скачать книгу бесплатно
– Ты хочешь сказать, что я ведьма? – растерянно спросила она Егоршу.
Тот нервно сглотнул и кивнул в ответ:
– Судя по всему – да.
– Твою же мать… – ошеломленно откинулась она на спинку сиденья.
Глава 9
Егорша сидел молча, решив дать ей время осмыслить услышанное, ведь узнать такое о себе непросто.
Энджи было трудно в это поверить, но, если предположить, что это правда, многое из того, что вызывало у нее удивление, становилось более понятным. И это прежде всего касалось матери. Эта странная привязанность к старухе, подозрительные ночные отлучки, секреты, нежелание уезжать и неожиданный приступ ярости можно было объяснить только одним. Она сама рассчитывала получить от старой ведьмы эту силу, но та почему-то предпочла отдать ее ей, Энджи. Теперь понятен этот материнский вопрос: «Почему она выбрала тебя?» А кстати, действительно, почему?
– Я, конечно, в это все не верю, – решила осторожно проконсультироваться Энджи, – но ты не знаешь, каким образом ведьма передает другому свою силу?
– Говорят, во время смерти она должна прикоснуться к этому человеку.
– Ах вот как, – рассеянно ответила она и снова погрузилась в размышления.
Находясь сегодня ночью у постели умирающей Прасковьи, мать, судя по всему, караулила этот момент, но та под каким-то предлогом отправила ее в лес, а сама позвала к себе Энджи. Вспомнив предсмертную хватку цепенеющих пальцев и исступленный взгляд, девушка почти поверила в то, что это правда. А налетевшая откуда ни возьмись буря и ярость обманутой в своих ожиданиях матери это подтверждали.
– Вот попала… – заерзала она на сидение. – И что мне с этим делать? Как от этого избавиться?
– Насколько я знаю, – с важным видом начал изрекать свое экспертное мнение Егорша, – избавиться от этого дара ты не сможешь, пока жива, во всяком случае. А вот «что с этим делать» – решать тебе, ты можешь обратить эту силу на добро, а можешь и во зло. Пока, как я понимаю, второй вариант у тебя лучше получается.
– Опять ты про Балашиху? – начала снова сердиться Энджи, но, увидев растущий страх в его единственном глазу, глубоко и размеренно задышала: вдох-выдох, вдох-выдох.
– Я вижу, ты поняла, как это работает, – одобрительно сказал он. – Тебе для начала нужно научиться управлять гневом, если ты, конечно, не хочешь стереть с лица земли всех, кто находится рядом с тобой.
Энджи опять мысленно пробежалась по событиям сегодняшнего дня и не смогла не признать тот факт, что каждый раз, когда происходило что-то непонятное или пугающее, она испытывала сильные эмоции, а проще говоря, злилась. Подобные приступы ярости раньше ей были совсем не свойственны. Получалось, что они пришли к ней вместе с даром Прасковьи или, скорей всего, были его частью.
– А что Прокопий? Он тоже колдун? – спросила она.
– Насколько я знаю – нет. А к чему такой вопрос?
Энджи замялась:
– Когда Балашиха умерла, я зашла в дом и пыталась оказать ей помощь, и тут из комнаты вышел он. Я хотела подвести его к дочери и взяла за руку. Он испугался, отдернул руку и начал орать: «Изыди!» Он тыкал в меня крестом, как будто я какой-то Дракула.
– А ты что? – горя любопытством, спросил Егорша.
– Я? – чуть не покраснела она, вспомнив свое необъяснимое бегство. – Меня как будто какая-то сила вытащила из дома.
– Во как! Интересно, – покачал он головой, – это лишь подтверждает, что ты ведьма.
Энджи взяла его за запястье, от неожиданности Егорша вздрогнул.
– Ты что-нибудь чувствуешь? – спросила она.
– Ну, это приятно, – немного смутился он.
– Я не про то, – досадливо сказала девушка и, скривившись, добавила: – Ты чувствуешь, что я – ведьма?
– А, ты про это, – разочарованно протянул он. – Ничего такого я не чувствую, просто приятно, давно меня не касалась красивая девушка.
– Ясно, – убрала она руку, – расскажи мне про Прокопия.
Егорша вздохнул и начал:
– Когда я был маленьким, мне бабушка рассказывала то, что ей когда-то рассказывала ее бабуля. Когда дед Прокопий был молодым, то был очень хорош собой. Все девки сходили по нему с ума, вот и Прасковья не смогла устоять. Уже тогда деревенские ходили к ней лечиться, она помогала людям и была на хорошем счету. Поговаривали, что она ведьма, ведь бабка-то ее точно ворожила, но вреда от Прасковьи никому не было, и люди к ней хорошо относились. Так вот, влюбилась она без ума в Прокопия, а у него на сердце другая зазноба. Уж Прасковья к нему и так и сяк, а он ни в какую. Может, и было что-то между ними, этого уж точно никто не знает, но в конце концов он предпочел другую, Пелагею. Как сыграли они свадьбу-то, так и пошла Прасковья вразнос. Не могла она смириться, что другая ее возлюбленного увела, и начала, похоже, ворожить. В общем, Пелагея померла через три месяца после свадьбы. Здоровая, говорят, девка была, да вдруг за два дня сгорела как свечка. Но тогда-то никто особо на Прасковью не подумал. Наверное, она надеялась, что, избавившись от соперницы, найдет свое счастье, ан нет. Погоревал Прокопий, да завел себе другую зазнобу. Эта и до свадьбы не дожила. Только объявили о помолвке, невеста не задержалась и на тот свет сразу и отправилась. Тут уж начали люди на Прасковью коситься, но ведь не докажешь. Дальше – хуже. Прасковье, видно, совсем башню снесло, красивые девки стали помирать одна за другой, просто как мухи. Стоило Прокопию хоть к одной внимание проявить или улыбнуться, как бац – и нет девки. Решила, видно, Прасковья всех потенциальных соперниц косой выкосить, чтобы Прокопий никому не достался. Тут уж народ сомневаться перестал и решился на расправу. Пришли за ней ночью, полусонную в одной рубашке на улицу вытащили, камнями закидали и выгнали из деревни. Пригрел ее тогда лесник Ефремыч, добрый, говорят, был мужик, безответный. Выгнать-то ее выгнали, да, видно, затаила она злобу на всех, и напали на деревню разные бедствия да беды. То засуха все посевы иссушит, то град побьет, то младенец в падучей забьется. Может, она тут была и ни при чем, да народ-то во всем ее винил. Да и видели люди, как она ночью по улице кралась и в дома заглядывала. К кому в окошко заглянет, так обязательно в тот дом беда и придет. Собрались тогда люди и с топорами и вилами отправились к ней в лес, чтобы прикончить проклятую, а как увидели ее пузатую, так руки-то и опустились. Хоть и ведьмовское отродье, а все же на убийство невинного дитя не решились. Так и ушли ни с чем.
– Подожди, – перебила Егоршу Энджи, – так она беременная была?
– Ну да.
– Это получается прабабкой моей?
– Ею самой, больше-то у нее детей вроде не было.
– А отец ребенка – лесник, получается, – задумчиво протянула Энджи.
– Да нет, – усмехнулся Егорша, – твой прапрапра… не знаю сколько – Прокопий.
– Что? Это как? – искренне удивилась она.
– Не зря она по ночам-то шастала в деревню, не только за тем, чтобы порчу наводить. Она к Прокопию ходила, ну и… – Егорша многозначительно подмигнул.
– Это как же? – возмутилась Энджи, – Как же он после всего этого согласился?
– Так его согласия никто и не спрашивал. Она же ведьма, по-хорошему не получилось, так по-плохому свое взяла. Как-то она его заколдовывала, что он сделать ничего не мог, и… ну это… ссильничала мужика-то.
– Ты серьезно? – удивилась она.
– Говорят так, – пожал плечами рассказчик, – ведь поверить, что Прокопий по доброй воле на это пошел, было невозможно, люто он ее ненавидел.
– Значит, он мой прапрадед.
– Похоже на то, – согласился Егорша и не удержался от комплимента: – Судя по тебе, твой прапрадед и действительно был очень хорош.
Энджи не могла не улыбнуться:
– Да что я, ты мою маму не видел, вот она-то красавица из красавиц.
– Не скромничай, – игриво подмигнул он.
– Ладно, что было дальше?
– Ну да, в общем, после того как они вернулись ни с чем и поняли, что не смогут убить беременную женщину, то стали думать, как же им деревню защитить и отвадить ведьму сюда ходить. Вот тогда-то Прокопий и поехал за ярчуком.
– За кем? – не поняла Энджи.
– За ярчуком.
– А это что еще за фрукт? – раздраженно спросила девушка. От полученной информации у нее уже шла кругом голова.
– Это не фрукт, – усмехнулся он, – Ярчук – это собака.
Глава 10
– Собака? – удивилась Энджи.
– Да, собака, но не простая. Ярчуков специально выводят для защиты от ведьм, и те боятся их как огня, ведь укус такого пса для них смертелен. Лучшей защиты от нечистой силы не найти. От ярчука ведьме не скрыться, не убежать. Чует он ее и в любом обличие узнает. А уж как зол и беспощаден, с любой другой собакой и не сравнить.
– Надо же, – удивилась девушка, – я думала, что о собаках знаю все, а вот об этой породе слышу первый раз.
– Ярчук может быть любой породы, тут главное не это.
– А что?
– Вывести ярчука очень сложно, поэтому такая собака большая редкость. Но если такой заведется в деревне, никакой ведьме несдобровать, да и с волками ярчук на раз разбирается. Для него одного вырезать стаю волков вообще не вопрос. Лют и злобен, как дьявол.
– Вывести? Ты сказал вывести? – переспросила Энджи.
– Да, и это очень непросто. Для начала нужна первородящая черная сука, если у нее первый щенок тоже будет черная сука, то его оставляют и очень берегут. Остальных щенков вместе с матерью – в расход. Когда оставленная сука вырастет и у нее первым щенком будет снова черная девочка, то ту опять же оставляют, а остальных – в расход.
– Жуть какая, но это же бесчеловечно! – охнула она.
– Жизнь жестока, – сурово произнес Егорша, – В общем, так продолжают восемь поколений, и вот последняя-то черная сука и родит ярчуков, это будет как раз девятое поколение.
– Ничего себе, – не смогла скрыть удивления девушка, – то есть первый помет, первая черная девочка и так девять поколений?
– Именно так, – важно кивнул эксперт по ведьмам.
– А если первым родится мальчик или девочка будет не черной?
– Ну значит, все нужно начинать сначала.
– Да уж, непростая задача, – пыталась переварить полученную информацию Энджи.
– Я же сказал, ярчука вывести очень сложно.
– Я бы сказала – не то что сложно, а нереально.
– Однако Прокопий привез такого.
– И что было? – оживилась Энджи.
Чувствуя ее неподдельный интерес, Егорша решил, что пришло время позаботиться о своих нуждах, и решил закинуть удочку. Он демонстративно откашлялся, покосился на собеседницу и страдальчески произнес:
– Слушай, я все понимаю, но у меня горло пересохло. Давно я уже так много не говорил. Надо бы смочить.
Энджи подозрительно на него посмотрела:
– Нет уж, дорогой, сначала дело, а потом выпивка.
– Но я правда пить хочу, у тебя хотя бы вода есть?
– Ладно, поехали до дома, там я тебя чаем напою, надо же успеть еще и Прасковью похоронить, пока не стемнело.
– Брр-р, – поежился он, – что-то мне страшновато в логово ведьмы лезть.
– Ты хочешь меня разозлить? – решилась она на шантаж.
– Нет-нет, что ты, поехали, буду рад помочь.
– Ну то-то, – удовлетворенно хмыкнула она и завела машину.
Остановившись возле дома Прасковьи, Энджи заглушила мотор. Егорша с любопытством оглядывался вокруг, но из машины выходить не спешил.
– Давай, не дрейфь, – с усмешкой сказала она и распахнула дверцу с его стороны, – вылазь.
Из дома слышалось радостное тявканье Жужу, почуявшей приезд хозяйки. Открыв дверь, девушка выпустила собачку на улицу.
– Девочка моя, – подхватила она ее на руки и прижала к груди.
Жужу вдруг затихла и задрожала. Девушка удивленно на нее посмотрела:
– Что с тобой? Ты меня боишься?
Жужу явно нервничала. Истошно заверещав, она начала вырываться из хозяйских рук. Спустив собачку на землю, Энджи с удивлением наблюдала, как та, не переставая голосить, поспешно от нее улепетывала. Спрятавшись за поленницу дров и почувствовав себя там более или менее в безопасности, Жужу осторожно выглянула из своего укрытия, но выходить, по-видимому, не собиралась.
– Что за черт! – расстроилась Энджи. – Жужу, это же я, иди ко мне.
Та, дрожа и жалобно поскуливая, забилась за поленницу еще глубже.
– Жужу, иди ко мне, я сказала! – начала сердиться Энджи, расстроившись, что ее милая собачуля, которую она вырастила с месячного возраста, вдруг так ее испугалась. – Жужу, иди ко мне!
Не смея ослушаться, собачка припала на живот и с явной неохотой, точно так же по-пластунски, как утром черный пес, поползла к ней.
– Нет, ну это невыносимо, – совсем расстроилась девушка. – Милая, не бойся меня, – поглаживала она Жужу по покорно склоненной голове, – я же люблю тебя и никогда не обижу.
Та решилась, наконец, посмотреть на хозяйку.
– Ну, иди ко мне, – протянула ей руки Энджи так, как это делала всегда, приглашая любимицу запрыгнуть к ней на грудь.
Та, видимо, теперь не могла позволить себе подобной фамильярности, но, увидев в глазах хозяйки искренние слезы, все же поднялась на лапы и, быстро-быстро помахивая хвостиком, осторожно подошла и прижалась боком к ее ногам.
– Вот и умничка, – чуть не плакала Энджи, – никогда меня не бойся, поняла?
