Энциклопедия наших жизней: семейная сага. Истоки. Книга 2. Детство и юность Ираиды. Глава 1. Дневник бабуси

В два часа пригласили тех же детей, что и были на елке. Ида так была довольна, что сказала вечером: – "Ах, зачем сейчас не утро!"

Вечером, отпустив гостей, мы с ней отправились в церковь, где был устроен духовой концерт на тему "Рождественские колядки". На Иду произвело замечательное впечатление и она всё твердила, пойдём ли мы с ней в следующее воскресенье опять.

Мила продолжает все следить за всеми. Кричит строго играющей на рояле Иде: – "Играй хорошо! Смотри в ноты!"

Отец взялся за новый приёмник. Вытащил все части и разобрал их. Боря спрашивает: – "Что папа делает?" – "Замыкание!" – отвечает Мила. Какая чёрная ирония…

27.01.46. – "Боря, реши задачу: на полке лежит 10 книг. На 1-ой – три. Сколько лежит на второй?" – "А я почём знаю!" – совершенно серьёзно отвечает Боря. В такой формулировке ему задачи непонятны. Как он радуется, когда поймёт и как «замыкается», когда для него что-нибудь непонятно.

Воля сравнил Иду с положением русских, когда мы отступали, а потом не успевали сообщать о победах. Первое полугодие закончилось двойками и сплошными тройками, а теперь? Каждый день почти является с радостной рожицей: – "А я получила пять!" Такая «победа» достаётся мне дорого: я «высиживаю» с ней каждый урок. Но на всё пойду, лишь бы наладить мою девчурку. Со своим временем не считаюсь, а у неё его совсем нет.

04.02.46. Сегодня утром отправили Боричку в санаторий. Никто из родителей не провожал. Просили сторожиху из столовой поехать вместе с ним до Боярок…

Грустно, ах как грустно! Милушке не дали путевку. Как она, бедная, плакала! Навзрыд! Она так любит играть с Борей и теперь совсем одна. Что я буду делать с ней, если её не удастся определить?

Боря ни Иду, ни Милу не поцеловал на прощание. Целоваться с девчонками он считает позором. Укажу кратко два случая.

Боря уже засыпал. Чтобы подразнить его, Ида тихо поцеловала его. Что тут началось! Целая драма! Мать приняла всю вину на себя, а я на следующий день убедила его, что это был сон.

В час дня отец провожал Иду в школу, а Борю в столовую за обедом. В передней – мрак. – "Вот, Боря, пожелай Иде получить пятёрку за контрольную". – "Желаю тебе пять пятёрок получить!" – отвечает Боря. А Ида его – "чмок!" Боря впал в бешенство: – "Ох, Идка, вот я тебе дам!!" – с непередаваемой интонацией.

Боясь развернуться при отце, он надавал ей на лестнице. Ида стала часто жаловаться на головные боли. Трудно сказать, что это – симуляция или правда. Но видимо: отсутствие хорошего питания при скверном аппетите приводит к малокровию – отсюда головные боли.

Я занимаюсь с ней уже как следует. За первое полугодие – никаких знаний. Заниматься с ней – целый подвиг! Канючит, ноет, капризничает, дуется, дерзит или «упрётся», не желая отвечать на самые пустяковые вопросы. Опускаются руки, но любовь к ней, жалость снова поднимают во мне энергию, снова принимаюсь за неё, зная, что больше за неё никто не возьмётся… Но если она в настроении – она горы сворачивает, как соломинки.

17.02.46. Нина ездила в Боярки. Видела Борю. На её вопрос, хочет ли он домой, он ответил отрицательно. Как обрадовал меня этот ответ! Доктора сказали, что не отпустят его до полного выздоровления. У нас морозы. Снег. Следовательно, Боря будет кататься на санках, на лыжах, на горке, если позволят.

С Идой снова терплю муки: все дело в её медлительности, она не успевает с уроками. Учительница музыки, вызвав отца, прямо сказала, что не знает, что с ней делать: совершенно разучилась читать ноты. Всё закатывает наизусть. А такая способная!

Их звено ставило какую-то глупую миниатюру к 23 февраля. Иде дали роль какой-то Машки. Она увлеклась пока. Я допустила это только потому, что эта игра сближает её с классом. Возможно, и выдвигает.

Лгать не устаёт: сделает что-либо на глазах и сейчас же уверяет, что она права. Уронила и разбила картину. – "Сама упала". Мила сейчас же уличила: – "Бросила клубок шерсти и попала!"

К учительнице музыки идёт к 8 утра, а приходит к 11–30. Пришлось справиться. Учительница тут же уличила (при отце). Ида пропускала перед собой двух учеников, сама шла третьей. Результат очевиден.

24.02.46. Вчера Ида выступала в трёх пьесках. Танцевала акробатический танец и участвовала в пирамиде. Вернулась очень веселой, почти счастливой. Я так рада за неё, что она начинает вливаться в семью класса и делается «своей». Но сегодня даже и не упоминает. Интересно бы знать, как она играла.

27.02.46. Мороз – градусов 5. Характерный случай для Иды.

В воскресенье с Идой проштудировала всю карту (моря, горы и т. д.). Повторила карту истории. Сделала громко разбор. Почти ничего не осталось до понедельника. – "Всё?" – «Всё». В это время приходит её подруга по классу. – "Дай мне книгу списать немецкий". Ида: – "Дай, я тебе спишу сама". Я спрашиваю, а для чего – немецкий? Разве он сегодня есть?" Фрида отвечает: – «Есть». Ида: – "С чего ты взяла? По понедельникам нет". Я говорю: – "Ида, дай дневник!" Даёт. – "Вот смотри, немецкий и география!" Ида: – "У нас расписание всё время меняется, пишется на клочках". Фрида входит в азарт: – "Я учусь уже здесь полгода (она из Костромы) и ни разу не менялось расписание". Ида, пунцовая, как пион, но не сдающаяся: – "Ну, значит я списала расписание не того класса!… А у неё это другое расписание было "в голове", а не в дневнике". Вот падите и предусмотрите все трюки моей ученицы. Трудно, ох трудно! Труднее, чем стирка белья на всю семью и мытьё таких полов, каких, может быть, теперь и в казармах нет.

О Боричке не забываю ни на минуту, а он, плутишка, вероятно, и забыл о существовании бабуси.

Пикантный диалог. Мать и Мила, проснувшись в 8 утра не решаются встать. Мила: – "Мама, а я нашла пупок у тебя!" Нина: – "Где? В голове?" Мила: – "Нет, пониже." Нина: – "Где же?" Мила: – "…Ну разве ты не пони-маешь!?"

Если Ида и Мила начинают играть, то сейчас же раздерутся. Ида начинает «шутить» (дразнить). Мила обижается и орёт благим матом.

13.03.46. В субботу во время генеральной уборки, сметая паутину, я упала и расшиблась: ссадина во всю правую щёку, лоб и висок у глаза, коленку и голень правой ноги. Теперь нянчусь с ногой, а вид лица прямо невозможный. Когда-то поправлюсь!…

Воля уже третий день лежит в гриппе. 2-го была именинница. Все на работе, так что праздничного настроения не создавалось. Но Ида мне принесла пятёрку и была счастливее меня, чем угодила мне.

На другой день мы с Идой были в церкви. Служил митрополит. Было прощённое воскресенье. Митрополит сказал слово. В конце службы он поклонился народу и попросил прощения. Ида слушала внимательно. Я боялась, что она меня спросит обязательно по поводу темы проповеди. Так и есть. Тема очень скользкая: прощение обид. Что-то ей ответила…

Ну что сказать?… Ида не перестаёт бузить: тут же на глазах отказывается от своих слов и наговаривает на других. Поднять её утром с постели нелегко. Одежда по-прежнему наспех снимается и комком бросается куда ни попало. Рейтузы, штанишки и чулки сразу сдёргиваются с талии и в таком виде – до утра. Не услежу, уйдёт не умывшись в школу. Причёсываю и умываю сплошь и рядом сама.

24. 03. 46. Учительница музыки пишет в дневнике у Иды: – "На концерте сыграла, как всегда, хорошо, 5…" Ну а на уроках всё тоже и тоже: не знает нот, не считает, не читает и т. д.

О её поведении развернулся целый клубок всяких историй, напишу только конспект.

Началось с того, что она заявила, что у неё своих – 50 рублей, но она их хранит не дома. Почему? Она копит, чтобы сделать подарки и, чтобы никто не узнал. На все допросы потребовались с моей стороны часы, но правды я не добилась. Деньги, якобы у Фриды. Отец пошёл вместе с ней к Фриде. Последняя возмущена и отреклась.

Исчезла книга Диккенса из библиотеки, а появились три какие-то другие, якобы из библиотеки. Воля случайно пошёл сам. Там чужих книг не приняли.

На другой день Ида пошла вместе с отцом. Сказала на заведующую библиотеки. Та отреклась. Оказалось: Диккенс у Фриды, которая дала Иде свои книги, чтобы скрыть обман Иды, которая просидела всё время у неё, а не была в библиотеке.

Открываю: исчезло большое количество открыток для альбома, дорогих мне по памяти тех лиц, которые мне их присылали и по ценности их, в смысле красоты редкостной.

Попутно открывается какая-то тёмная история покупки нот (Чайковского) у какой-то девочки за 50 рублей, которая тайно от матери продала, и, дав Иде листа два нотной бумаги, потребовала компенсацию в виде открыток. При выспрашивании сказала, что у неё денег совсем нет. Самое главное заключается в том, что с неё всё сейчас же, как с гуся вода: весела, как птичка.

Уходя в школу, передаёт мне через Милу записку: – "Я знаю, что меня все не любят, все даже ненавидят, и поэтому мне всё равно, что делается кругом". Придя вечером домой, она уже забыла, о чём писала.

Открылось, что у неё уже две двойки по арифметике. Преподаватель русского языка жалуется, что она сдвига никакого не видит, что Ида ей не подала пересказ "Муму".

Я возмутилась: у неё почему-то два раза написан один и тот же пересказ и мною проверен. Велела Иде подать и показать. Бумага одного пересказа изгрызена мышами (в сумке был хлеб, а сумка брошена), а на другой работе красным карандашом поставлена пятёрка и росчерк. Сличили и уличили: сделала якобы – Фрида.

Трудно передать все её «трюки». Что это – испорченность или несерьёзность ребёнка? Не могу понять. Но переживаются мною все эти истории так тяжело, что я от всей души не желаю, чтобы судьба отплатила ей той же монетой.

27.03. 46. Мила. Сегодня её день рождения. Она уже давно отогнула листочек в календаре на 27.03. Должен приехать её папа. Привезет ли он ей какие-нибудь гостинцы? Никто не мог ей сделать хотя бы ничтожного подарка: хроническое отсутствие денег. Для меня это особенно тяжело. Я же любила отмечать эти семейные праздники каким-либо хотя бы гостинцем. Но у меня от моих десятков тысяч уже ничего нет…

Милочка сегодня «отличилась». На окне стояла кастрюля с молоком, на котором было немного пенок, я их хотела взять для кофе. Хвать! Их уже нет. – "Милочка, ты взяла пеночки?" – молчит, а сама красная, как кумач. Сделала внушение и прощение её "греха".

Следом, Ида, желая пальцем из баночки взять повидлу, неосторожно двинула крышкой. Я была здесь. – "Ида, зачем ты тихонько брала?" – "Нет, я не брала и не трогала совсем". Уличенная, замолчала. Привела в пример Милу, которая, наверное, уже не в первый раз «подражает» старшей сестрице. Но я верила правдивой малютке.

Мила – пока правдивый ребёнок. Ласкова: всем протягивает свои алые губки для поцелуя: побегает и снова… То и дело говорит: – "Бабуся! Милуся!" и обнимает мои ноги, так как наклоняться каждый раз для поцелуя мне трудно. Ждет с нетерпением отца, мать. Тоскуя, начинает плакать. С подругами жива, весела, деятельна, не капризна, но и себе на ногу наступить не даёт. Подружки её любят. Жаловаться на них не любит, даже если обидят. Она послушна. Редко противоречит приказаниям. Аккуратна: возвращаясь с прогулки, сейчас же всё вешает, ложится спать, аккуратно свертывает снятое. Книжки бережёт, всегда кладёт в шкаф, карандаши прячет. Рваного на себе не терпит: просит сейчас же зашить. Грязное просит сменить. Руки сейчас же моет. На грязные ступни ножек, ложась спать, обращает внимание старших.

Не скупа, но и не разбрасывает всё направо и налево, как Ида. Бережно относится ко всему, что ей дали старшие или подружки. Сладким охотно поделиться. От праздничных гостинцев у неё иногда ничего не оставалось: так хорошо к ней пристраивались (конечно, Ида).

Трусиха. Боится мышей и волков. Оставаясь со мной одна, не позволяет мне выйти в соседнюю комнату, следует за мной, как притянутая магнитом. Пошлёшь её: посмотри, который час? Идя в комнату, сейчас же начинает кричать: – "Бабуся, а скоро мама придёт? А папа?…" И будет говорить до тех пор, пока не вернётся. Это она так подбадривает себя. Время показывает раздвинутыми руками, как Ида, бывало.

Любит слушать чтение. С книгой Маршака (стихи) – не расстается. «Читает» сама всё время, пока нет Иды. Иногда закроет книгу и говорит наизусть. Это значит, что она учит уроки. Память у неё прекрасная. Ей так мало кто читает, но она большинство стихов уже знает: – «Теремок», всю Азбуку в стихах и т. д.

Стихи знает: «Ёлочку», "Снежок", "За уроками давно", "Песенку стрекоз (А. Толстого) и много других. Иногда читает «прозу». Сидит и выдумывает, но единой сюжетной линии я как-то не уловила. Любит очень вводные предложения. Например: – "Пойдем гулять, сказала мать". Все вводные предложения в «Теремке» прекрасно знает. Употребляет слова «абсолютно» и пробовала сказать – «специально», но немного не вышло. Говорит литературно, иногда только скажет: – "он купляет" (вместо – покупает), «вытери», "запери".

Ида её дразнит и она тогда начинает капризничать. «Истерики» перед спаньём прекратились. Считает хорошо до 13. Будет хорошей хозяйкой. Ничто не ускользает из её поля зрения. Знает, где лежит каждая вещь. Взяв, положит на место. Вымыв чашки, опрокинет их на плиту, уберёт в буфет, со стола сотрёт, пол подметёт. Следит за печками: прогрелись ли они, не надо ли подложить угля? Не закрыть ли поддувало?

Любит наряжаться: надевает кисейные накидки с подушек, повязывает голову разными тряпочками. И что бы не надела на себя, делается ещё привлекательнее. Она сильно выросла и по-моему похорошела ещё больше. Глаза становятся серыми.

24 марта ездили к Боре в санаторий. Он чувствует себя хорошо. Домой хочет «немножко» (вероятно, из деликатности так сказано). Оставили ещё на два месяца: апрель и май. Как я рада: чем бы мы стали кормить его дома? Сегодня испекли пирожок с черникой. Хотела было детям испечь «кресты» (традиционные), но как-то в сутолоке забыла. Сегодня перелом поста. Сегодня за ночь (27-го) выпал довольно глубокий снег, а позавчера была чудесная весенняя погода.

08.04.46. 28-го апреля в 4 часа утра я почувствовала себя дурно: началась тошнота и рвота, мучительное головокружение. Приглашённый врач не поставил диагноза, а дано было направление на исследование желудочного сока. Что-нибудь одно: или катар, или язва, или рак – сказала успокаивающим голосом врачиха.

На другой день пригласили прекрасного, опытного врача – консультанта. Сразу же диагностировал: – результаты артериосклероза. Вылежала полторы недели. Теперь еле брожу. Ребятишки нежно ухаживают за мной, что мне придавало сил пережить тяжёлые страдания.

На второй день болезни вдруг раздался набат в дверь и крики: – "Пожар, горим!" Не буду писать о панике. Я имела силы приподняться и одеться, а детям велела одеться в шубы. К счастью всё обошлось благополучно.

А вечером снова крик женщины: – "Караул! Грабят!" – в подъезде была раздета женщина.

Взяли Идин табель – пять двоек… Не могу понять, как это могло случиться, когда она ни разу не уходила в школу без основательно выученных уроков. Труды двух месяцев, неприятных моих с нею занятий, пропали даром: она осталась в пятом. Её взяли из школы. Как обидно! Не могу передать.

06.04.46. Отвели Милочку в детский сад санаторного типа. Не могла спокойно дождаться момента, когда уедет. Когда родители, отвозившие её сказали: – "Ну, Милочка, нам пора уйти", – "ну и уходите!" и дала спокойно ручку воспитательнице и спокойно скрылась из глаз.

Вчера Воля и Ида ездили к Боре. Он очень хорошо выглядит. Прибавился в весе. Занимается и говорит, что поступит во второй класс, а сейчас получает пятёрки. На вопросы Иды отвечал, но так: – "Пошла! (жест рукой и ногой) у меня много товарищей". – "Ходишь ли ты в лес?" – спрашивает Ида. – "Пошла! Ходим. Набрали много и бабочек и паучков". Всё такой же женоненавистник".

Просил привезти ручку, тетрадь, чернил не надо, привезти пальто, только не старое, а новое. Как все обстоятельно – ничего нет похожего на Иду: ей все равно. Она, например, без единого слова протеста или одобрения приняла решение взрослых, что она останется в 5-ом классе. Все как с гуся вода!.

А Мила, имея два пальто старых, но сносных, категорически отказалась от них в пользу нового (конечно, всё осталось ещё от Иды).

14.04.46. Вербное воскресенье. Вчера пришла учительница музыки к нам домой специально саказать об «успехах» Иды. Сказать, как она измучилась с ней! А главное, Ида солгала, что учительница не дала ей урок, в то время, как учительница была в классе и ждала её. Говорила, что у неё только пятёрки и четвёрки в школе! Ну что будешь делать? Она плакала, но сейчас же с неё, как с гуся… вода!

17.04.46. Страстная среда. Была у доктора. Прописал снова порошки. Неужели лечиться? По-моему – лечись, не лечись, результат один…

На дворе холод. Ездили к Миле. Домой не хочет. «Заказала» сшить сарафан: танцует в балете на праздниках.

Ида. Во время беседы с ней, после визита учительницы музыки, я спросила Иду, почему она, играя по два часа, отходит от рояля с не выученным уроком? – "Я не думаю…" – говорит она. – "А о чём же ты думаешь?" – "Как я скоплю денег, сделаю себе уголок, обставлю его…" Попросту говоря, сосредоточить свое внимание на изучаемом она не может. Пожалуй, это верно. При грамматическом разборе, она, например, долго смотрит на какое-нибудь слово. Сначала я объясняла это незнанием, а теперь склонна думать, что ей нужно усилие, чтобы сконцентрировать своё внимание и дать правильный ответ.

Мне запретили тяжёлую работу. Без меня едва ли будет сделана надлежащая подготовка к празднику: до сих пор я выносила всё на собственных плечах без всякой помощи. Как горько сознавать свою беспомощность!.

22.04.46. Пасха. Ида была на двенадцати евангелиах. Донесла горящую свечу до дома. Была на выносе плащаницы, на Светлой заутрене и обедне. Освятили куличик и яйца. Раздавали милостыню. От всего в восторге.

Милочку взяли на пасху. Куличи вышли замечательные. Воля сам стирал глазурь и украшал куличи. Дети красили яйца. У нас были колбаса, сало, селёдка, масло, сыр. Всё это в миниатюрном количестве, но у нас аппетиты не особенно большие. Все довольны. Ах, если бы я чувствовала себя прежней…

Характерное наблюдение. Открылась дверца у шифоньера. Мимо прошли родители, затем Ида – в выходную дверь. Последней шла Мила. Она двинула влево рукой, просто инстинктивно, затворила и прошла дальше. До чего умница девочка!

На третий день ездили к Боре с массой гостинцев. Принял милостиво, разговаривал с Идой. Хорошо занимается. Кашляет.

29.05.46. Отдание пасхи. Ида выдержала на 5 по музыке и переведена из второго сразу в четвертый класс. Вернулась с экзамена такой восторженной, что я давно её такой не видела. Её состояние меня чрезвычайно обрадовало: значит у неё ещё нет безразличного отношения к учёбе, она ещё «живой» человек.

Борюшка поправился. Оставили ещё всё-таки на месяц. С гордостью говорит, что перешёл во второй класс. Как я рада за него!

Милушка стала неохотно уходить в сад. Причина: нянька, переодевшись бабой ягой, желая «потешить» малюток, запугала их до полусмерти.

Один родитель (летчик), придя за сыном в садик, начал буянить: бить, колотить, кричать, ломиться в двери. В первый раз удалось освободиться от него. Через день снова явился и снова то же буйство. Старшую группу удалось вывести, а младшая группа осталась забаррикадированная им. Паника была ужасная. Удалось няньке вылезти в окно и пригласить бойцов. Оказалось, что этот гранд – сумасшедший. И это в Киеве!

Внучка всё та же. Стараюсь приучить к хозяйству, например – убрать постель сейчас же, как встаёт. И что же? Раз убрала только в 5 часов дня. Во всём нужно каждый день, каждую минуту стоять над ней и ждать, когда она закончит. И то сомнительно, чтобы она приучилась к аккуратности.

Во лжи делается виртуозной: купила три красные конверта и старалась убедить меня, что в таких конвертах письма отправляют без марок.

04.06.46. 31 мая Воля приехал из Москвы с тётей Тамарой (сестра Нины). Возил для продажи семечки, чернику. В Астрахани купил селёдку, но прогорел так, что даже детям по конфетке не мог привезти. Но встряхнулся как следует. Ида просится отпустить её в Москву. Я протестую под видом своей болезни. Ну разве можно отпустить такого ребёнка и в такую семью.

10.06.46. Понедельник. Волин день рождения. Вчера Воля и Нина уехали в Астрахань через Москву, желая сделать некоторые афёры с селёдкой. Раз уже прогорел, что выйдет из второй поездки?

В субботу Милушку не хотели брать домой, но она, воспользовавшись тем, что пришли за её подружкой Галей, живущей рядом с нами, как снег на голову, явилась неожиданно домой.

Дома продолжает капризничать. Удивительнее всего, что и её Галя точно также ведёт себя дома: видимо так они наскучаются в саду по своим капризам, что здесь измудряются над всеми.

19.06.46. Наших всё нет. Я вся изнервничалась. Вчера целый день пролежала из-за мигрени. Лекарств от головной боли не было. Ида выручила: сбегала, купила в аптеке и я была спасена.

В субботу, например, она так провела день: встав утром, купила хлеба, сбегала на базар, продала его. Позавтракала, пошла на музыку, занеся посуду в столовую. Обратно прошла через базар, купила себе черешни и принесла обед домой. Вымыла после обеда посуду, вымыла везде полы (делает всё кое-как, грязно). Захотела расколоть косточку от черешни, окинула глазами, чем бы разбить её и не найдя ничего, она взяла непроливайку – чернильницу и раз! продырявила у неё дно, чернила на белой клеёнке, брызнули ей на платье… Ну что будешь тут говорить?!

Приехали к нам какие-то казанские супруги (я их совсем не знаю). Остались ночевать. Своим стуком в дверь они так испугали детей, что те прибежали ко мне, как сумасшедшие (Андреевские дети были у нас). Я перепугалась, спрашиваю, хотя никто и не пытался ломиться в дверь. Когда выяснили всё, дети ушли играть в залу, они стали воображать, что дядя опустил руку в карман, сейчас выстрелит в бабусю, дядя принёс какие-то пакеты, бомбы! Они раскрыли окна, чтобы в случае надобности бежать…

Ида совершенно держать себя при других не умеет. Гости принесли 3 витушки к чаю. Как я её не кормила, уверяет, что она не сыта. Успокоилась, когда всё-таки гостья всучила ей витушку. (А она скупая – ух!). Потом говорит: – "А мы все лучшее повесили в комнатах". Прямо голову сняла, у нас одни лохмотья.

14.07.46. Нина вернулась. Съездили в убыток: не хватает расплатиться с лицами, у которых занялась для поездки. В связи с отменой пропусков, цена селёдки в Астрахани поднялась, а здесь сильно снизилась. А я отдаю последние деньги на всякие афёры…

12 июля Воля уехал в Москву. 13-го уехала Ида в лагерь санаторного типа в Боярки. Я ей купила за 380 руб. путёвку. Она по настоящему счастлива. Но как продолжает меня расстраивать. Пролила чернила и залила салфетку, которую я хранила как реликвию и только что постелила её на столик. На другой день пролила снова, но уже на клеёнку. Потом она мыла её с содой и протёрла до дыр: вид у клеенки ужасный, а эта белая, как скатерть клеёнка придавала светлый вид комнате. Но, ни слезинки сожаления, ни тени сознания вины, ни просьбы о прощении. Как горько сознавать, что она может пойти по стопам некоторой родни.

Нина привезла дочку Тамары (1 год 3 месяца) в надежде, что Варсобины приедут и возьмут внучку. Отказались, и вот уже три недели ребёнок живет у нас. Я больна, мне не под силу уход, да ещё за чужим ребёнком. Во что это выльется?

Боря еле-еле остался до первого августа. Соскучился и не поддается ни на какие убеждения. – "Убегу!" – говорит. Сегодня мать поехала к ним обоим. Милушка оставлена на август (150 рублей в месяц). Она очень довольна. Я так рада за них: Что они могут дома? Что есть?… Ведь в столовой сейчас иногда бывает для чужих – не более пяти обедов. Я то одна как-нибудь и на чае проживу.

21.07.46. Какой я сон видела в ночь на 18.07. В комнате, где я лежу на кровати, на другой лежит Вася. Вдруг он вскакивает и говорит: – "До 5 часов не спал. Потом с 5 до 7 заснул". Он вытряхивает самовар и собирается его поставить. Потом говорит: – "У Бори жар. Сейчас поставим градусник. 38,1". Я вскочила и села на постели. А у моих подушек стоит Боря (внучек, а не сынок). Я щупаю голову, целую в лицо его, а оно красными пятнами. Я начинаю плакать, потом рыдать и просыпаюсь. Тяжёлое впечатление произвел на меня сон…

В пятницу прошел шторм: сначала пыльный, а потом разразился страшной грозой и ливнем. Вчера разнеслись слухи, что на Подоле молоком отравились несколько детей. А наша Милушка на Сталинке. Ида (по слухам) чувствует себя великолепно. Как я за неё рада!.

30.07.46. Вторник. Опять я заболела – 25. 07. А ведь только встала. Нина привезла из Москвы племянницу – 1 год и три месяца. И вот уже целый месяц живёт у нас. Наконец, с большими трудностями удалось договориться, чтобы отправить её в Москву с присланной женщиной, но пока никакого результата. Наверное, не отпустили. Говорят, решают 1 августа… Ида скучает на даче. Порядки невозможные. Воровство страшное.