Прежде чем ты меня убьёшь

Выдохнув, понимая, что мои мысли мне вовсе не нравились, однако жить как-то дальше надо было, я отправилась в ванную. Набрав в себе сил, посмотрела на себя в зеркало, не веря, что это была я.

Всё тело, начиная от шеи, заканчивая икрами, было в маленьких крестах, вырезанными по коже. Скорей всего, потом будут маленькие шрамы по всему телу на всю жизнь.

Также я не забывала про свои волосы-мочалку, отсутствие 4 зубов и ногтей. Сев на пол, банально расплакалась, даже не взирая на тот факт, что жалость к себе я презирала еще больше, и легче от этого мне не должно стать.

В какой-то момент голова от истерики заболела настолько, что я не хотела больше плакать. Завесив стекло тряпкой, я привела себя в порядок и вышла в комнату, прокручивая в голове, как бы мне от этого не было тошно, последние события.

Я, к счастью, вспомнила, что у меня всё еще были спрятаны спички и банка керосина. Покопавшись в вещах, я нашла их спрятанных в мишке и, не выдержав, поцеловала.

Облив керосином все найденные мной газеты и взяв спички, я принялась ждать дровосека.

Что ж, кажется, он довёл меня настолько, что я готова была рискнуть. Возможно, он окажется быстрее и потушит пожар, однако других идей у меня не водилось.

Я готова была поставить на карту всё, что у меня было и не было, терять уже было явно нечего.

Стояла я очень долго. У меня затекло всё тело, но моя идея и надежда были выше всего этого, поэтому, кажется, какая-то неведомая мне сила внутри помогала держать меня на плаву. Пока его не было, я повторяла про себя заученный текст условия сбережения мной газет от уничтожения.

Дверь наконец открылась, показывая мне дровосека. Вместе с ним зашёл и холод, который был очень похож на осенний.

Я пропустила эту мысль мимо центра размышлений, понимая, что она вызовет во мне только ещё больше уныния и грусти.

Также я заметила, что дверь он все-таки избавил от забитых в неё досок.

– Стой, где стоишь, если не хочешь потерять свои… ценные газеты – прохрипела я, зажигая спичку и проговаривая ему свой текст.

Мужчина удивленно раскрыл глаза, медленно закрывая за собой дверь.

– Ты как так быстро отошла? И еще и начала ходить.

Я покачала головой.

– Не заговаривай… мне… зубы… мои оставшиеся… зубы.

Дровосек помолчал.

– Ты не успеешь это сделать.

Я усмехнулась.

– Проверим?

Мужчина сощурился.

– Даже если я откажусь и ты их спалишь, ты хоть понимаешь, что тебе некуда отступать?

Я моргнула.

– Но тебе важны эти газеты, разве нет?

Мужчина расслабленно облокотился на стенку.

– У меня есть ксерокопия. Ты зря стараешься.

– Да? – улыбнулась я, поднеся огонь ближе и наблюдая за его реакцией, с удовольствием отметив, что он заметно напрягся. – Тогда чего переживаешь?

Дровосек поджал губы.

– Что ж, давай проверим, но учти, что еще одно моё наказание ты вряд ли выдержишь, особенно, если спалишь мои газеты.

Я махнула рукой.

– Надеюсь, я максимально усложню тебе… жизнь. Поверь, само осознание этого… для меня будет достаточно – докашляла я остатки слов, чувствуя буквально эйфорию. Да, месть – это плохо, но приятно.

Мужчина жестом пригласил меня сделать желаемое.

– Точно? – спросила я на всякий случай.

– Точнее некуда.

Я выдохнула, кидая спичку в газеты и отходя на два шага назад. Безусловно, пожар был почти сразу потушен, однако несколько страниц успели вспыхнуть и испортиться.

Дровосек повернулся ко мне с почерневшим взглядом.

– Оно того стоило?

Я слабо улыбнулась.

– Вполне.

Мужчина покачал головой.

– Нет, ты еще не поняла, во что влипла, – помолчал, в один момент вдруг улыбнувшись. – Можешь сейчас посмотреть в окно и убедиться, что и тем, кем ты меня считаешь, я тоже являюсь.

Я нахмурилась, явно не понимая, о чём шла речь.

Через несколько секунд мужчина вышел, и я, не выдержав, подошла к двери, приоткрывая.

Господи, сколько я не была на улице… какой чистый свежий воздух, хоть и прохладный. Листья на улице уже желтели и опадали.

Прямо сейчас я должна была учиться в крутом вузе.

Дровосек, тем временем, притащил, о господи, дерево и начал его рубить по частям.

Неужели он… знает, что я зову его… дровосеком? Но откуда? Я проговорилась, когда была в бреду?

Однако эти мысли были вытеснены другими: что он делает? И зачем?

Через несколько минут всё стало понятно само. Он построил огромный крест, уходя куда-то в лес и возвращаясь так же быстро, но раскидывая при этом куски мяса.

– Осталась только ты, – сказал он, доставая верёвку и направляясь ко мне. – Если ты еще не поняла, я построил для тебя деревяшку, на которой тебя съест один из хищников… или несколько. Мертвечина приведёт их к тебе, кто бы это ни был. Я закинул разных хищников в лес, как волки, лисицы, гиены, вороны, ястребы. Кто первый пожалует, того ты и будешь. Если повезёт и ты освободишься раньше, можешь быть свободной, я, как и обещал, тебя не держу, однако помни, кто тебя ждёт в лесу.

Я машинально откатилась, но дровосек схватил меня и потащил к «алтарю».

– Я могу попросить… тебя этого не делать?

Мужчина покачал головой.

– Сейчас – нет.

– Но… ты же сказал, что не убьёшь меня… женщин не убиваешь же – промямлила, не узнавая свой голос и путаясь в словах.

Дровосек усмехнулся.

– Я за всё это время вдоволь тобой наигрался. Ты мне надоела. Можешь получить то, что так долго вымаливала.

– Я хотела… быструю смерть.

Он пожал плечами.

– Может, она и будет, – сказал, привязав меня к деревянному столбу руками и ногами, отходя. – Не знаю, сколько у тебя времени, но ты и сама знаешь – лес небольшой, всё рядом. Советую начинать прямо сейчас – добавил и, обтерев меня мертвечиной, ушёл, закрывая за собой дверь.

Я, плача в который раз, начала шевелить руками, однако дровосек слишком туго меня привязал. С моими силами я тем более не могла с этим справиться.

Глаза, тем временем, нервно следили за дорожкой из мяса, то и дело постоянно к ней возвращаясь.

Я продолжала бороться, кажется, выходя за пределы своей кожи. Голова болела от давления, а всё остальное тело будто ломалось, но постепенно я пришла к мысли, что лучше все-таки сфокусироваться на одной конечности и её терроризировать силой, чем вливать энергию во все сразу. Ноги, кажется, были привязаны менее крепко, поэтому на них я и решила сделать акцент, вернее, на правой.

Удивительно, но спустя несколько минут мне удалось освободить её. Это воодушевило меня, ведь это оказалось возможным, и я начала бороться со следующей, на какое-то время забыв, что существует опасность со стороны леса. Однако я, сильно потянув, неожиданно освободила правую руку, чувствуя, что я сделала это точно из своих последних сил.

Отдышаться мне не дал звук воя. Господи, это были волки? Я, забыв про усталость, вновь приступила к работе не меньше, чем с удвоенной силой, но это не помогло: неожиданно на горизонте показались вороны. Пока они летели, я еще раз дернулась со всей мощи, которая у меня была, но это не помогало. Удача вполне ожидаемо отвернулась от меня.

Пока они клевали мясо, я судорожно пыталась сообразить, что делать дальше. Я посмотрела под ноги, обнаружив его и под собой. Ухватив пальцами ноги кусок, слегка подкинула его себе в руку и обернула вокруг верёвки ещё не освобожденной руки, а для такой же ноги я придерживала болтающейся, не имея, к сожалению, возможность её обернуть.

Ожидание тянулось в часы.

Послышались еще какие-то странные звуки из лесу, которые были уже ближе, вынудив меня буквально вспотеть. Однако угроза существовала и совсем рядом, буквально ко мне подкрадываясь. Я готовила себя к тому, что это будет больно, но всё могло быть ещё хуже: даже не знаю, что было бы, если бы это были гиены или ястребы.

Когда очередь дошла и до меня, я притаилась: если всё пойдет по плану, то вороны помогут мне выклевать верёвку и освободить меня, но это было слишком хорошо, чтобы быть правдой, где еще, плюс ко мне, было трудно придерживать мясо одной ноги другой, которое то и дело норовилось сползти.

Всего я насчитала три ворона, два из которых клюнули на мясо, а третий, подравшись за что-то с одним из них, проиграл, опустившись и начав клевать мне икру. Я закричала, машинально отгоняя свободной ногой, тем самым давая мясу сползти, но напоминая себе, что звук воя становился ближе и вороны еще могут быть мне полезными. Мобилизовав свои силы, я принялась терпеть, смирившись с мыслью, что такая смерть еще щадящая, в отличии от всех других в моём случае возможных.

Через мясо ворон расклевал мне верёвку, освободив мне наконец руку, пока я всё это время отгоняла двух других, и, как только он это сделал, я, быстро наклонившись, начала одной рукой развязывать последнюю связанную конечность, а второй – отгонять птиц, однако местами они все равно меня клевали, вызывая боль и местами слабый поток крови. Освободившись, я постаралась убежать, но вдруг неожиданно заметив, что ко мне совсем близко приближались две гиены, ведь многое мясо было склёвано воронами и им почти нечего было ловить.

Машинально выбрав курс на дом дровосека, посчитав, что другого у меня просто не существовало, я принялась мысленно молить, чтобы он меня впустил.

Приготовившись стучать, я удивилась тому, что дверь открылась сразу и дровосек, выйдя, задушил гиен голыми руками, которые почти меня уже догнали.

Я, отдышавшись, не верила, что всего секунда отделяла меня от этого. Воображение рисовало неприятные картинки, а тело, не выдержав, упало на порог. Дровосек, как ни странно, взял меня на руки и отнёс в дом, закрывая за собой дверь.

Я расплакалась, свернувшись калачиком на кровати. Воспоминания были слишком свежи, заставляющие меня проживать недавние события вновь и вновь. Конечно, я хотела умереть, но не так… жестоко и позорно, будучи съеденной заживо без возможности опознания моего тела и хоть какого-то захоронения после.

Мужчина принёс мне горячий кофе и я, чувствуя, что у меня нет сил сопротивляться и язвить, просто его взяла и постаралась себя успокоить.

Дровосек явно смотрел на меня, но я сверлила глазами кружку.

– Выпей до дна, я добавил тебе то, что расслабит.

Я, чувствуя себя настолько плохо, послушалось и выполнила сказанное им, принимаясь ждать.

За дверью вдруг послышался вой, а сама она подверглась царапанию и выбиванию.

Я закричала, пугливо забиваясь в угол и молча наблюдая, как дровосек, открыв дверь, одним махом убил трёх волков, взяв двоих по бокам и сжимая третьего внутри так, что они заскулили и упали замертво. Его сила поражала, заставляя меня лишний раз подумать, стоит ли мне его злить или нет. Выкинув их за порог, он закрыл дверь и повернулся ко мне, как ни в чем не бывало.

– Кажется, их приманила кровь, которую ты растеряла по дороге. Придется всех выловить, хоть и лень, – сказал, достав из кармана бинты и кидая мне. – Держи, обработай себя. Спирт найдешь на первой полке в ванной.

Выдохнув, я сделала так, как он сказал, понимая, что сейчас спорить с ним – противоречить здравому смыслу. В принципе, это всегда так было, однако сейчас это представлялось мне намного более опасным и бессмысленным.

Когда мужчина вернулся, я докручивала последний бинт, периодически крича от боли, когда спирт попадал на рану, надеясь, что вороны не занесли мне какую-нибудь инфекцию или что-то нечто такого рода.

– Не волнуйся, ты будешь в порядке, если еще что-то не учудишь – сказал вдруг появившийся дровосек, садясь рядом в кресло.

Я замерла, пытаясь мысленно понять, показалось мне это или нет, однако всё это неожиданно для меня озвучилось само:

– Так ты… ты умеешь читать мысли или… у меня уже всё… совсем плохо?

Мужчина кивнул.

– Давно этим не пользовался, но случай с тобой экстраординарный для моего опыта. У тебя почти нет страха, поэтому мне стало интересно, что именно тебя убеждает в отсутствии такового. Ты лезешь на рожон, зная, что тебя ждёт, однако всё равно лезешь.

Я пожала плечами.

– Желание жить и, предпочтительно, свободно, но я часто не уверена, что смогу, просто… скорее, бегу от смерти, а там уже как получится – открыто сказала, чувствуя, что мышцы постепенно расслабились и мне стало легче.

Дровосек мельком на меня посмотрел, но ничего не сказал.

– Ты сказал, что… если я освобожусь раньше, чем меня растерзают животные, я могу быть свободной… да?

Мужчина кивнул.

– Да, но ты не сбежала раньше, чем тебя бы растерзали животные. Гиены тебя догнали и, если бы не я, растерзали бы. Ты попросила у меня мысленно помощь, я её предоставил…

– … и это не бесплатно – договорила за него я.

– Почему же, бесплатно, но ты не выиграла, значит, свободной ты быть всё ещё не можешь, – сказал, кивая на дверь. – Завтра ее заколочу обратно, сегодня неохота.

Я потеребила руки.

– Не нужно, я не… не уйду.

Дровосек покачал головой.

– Нет, доверия к тебе нет, как-нибудь в следующий раз.

Я помолчала, ложась обратно в постель. Меня всю трясло, и я ничего не могла с этим сделать.

–Ты же сказал, что… я тебе надоела… – вспомнила я, безуспешно стараясь унять дрожь.

Он усмехнулся.

– Если не хуже.

– Но ты меня спас…

Дровосек промолчал, с любопытством меня рассматривая: возможно, мужчина и сам не понимал, зачем он это сделал, а, может, и вовсе был далёк от меня и всех текущих событий.

Кто его разберёт.

Пытаясь заснуть, я много раз переворачивалась, не в силах найти достаточно удобное для этой цели место, поэтому в один момент я просто сдалась и начала смотреть перед собой, надеясь, что мои мысли не доведут меня до абсолютного отчаяния.

– Даже моё средство тебе не помогает, – почти с жалостью промолвил, на какое-то время исчезая и появляясь с бутылкой виски, после наливая мне в стакан. – Выпей.

Я закрыла глаза, мысленно заставляя себя встать и взять предложенное. Меня все еще подбрасывало.

Стакан дрожал в моих руках, переливаясь, но я все допила, ложась обратно.

Под одеялом было тепло и уютно, особенно, по сравнению с погодой на улице, которая постепенно начала портиться. Через какое-то время, убаюканная одеялом и алкоголем, я даже уснула, хоть и мне казалось при текущих обстоятельствах это невозможным.

Глава 27. Новое существование

Сегодня утром мне хоть и было лучше, но накатила сильная апатия. Ничего не хотелось, не было сил и желания бороться за жизнь, которая и так едва не ускользнула из моих пальцев.

Встав, я просто дошла до кресла, села в него и принялась смотреть перед собой, предварительно заметив, что несколько страниц газет все-таки были мной сожжены, но у меня, как ни странно, не было злорадства.

Я просто мечтала вернуться домой или пожить немного в спокойствии, чтобы каждый день не выглядел выживанием в дикой среде.

Дровосек пришел к завтраку, предложив еду и мне.

Я ничего не ответила, принимаясь её поглощать, даже не заметив толком, что это было. Важно было только то, что этот процесс проходил под пристальным взглядом мужчины, который я старательно игнорировала.

Может, если о нём не думать, он всё-таки уйдёт?

– Не будешь возмущаться, что за нее нужно отрабатывать?

Я пожала плечами, давая всем видом понять, что мне всё равно.

Он окинул меня еще одним взглядом, но ничего не сказал.

– Я хотел бы сделать тут небольшой ремонт. Сейчас становится все холоднее, дом не будет достаточно утеплён к зиме. Мне нужно, чтобы ты после меня поубирала… конечно же, если ты нормально себя чувствуешь.

Я кивнула.

– Пойдёт.

Дровосек сощурился.

– У тебя новая тактика? Что на этот раз? Усыпить мою бдительность?

Я усмехнулась, в каком-то смысле почувствовав себя великим стратегом, напрягая этим даже бессмертное существо с многовековой историей.

– Нет – односложно ответила.

Мужчина продолжал меня осматривать с не меньшей настырностью.

– Что бы ты не придумала, ты сама знаешь, чем это закончится.

Я выдохнула, чувствуя, что у меня нет намерения ему доказывать отсутствия у меня желания даже с ним спорить, не говоря уже о другом.

– Ты же можешь прочесть мои мысли, зачем спрашиваешь? – по привычке кинула я, откидываясь в кресле.

Мужчина кивнул.

– С тобой, увы, по-другому. У тебя в голове слишком разные мысли, которые рандомно для меня и порой нелогично, соединяясь друг с другом, образуют план. Это как быстро переключать каналы, так что порой мне проще спросить и проследить за твоей реакцией.

Я слабо улыбнулась, почти смутившись. Всегда приятно знать, что я не так проста, чтобы меня победить.

Однако мужчина это сделал, доведя меня до того, что сейчас я ничего не хотела.

Дровосек, доев, начал заниматься ремонтом, так же быстро его закончив. Наверное, он и вправду был бы полезным в доме, если бы стал домовым, например.

Я решила не откладывать, убираясь сразу же за ним.

Когда он и, соответственно, я закончили, мужчина взялся за меня.

– Может, есть еще какая-нибудь работа? – попыталась оттянуть неизбежное я.

Дровосек усмехнулся.

– Нет, всё сделано уже.

– А если полку еще одну прибить?

Мужчина покачал головой, сделав еще один шаг навстречу ко мне.

Я сделала столько же назад.

– А… цветы полить?

– У нас их нет – еще шаг, вынудив меня еще отступить.

Я нахмурилась.

– А почему нет? Надо завести.

– Кому надо?

Я пожала плечами.

– А если и мне?

Мужчина кивнул.

– Позже – закончил, сделав еще шаг.

Увы, я так сделать не могу: недалеко от моей спины уже виднелась стена, поэтому, повернувшись, подняла ладони.

– Что ж, хочешь трахать уродку – удачи.

Дровосек проигнорировал реплику, беря меня на руки и кидая на кровать.

Я отвернулась.

– Можно выпить перед этим?

Дровосек вскинул бровь.

– Разве ты обычно не пьёшь?

– Теперь, видимо, пью.

Повисла пауза.

– Что ж, спивать тебя нет в моих планах, однако травы, притупляющие боль, предложить могу.

Я нахмурилась.

– Почему раньше не предлагал?

Мужчина пожал плечами.

– Ты не просила и даже не спрашивала, тем более, вежливо.

Я закатила глаза.

– Что ж, теперь прошу… вежливо… дай, пожалуйста, что угодно, лишь бы я ничего не почувствовала.

Дровосек, хоть и недовольно сощурившись, явно будучи неудовлетворенным от моего тона, все же ушёл, залезая в шкаф и беря оттуда зеленые листья, возвращаясь. Он втёр мне их в бёдра, устраиваясь между моих ног после.

Я по привычке закрыла глаза и отвернулась, однако эффект от предложенного мужчиной превысил все мои ожидания.

Я буквально ничего не чувствовала.

Подумав, что он ещё не приступил, я повернулась, проверяя, однако он уже был «занят».

Я мысленно прокляла себя за то, что не попросила нечто похожее раньше, ведь это, на данный период моей жизни, решило бы мне почти все проблемы.

Время впервые пролетело незаметно, и, ближе к вечеру, мужчина закончил, ложась рядом со мной.

Я, почувствовав, что еще была полна сил относительно прошлых раз с ним, решила почитать, завершая, наконец, книгу, одну из которых я себе заказывала. Всё это время я чувствовала на себе пристальный взгляд дровосека, однако сдерживала себя, чтобы не проверить, так ли это на самом деле или нет.

– Греческий продолжать учить будешь? – спросил вдруг он меня.

Я покачала головой.

– Думаю, мне это ничего не даст. Я пробовала переводить, но получается полная несуразица. Боюсь, я не доживу до того времени, когда смогу понять написанное в газете, так что смысла в этом нет.

Мужчина нахмурился.

– Непохоже на тебя. Ты делаешь вид, что сдаешься или что? Зачем? Говори сразу, вполне возможно, что я тебя спасу от очередной глупости.

Я махнула рукой.

– Зря ты в чем-то меня подозреваешь. Я не так сильна и сообразительна, чтобы так быстро прийти в себя и пойти дальше.

– Мог бы с этим поспорить.

Я слабо улыбнулась, пряча свои эмоции за книгой.

– Неужели это комплимент?

На какое-то время повисла пауза.

– Может быть.

Как ни как, но дровосек был бессмертным и невероятно сильным, и его экспертное мнение могло быть приятным для меня, если бы не бэкграунд наших отношений.

Перед сном я решила принять душ, осмотрев себя ещё раз. Увиденное настолько мне не понравилось, что я просто разбила стекло ближайшей кочергой, надеясь таким образом сократить количество поверхностей, в которых я могла себя увидеть.

На звук почти сразу прибежал мужчина, резко открыв дверь. Я решительно прошла мимо него, решив даже не убирать за собой, по крайней мере, сегодня.

Ложась в кровать, я особенно сильно почувствовала, как мне хочется просто заснуть и не проснуться.

– А я думал, ты решила порезаться стеклом и умереть в луже крови, – лёг со мной рядом мужчина, подвигаясь. – Раз смерть от ножа тебе кажется банальной.

Я закрыла глаза, пропустив его шутку мимо ушей.

– Не хочу я все-таки жить… в таком теле. Пожалуйста, дай мне умереть – начала я, не замечая, как слёзы текут сами собой.

Сзади послышался тихий вздох, но ответной реплики не было.

Думаю, ему было наплевать.

Глава 28. Подозрение

Все последующие дни я постоянно ловила на себе взгляд дровосека. Возможно, он думал о чем-то своем, а, может, мне показалось, и, на самом деле, мужчина смотрел сквозь меня.

Кто знает, какие суперспособности у него еще были.

Я же влилась в какую-то нормальную жизнь среди безумия. Делала, что дровосек говорил, словесно особо не выступала, смотрела в окно, когда было свободное время. Мужчина, как никогда, ходил за мной попятам, думая, что я что-то задумала и скоро выкину какой-нибудь «фокус».

Но я просто сдалась. Моих нервов и сил ни на что больше не хватало. Ни на побег, ни уж тем более на борьбу.

Я просто хотела умереть.

Дровосек, почувствовав моё настроение, убрал все ножи, а когда уходил по своим делам, всегда напоминал, что если я осуществлю самоубийство, он убьет мою семью.

Как будто я сама об этом забыла.

Одним вечером дровосек поставил камин, забрасывая туда побольше дров.

– Нравится? – спросил меня, зачем-то интересуясь моим мнением.

Я пожала плечами.

– Уютно.

– Хочешь что-то поменять?

– Нет.

На этом наш диалог заканчивался. Примерно десяток таких же пустых и бессмысленных можно насчитать еще в течении недели.

Раз в три дня всё наведывался торговец, удивив меня своей живучестью, где он сказал, что дровосек его даже поблагодарил за продажу мне всего того, что казалось невероятно абсурдным, однако больше случайно другие списки товаров мне не попадались.

– Почему поблагодарил? – спросила я между делом.

– После исполнения своего невероятно гениального плана ты наконец успокоилась, пусть даже если на время, тоже хорошо. Ох, если бы я знал раньше, что цена вопроса – спички и банка керосина… – иронично блеснул глазами дровосек, усмехаясь.

Я сложила руки на груди, показывая всем видом, что его шутка мне не нравится.

– Нет, я просто устала.

– А когда восстановишься, сразу же покажешь мне, да, где раки зимуют? – продолжал насмехаться он, хоть и в его глазах угадывалось желание прощупать мою почву.

Я села, обнимая себя руками.

– Может, и не восстановлюсь уже – тихо сказала, стараясь не заплакать от безысходности.

В этот раз дровосек промолчал. Может, он продолжал улыбаться или веселиться за мой счёт, я не знаю. Сил повернуть голову не было, да и плевать, что мужчина об этом думал.

Главное, чтобы меня не трогал, а всё остальное меня не особо тревожило.

Какое-то время я покупала себе книги или напитки, пытаясь поднять себе этим настроение, но ничего из этого не работало, и я вовсе забросила эту идею, решив спалить всё имеющиеся у меня в том же камине, который еще недавно принёс мужчина.

Он, увидев утром остатки, ничего на это не сказал.

Всё, чем дровосек занимался, это подозрительно осматривал меня время от времени, два раза в день обыскивал дом на предмет лишних вещей, проверял каждый раз еду, скармливая её сначала подобранной им с улицы дворняге, а потом её же и выгонял на крыльцо; сил возразить на это не было, учитывая, что он еще более странный, чем кажется на первый взгляд, так как он сам же и покупал эту еду. Также мужчина буквально исследовал кровать и пространство вокруг неё утром и вечером перед тем, как с неё встать или лечь.

Это безумно раздражало, но не приносило лично мне никакого ущерба, поэтому я старалась игнорировать это со изо всех сил, какие у меня остались. Иногда мне казалось, что он специально меня выводит из себя, дабы я раскололась, но мне нечего было скрывать, а его это не убеждало, поэтому приходилось терпеть, что ещё хуже – за ничего.

К слову, сдаться было не так сложно, как я думала. Безусловно, я вряд ли себе это прощу, но дальше жизнь тоже есть, и она, как ни странно, продолжается.