Брак с чудовищем, или Хозяйка хлебной лавки

Он не отошёл, пока не застегнул последнюю пуговицу. Кожа, где он прикасался, покрывалась мурашками. Мне было люто страшно. Страшно, что сейчас окажусь на кровати с задранной юбкой. Я боялась даже дышать, чтобы не спровоцировать Вейнарда.

– Да, Фелис была права, сама ты ни за что не справишься, ― в его голосе не было осуждения, а скорее сочувствие.

Я удивлённо посмотрела на него, не ожидая такой реакции. Сочувствие ― слишком большая роскошь в доме Эдуарда Лобо. Мужчины не способны на это чувство. Они могут только брать, не спрашивая разрешения и не заботясь о последствиях.

– Ты забитая, запуганная курица, даже письмо умудрилась потерять, ― сказал он слишком мягко для мужчины.

Не сердился, не ругал, не ударил, а грустно улыбался. Я напряглась. После такого всегда следует наказание. За свою рассеянность надо платить. И где-то в глубине души я была рада, что письмо оказалось у него, а не у мужа.

– Прости, ― проблеяла я, протягивая руку за письмом, но он покачал головой.

– Ну уж нет, пока Эдуард дома, читать тебе его нельзя, всё равно ничего не запомнишь― сказал он без осуждения. ― Слишком он тебя запугал.

– А что тогда делать? ― спросила я, понимая, что он прав.

– Ты должна знать, что план Фелис уже действует и отказаться не получится, иначе твоя сестра пострадает.

Голову словно прострелили раскалённой стрелой. Но я продолжала натянуто улыбаться, только бы он не почувствовал, что мне плохо. Я не хотела подвести Аманду. Опустив глаза, я прятала слёзы. Только бы с Амандой всё было хорошо.

Я, конечно, буду делать всё, что скажет Вейнард. Он выглядит слишком опасным, чтобы довериться ему, но на кону стоит жизнь сестры. Нет, я должна спасти Аманду даже ценой собственной жизни. И такая перспектива показалась мне заманчивой.

Он не сказал, что Аманду умрёт, но мне хотелось думать, что если меня поймают и Эдуард забьёт меня до смерти, я спасу её. С такими мыслями побег не казался уже таким бессмысленным.

Я не верила в спасение, понимая, что Эдуард не смирится с моим побегом. Он будет рыть землю носом, перевернёт небо и землю, но меня всё равно найдёт.

– Покажи те вещи, которые ты хотела с собой взять, ― попросил Вейнард.

Какая странная просьба. Я махнула рукой на шкаф, где висело несколько платьев для дома и огромное количество вечерних нарядов. Эдуард заботился, чтобы я красиво выглядела на людях, но в гости мы почти не ходили.

– Денег у тебя, как я понимаю, тоже нет, ― не спросил, а уверенно сказал Вейнард. Я покачала головой.

– Мне удалось немного скопить, но этого даже на билет на дилижанс не хватит.

Он поджал губы.

– Фелис будет недовольна, но я считаю, что он должен заплатить за всё, ― глухо сказал Вейнард.

– Эдуард? ― уточнила я очевидную вещь.

– А кто ещё?

Я пожала плечами. А он вытащил из внутреннего кармана куртки пузырёк с фиолетовой жидкостью и протянул мне.

– Выпей, это отобьёт мой запах, и муж его не почувствует.

Не раздумывая, я залпом выпила.

– Ступай, ― приказал он, и я послушно пошла к двери. ― Письмо появится у тебя в комнате, когда будет безопасно. Понятно?

Я кивнула, облегчённо переведя дух. Если в письме Аманды тоже какие-то наставления и его прочтёт Эдуард, то опять придумает какое-то изощрённое наказание.

– Даже если не получишь письма, то будь готова сорваться с места в том, в чём была. Бонни скажет, когда будет пора. Ей ты можешь доверять, ― напутствует он меня. ― Не думай ни о чём кроме побега. Обо всём позаботилась Фелис и я, разумеется.

Я снова кивнула. Так, сложно верить ему.

– Не тяни с побегом, а то убьёт же, ― проговорил он, перед тем, как исчезнуть в проёме окна.

Он прав, в последнее время Эдуард становился всё яростнее, как будто что-то не ладилось у него. Мне становится нехорошо от осознания того, что я опоздала и если у мужа опять будет плохое настроение, то мне несдобровать.

Бросив взгляд в комнату, я всё вернулась и заперла окно. Поспешив в гостиную, я молилась о том, чтобы вечер ограничился словесным истязанием.

– Ты где была? ― зло спросил Эдуард, едва я ступила в гостиную.

Он шагнул ко мне, я в испуге попятилась и упала.

– Эдуард, нельзя же так, ― услышала я сквозь чёрный туман перед глазами участливый голос свекрови. ― Она же твоя жена.

– Вот именно, что жена, а значит, должна беспрекословно слушаться, ― он наклонился надо мной, хлестая меня по щекам. Сознание то прояснялось от ударов, то вновь убегало подальше от этого кошмара.

– Ты, что творишь, ― закричала свекровь. ― Немедленно перестать.

– Пускай поднимается и организовывает ужин, ― зло произнёс муж, но приводить меня в чувства перестал. ― Развалилась тут.

– Эдуард, обморок ― это нормально, каждая женщина может потерять сознание, ― увещевала его мать.― Ты не думаешь, что Алисия может быть тяжёлая.

– Конечно, она тяжёлая, полежит и сама встанет, поднимать я её не намерен, ― раздражённо отвечает муж, и я сквозь пелену тумана слышу, как он быстро ходит по комнате.

– Я имею в виду, что её слабость и обморок может быть первым признаком беременности.

Глава 15

Нет, пожалуйста, только не это, хотелось мне закричать в голос. Не сейчас и не от Эдуарда.

Муж подошёл, наклонился и вдохнул воздух.

– Не похоже, чтобы она носила моего ребёнка, ― мрачно произнёс муж. ― Она слишком слабая, чтобы зачать от меня.

– А чей же ещё может ребёнок? ― всплеснула руками мать Эдуарда.

– Леди Равена ужин подавать? ― невозмутимо спросил дворецкий.

– Подожди ты со своим ужином, ― отмахнулась от него баронесса Райвосо.

Дворецкий вышел, тихо прикрыв дверь за собой.

– Эдуард, мне не нравится твоё отношение к жене. Ты сам выбрал Алисию, тебя не принуждали к женитьбе.

– Не сейчас, мама, ― раздражённо ответил Эдуард, не сводя с меня взгляда. ― Избавь меня от своих нотаций. Мне нужно, чтобы ты пожила в моём доме, а не отравляла мне жизнь поучениями.

От его голоса все внутренности сжались от страха. Распахнула глаза, чтобы встретиться с его мрачным, тягучим взглядом, в котором я увязла, как в трясине.

– Про…― я прокашлялась, в горле сухо и говорить тяжело. ― Простите меня.

Эдуард встал, не говоря ни слова, отвернулся, направившись к столу.

– Ничего страшного, моя милая, ― ласково произнесла леди Равена.

Прикрыв глаза, я пыталась собраться с силами, чтобы встать.

– Эдуард, не стой столбом, помоги жене подняться, ― повелительно произнесла свекровь.

Может, не такая уж она и страшная, подумала я. Время покажет. Нужно вести себя, так как обычно.

Так и не дождавшись помощи мужа, я перевернулась на четвереньки и доползла до кресла. Голова тяжёлая и кружится, глаза болят. Но я прилепила к губам улыбку и, опираясь на кресло, медленно поднялась.

― Завтра придёт доктор и осмотрит тебя, ― заявил муж.

– Зачем? Со мной всё в порядке, ― заверила я его, испуганно хлопая глазами. Как сказал Вейнард? Курица? Да я и есть настоящая испуганная курица. ― Не стоит тратиться на доктора.

Эдуард удовлетворённо улыбнулся, и я позволила себе немного расслабиться.

– Раз ты так считаешь, то действительно не стоит, ― отозвался он, усаживаясь во главе стола. ― А вам, матушка, не следует вмешиваться в наши отношения.

Я посмотрела на Равену баронессу Райвосо. Красивая, но не той хищной красотой, присущей её сыну, а утончённой. Она похожа на изысканную статуэтку. Её глаза, несмотря на возраст, были ярко-синими. Чёрные волосы, собранные в модную причёску со шпильками, украшенными крупными сапфирами. Закрытое платье насыщенного синего цвета с брошью в виде волчьей головы.

Она подошла и с тёплой улыбкой протянула мне руку.

– Пойдём, милая, ― ласково сказала она. ― Мой сын забыл правила хорошего тона.

Взгляд, полный укора, остановился на Эдуарде, которого недовольство матери волновало чуть больше, чем моё.

– Мильтон, вели подавать ужин, ― рявкнул он на дворецкого. Эдуард разозлился, и я шмыгнула на своё место, не забыв отодвинуть стул его матери.

Мэгги внесла ножки ягнёнка, картофельное пюре, запечённые овощи и ароматный хлеб, который я научилась разогревать так, что казалось, его только что вытащили из печи. На стол подали три вида сыра: овечий, козий и из коровьего молока. Эдуард не любил ничего, кроме мяса и овощей. Но тут и слова не произнёс.

Баронесса взглянула на нахмуренное лицо своего сына и воскликнула преувеличенно восторженно.

– Дорогая, моя душевная благодарность за столь изысканные блюда. Ножки ягнёнка я обожаю, ― зная вкусы своего сына леди Равена, поспешила погасить вулкан его недовольства.

– Давно ли? ― буркнул Эдуард, разгадав намерения матери, но не поднимая скандал.

– С недавних пор, знаешь ли, ― она мило улыбнулась и продолжила, ― мой желудок не в состоянии переваривать бараньи ноги, хоть они и хороши.

Эдуард бросил на меня тяжёлый взгляд, но ничего не сказал, принимаясь за еду.

Я мысленно вознесла молитву за то, что на этот раз всё обошлось.

– Алисия, ваше бракосочетание с моим сыном было столь стремительным, что нам не представилась возможность познакомиться, ― пытается поддерживать беседу леди Ровена.

Я лишь вежливо улыбаюсь, а у самой кусок в горло не лезет.

– Почему вы не едите? ― спрашивает она меня.

– От волнения, видимо, ― тихо произношу я, отправляя в рот кусочек мяса. ― Слишком волнительно встретиться с матушкой мужа и так оплошать. Надеюсь, что вы меня извините, я с утра в хлопотах по поводу вашего приезда.

– Чтобы подготовиться, времени было предостаточно, ― сурово сдвинув брови, проговорила она и со значением посмотрела на сына.

Значит, он рассказал матери, то я неумелая хозяйка, не могу вести дом и приглядывать за слугами. От стыда кровь бросилась к лицу.

– Я узнала в вашем приезде вчера вечером, ― ответила я.

Недолго думая решила, что лучше я получу наказание от Эдуарда, чем его мать составит обо мне плохое мнение. Мне с ней ещё готовиться к Щедринам.

– Эдуард, ― она это произнесла тоном, полным укоризны, что сразу стало понятно, что она думает о поступке своего сына.

А он, в свою очередь, бросил злобный взгляд на меня.

– У хорошей хозяйки всегда всё должно быть готово к приезду гостей, ― ответил он, приступая к пирогу с клюквой.

– Откуда ты понабрался этакой дичи? ― удивлённо спросила она, не надеясь на ответ. ― У нас в семье так не было заведено.

― С тех самых пор, как погиб отец, матушка наделила его качествами святого, ― усмехнулся Эдуард, впервые рассказывая мне о своей семье, пусть и крохи.

– Твой отец был замечательным человеком, ― влюблённо произнесла она.

– Хорошо, что ты это поняла после его смерти, ― примирительно ответил Эдуард, с силой сжимая вилку в руке.

– А как умер барон Райвосо? ― решилась я задать вопрос, не глядя на мужа.

– Он свернул себе шею, когда его лошадь не смогла взять барьер, ― печально сказала свекровь. ― Несчастный случай, а ведь он был лучшим наездником в округе. Такая потеря для нас.

Эдуард мрачно улыбался, а в глазах у него полыхало пламя ненависти. Я вздрогнула. На кого она направлена, я не знала, лишь молилась, чтобы не на меня.

– Несомненно, ― сказала я. ― Примите мои соболезнования.

Почувствовав, что один несчастный кусочек ягнёнка просится на выход, я, зажав рот рукой, выскочила из-за стола под вопросительным взглядом мужа.

Глава 16

Я выскочила в первую попавшуюся дверь, и ей оказалась входная. Меня выворачивало в снег, а холод пробирал до костей. Дверь отворилась, и за мной вышел Эдуард.

– Алисия, я приказал позвать врача, ― голос мужа потеплел, он накинул на меня пальто. ― Если тебе лучше, пойдём в дом, ещё простудишься.

Я замотала головой. Слёзы душили, мешая говорить.

– Пойдём, не капризничай, ― проговорил он и поднял меня на руки, когда понял, что я упираюсь. Нежно прижал к груди и понёс наверх.

Таким он был, когда посватался ко мне и в первый месяц нашего брака. Таким я его полюбила: нежным, заботливым.

– Не плачь, ты же знаешь, что твои слёзы разрывают мне сердце, ― искренне сказал он.

Знаю, хотелось мне крикнуть, поэтому я даже плакать не могу, а только сжать зубы и молиться. Никогда я столько не молилась, как за неполный год нашего брака.

– Думал опять твои капризы, ― мягко произнёс он, пока нёс меня на руках. ― Посчитал, что приревновала меня к матери.

Я возмущённо посмотрела на него и покачала головой. Какой-то бред.

– Я так хотел, чтобы всё было идеально, ― нежно проговорил он. ― Но ты опять всё испортила.

Боги, когда уже это всё закончится? Права Аманда, что-то не спешит проклятие сбываться, а Эдуард с каждым днём лютует всё больше и больше.

Мне сейчас всё безразлично. Побьёт, значит, такова воля богов. У меня не осталось сил даже бояться. Стало всё настолько безразлично, хоть пусть убьёт.

– Бедная моя Алисия, переволновалась, хотела угодить, и слабенький организм не выдержал нагрузки, ― его речи ласкали слух и вселяли надежду, что сегодня может всё закончиться хорошо для меня. ― Сейчас придёт доктор и обследует тебя.

Он открыл ногой дверь и бережно положил меня на кровать. Сам же опустился на колени передо мной, взяв за руку.

– Прости, что я не сразу заметил твоё состояние, ― произнёс он, положив мою ладонь к своей щеке. ― Я не хочу тебя терять, Алисия. Ты же знаешь, как я люблю тебя.

Я задрожала от отвращения. Теперь меня такие речи не трогают. Это поначалу, я прощала и верила, что он просто сорвался или был плохой день. А что ещё чаще, что я недостаточно хороша для него. Я даже верила, что он любит меня. Это теперь я понимаю, что я буду виновата у него всегда и повод для недовольства найдётся. Спасибо тебе сестра, что выдернула меня из этого кошмарного сна.

Эдуард решил, что я замёрзла. Снял домашние туфли с ног, помог укрыться, подоткнул одеяло. Я не хотела такой заботы. Уж лучше пусть совсем не замечает.

За окном послышался скрип снега под ногами.

– А вот и доктор Вейн, ― с облегчением произнёс Эдуард.

Он держал мою руку в своей. Образец идеального мужа. Он помешан на идеальности, чистоте и порядке.

– Да, просто стояла и упала, ― доносится до нас обеспокоенный голос леди Равены.

Доктор говорил намного тише, и я не слышала его ответа. Доктор Вейн был нашим семейным врачом. Только он осматривал меня, и Эдуард ему доверял. Невысокий пожилой толстячок всегда в хорошем настроении, он умел дарить его и своим пациентам.

– Ну-с, моя дорогая Алисия, чего это вы решили прилечь на полу? ― рассмеялся он, кивнув Эдуарду. ― Других мест не нашлось?

Я натянуто улыбнулась ему в ответ.

– Так получилось, доктор, я не собиралась падать в обморок.

Он взял меня за руку, нащупал бьющуюся венку и посмотрел на часы. Нахмурился. Посмотрел мои глаза и даже на язык. Не знаю, что он надеялся увидеть, но реальность ему не понравилась. Веселье куда-то подевалось, речь стала чёткой, отрывистой.

– Когда вы ели в последний раз? ― строго спросил он.

– Утром, ― тихо сказала я.

– Что ели?

– Кусок хлеба, кажется.

– Так, а вчера?

– Не помню, ― солгала я.

– Вы вообще мясо едите?

Я покачала головой.

– Доктор, у нас мясо на столе каждый день, ― разгневанно произнёс Эдуард.

– Я не спрашиваю ваше меню, я спрашиваю, чем питается ваша жена, ― резко ответил доктор.

– Как много вы спите? ― продолжал он допытывать меня.

– Нормально, ― опять солгала я.

– Алисия, не нужно придумывать, ― рассердился доктор. ― Я должен знать правду.

– Я сегодня перенервничала из-за приезда матушки Эдуарда, ― ответила я.

– И это тоже способствовало вашему обмороку, но реальная причина другая, моя дорогая, ― тепло произнёс доктор. ― Вы мало спите, мало едите и вот результат.

– Так она не беременна? ― разочарованно спросила свекровь, а Эдуард нахмурился.

Доктор понимающе посмотрел на меня и произнёс.

– А что, есть ещё какие-то признаки беременности, кроме обморока?

– Её стошнило, ― шёпотом произнесла свекровь, словно говорила доктору нечто интимное.

– Чем вас могло стошнить, если вы ничего не ели?

– Желчью, доктор, ― обеспокоенно произнёс Эдуард. ― Если это не беременность, то что?

Доктор надавил пальцами мне над пупком, и я почувствовала пульсацию.

– Не бойтесь, дорогая, ― произнёс доктор, заметив мой страх. ― Это старый проверенный способ обнаружить беременность.

Боги, помогите, только не это. Не знаю, что прочёл в моих глазах доктор, но незаметно мне подмигнул.

– Господин барон, вашей жене необходим отдых, хорошее питание и как можно больше гулять, ― сообщил ожидающему вердикта о моей беременности Эдуарду доктор. ― Я пока сомневаюсь в беременности, но полностью исключать не могу.

– Почему сомневаетесь? ― поинтересовалась свекровь.

– Сильное истощение организма, полный упадок сил, ― перечислил доктор и с жалостью посмотрел на меня. ― В таком состоянии симптомы могут быть похожи. Но в любом случае Алисия должна спать не менее восьми часов, желательно ещё часика два днём.

Эдуард скептически посмотрел на доктора. ― А кто будет домом заниматься? У нас званый ужин через неделю, ― недовольно проговорил Эдуард.Его совсем не устраивали такие условия для жены.

– Барон, я сейчас говорю о жизни вашей жены, ― рассердился доктор. ― Если она всё-таки беременна, то с таким отношением к себе она не сможет выносить ребёнка. Вы это понимаете?

Эдуард кивнул. Доктор не обвинял его, только возлагал ответственность за моё состояние.

– Вот и замечательно, ― обрадовался доктор. ― проследите, чтобы ваша жена ежедневно ела мясо, яйца, масло, мёд. Как можно больше свежей выпечки.

– У нас каждый день к ужину баранья нога, ― недовольно поморщился типа, ну что ещё ей надо.

Как же я ненавижу эту баранью ногу. Меня стошнило оттого, что я съела кусочек.

– Значит, добавляйте в рацион птицу, рыбу, другие виды мяса, ― разозлился доктор. ― Вам нужен наследник?

– Конечно, ― в унисон пропели Эдуард со свекровью.

– Значит, обеспечьте жене должное питание и уход. Никаких дел по дому, я подчёркиваю, никаких дел, ― разволновался доктор. ― Прогулки, чтение книг, вышивка. Вот и всё, чем должна заниматься ваша жена, барон. И только положительные эмоции. Надеюсь, я всё понятно объяснил?

– Понятно всё, кроме беременности, ― пробурчал Эдуард.

– Некоторые женщины настолько женственны, прошу простить за тавтологию, ― пустился в пространные объяснения доктор. ― Их организм чувствует появление новой жизни задолго до того, как это может понять медицина.

– Моя жена из таких женщин? ― скептически посмотрел на меня Эдуард.

– Вероятнее всего, ― кивнул доктор. ― Поэтому питание и уход, а через неделю я зайду и ещё раз осмотрю вашу жену.

Только бы Эдуард согласился, мне нужны силы, чтобы наконец-то сбежать от него. Сегодняшний вечер стал последней каплей в чаше моего терпения.

Глава 17

Доктор вышел вместе со свекровью. Она пошла его провожать, и их голоса слышались из коридора. Свекровь спрашивала, какие блюда мне нужно готовить и сколько спать и гулять.

Эдуард молчал. Сидел в кресле рядом с кроватью, сложив пальцы домиком, и молчал.

Я боялась, что он рассержен из-за того, что я сорвала ужин.

– Прости меня, ― тихо произнесла я. ― Я не хотела испортить тебе ужин.

– Нам ужин, Алисия, ― повернулся он ко мне. ― Ты тоже ничего не ела.

В его глазах не было уже привычной злобы.

– Ты что-то хочешь? ― спросил он с непривычной заботой.

Я помотала головой. Такое отношение страшило меня больше откровенного пренебрежения. Я боялась, что он сорвётся и начнёт меня обвинять.

– Алисия, я надеюсь, что ты будешь исполнять повеления врача, ― не спрашивал, а утверждал Эдуард.

– Но я не беременна, ― настаиваю, опасаясь, что когда обнаружится, что я не жду наследника, расплата может быть ужасной.

– Ты не можешь этого знать наверняка, ― произнёс он, взяв мою ладонь в свою. ― Но даже если это и так, то, скорее всего, ты не способна зачать из-за слабости организма. Доктор сказал, что нужно восстанавливаться, значит, будешь восстанавливаться.

Я почувствовала такое облегчение, как будто отсрочили мою казнь. А эта отсрочка нужна мне больше жизни.

– А как же званый ужин? ― с тревогой спросила я. ― Щедрины уже через неделю. Ты же пригласил гостей?

Эдуард встал с кресла и прошёлся по комнате раздумывая. Остановившись у окна, он вглядывался в темноту. Такая же тьма царила и в его сердце. Он подошёл ко мне и сел на краешек кровати. Провёл рукой по волосам, подхватив локон рукой, поднёс его к лицу. Вдохнул и замер.

Наклонился ко мне, поцеловал в ключицу, переместившись к шее, там, где бьётся жилка. Лизнув место поцелуя, он опять замер, вдыхая аромат моей кожи.

– В таком состоянии ты не сможешь организовать ужин, ― сказал он с сожалением. ― Отдохни пару дней, как сказал доктор. Матушка поможет с организацией. Составите с ней меню, слуг она гонять будет.

Он улыбнулся, как тогда, когда мы впервые встретились, и моё сердце ёкнуло. Но я тут же себя одёрнула. Чёрного кобеля не отмоешь добела. Не поддавайся на его елейные речи, Алисия.

– Матушка строга, и с ней не забалуешь, а тебя слуги не слушают из-за мягкосердечности, ― попенял он мне. А я сжалась, ожидая продолжения. ― Построже надо быть, Алисия.

Я опустила голову, чтобы не видеть его укоризненного взгляда. А Эдуард продолжал:

– Минимум две недели, ― возмутился он. ― Доктора склонны преувеличивать. Пары-тройки дней вполне хватит.

Задохнувшись от возмущения, я хотела встать, но…передумала. Доказать что-то Эдуарду просто невозможно. У него есть его мнение и неправильное.

– Хватит же, а, Алисия?

Я пожала плечами, добавив для пущей убедительности:

– Я постараюсь, Эдуард.

– Уж сделай милость, ― насмешливо произнёс он, и я облегчённо вздохнула. Вернулся старый Эдуард, с которым всё понятно. Новый ласковый меня страшил больше. ― Ужин будут готовить вместе Мэгги и Бонни, а тебе всего лишь нужно будет испечь хлеб и щедринский кекс.

Всего лишь. Какое пренебрежение к моему труду. Испечь хлеб – это тебе не за оборотнями по лесам гоняться. Тут нужен тонкий подход. Способов приготовления хлеба я знаю не меньше десяти, вот только Эдуарду готовлю один и самый простой.

Не хочу тратить свои силы на то, чтобы печь изысканные хлеба для этого чудовища. Но для гостей я, пожалуй, постараюсь. Пусть помнят, как кормили на последнем ужине в доме инквизитора, устроенной его женой.

Такие мысли придали мне бодрости, и я ещё сильнее захотела сбежать от него подальше.

– Алисия, я отдам распоряжение Мэгги, чтобы она покупала для тебя другое мясо, ― вернул меня на грешную землю Эдуард. ― Ты какое хочешь?

– Кролика в сметане, ― попросила я, вспомнив, как вкусно его готовила тётка Ядвига.

– Будет тебе кролик, ― презрительно скривился Эдвард и кивнул.

Я счастливо улыбнулась. Что ж, боги милостивы ко мне, и долгожданный отдых у меня всё-таки будет.

– Прикажу Бонни принести тебе поесть, а мы с матушкой поужинаем внизу, ― поставил меня в известность Эдуард, захлопывая за собой дверь.

Чем обрадовал меня ещё больше. Не было счастья, да несчастье помогло.

Я сложила руку и произнесла короткую молитву.

Дверь тихонько скрипнула, и появилась голова Бонни.

– Вы одни? ― шёпотом спросила она.

Я страшно удивилась и кивнула.

– Эдуард спустился в столовую, его мать там же, с кем мне ещё быть? ― спросила я.

Бонни распахнула дверь и внесла поднос со снедью. Она решила попотчевать меня картофельным пюре с клюквенным соусом, запечёнными овощами, нарезкой из сыров, мягким хлебом. На подносе стоял чайничек с облепиховым чаем, который я так люблю.

– Вот оставила вам, как знала, ― произнесла она, ногой захлопывая дверь.

– Что сказал доктор? ― она жадно ждала ответа. ― Вы в тягости?

Я помотала головой, отправляя в рот ложку с пюре. Когда на меня осуждающе не смотрят глаза Эдуарда, еда приобретает вкус.

– Я молилась за вас, ― прошептала Бонни. ― Не нужен сейчас ребёнок. Ни к чему.

Рада, что она разделяет со мной опасения насчёт беременности.

– Эдуард тоже не верит, что у нас будет ребёнок, ― заговорщицки зашептала я. ― Он считает, что я ослабла и мне надо набраться сил.

Грустно улыбнулась и, не сдержав горечи, добавила:

– Дня два.

– Щедро он одарил тебя, ― произнёс над ухом голос Вейнарда, и я чуть не подавилась.

Как он умудряется появляться так, что я не слышу его шагов.

– Всё идёт по плану, ― добавил он таким тоном, словно сам срежиссировал этот спектакль.

Глава 18

Меня пугает Вейнард своими внезапными появлениями, самоуверенностью и пренебрежением. Он издевается над Эдуардом за глаза и мне это тоже не нравится. Не потому, что я так забочусь о его чести, просто считаю, что нельзя злословить. Будь готов повторить то, что говоришь за глаза человеку в лицо. А Эдуарду никто не решится говорить дерзости, глядя прямо в глаза. Можно и головы лишиться.