Вор воспоминаний

– Пойдёшь с нами перекусить к нашей бабуле? – предложил Марвин.

Элли встала, отряхнула футболку. Указала на себя, заставив Марвина рассмеяться.

– Я?

– Ну а кто ещё-то?

Глаза у Элли снова блеснули. Тайрис посмотрел на брата, здорово помятого: футболка вся в песке и пятнах пота, штаны зелёные от травы. Как будто он боролся с десятком соперников, а не с одной девчонкой.

– Что, правда, Марвин? Не шутишь? Ого, ну, в смысле, я с удовольствием. Меня никто ещё никогда не приглашал к себе в гости. – Она опять пожала плечами.

– Мы можем тут подождать, пока ты сходишь и скажешь папе, – добавил Марвин.

Элли оглянулась на дорожку, которая вела к стройке, выпятила нижнюю губу.

– Да он и не заметит, что я ушла. Слишком занят… А погоди, вон он… Папа?

Ковбойская шляпа, рост метр восемьдесят, плюс ещё сантиметров пять – каблуки на ковбойских сапогах; папа Элли сердито кричал в телефон:

– Вы это и вчера говорили, так что, если сегодня не будет, я по суду вытрясу из вас все потроха, уж не сомневайтесь…

Тайрис вгляделся в него. До черноты загорелая кожа наливалась красным от злости, на нижней челюсти ворочались желваки, когда он стискивал зубы, и казалось, что даже длинные усы торчат вверх очень свирепо.

– Папуля?

Не отрываясь от телефона, папа Элли засунул руку в карман брюк, вытащил целую пачку ямайских долларов и сунул их дочке. Его зелёные глаза смотрели сердито.

– Вот, держи. – Он смерил её взглядом, качнул головой, прикрыл микрофон телефона. – Элли-Мэй Томас, я тебе разве не говорил, что нужно быть чистой и аккуратной? Знаешь же свою маму. Она очень расстроится, если узнает, что я разрешаю тебе ходить в таком виде… – А потом он отмахнулся от неё и снова заговорил в телефон – кстати, акцент у него был такой же, как и у дочери: – И немедленно сообщите, что там за ерунда с этими поставками…

Элли сгорбилась. Тайрис заметил, как взгляд её скользнул по одежде: и розовая футболка, и шорты на резинке были все в пыли.

– Мне не нужно денег, папа. Я тебе сказала: мне не нужно денег! – Она почти кричала, чтобы он её услышал. – Я просто хочу сходить в гости. Могу я сходить к Марвину домой?

Отец её кивнул, почти не вслушиваясь, совсем мимолётно улыбнулся Тайрису и Марвину, будто боясь потратить на это лишнюю секунду. Потом вдруг замер, нахмурился, вгляделся в Тайриса, потом в Марвина, строго посмотрел на дочь и несколько раз щёлкнул пальцами, подзывая её к себе. Снова прикрыл телефон ладонью.

– Так, минуточку, юная леди, не дело вот так вот куда-то идти непонятно с кем. Начнём с того, что я не знаю, где вы… – Тут мистер Томас умолк, как следует вглядевшись в Марвина. Наклонил голову, нахмурился ещё сильнее, погрозил ему пальцем: – Напомни-ка.

– Я внук миссис Уокер. Ярко-зелёный дом наверху, у ручья, вы заходили к моей бабушке по поводу…

– …карри из креветок, – оборвал его мистер Томас. – Это у вас же, верно? Вот теперь я вспомнил. Ну конечно. Она недовольна тем, что здесь будет гостиница, но вот вам крест, такого карри из креветок, как у неё, я в жизни не пробовал. Кстати, бабушка в добром здравии?

– Ну, она…

– …и я ничего больше не хочу слышать о том, где застряла эта чёртова поставка, и уж поверьте мне, если… – Мистер Томас вернулся к разговору, ответ Марвина повис в воздухе.

– Пап, так я могу сходить к Марвину? Пап?

Мистер Томас кивнул, не прерывая своей тирады, и второй раз отмахнулся от дочери.

Тайрис моргнул – в глаза било солнце. Отвернулся, посмотрел на густой лес, послушал, как папа Элли, отходя, продолжает орать в трубку.

– Родаки иногда жутко бесят, – пробормотала Элли.

Марвин негромко фыркнул:

– Мои уж точно.

Элли хихикнула:

– А что твои… Тайрис?

Тайрис не ответил, глядел не отрываясь на лес, потом заставил себя сделать шаг туда, где деревья подступали к самой дорожке. Потёр лоб, тут же опять резко заболела голова. Он изо всех сил вслушивался и вглядывался. Как и вчера на берегу, вокруг стояла какая-то неестественная тишина. И запах… тот же запах, что и в лесу над бабулиным домом. Горьковатый, будто от костра из старого дерева. Очень странно.

Тайрис всмотрелся в ветки деревьев – они склонились к земле, переплелись, образовывая странные силуэты. Едва перевалило за полдень, но Тайрису казалось, что его окутала тьма, тени леса тянутся к нему, вот-вот дотронутся, а ещё ему опять почудилось, что за ним наблюдает кто-то незримый.

Он оторвал взгляд от деревьев, вздохнул полной грудью, повернулся к Элли, сам ощущая натянутость своей улыбки.

– Что ты у меня спросила?

– Про родителей. Они у тебя классные?

Тайрис подумал, как разозлился сегодня на маму, и просто пожал плечами:

– Ну, мама у меня супер, хотя и обращается со мной как с маленьким, и меня это доводит.

– А папа?

Тайрис сделал вид, что не слышит, вскочил на велосипед и поехал дальше вверх.

У дома бабули они оказались через полчаса с лишним. Добирались туда гораздо дольше, чем думали. Зной, казалось, не давал продвигаться вперёд, будто встречный ветер, а дорожка на склоне горы, по которой они совсем недавно мчались вниз, теперь казалась невозможно крутой.

– Элли, ты точно не хочешь проехать немного? – спросил Тайрис, толкая велосипед по бугристой тропе. – Бери мой велик.

– Спасибо, просто… – Она явно смутилась и робко посмотрела на мальчиков. – Я, на самом деле, не умею. Мама с папой постоянно заняты, некогда им меня учить. Но вы, если хотите, поезжайте вперёд – я не обижусь.

– Так мы тебя и оставили. Но я даже не могу позвонить маме и попросить её за нами приехать, – сказал Тайрис со смесью извинения и досады. – У меня с самого приезда сюда сигнала нет. Какой толк от телефона, если он не работает?

– А мне нравится. Здорово, что здесь меня никому не достать, – отозвалась Элли.

Тайрис удивился. Да, за этот год он перестал общаться со многими, а точнее говоря, со всеми своими друзьями, но всё же ему нравилось, когда тренькал телефон: уведомление из соцсети, новость из внешнего мира. А теперь и этого нет.

Смахнув какого-то жёлтого жучка, приземлившегося ему на руку, он искоса посмотрел на Элли:

– Почему?

– А потому, что новые одноклассники не шлют сюда сообщения, – сказала она, причём техасский акцент стал заметнее прежнего.

– Типа о чём?

– Ну это, ржут, придумывают про меня всякие злобные мемы, пишут всякое в соцсетях. Короче, измываются. Так что, как по мне, лучше пусть этого сигнала вообще никогда не будет.

Она нервно рассмеялась, и Тайрис обернулся к ней:

– Сочувствую, это просто ужасно.

Она улыбнулась ему благодарной улыбкой, некоторое время они шагали молча, и Тайрису всё хотелось стряхнуть с себя ощущение, что за ним кто-то наблюдает.

– Так, минутку. – Марвин резко остановился у выложенной камнем дорожки, которая шла параллельно ряду старых можжевельников. – Хочу тебе кое-что показать, Тай. Пошли.

– Слушай, если это ещё удлинит дорогу, то давай без меня. Мне одного хочется: обратно домой. Я сейчас расплавлюсь.

Марвин ухмыльнулся, ямочки на щеках стали круглее.

– Да ладно тебе, англичайнин, не так уж и жарко. – Он подмигнул. – И это совсем близко. Вон там.

Тайрис положил велосипед на землю. Они с Элли пошли вслед за Марвином по каменистой дорожке, радуясь тому, что здесь, под густыми кронами, тень: над головами у них будто образовался зелёный потолок.

Они пробирались сквозь чащу деревьев и растений и наконец оказались у голой скальной стены.

– Вот! – воскликнул Марвин с довольным видом. – Гляди, Тай. Инициалы твоего папы и моего. Натан Уокер и Линфорд Уокер… Мне бабуля рассказывала, что они каждый год сюда приходили, писали свои имена и даты. У них тут было тайное место… И даже когда они стали взрослыми, всякий раз, когда твой папа приезжал навестить бабулю, они делали то же самое. – Марвин ухмыльнулся. – Видишь вон там? Это когда они ещё были маленькими. Тридцать пять лет назад.

Тайрис уставился на шершавую скальную поверхность. Она вся была исписана. Даты. Инициалы. Он шагнул ближе, прижал ладонь к камню, резко вдохнул.

Закрыл глаза, и, хотя камню вроде бы положено быть прохладным на ощупь, Тайрис почувствовал под ладонью тепло; представил себе, как папа пишет эти буквы. На долю секунды ему даже показалось, что он прикасается не к камню – он ощутил папино прикосновение, ладонь в ладонь.

И всхлипнул.

– Тай, Тай, всё хорошо? – спросил спустя секунду Марвин.

Тайрис отнял ладонь от камня, засунул под мышку.

– Да, порядок, – ответил он хрипло.

– Вот классно. Глядите! – вмешалась Элли. – Эта запись от конца прошлого года, вот только чьи это инициалы? – Она показала пальцем.

– Мои. Мои, мамины и… папины. – Тайрис сглотнул. – Он, видимо, написал это, когда был здесь в последний раз.

Он шагнул ближе, всмотрелся. Сердце сжалось – он опустил палец на камень и осторожно обвёл каждую букву:

Т. У.

+

П. У.

+

Н. У.

НАВСЕГДА

Он снова выбросил руку вперёд: дёрнулся всем телом, стиснул зубы, ему показалось, что где-то внутри сжимается бумажный комок. Сделал шаг назад, в жилах бушевала кровь.

– Чушь тут какая-то написана. Подумаешь – буквы! Пошли отсюда.

– По-моему, очень здорово, – заметила Элли. – Твой папа сейчас где?

Тайрис уставился на неё, сглотнул резкий ответ, а потом зашагал прочь – но всё же успел услышать, что у него за спиной говорят Марвин и Элли.

– Марвин, он чего? Я что-то не так сказала?

– Нет. Всё в порядке.

– А чего он расстроился?

– Папа Тайриса умер в марте, ему трудно об этом говорить.

Глава 12

Небо выстлали мазки облаков. До бабушкиного дома Тайрис добрался совсем без сил, прислонил велосипед к сломанному белому забору. В воздухе висел крепкий мятно-сосновый аромат эвкалипта.

Надписи всё не выходили у него из головы. Зачем Марвин решил их ему показать, с какой целью? Правда, что ли, подумал, что ему будет интересно? Элли сказала – «классно», вот только ничего в этом нет классного, ни в надписях, ни в этом доме, вообще ни в чём. Он-то хочет одного: забыть.

– Вы уверены, что ваша бабуля будет не против, если я приду к вам на обед? – Элли посмотрела сперва на Марвина, потом на Тайриса.

Марвин разулыбался от уха до уха.

– Она с радостью тебя накормит! И твой папа прав: такое карри с креветками, как у нашей бабули, больше на Ямайке нигде не попробуешь! – Марвин рассмеялся. – Заходи.

Элли следом за ним шагнула в дом, Тайрис шёл последним; внутри у него по-прежнему назревала буря.

– Бабуля, а у нас гости… Бабуля! – громко позвал Марвин.

Какое счастье – в доме прохладно, по коридору плывёт запах бабулиной готовки; Тайрис пошёл по коридору, предвкушая первый глоток ледяного имбирного пунша.

Они вошли в кухню – бабушка как раз домыла бежевую виниловую плитку на полу. Мама убирала тарелки на полку и тихо напевала себе под нос.

– Это Элли-Мэй, её папа строит гостиницу там, на горе. Кстати, он говорит, что ты готовишь лучшее в мире карри, и Элли очень хочет его попробовать, – выпалил Марвин, перепрыгивая через швабру к холодильнику и доставая огромную кастрюльку с рисом и карри. Её он поставил в сторону. – Ой, да, Элли, это моя бабуля.

Бабушка плюхнулась в кресло, растирая отёкшие ноги.

– Ну что ж, рада знакомству, Элли-Мэй.

– А это тётя Патти, мама Тая, – добавил Марвин.

– Приятно познакомиться, Элли-Мэй.

– Спасибо, и мне тоже очень приятно.

– Техасский акцент, да? – догадалась мама, и глаза у неё заблестели.

– Да, мэм. Я из Остина в Техасе. – Судя по виду и голосу, Элли очень этим гордилась.

– Элли занимается борьбой. И у неё отлично получается, – похвастался Марвин.

Мама Тайриса отпила воды из стакана, стоявшего на столешнице, улыбнулась.

– Правда? Вот, наверное, здорово.

– Это одно из моих любимых занятий. А ещё я очень люблю математику, – сообщила Элли, накручивая на пальцы прядки рыжих волос.

– Математику? – Мамин смех мягко заскользил по кухне. – Тогда, Элли, ты мне точно по душе. Я преподаю математику и физику в университете. Там и познакомилась с папой Тайриса.

Тайрис опустил глаза на носки кроссовок.

– А он тоже занимался математикой?

– Нет, химией. Мы встретились в университетском гребном клубе, но получалось у обоих плохо, так что потом мы перешли в парусный спорт… Вот там оказалось здорово.

Тайрис посмотрел на маму: она так и сияла, перед глазами у неё будто бы проплывали воспоминания.

– Нам так понравилось, что на медовый месяц мы отправились под парусом вокруг Карибских островов. Ладно… – Мама отхлебнула ещё воды, Тайрис заметил, что руки у неё дрожат.

Элли смущённо стояла в дверях рядом с Тайрисом; тут Марвин наконец махнул ей: входи.

– Уж ты ей положи-ка побольше, Марвин, да плантан не забудь, только руки сначала вымой, – засуетилась бабуля. – Тай, входи, садись.

Тайрис улыбнулся бабушке, а потом вздрогнул, резко вдохнул, стиснул руки на груди.

– Ты зачем их вытащила? Я вообще не знал, что они у тебя с собой. – Он яростно зыркнул на маму, которая стояла рядом с маленьким вентилятором и, похоже, изо всех сил старалась не растаять.

Мама посмотрела на семейные альбомы, которые лежали на столе.

– Ну, я подумала, бабуле приятно будет посмотреть. А ты как считаешь?

Тайрис бросил на бабушку быстрый взгляд и понял, что совсем не хочет отвечать на этот вопрос. Конечно, её ни в коем случае нельзя больше расстраивать, но всё равно мамин поступок – ни в какие ворота. Не имела она на это права. И как посмела? Он считал, что никто не должен смотреть эти альбомы. Это его альбомы… вернее, их с папой. Дома он спрятал их у себя в шкафу, в самый дальний угол; получается, мама заходила к нему в комнату без разрешения, притом что он повесил на дверях табличку «Вход запрещён».

Он снова глянул на бабушку, она перехватила его взгляд. Мягко опустила кончики пальцев на обложки альбомов.

– Там есть просто замечательные снимки, Тай. И все эти статьи про благотворительные походы, в которых вы с папой участвовали, – ну отличное же дело! Сколько вы заработали денег для больницы, в которой так о нём заботились! Ты у нас просто молодчина. Сколько вы всего собрали денег?

Тайрис почти физически ощущал, как обида на маму разливается по телу. Щёки закололо, в горле пересохло. Это она во всём виновата.

– Тайрис. Бабуля задала тебе вопрос. Пожалуйста, ответь, как полагается. – Мама коротко кивнула головой.

Сердце понеслось вскачь.

– Я… э-э… – Он передёрнул плечами.

– Тайрис, – повторила мама. – Ответь бабуле.

Он попытался сосредоточиться. Странное дело: никак не вспомнить сколько. Но как же так, ему тогда даже вручили огромный чек, его фотографию напечатали в газете! Но даже это почему-то размывалось в памяти. Он будто вглядывался сквозь туман.

Тайрис потёр виски.

– Не помню.

– Ну, не валяй дурака, Тай, ты прекрасно помнишь, сколько собрал денег.

Он правда не помнил. Не знал сколько, даже приблизительно не представлял.

– Я от жары тоже забывчивой делаюсь. И от старости, – ласково заметила бабуля. – Не переживай, внучок.

Тайрис посмотрел на маму, она – на него, оба молчали. Он провёл языком по губам, будто бы слизнув грубое слово, которое так и просилось наружу. Он сам не понимал, как мог забыть сумму, но не понимал и того, почему, по маминому мнению, совершенно нормально трогать его личные вещи. Пробормотал себе под нос:

– Это мои вещи. А ты даже не спросила.

– Тай, давай-ка сейчас не будем, – спокойно ответила мама и улыбнулась Элли – та ответила приветливой улыбкой. – Но я перед тобой извиняюсь, Тай, – хорошо? Хотя я совершенно уверена: папа хотел бы, чтобы мы показали ваши альбомы бабушке.

– Нет! Не говори так! Ты ничего не знаешь!

Повисло испуганное молчание, только кофеварка шипела на плите на медленном огне.

Тайрис моргнул, сам удивившись громкости своего голоса. Он же не хотел кричать. Перевёл взгляд на Элли.

– Элли, прости меня.

Элли улыбнулась, но ничего не сказала. Бабушка мягким движением взяла альбомы со стола, протянула их Тайрису.

– Вот, дорогой, держи, отнеси назад в мамину комнату. Может, в другой раз ты подобреешь и покажешь мне, чем вы вместе занимались, расскажешь об этих замечательных вещах.

Тайрис беззвучно шевельнул губами, благодаря бабулю, а потом пулей вылетел из кухни.

Глава 13

Крепко сжимая альбомы в кожаных переплётах, Тайрис выскочил через заднюю дверь наружу. Со стуком уронил их на крыльцо, плюхнулся на качели, стоявшие прямо под окном его спальни. Сбросил с качелей подушку, замолотил кроссовками по белой деревянной скамье, а потом остался лежать, тяжело дыша, вслушиваясь в пение насекомых; мысли умчались вдаль.

Прошло много минут, прежде чем он начал понемногу успокаиваться, медленно сел, взял один из альбомов, положил на колени. В альбомы он не заглядывал с тех пор, как… в общем, уже давно. Набрав полную грудь воздуха, Тайрис открыл альбом на первой странице.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Notes

1

Гедихиум – тропическое травянистое растение семейства имбирные. Его цветки источают сладкий пряный аромат.

2

Ярди – человек с Ямайки на патуа.

3

1 Аки – ядовитый фрукт, съедобный при правильном приготовлении, считается деликатесом на Ямайке.

4

2 Каллалу – популярное карибское блюдо родом из Западной Африки.

5

3 Плантан – крупный банан, требующий перед употреблением термической обработки.

6

4 Ямс – клубневое растение, его также называют «африканским картофелем».