны еще не набралось сил, чтобы взбираться на небо высоко, как летом; оно уже начало садиться. Свет сделался из желтого оранжевым. Скоро стемнеет.

– Хм, – сказал Клэй, снова пошлепал по зажатому в ладонях устройству, – еще минут тридцать, может быть.

Они ускорили шаг. В рюкзак Люка, по ощущениям, словно кирпичей набили. Слэйд держался рядом с хозяином.

Люк бросил последний взгляд на кость, которую забросили в кусты, и теперь она сверкала белизной на фоне мокрых листьев, как маяк на тусклой лесной подстилке.

– Так странно, – пробормотал он.

8 марта 2019

16:55

Лес оставался лишенным всяких звуков.

Эта тишина заставляла вздыбиться волосы на шее Сильвии, и ее собственное тяжелое дыхание громко звучало в ушах, когда Люк не шутил, или когда она, Дилан и Клэй не обсуждали восхождение и предстоящие исследования. Она еще не до конца разобралась в терминах, но после того, как Клэй пригласил ее в поездку, глубоко погрузилась в тему, смотрела соревнования по скалолазанию в Интернете и читала все, что смогла найти об этом виде спорта. Всякий раз, когда в разговоре наступало затишье, тишина давила на ее барабанные перепонки.

Может, она уделяла этому слишком много внимания, так сильно напрягала уши во время возникавших в беседе пауз, что не замечала тихих отзвуков: стука ветвей друг об друга, потревоженных легким ветерком, топота копыт по проложенным оленями тропам вдалеке. Слэйд нашел кость, так что, очевидно, какие-то животные здесь жили и умирали. Сильвия перестала настороженно прислушиваться и начала более внимательно смотреть по сторонам. Глубоко вздохнула и сосредоточилась на растениях вокруг себя.

Привело это, однако, лишь к тому, что она заметила еще одну странность этого места. Один и тот же небольшой набор растений повторялся снова и снова – либо они проходили одно и то же место. Картинка, казалось, повторялась каждые несколько ярдов. Слева, у подножия ствола, прямо между двумя расщепленными корнями на ложе изо мха, маленький гриб с белой шляпкой, то ли дождевик, то ли бледная поганка – ей нужно было осмотреть его поближе, чтобы сказать точно. Из дерева справа торчал узловатый сук, похожий на ручку двери, и примерно на такой же высоте. Соседнее же было увито лианами, они обматывались вокруг него одинаковыми петлями, с совершенно идентичными зубчатыми листьями.

За ними она раз за разом видела густо оплетенный ядовитым плющом дуб и белые верхушки болиголова. Еще дальше за деревьями каждый раз оказывалась россыпь ярких, темных ягод – белладонна? – и пурпурные цветы наперстянки.