Энциклопедия наших жизней: семейная сага. Истоки. Книга 2. Детство и юность Ираиды. Глава 1. Дневник бабуси

Дверь из кухни старательно всегда запиралась и нам запрещалось пользоваться чёрным ходом. Но суть не в том, что мы нарушали этот запрет, а в том, что было страшновато сознавать, что по ночам, за нашей дверью, на чердаке ведется какая-то другая жизнь. Иногда бывали облавы, кого-то на чердаках вылавливали…

И вот однажды также спокойно, как и в первый раз, дверь в кухню открыли с чёрного входа и украли всё бельё, которое накануне бабуся постирала и повесила сушиться на верёвке на кухне. Я знаю, что бабуся жалела в первую очередь постельное белье, а мне до сих пор жалко моё любимое синее платьице…

Война ещё не кончилась и поэтому воровство было неотъемлемой частью того времени. Хотя, кажется эта черта свойственна не только военным годам, но и всему последующему столетию и нынешним временам и будущему…

На противоположной стороне улицы, на углу – стоял остов разрушенного бомбами, а может быть расстрелянного, дома. Его подорвали, чтобы он не обрушился сам. Я помню, как он падал, рассыпаясь ещё в воздухе.

Обломки дома – вывезли, и там образовалась свободная площадка, на которой вечерами начинала действовать импровизированная толкучка. Причём создавалось впечатление, что там просто собралась толпа людей, которая всё время двигалась по этой площадке. При этом почти у всех руки были спрятаны в карманы и они, не общаясь друг с другом, как будто что-то выкрикивали в воздух. Это что-то звучало как – "Кому спички… Спички! Спички!" или – "Папиросы! Купите – папиросы!".

Чуть дальше на этой противоположной стороне улицы Саксагановского – находился кинотеатр. В кинотеатр мы пробирались регулярно, естественно, без билета. Надо было ухитриться – пристроиться к какому-нибудь толстому дядьке со стороны, противоположной контролёрше, так, чтобы она не увидела. Но если она замечала, то безжалостно хватала за шкирку и выталкивала на улицу. Но мы ухитрялись всё-таки пробираться незамеченными.

Запало в памяти, как все обсуждали событие, когда в подвалах каких-то разрушенных домов поймали прятавшихся немцев. Они оказались не простыми военными, а какими-то важными гестаповцами. Их судили и приговорили к смертной казни. Казнь проводили на одной из улиц, в общем то недалеко от нашей.

Нашу улицу Саксагановскую пересекало множество других перпендикулярно расположенных улочек. Ниже улицы Саксаганского шла улица Жадановича, ещё ниже, вдоль железной дороги – короткая улочка Гайдара, которая плавно перетекала в улицу Боженко.

Улицу Саксагановского пересекали улицы Льва Толстого и Владимирская, затем улица Горького, потом – Красноармейская. И все эти улицы как бы скатывались с горы, или упираясь в железную дорогу или продолжая бежать вдоль неё. Мы часто съезжали на санках по этим улицам сверху вниз, как с горы. Правда это было опасно, да и наверх тащиться с санками иногда было лень, но мы упивались свободой и чувством вседозволенности.

Так вот, казнь немцев проходила на одной из таких улиц. Виселицы были поставлены где-то вверху, а любопытствующий народ заполнял эту улицу, тянувшуюся на несколько кварталов вниз. Всем, говорят, было видно хорошо. Я не ходила смотреть, а мальчишки с нашего двора бегали туда и, говорят, пробрались совсем близко. Они рассказывали потом обо всём подробно, как это происходило, как немцы долго дергались в петлях и т. д. Хорошо, что я не ходила. Наверное, это было зрелище не для детей. И кто бы мог подумать тогда, что спустя много лет, по телевизору будут показывать во всех фильмах и многих сериалах – не менее жуткие картины убийств во всех возможных разновидностях жестокости…

Когда мы, приехав в Киев и только въехали в свою квартиру, электричества ещё не было. Папа долго обивал пороги треста КИЕВЭНЕРГО, добиваясь разрешения на подключение нашей квартиры к электросети. Наконец, его хождения успешно завершились. Нам включили свет.

КИЕВ – ЭНЕРГО

ДОРПРОФСОЖ Ю. З. Ж. Д. просит включить свет тов. СТЕПАНОВУ Владимиру Васильевичу, который работает начальником производственного отдела в Управлении дороги. Электросвет ему крайне необходим, так как он вечерами занимается дополнительно к основной работе творческой работой для дорожного ДЖАЗ-Ансамбля.

Тов. Степанов В. В. проживает – г. КИЕВ. ул. САКСАГАНСКОГО, дом 133,кв. 1 Счётчик № 804:;*. Последнее показание – 58053

УПРАВЛЕНИЕ ТРЕСТА КИЕВЭНЕРГО

тов. НАЗАРИЕВУ

ДОРУРС Юго-Западной Ж / дороги просит Вас дать разрешение на включение электросвета нашему работнику тов. СТЕПАНОВУ В. В., который работает в должности начальника производственного отдела, и по условиям своей работы занимается вечером дома.

Наконец, его хождения успешно завершились. Нам включили свет.

А подключение к радиосети у нас произошло только в конце года…

Киевская Обл. Дирекция радиосетей НК связи.

ВРЕМЕННОЕ УДОСТОВЕРЕНИЕ № 2 \ 899

На радиоустановку от радиосети.

Адрес………….. Ул. Саксаганского, дом № 133, кв. 1

Фамилия, имя, отчество……….. СТЕПАНОВ ВЛАДИМИР ВАСИЛЬЕВИЧ

Место работы…………….Дор. Урс.

Должность………Начальник производственного отдела

Удостоверение действительно с 27.09. по 27.12.1944 г.

Оплачено за включение и техосмотр…………25.

Абонентская плата за время…….. 9, 10……….24.

Вот так – медленно мы осваивались в новых условиях проживания города, недавно освобожденного из немецкого плена.

А бабуся по прежнему крутилась, взвалив на свои худенькие плечи все заботы по дому и о нас – детях. А мы почему-то быстро росли, вырастая из прежней одежды и обладая хорошим аппетитом – в то время, как и с одеждой и с продуктами были «вечные» затруднения…

А в целом – жизнь продолжалась, как и у все, – в военных буднямх.

Часть 10

Дневник бабуси – 1944 год

ЕЩЁ В КАЗАНИ…

11.01.44. Столько лет живу на свете и первый раз в жизни, когда к празднику не было никакой уборки и никто не мылся. Накануне нового года одновременно Ида и Боря почувствовали озноб, жар и слегли в постель. У Бориски – 40, у Иды – 39 градусов и… так пошло. Заболела Мила, потом Нина и я. Накануне рождества лежали все. Воле дали отпуск для ухода за больной семьёй.

Далее небольшая запись, сделанная моей рукой.

– " Новый год (високосный). Я хожу в третий класс. У нас теперь девочки и мальчики учатся отдельно. Мальчиков за непослушание сажают в карцеры, а девочек не сажают. Мальчики уже носят форму, девочкам тоже скоро дадут. У мальчиков одинаковая форма для всех классов: брюки, ботинки, малахай (фуражки) со звездой, а девочкам дают материю и родители шьют".

Дальше продолжает писать бабуся.

Сегодня Ида пошла первый раз в школу. О каникулах, о которых я так мечтала, пришлось забыть, они так быстро пролетели, что никто и не заметил. Теперь как будто начинаем понемногу поправляться. У всех был грипп в тяжёлой форме. У Бори и Иды осложнение ангиной, у Нины – воспаление лёгких. Она ещё на больничном.

Как-то Ида вечером рассматривала картинки в «Ниве». Остановилась на скелете какого-то ископаемого. Ночью я вдруг услышала душераздирающий крик Иды, ей завторил Боря, а следом и Милка. У меня в мозгу молнией пронеслась мысль: – воры! Включила свет – никого. Ида стоит на коленях в своей постельке и смотрит безумными глазами на подушку. – "Вот там, под подушкой!" – "Ты видела сон? Да?" – "Да, да, его!" Я сразу догадалась. Перенесла на свою кровать. Успокоила её. Она была вся мокрая, в поту. Зажгла огонь в столовой. Все легли со мной. Сказала, что спать не буду. Да так с часу ночи до утра и не спала.

Я сама пережила такой ужас (пусть одну только минуту), какой, пожалуй, никогда не переживала в жизни.

Воля и Нина дежурили и я не ждала их возвращения раньше 10 утра.

Накануне Рождества я вместе с Волей ухитрилась привести в порядок квартиру. Ёлку достали громадную, принесли в угол моей комнаты и она там сиротливо жмётся, ожидая, когда дети прославят её…

Бедные ребятки! Им столько предстояло ёлок, а они не были ни на одной. Мороз. Все запушило. Снег выпадает каждую ночь. Люди вывозят его в ящиках на речку, а он ещё пуще старается.

Опять всё дорожает: молоко – 80 руб. за литр, хлеб – 240 руб., остальное – за тысячи.

У Иды выпал клык. Дети во время болезни были такими капризными. Ох уж и трудно было с ними! Ух, эта проклятая война.

24.01.44. Прошёл день рождения Иды. Мы предложили ей не ходить учиться. Ни за что! У неё физкультура. Любит урок. Только встала с постели, а уже спрашивает – есть ли подарки? Нина купила две чашечки (полуглинянные), по 25 руб. и маленькую кружку для Милки. Вот и всё Я ей сшила из Нининого серого платья и переделала из моего шерстяного – полу сарафанчик на кокеточке. Идка была очень довольна. Бедная детка! Пекли пирог из отрубей и печенье. Пили кофе. Справили таким, образом крещенье, и её день рождения. Вечером позвали детей. Пели и славили ёлочку, танцевали, играли. Но как только за гостями закрылась дверь, Идка прыг на сундук и… за книжку (Гекельбери Фин).

Борин труд: раздевает и одевает Милку, сажает её на горшочек и т. д., обрывает бересту для растопки, толчёт дресву, обрывает мочалу с луба, толчёт соль, достает картофель из подполья, открывает и закрывает за всеми дверь.

Оба вчера помогали чистить и вывозить снег из подвала – дровяника. Раз пришли со двора, голодные. Обед. – "А я вам что-то приготовила кроме супа." – расплылись физиономии. – "Печенье? Конфеты? Пряники?" – шепчет мне Ида. – "А я разве сказала, что сладкое?" – "Ну, тогда – каша!" – кричат ребята". – "А вот сейчас покажу!" Все заглядывают в кастрюлю. Милка первая догадывается – "Лапша!" – кричит Милка. Все любят редкое блюдо. Разочарованы, что мало.

Милка говорит: – "Дай попробовать!" (дай лопать).

27.02.44. 11 февраля Воля уехал в Москву, где получил назначение в Киев. 18.февраля выехал на место. Прибыл ли, сведений не имеем. На другой же день Боря заболел бронхитом. Лекарств в аптеках – никаких, только на базаре – по кошмарным ценам. (Sulfidin – 100р.). Горчичники – испытание для всех. Кричит так, что Нине приходится лечь на него, чтобы он не сорвал компрессы. Я не выдерживаю и готова бежать из дома. Единственное, что ему легче.

21 февраля заболела я, конечно, расстройством. Сильно испугалась, но сама себя вылечила. Сегодня встала первый день. Дети сейчас ушли в цирк. Пожалуй, цирк для них – любимейшее развлечение… Ждут, не дождутся.

Милка развивается не по дням, а по часам. Говорит всё и мало чем её выговор отличается от Боричкиного, т. к. Боря все ещё на точке замерзания. Слово – «Р» выговаривает прекрасно, но в дело не идёт. Говорит: – «Плисель», "Холесе" и т. д. С азбукой не идём дальше. Бросила. Охотно занялся «срисовыванием» букв и слов, например – «Каштанка» и доволен, когда кто-нибудь прочитает списанное им. У него крайне серьёзное отношение к работе, но с букваря списывать – ни за что. Бросила убеждать – предоставлю времени. Слушать Идино чтение очень любит. Недавно рассказал очень хорошо прослушанную им сказку по радио (первый раз). Милка слушала его с открытым ртом и потом старалась тоже «рассказывать». Ида очень охотно ему читает, но объяснять ничего не хочет, а мечтает быть учительницей.

Боря стал охотно выходить во двор и играть. Иду же забивают мальчишки и она боится. Как мне её жаль!

Боря стал дерзким, но как-то не грубым ещё. Плакса страшный. Ревниво следят, как бы кому не досталось больше из еды: – "Да, ей больше!" Ида совсем и не в каком виде не ест картошку. Почти жива одним хлебом. Милочка ест всё, у неё прекрасный аппетит. Но у старших готовы выдернуть всё изо рта. Я читаю им по этому поводу нотации, но видно свой желудок ближе.

Сладкого в доме абсолютно ничего нет. Молоко – 70 руб. литр, масло – 360 руб. кг., мёд – 600 руб., мясо от 300 руб., картошка – 600 руб. пуд. Как же не мечтать о Киеве, где всё наполовину дешевле.

Я говорю: – "Вот какая Ида неряха!" – "А я буду ряха!" – говорит Мила. Она невозможная чистюля. Говорю ей: – "Будешь кричать, не буду любить". – "А я буду тихонечко…"

03.03.44. Сегодня Воля вылетел в командировку в Чернигов. И когда только мы двинемся к нему?

1 марта я была именинница. В 6 часов затопили печку, испекли пышек и печенья, сделали мясной обед. Радости не было конца! Дождаться не могли, когда можно будет приступить к завтраку. К чаю купили немного мёда (600 руб. за кг.) Вот и всё. Иду не пустили в школу, думали что идёт рождественский мороз. Она целый день не знала куда себя деть. Капризничала без конца, дразнила детей. В результате – жалобы и ссоры. А без неё Боря и Мила играют великолепно.

Сегодня на улице дождь, гололёдка. В валенках ходить уже нельзя. На фронте наши войска подходят к Нарве и Пскову. Ида занята подготовкой к 8 марта: делают подарки от класса Елене Николаевне, её любимице. Она мечтала подарить ей часы, но для этого нужны тысячи, а девочки собрали 300 рублей всего. Едва ли можно что либо купить на эти деньги.

14.03.44. Классом Иды был отмечен день 8 марта. В отношении Елены Николаевны мы просили сослуживца Воли, поэта Борисова, написать стихи. Он исполнил просьбу. Ида их изучила и сказала Елене Николаевне, подарив ей карточку (увеличенную головку свою), написав стихи на Александрийской бумаге. Подарила ей ещё вазочку от себя (от моего сервиза для мороженого). Елена Николаевна, встретившись в этот день с Ниной, рассказала, что она была тронута до слёз отношением к ней озорников своих (ух какие шумные!) и приветствием Иды.

8-го марта Ида ходила с матерью на вечер в домоуправление и тоже декламировала и произвела впечатление, как своею внешностью, так и чтением. Вчера явилась домой в пионерском галстуке. В классе по-прежнему пример для всех, но дома… все та же и то же: таскает, что не попадётся из сундука, комода, сейчас же всё ломает, бросает. И как с этим бороться? Вообще все дети крайне непослушны, капризны, даже грубы. Я буквально выбиваюсь из сил…

Картинка наших нравов. – "А-а-а-а! Бабуся, скажи Боре, он укусил меня за ногу." – "Покажи где? За что ты её?" Ида показывает – действительно укус. – "Да! Она наступила на мою игрушку!" Иду в столовую. – "А-а-а-а! Бабуся, бабуся!" – кричит Боря. – "Что такое? О чём ты? Отчего у тебя кровь из носа?" – "Ида ударила меня по носу."… И это не исключительное явление. Трудная непосильная жизнь заставляет грубеть, что сказывается прежде всего на детях. Виноваты ли они?

Воля в Киеве. Но квартиры пока нет. У нас снова морозы. Дрова кончились. Хлеба с отъездом Воли стало не хватать. До чего это тяжёло. Круп осталось крохи, дня на три. Картофеля – мешка полтора. Как жить? А уедем едва ли скоро.

29.03.44. Мороз. Окна задёрнуты сплошной снежной занавесью. За окнами пурга. Ида стояла в очереди 4 часа. Получила селёдку и вермишель. Пришла вся, как кумач, красная, но такая бодрая и довольная: мать ей дала кусочек селёдки. Зато поёт, поёт без конца. У неё сейчас каникулы. Елена Николаевна дала ей читать книгу "Белый клык" Д. Лондона. Недавно прочла "Пятнадцатилетний капитан" Жюля Верна.

Учительница стала на неё жаловаться, что она совсем не та, что была в прошлом году. Пророчит ей, что ей надоест учиться, и она со временем станет учиться скверно. Упрекала, что я её слишком рано подготовила во второй класс. Неужели она права? Говорит, что только Ида и Нонна у неё такие развитые в классе.

Воля прислал план квартиры, полученной им в Киеве. Сколько радости было у детей! Яблоки, вишни, малина во дворе, недалеко Днепр, вся улица в деревьях… Закружилась голова не только у детей, но и у нас… Дождёмся ли мы и как это будет?

12.04.44. Страстная среда. Готовимся к празднику. Вчера целый день стирали. Все измучены. Вечером детей купали. Милка по обыкновению кричала, как будто её режут.

Сегодня ничего не готовили. Выменяли калоши, почти новые (дедушки Васины) на 7 кг. пшеничной муки. Столько же на ватные Волины брюки. Значит праздник у нас всё-таки будет! Пирог с картофелем! Для нас это большая роскошь! Заправлять суп, кроме картошки, нечем. Масло никакого давно нет. Хлеба не хватает. Видимо поэтому все мы злы. И даже с детьми нет никакой управы: непослушны, капризны, даже грубы. Я уже выбиваюсь из сил…

На улице почти сухо. А во дворе сплошная помойница, детям играть негде. Отовсюду их гонят. На них жалуются, а это меня буквально бесит, так как ребята позволяют буквально невинные даже не шалости, а шутки. Но все злы, как псы.

У Иды часто попадаются заметки учительницы: "Небрежно, грязно". Удивительная неряха. А с её медлительностью не знаю что и делать. Боря становится форменным плаксой, а про Милку и говорить нечего. Виноваты ли они? Конечно, нет. И это как тяжело. Заказала выкройку и сшила Боре пальто из своего старого жакета. Переделала ему кепку из Волиной. Иде сшила из Нининого платья – платьице. А Милке перешила из Волиного. Он носил, когда был такого же возраста.

16.04.44. Пасха. Вчера Боря чуть-чуть не был раздавлен автомобилем. Шофёр во время затормозил. Что бы было! Подумать страшно. Мать его больно наказала, чтобы в следующий раз не перебегал улицу перед двигающимся автомобилем.

Ида пошла за хлебом. На дороге какая-то лошадь, управляемая мальчишкой, встала на дыбы. Как Ида плотно не прижималась к стенке дома, лошадь всё же задела её оглоблей. Надо же так – оба пострадали почти одновременно. Пришлось таки пережить, хотя и Post faktum.

Сегодня дети поднялись чуть свет: ждут не дождутся одеться во всё новое, сесть за обильный завтрак. Нина выкрасила им по яйцу. Испекли два пирога: один с картошкой, другой с визигой и огурцами. Испекли лепёшечки из пеклеванной муки и куличик (почти ржаная мука). Заправили селёдку. Купили полфунта масла (135 руб.), четвертинку молока (180 руб.), сделали мясной суп и жареное. Дети после завтрака объявили, что они сыты (неслыханно!) и отправились во двор. Погода замечательная. Во дворе почти сухо.

20.04.44. На второй день пасхи Боря заболел: чуть-чуть начал кашлять. К ночи уже жар, к утру отчаянные хрипы, клокотание, в лёгких – «музыка»… Вчера вызвали врача, который явился только в 7 вечера. Я вся измучилась в ожидании, а погода такая пасмурная, а наверху умерла Юдя (говорят, от голода). Всё это приводит окончательно в какое-то безнадёжное состояние.

У Бори – плеврит. Банки. Горчичники. Sulfidin. А что стоит поставить банки! Для него это инквизиция, а для меня не лучше. До чего жаль его! Он прозрачен, лёгок. Ничего не осталось от прежнего личика. Хотя бы на лицо, он всегда выглядел пухленьким. Как тяжело…

Иде вчера в школе дали на хлеб чайную ложку сахару. Она пришла домой и разделила его между ними. А ведь она больше всех любит сахар!

20.04.44. У Бори – крупозное воспаление обоих лёгких. Приём сульфидина снизил температуру на другой же день. Продолжаем давать. Сегодня была доцент, которую просила побывать у нас лечащий врач – для консультации. Ничего, видно, первая не понимает, а эта – хорошая. Снова банки. Характерно: пришла поставить банки – Эдика мать. И о, чудо! Боричка хоть бы звук издал! Ну какое это счастье! Ведь пока Нина пошла звать «сестру», Боря все время «ныл»: то кошкой мяукал, то стонал, придумывая, видно всякие варианты своего «пения» – всю душу вымотал. А Милка так и уснула под его нытьё – вытьё – плач – пение, как хочешь назови.

Аппетит хороший у него. Самочувствие и вид – тоже. Вчера такой случай с Идкой. Пришла из школы и говорит на мой вопрос: – "Как дела?" – "Плохие вести". – "Урок не знала?" – «Нет». – "Задачу не решила?" – "Нет, хорошо". – "Что же тогда?" – "Я не выполнила урок. Я сказала Елене Николаевне, что я не сделала урок, потому что мы с мамой ходили к Т-ым. А Елена Николаевна сказала, что зайдёт к маме и скажет, чтобы она не брала меня в гости, если у меня не сделаны уроки. А я сказала, что нельзя было не ходить, т. к. надо было нести картошку. А она говорит, что всё равно зайдёт и скажет маме… и т. д. Это, бабуся, я всё неправду говорила…" Действительно пришла Елена Николаевна объясняться. Ида пристыжена была с обеих сторон: заплакала и снова «дала» слово «никогда» не обманывать. Посмотрим!

26.04.44. Среда. Сегодня должна придти врач. Не знаю, что скажет. Температуры давно нет, самочувствие хорошее. Аппетит – тоже. Но капризами прямо изводит, нагоняет тоску и доводит до отчаяния…

Вчера пришло письмо от сестры Фани. Произвело угнетающее впечатление: умер наш брат Коля – 7 марта 44 года, но где и как – ничего не знает. Бедный, несчастный мой брат. После «немца», на него одна подлая женщина сделала донос. Его выслали на семь лет. Он выдержал только один год… Ах, как тяжело! Фаня пухнет. Мама лежит больная, одряхлела. Иван Петрович перенёс кровохарканье – уже второй раз. С питанием плохо: их жалованья хватает только на два базара. Скоро менять будет нечего… Мечтают лишь о том, чтобы вдоволь поесть хлеба… О том же пишет и брат Витя…

Когда я стала плакать, Боря начал меня утешать: – "Не плачь, бабуся, а может быть, он не умер. Это только так тебе написали… Он твой был любимый… сестёр?" Он долго подбирал слово – «брат». Какая тяжёлая жизнь! Когда только кончится эта страшная, измучившая всех война?

(Добавляет Ираида…

7-го марта 1944-го года умер бабусин брат – Николай Мейстрик. Он попал в оккупацию. После освобождения города, кто-то донёс, что он немец. Разобрались – оказалось чех. Получил семь лет ссылки. Выдержал только год…)

Боря читает букварь уже прилично. Переходим к букве – «Б». Читает с удовольствием. Упрашивает его послушать. Вот только теперь он понял процесс чтения.

28.04.44. Вчера Боричка встал с постели. Дня через три можно будет уже выходить на воздух, если погода будет тёплая. Скачет уже по всем высоким и низким предметам, залезает на комод, на радиоприемник, акробатничает на кроватях. Милка подражает ему. А Ида увлекается скакалкой. Но как она быстро устаёт!

07.05.44. Вот проводили и майские праздники. Отпраздновали. Испекли пирог с визигой и картофелем. И то как рады! Получили по карточкам – сала шпик, мяса и пеклеванной муки. Ида была с матерью на вечере майском в управлении. Видела, как Нину выбрали в президиум, как она держала знамя. Видела карточку матери на доске почёта и отпечатанную фамилию её, как награждали значком, как занявшую первое место среди дорог. А вот денежной премии нет. Нельзя было и праздник отметить по другому.

У Иды рос двойной зуб. Ей его вчера выдернули. Она стоически перенесла операцию: говорит, что только было «щекотно», а я думаю потому, что ей была обещана конфетка.

Сегодня Боря заканчивает алфавит (Ф и Ц) Дело идёт, как по маслу. Занимается чрезвычайно охотно. Читает иногда по слогам, иногда нанизывая по букве, точно бусины на нитку. Пока не пишем. Мила подражает ему, берет книжку и «читает» мне вслух: – "Девочка пошла на базар, купила молока. Не плачь, малютка!" и т. д. в этом роде. Любит напевать: есть слух.

В конце апреля пустили к себе квартирантов: эвакуированных из Москвы мужа и жену.

От Воли ни слуху, ни духу: писем нет. Видимо, не приедет за нами. Если там неспокойно, то нечего и ехать. Погода – дождь каждый день. А печь нечем топить.

Далее идут записи, сделанные моей рукой.

13.05.44. Вчера болел Боря бронхитом. Ему ставили горчичники. Но прежде, чем ему поставить горчичники, мама ему достала сказки Афанасьева и сказала, что, если он будет плакать, то бабуся не будет читать ему сказки и другие книги. Боря не плакал, а бабуся читала ему книги. Приезжал дедушка из Горького и привёз нам по пряничку.

Мы получили вчера от папы 2 телеграммы из Киева и одно письмо. Сегодня ещё одну телеграмму.

Бабуся продала пианино за 28 тысяч рублей.

16.05.44. Иду в школу. 1-ый урок окончился, 2-ой кончился, 3-ий кончился, 4-ый начался. Я и Тамара сидим на своей парте и повторяем урок. У меня спустился носок. Я его поправила и когда ставила ногу, то наступила на ногу Тамаре. Тамара рассердилась и пихнула меня по ноге, потом посмотрела на Елену Николаевну и улыбнулась. Елена Николаевна заметила всё, что произошло и – выгнала меня и Тамару из класса. Но к моему удивлению Тамара не заплакала, а наоборот, даже обрадовалась, когда её выгнали из класса. Я же плакала.

Вчера Боря был именинник. Мама испекла лепёшек. У мамы на работе диспетчер Нюра привезла нам по яйцу и по кусочку сахару и по рыбке и вместе с сахаром положила в мешочек и подарила нам. Сколько было у нас радости!

Сегодня я первый раз пошла в одном платье и носочках. Погода летняя. Как-то tante Тася gib Миле ein vjurstlain, а сама резала селёдку. Мила смотрит и говорит: – "У вас всё есть: и колбаска и селёдка и сахар, а у нас только картошка и суп!"