Сад чудес и волшебная арфа

Лаванда сказала, что понимает, как сильно он занят.

Доктор Миньярд беспокоился, нет ли у нее сотрясения мозга. И посоветовал больше отдыхать, избегать яркого света, есть больше белковой пищи – яиц, рыбы, мяса. Это улучшило бы ее физическое состояние и ускорило бы выздоровление. Ведь у нее, по всей видимости, еще и анемия. Он снова заметил, как сильно девушка истощена. И приказал немедленно слать к нему мальчика, если у нее начнет болеть голова, ухудшится зрение или начнет путаться сознание. А кроме того, посоветовал не работать в саду.

– Вот это, доктор, как раз проще всего. Мой сад пропал ни за грош до самой весны, несостоявшийся визит принца с ним покончил.

– Да. Весьма прискорбно. – И поинтересовался, нет ли у нее еще каких-нибудь травм после падения.

Лаванда сказала, что очень болит живот и спина. Доктор сразу забеспокоился и, поскольку никто в приемной не нуждался в неотложной помощи, решил разобраться и с этой проблемой. Он предположил, что это может быть связано с сильным похудением Лаванды. И девушка тут же пожалела, что пожаловалась. Ей захотелось взять пустую корзинку и пойти домой, прилечь. Она слабо запротестовала, ведь боль была не так уж и сильна. Но доктор настаивал, и вскоре она уже вытянулась на дубовом диагностическом столе. Варн Миньярд был Лаванде как дядя: маленькой качал ее на коленях и всегда присылал подарки на Рождество. До этого дня она обращалась к нему только с пустяками: детские царапины, легкая простуда. Теперь же ей было до крайности неловко, что он, как врач, прощупывает прибором, похожим на холодный утиный клюв, ее седалище. И делает это весьма тщательно. В конце он взял у нее каплю крови, чтобы досконально исследовать под микроскопом.

Миньярд спросил, отчего Лаванда так сильно исхудала. Гордость не позволила ей открыть, что все оставшиеся после отца средства и активы пошли на уплату долгов, а сам доктор либо не знал о всей серьезности ее положения, либо считал эту тему слишком деликатной, чтобы обсуждать. Поэтому девушка отважилась сказать, что слишком много энергии тратила, ухаживая за травами и цветами в саду. Ведь приходилось самой, держа в руках лопату, и грядки возделывать, и сухие побеги обрывать. Регулярные садовые работы, требования сезона, что тут скажешь. А уж как натрудила спину, собирая букеты для злополучного королевского визита, вспомнить страшно.

После осмотра доктор Миньярд удалился в комнату, примыкающую к смотровой. Наверное, там у него микроскоп, предположила Лаванда, чьи нервы с каждой минутой ожидания истрепывались все сильнее. В кабинете было полно чучел: сумрачная оленья голова с пустыми мраморными глазами; застывший на полке тяжелозубый бобр; в медицинской витрине позировал, схваченный на бегу, какой-то зверек покрупнее белки, но не белка. Эти трофеи, без сомнения, достались доктору во время охотничьих вылазок, на которые он ездил с отцом Лаванды и одна из которых для Арло Снука закончилась хромотой. Был там и человеческий скелет ростом с Лаванду, удерживаемый в стоячем положении с помощью деревянного приспособления.

Лаванда ждала.

Ушиб и рана на лице болели.

Она поймала свое отражение в зеркале в дальнем конце комнаты. С повязкой она выглядела так, как будто кто-то бросил ей в лицо снежок и он там прилип. Платье было в пятнах крови, которая, засохнув, теперь вряд ли отстирается.

Доктор Миньярд наконец-то вышел из комнаты с микроскопом. По протяжным вздохам доктора и тому, с каким сокрушенным видом он вынул монокль из глаза и положил на стол, Лаванда поняла, что причину ее телесных болей ему выяснить не удалось. Покатав на ладони пресс-папье в форме желудя, словно это как-то способствовало размышлениям, доктор сказал:

– Твоя девичья хворь, Лаванда, мне совершенно непонятна. Сезонное расстройство желудка исключается, в конце концов, и лето почти закончилось. Признаков истерии не наблюдается вовсе. Есть некоторая меланхолия, возможно, вызванная смертью отца. Ах, бедный Роско, как же я скучаю по нему, как мне не хватает его общества, – сокрушался доктор, откладывая пресс-папье и хватая монокль, который принялся вертеть в пальцах. – Дефицит железа, скорее всего.

Он прописал патоку, но, если неприятные ощущения в области таза не пройдут или Лаванда не перестанет худеть, пусть обязательно приходит снова, хотя он, в отличие от некоторых врачей, не прописывает лауданум[16] всем пациентам подряд, словно простую валериану. Да ведь Лаванда, как дочь аптекаря, и сама наверняка знает какие-нибудь средства от женских недомоганий? Девушка назвала красный биттер[17]. Порошок листьев наперстянки на кончике ножа развести в чайной ложке глицерина. Сырая камфора. Масло болиголова. Сандаловое или ладанное масло. В две унции настойки ревеня добавить поровну эссенции аниса и очищенного мела, щепотку мяты перечной, немного воды.

– Хорошо, – доктор был доволен. – А чтобы рана на лице поскорее зажила?

– Тысячелистник. – Лаванда улыбнулась, несмотря на боль в щеке.

Варн Миньярд усмехнулся в ответ.

– Да. Совсем как Ахилл на поле боя[18].

Лаванда напомнила доктору, что забыла дома кошелек.

В ответ он только махнул рукой.

Девушка понимала, что приемная переполнена, но спросить было крайне необходимо, а более подходящий момент трудно представить.

– Доктор Миньярд, вы проводили много времени с моей матерью, помогали и даже в ее смертный час были рядом.

Он печально кивнул.

– Она когда-нибудь упоминала о подарке, который оставила мне, о некоей сумме денег?

Доктор провел пальцами по волосам, как будто этот жест мог прояснить его мысли.

– Восемнадцать лет, Лаванда, это, конечно, срок для моего стареющего мозга. И у твоей матушки в последние часы жизни сознание уже путалось – видеть это было больно. Да, кое-что говорила. Она очень любила твоего отца, но была сильно обеспокоена его пристрастием к нарядам и всяким финансовым спекуляциям. Амариллис еще до болезни призналась мне, что сделала некоторый запас на случай непредвиденных обстоятельств, чтобы ты не знала нужды. И в этом вопросе была непреклонна. А ближе к концу и вовсе заявила, что не знать ей покоя и за гробом, если ты будешь страдать от лишений. – Он помолчал, взлохмачивая волосы. – Она всегда ставила шляпу или какую-нибудь миску у входа в сад, когда устраивала концерты там, или у дверей гостиной, когда выступала дома или в гостях. Пожертвования были необязательными: твоя мать считала, что музыка должна быть бесплатной и доступной для всех и каждого. Но я видел, как люди кидали деньги в шляпу, наполняли миску. Им нравились ее концерты, и они были благодарны за развлечение. Меня не удивит, если эти пожертвования за годы составили бы солидную сумму. К тому же она еще давала уроки музыки, что было еще одним источником дохода.

Распоротая щека Лаванды пульсировала.

– А она, случайно, не сказала вам, доктор, где оставила эти… запасы?

Варн Миньярд сосредоточенно нахмурился.

– Нет. Но у твоей матери было очень богатое воображение, настоящая артистическая душа, так что я бы ничего не исключал.

Некоторое время они сидели молча. Внезапно доктор вспомнил.

– Мне вот только пришло в голову. Она ведь не отдавала доход от концертов твоему отцу, поскольку, несмотря на всю привязанность к Роско, не могла быть уверена, что если оставить ему на хранение предназначенные тебе деньги, то они не испарятся, не растворятся в пространстве, учитывая его… пристрастия.

Из приемной слышалась какофония – кашель, сопение, чих, перешептывания.

– Ладно, доктор Миньярд, я и так отняла у вас слишком много времени, – поблагодарила Лаванда. – Спасибо, что заштопали меня и поведали о последних словах моей матери.

– Если бы ты только могла послать ей телеграмму, Лаванда, и спросить, где она спрятала предназначенный тебе подарок. А теперь помни: больше отдыхать. И прикладывать тысячелистник к скуле. И сообщи мне, если боли в животе и спине не пройдут или усилятся.

С тем Лаванда и ушла. Едва не забыв корзинку, впрочем, совершенно пустую.

Арло Снук был дома. Лаванду встретил замечательный запах рыбы, жарящейся в травах. Когда она поставила корзинку в прихожей, до нее донесся звонкий свист мальчика.

– Хей-хо, Венди, я здесь! – хотя и так было понятно, где он.

Она вдруг поняла, как сильно проголодалась, и нетвердой походкой зашла в кухню. Увидев ее забинтованное лицо, Арло чуть не выронил лопатку. Его глаза вспыхнули тревогой.

– Ты ранена. И на платье у тебя кровь, – простонал он.

Лаванда рассказала о происшествии в лесу, и мальчик ринулся в бой. Заварил чашку мятного чая и выискал в кладовой печенье. Девушка опустилась на стул за кухонным столом и снова сказала Арло, что с ней все будет в порядке – ей просто понадобилось умение доктора обращаться с иголкой.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Notes

1

Пер. К. И. Чуковского.

2

Высокие сапоги, придуманные героем битвы при Ватерлоо герцогом Артуром Уэлсли Веллингтоном, полководцем, который не только преуспел в военном деле и политике, но и славился отменным вкусом и стилем. Поначалу были кожаными, а после того как в 1852 году был открыт процесс вулканизации, их стали производить и из резины (Здесь и далее – прим. перев.).

3

Маленькие букетики, мода на которые возникла в Викторианскую эпоху. Они служили не только способом для влюбленных поведать о своих чувствах, но и популярным украшением женских и мужских костюмов. Для удобства, чтобы не уколоть руки и не испачкать перчатки, использовали специальные держатели – портбукеты (портбукетницы). Это мог быть просто украшенный конус из картона или кружевная салфетка, но встречались и настоящие ювелирные шедевры. Аналог портбукета для мужчин – бутоньерка.

4

Травянистое растение с ярко-синими цветами.

5

Trout (англ.) – форель.

6

Godey’s Lady’s Book – американский женский журнал, издававшийся в Филадельфии с 1830 по 1878 год.

7

Имеется в виду чудо Моисея на Чермном (Красном) море, когда евреи бежали из Египта и оказались между морем и преследующими их войсками фараона. Моисей своим жезлом разделил воды моря, образовав коридор, по которому евреи без потерь перебрались на другой берег, после чего воды вновь сомкнулись по мановению Моисея, потопив преследователей.

8

На самом деле вовсе не розовый, а кроваво-красный. 24 июня 1859 года недалеко от города Сольферино войска Франции и Пьемонта (североитальянского герцогства) разгромили армию австрийцев, чем способствовали завоеванию Италией независимости. И именно после этого кровавого сражения Анри Дюнан (Henry Dunant) основал Красный Крест, а также написал книгу Un Souvenir de Solferino («Воспоминания о битве при Сольферино»), обложка которой была именно этого оттенка. Согласно многим русским словарям, «сольферино» – это ярко-алый, кровавый оттенок.

9

Устаревшая медицинская теория, которая утверждала, что такие болезни, как холера, оспа или хламидиоз, вызываются миазмами – вредной формой «плохого воздуха», также известного как ночной воздух.

10

Кушетка для обморока – популярный в Викторианскую эпоху предмет мебели. От обычной кушетки отличалась тем, что часть спинки, располагавшаяся ближе к изголовью, была выше другой.

11

Три сестры, которые в детстве однажды ночью услышали у себя в спальне непонятные стуки и щелчки и решили на них ответить. Можно сказать, что так родился спиритуализм.

12

Паркинсон, Джон (1567–1650) – последний из великих английских травников и один из первых профессиональных английских ботаников. Известен двумя монументальными работами: Paradisi in Sole Paradisus Terrestris («Райский уголок в единственном рае на земле», 1629 год), в которой описывается, как правильно выращивать растения; и Theatrum Botanicum («Ботанический театр, или Театр растений», 1640 год), наиболее полный и прекрасно иллюстрированный трактат о растениях того времени.

13

Первое британское периодическое издание, посвященное садоводству. Полное название «Журнал садовника и реестр сельского и бытового благоустройства». Выпускался с 1826 года.

14

Чай в ту пору перевозился в так называемых цыбиках – специальных ящиках или корзинах, сплетенных из камыша или бамбуковых волокон и обшитых кожей для защиты от влаги. Внутри такой ящик был выложен мягкой бумагой или бамбуковыми листьями. Чай в цыбики укладывался расфасованным в пакетики из китайской бумаги, примерно по три четверти фунта (триста граммов).

15

Политический союз протестантов, созданный в Ирландии с целью сохранения правящего Ганноверского дома и борьбы против католиков, сохранившихся среди английской буржуазии и аристократии.

16

Опиумная настойка на спирту. Была особенно популярна у женщин в XIX веке как универсальное лекарственное, успокоительное и снотворное средство.

17

Спиртной напиток крепостью от 6 до 50 градусов, получаемый в результате настаивания природных компонентов. Основные ингредиенты, которые и делают биттеры горькими, – это кора хинного дерева и корни горечавки. Первые биттеры – древнегреческое горькое вино – применялись еще Гиппократом исключительно в лечебных целях.

18

По одной из версий, латинское название тысячелистника – Achillea – произошло от имени древнегреческого героя Ахилла, который, по совету своего наставника и врачевателя кентавра Хирона, лечил им раны солдат.