Вспомнить всё, или Снежный танец

На улицу выходить не хотелось, не хотелось покидать тёплый гостиничный номер с большим выбором фильмов на дисках и огромной ванной – джакузи. Но Ирина заранее отпросилась у Евгения на первую половину дня, она запланировала встречу с бабушкой и тётей. Хотелось снова погрузиться в атмосферу любви и доброты, найти в себе силы выстоять во время свадьбы. Для этого Ирине была необходима поддержка семьи. Теперь у неё появилась своя маленькая группа поддержки, так остро ей необходимая.

Ирина умылась, расчесала свои каштановые локоны, утюжком расправила их и собрала в хвост. Улыбнулась своему отражению, чуть подвела глаза, немного нейтральной помады, чтобы губы были поярче. Достаточно. Вперёд, бабушка и тётя Катя, наверное, уже в кафе. И Ирина заспешила к выходу из отеля.

Ирина пришла первая. Бабушка и тётя запаздывали, что и неудивительно, ведь кафе было достаточно удалено от их дома. Ирина выбрала это кафе не случайно, в свой прошлый приезд она завтракала здесь, покидая Москву и Евгения. И ей очень хотелось побывать в этом месте снова, но уже с другими эмоциями.

Ирина заказала кофе для себя и тёти, бабушке она заказала чай, к напиткам должны были подать круассаны с шоколадом и вкуснейшие пирожки с ягодами. Пироги, которые пекли в кафе, могли посоперничать с бабушкиными. Начинки здесь не жалели, тесто таяло во рту.

Дочка в животе Ирины выписала такой кульбит, что Ирина даже закашлялась. И ей снова на какое-то мгновение стало тоскливо, такое бывает, когда просыпаешься с ощущением, что накануне случилась какая-то беда. Только сегодня Ирина не хотела грустить, там, впереди, её ждало неведомое будущее. Возможно, она никогда не познает семейного счастья, возможно, что её дочка никогда не увидит отца, но сегодня у Ирины встреча с её прошлым, точнее даже не с прошлым, просто одиночество решило покинуть её, подарив встречу с родными. Не так и мало, на самом-то деле. Обрести сестру, бабушку, тётю, кузена и кузину. И это после долгих лет одиночества, после тщетных надежд когда-либо собраться большой семьёй за большим столом. Нет, это не мало, это – грандиозно много. И даже если сердце разбито, его согревает тепло родных сердец.

И вот, наконец, в кафе вошла бабушка в сопровождении своей дочери, тёти Ирины. «Какая она слабенькая,» – сжалось сердце у Ирины, когда тона увидела, как бабушка, прищурив подслеповатые глаза, оглядывается по сторонам в поисках Ирины, как медленно идёт, опираясь на руку дочери. Но едва бабушка увидела Ирину, как её лицо преобразилось, расцвело улыбкой, походка стала более уверенной. Бабушка спешила обнять свою внучку. Ирина затаила дыхание, когда губы бабушки коснулись её щеки, а руки крепко сжали её руку. Какая-то сила исходила от этой маленькой женщины, её бабушки. Это была сила любви, в этом невозможно было ошибиться. И из глаз Ирины хлынули слёзы и закапали на тарелку с пирожками.

– Что случилось, Иринушка? – бабушка посмотрела на свою дочь, точно искала ответа, что не так она сделала. Дочь покачала головой и потупилась, скрывая эмоции.

– Просто…просто я не привыкла, чтобы меня обнимали…так, с любовью, – выдавила из себя Ирина.

– Боже мой, бедная моя девочка, – и не выпуская руку Ирины из своих рук, бабушка присела рядом: «Если бы я только знала, если бы не поверила тогда Капитолине, а продолжала поиски. Но Капитолина никогда не лгала, не такой человек. А тут соврала. Как же она могла!»

Ирина молча изучала лучики морщинок на лице бабушки. И находила сходство с бабушкой, у той также были серо-зелёные глаза и длинные ресницы, подбородок с ямочкой, и густая копна волос, прибранных кверху в пучок. Наверное, в молодости, бабушка слыла красавицей. Её лицо и сейчас хранило очарование, а хрупкая фигура и хорошие манеры дополняли портрет. Большой талант стареть красиво.

– Бедная девочка, как я могу тебе помочь сейчас, когда я рядом? – бабушка Елизавета мягко поглаживала руку Ирины, пристально и нежно всматриваясь в лицо внучки: «А ты очень похожа на свою маму, такая же красавица, и ростом вышла на загляденье. А ямочка на подбородке – это от сына, папы твоего. Он тоже был видным парнем. Да ты видела, наверное, фотографии».

– Если честно, я увидела фото родителей после смерти бабушки Капитолины, увидела у неё в документах. Одно-единственное, на котором мы все вместе и счастливы.

– О, Боже. Так и было. Твои родители обожали друг друга. Ведь Гриша женился на твоей матери против воли отца, так сильно её любил. Геночка, царствие ему небесное, хотел сосватать сыну дочку своего старого приятеля, профессора. А Гриша упёрся – нет, и всё, люблю другую. И жить уехал в тьму таракань. В то время, да и сейчас тоже, все, наоборот, старались в Москве устроить свою жизнь. А Гриша не любил суеты, он и профессию такую выбрал, чтобы подальше от многолюдья быть. Спокойный был, верный, хозяйственный. До трёх лет пелёнки твои стирал, берёг Катюшу. И отец, приезжая в гости к молодым и видя их отношение друг к другу, смирился и успокоился. «Всё правильно», – однажды сказал он мне, вернувшись из Н-ска: «Правильно Гриша тогда отстоял свою любовь, теперь он счастлив. По-настоящему. И жена у него – золото».

– Бабушка, – Ирина чувствовала, что ещё немного, и она снова разрыдается.

– Да, родная.

– У меня будет ребёнок, – неожиданно даже для себя произнесла Ирина, слова просто опередили волевой контроль, который всегда был начеку.

– Ты познакомишь нас с его отцом?

– Не могу. Нет никакого отца. Точнее, есть. Но он женится. На другой. Скоро. Я и приехала в Москву, потому что он пригласил меня на свадьбу. На свою свадьбу.

– Каким же чудовищем нужно быть, чтобы пригласить мать своего ещё не родившегося ребёнка на свою свадьбу?!

– Он не знает. Про ребёнка.

– Ирина, но почему? Возможно, тогда всё изменилось бы, – бабушка даже охнула от досады.

– Он сказал, что любит меня, но связан по рукам и ногам новыми отношениями. Возможно, его невеста беременна.

– Господи Боже. Что же теперь делать? – и бабушка посмотрела на свою дочь, тётю Ирины, словно ждала поддержки или совета для Ирины, однако дочь хранила молчание. Она на протяжении всей встречи не проронила ни звука, и только по её расстроенному лицу, можно было понять, что и она переживает не меньше бабушки.

– Но ты хотя бы пробовала объясниться с отцом ребёнка? Намекнуть?

– Нет.

– Дурындочка ты моя, но как так можно? А ребёнок, он в чём виноват?

– В том, что его мать дурында, какой свет не видывал. Я сама всё испортила. У меня было два шанса быть с любимым мужчиной, и я упустила их оба. А теперь я теряю его навсегда, и ничего не могу предпринять, чтобы помешать этому кошмару.

– Девочка? У тебя будет дочь? Это не мальчик, иначе живот был бы совсем другой формы.

– Да, девочка. Дочка.

– А он сам ничего не заметил? Не спросил?

– Но вы же не увидели, что я беременна. И потом, я как-то сказала ему, что очень люблю шоколад и сладости, и поэтому набрала вес. Обложилась шоколадками, хотя видеть их не могу, мне плохо от сладкого временами.

– Ирина, а ты подумала о своей будущей жизни: одна, с ребёнком, без любимого мужчины? Ты сможешь это вынести? Ты готова? – нарушила молчание Екатерина, тётя Ирины.

– У меня нет другого выхода, кроме как суметь вынести последствия своей глупости.

– Просто, возможно, что невеста Евгения вовсе не беременна. И тогда, учитывая обстоятельства, ты выглядишь более выигрышно по сравнению с ней. Если так можно выразиться.

– Он выбрал ЕЁ. Не меня, а именно её.

– Он не знает про ребёнка и твои чувства.

– Я намекала на чувства. Не говорила прямо, конечно, потому что боялась, что он будет меня жалеть.

– Ты должна отказаться от страхов и бороться за себя и ребёнка, – Катерина достала пачку дамских сигарет и затянулась, однако почти сразу же погасила сигарету, увидев, что к их столику спешит управляющий с грозным выражением лица. Курение в кафе было явно не в чести.

– Я устала и ничего не хочу, – Ирина вздохнула и посмотрела в окно кафе, за которым спешили пешеходы, каждый со своей радостью или огорчением, любовью или нелюбовью. Кто-то улыбался, кто-то хмурился, кто-то жил в нирване музыки из наушников. Какое решение принять? Что будет правильным? Может быть, дождаться дня свадьбы и посмотреть на чувства брачующихся? Чтобы понять, чтобы принять решение. Ведь сказать о ребёнке можно в любой момент. А может быть, признаться Евгению в любви? Сделать «романтик» и всё ему рассказать? Голова кругом от этих мыслей, и успокоить их стремительный бег мог только один человек – это Евгений. Только он мог расставить все точки над i. Больше некому. У Оли своя жизнь, бабушка с тётей живут в другом городе, с кем Ирина останется, когда уедет из Москвы? Со своими слезами и маленьким человечком, возможно, очень похожим на своего папу. И всё. Ещё Вильгельмина. И воспоминания. О единственной ночи любви.

Завтрак подходил к концу. Ирина посадила бабушку и тётю в такси, помахала им рукой на прощание и осталась в одиночестве, которого так страшилась. Ирина обвела взглядом улицу: никто её не замечал, все смотрели как бы сквозь неё, никому не была интересна ни она, ни её дальнейшая судьба.

Перед глазами замелькали картинки: фото с родителями, на которых царит идиллия, интернат, гибель Саши, смерть бабушки, Андрей, оказавшийся предателем, попытка свести счёты с жизнью, Евгений, так внезапно вновь появившийся в её жизни. Сколько лет из прожитых тридцати с лишним Ирина была по-настоящему счастлива? Или это были не годы, а мгновения? «Папочка, мамочка, где вы? Мне так вас не хватает», – и Ирина опустилась на корточки возле какого-то здания и заплакала. Полетел лёгкий первый снежок, люди проходили мимо, никто не мешал Ирине размазывать слёзы по щекам. Ирину насквозь прожгло чувство одиночества.

Потом она поднялась и побрела по направлению к отелю. Навстречу ей попадались молодые мамочки с детьми, и каждая казалась её счастливицей. Каждую дома ожидал муж и родные. Конечно, теперь у неё тоже появились родственники, но место в сердце, принадлежавшее Евгению, не мог занять никто. У неё не было другого любимого человека, к которому бы были устремлены мысли.

Ирина и страшилась, и жаждала увидеть в фойе отеля знакомый силуэт Евгения, но не увидела. И никто не позвал её на обед и на ужин. Это было странно и немного страшно. Что случилось, куда подевался Евгений? Ни записки, ни звонка, и накануне он не говорил о своих планах на завтрашний день. Только разговор про платье. Неужели он всё же улетел в Штаты? Сердце Ирины привычно сжалось при этой мысли.

Ирина давно не открывала свою страницу в Фейсбуке, поскольку была в курсе всех новостей в жизни Евгения, а желание увидеть среди прочих новостей фотографию Евгения с избранницей, у неё отсутствовало полностью. Ирина знала только имя: «Наталья», поэтому переживала бы по поводу любой Натальи, даже если бы она просто поставила «нравится» под фотографией Евгения или написала коротенький комментарий.

И всё же Ирина включила ноутбук, нажала на значок социальной сети и замерла перед экраном: несколько фотографий Евгения были размещены около часа назад, то есть почти сразу по приезду. Ничего не скажешь, оперативно. Ирина сразу поняла, что снимки сделаны в Америке. И стоит одна отметка «понравилось». Ирина навела мышкой на подпись и увидела фамилию и имя сделавшего «лайк»: Наталья Голытько.

Ирина зашла на профиль таинственной Голытько: симпатичная. Высокая, светловолосая, глаза зеленые, стройная. Родной город Харьков. Украинка. Она или не она? Судя по оперативности, с которой девушка поставила отметку «нравится», может быть, и она. Проживает в Москве, не состоит в отношениях. Это плохо, значит, не замужем. Возможно, только пока. Стоп, в ленте событий появилась ещё одна фотография: прелестное, в стиле эпохи Наташи Ростовой, платье. И не просто фото, а фотография с подписью; ох, держись, Ирина, подпись гласила: «моя маленькая Джейн, это платье тебе обязательно понравится»; и отметкой «нравится». От уже известной Ирине Натальи Голытько. Кажется, «маленькая Джейн» оценила своё новое платье. Точка. Спать.

Но Ирина долго не могла уснуть, ворочалась, кровать казалась ей жёсткой, подушка комковатой, одеяло колючим, а ночь длинной, бесконечно длинной. Наконец, измучавшись, Ирина уснула под утро крепким, но коротким сном. Уже в семь утра она вновь сидела перед экраном ноутбука и просматривала ленту активности своих друзей. Никаких новых фотографий от Евгения не поступало, впрочем, как и новых «лайков» от других Наташ. Под чудесным платьем так и стояла единственная отметка «понравилось». И это при ошеломительной публичности Евгения, при массе друзей и подруг, поклонниц и соперниц. Ничего. Один «лайк», и точка. «Лайк», который выносил остатки уставшего мозга.

Спонтанно, не отдавая себе отчёта в действиях, Ирина также нажала на отметку «оценить». Пусть будет два «лайка». В конце-концов, ей тоже понравилось красивое кремовое платье с декольте, что уж там говорить. И пусть она – не «маленькая Джейн», никто не может запретить ей выражать свои чувства.

Итак, Ирина провела целый день без Евгения. И выжила, как ни странно. И только Ирина хотела себя похвалить за это, как в памяти возникло яркое видение: прогулка на теплоходе. Евгений стоял возле стойки бара, скрестив руки на груди. А Ирина сочиняла на ходу счастливую и лживую историю своей личной жизни. «Нет», – вздохнула Ирина: «этот день не в счёт. Я, как могла, старалась не думать о нём. Я считала, что преуспела в этом, но все мои разговоры, все мои мысли и действия были связаны с Евгением Князевым. И это правда».

И Ирина прилегла на диван, закрыв голову подушкой, словно бедная подушка могла защитить от нашествия мыслей. Впрочем, сон очень быстро принял уставшую Ирину в свои объятия. Тонкой ниточкой в голове металась мысль о том, что надо бы запереть дверь на ключ, но на то, чтобы встать и сделать это, не было сил.

Ирина спала, раскинувшись широко на кровати, на стене светился голубым светом экран телевизора, кажется, это был спортивный канал. Неприкрытая фрамуга пропускала в комнату слегка морозный воздух, раздувая занавески. За окном опустилась тёмная и тихая ночь. И только неоновая вывеска кафе, расположенного поблизости от отеля, никак не хотела засыпать, и всё светилась и переливалась разными цветами, зазывая случайных прохожих.

Ирине снились какие-то невесты в белых платьях. Они кружились перед зеркалами, а Ирина пыталась угадать, которая из них та самая Наталья, избранница Евгения. А вот и он сам, словно мистер Икс из «Принцессы Цирка», вошёл в комнату в маске: высокий, черноволосый, широкоплечий, мечта всех этих красавиц. Ирина понимала, что сейчас он направится к своей невесте. Она затаила дыхание, сердце колотилось в груди, сейчас настанет для неё конец света, потому что сейчас Евгений будет принадлежать другой женщине по праву.

Хлопнула входная дверь. Ирина проснулась, и словно не спала: мозг ясный, только по щекам слёзы и сердце бьётся чуть сильнее обычного.

– Вставай, красавица. Ты хоть представляешь, сколько сейчас времени? – Ирина даже не удивилась появлению Евгения, так стремительно сон перешёл в явь.

– Ты на ковре-самолёте прилетел?

– Откуда?

– Из Америки.

– Ты открывала «Фейсбук», моя маленькая Айриш? Да?

– Дело было вечером, делать было нечего.

– Понятно. Я принёс платье, примерь его срочно.

– Может быть, ты дашь мне хотя бы умыться?

– Да, конечно.

– Тогда отвернись хотя бы, я оденусь.

– Зачем?

– Я стесняюсь.

– Я же видел тебя обнажённую, – сказал Евгений и осёкся.

– Когда это?

– Да тогда, в бассейне.

– С тех пор я стала жутко стеснительной.

– Ерунда, но если хочешь, я отвернусь, только поторопись, мне не терпится увидеть на тебе платье.

– Ты ведёшь себя как мальчишка.

– Так и есть. Я влюблённый мальчишка.

«Какое счастье, что руки остались худыми, вырос только живот», – подумала Ирина, надевая на себя платье. Она заперлась в ванной и несколько раз проверила, хорошо ли заперт замок, прежде чем сбросила с себя халат и взяла в руки платье. Фасон был удачным для Ирины: высокий лиф скрыл полноту груди, а складки платья – округлившийся живот.

Ирина вышла из ванной и смело шагнула в комнату. Евгений стоял лицом к окну и спиной к Ирине, на звук её шагов он обернулся и застыл, потрясённый.

– Какое-то оно миниатюрное. Кажется, маловато, – протянула Ирина и схватилась за шоколадку.

Евгений пропустил мимо ушей её замечание и улыбнулся: «Страсть по шоколаду?» – «Да, видимо, в детстве не докормили».

– Ты мало рассказывала о своём детстве. Какое оно было?

– Как у всех.

– Правда? А я слышал другое.

– Хочешь правду? Слушай. Меня воспитывала бабушка, пока родители были в экспедициях. А потом их не стало. И меня отдали в интернат. Шоколада там не давали. Зато сохранили мне зубы, – попыталась рассмеяться Ирина.

– Ты скучаешь по родителям?

– Очень скучаю, – честно ответила Ирина и заплакала. Она стояла в красивейшем в её жизни платье, и слёзы заливали оборки на груди.

Евгений молчал. Ирина стояла лицом к зеркалу и спиной к Евгению, она прижимала руки к глазам, чтобы унять слёзы, но у неё не получалось. Евгений продел свои руки в петли рук Ирины, отвёл её ладони от заплаканных глаз. Он смотрел на неё, в этом белом платье, с распущенными по плечам локонами, потом, встретив её удивлённый взгляд в зеркале, развернул девушку так, чтобы её лицо оказалось напротив, и прильнул губами к её губам.

Ирина ответила на поцелуй, она словно погружалась и всплывала со дна водоворота. Её руки скользили по плечам Евгения, его волосам. Едва переводя дыхание, они снова льнули губами к губам друг друга. «Я хочу тебя», – прошептал Евгений, наклонившись к маленькому уху Ирины. Но в её голове уже забрезжил рассвет, и она отстранилась от него: «нет, тебя ждёт невеста». «Кто?» – не понял Евгений. «Невеста, Наталья». «Да», – наконец сказал Евгений после долгой паузы: «Ты права, это безумие. Я был неправ. Извини».

Совершенно ослабевшая, Ирина отдавала платье Евгению с таким чувством, словно в платье было завёрнуто её бедное сердце.

– Я ничего не обещаю, но, возможно, что сегодняшний вечер мы проведём вместе.

– Вместе?

– Да, придумаем что-нибудь. Возможно, сходим куда-нибудь развеяться. Я обязан развеселить своего маленького друга, – Проговорил Евгений, стоя в дверях. Лифт скрыл и Евгения, и платье, а коридор заполнили истерические всхлипы Ирины. Не в силах дольше сдерживать эмоции, она плакала, стекая спиной по двери своего гостиничного номера. Странно, что никто не вышел посмотреть на душераздирающий финал любовной сказки, которую рассказала себе Ирина, и которая оказалась ложью от начала и до конца. Или иллюзией.

Ирина и Евгений действительно провели вечер вместе. Евгений отвёз её в дорогую ресторацию, заказал целый стол еды. Но сам был мрачнее грозового неба, почти не смотрел на Ирину и избегал её взгляда.

«Вероятно, он жалеет, что поцеловал меня и наговорил лишнего. Невеста наверняка была прелестна, встретила его нежным поцелуем, а, может, и не только поцелуем. И теперь Евгений чувствует уколы совести из-за того, что поддался порыву. Какой ужас быть запасным игроком и подменой оригинала. Как я устала. Скорее бы эта жуткая свадьба», – печально размышляла Ирина, ковыряя вилкой очень дорогое блюдо, заказанное Евгением, которое теперь не лезло в горло.

На протяжении вечера Ирине несколько раз хотелось выкрикнуть Евгению в лицо, что он будет отцом её дочери, несколько раз она порывалась встать и выйти, куда глаза глядят. Но не выкрикнула и не ушла. Евгений молча довёз Ирину до гостиницы, но сам не зашёл, а уехал в ночь в неизвестном направлении. И Ирине пришлось в одиночестве коротать ночь, полную догадок и размышлений. Догадок о том, куда именно поехал Евгений и размышлений о предстоявшей брачной церемонии. Конечно, оставалось всего два дня, и у Евгения было много забот. Нужно было ещё раз всё проверить, всех проконтролировать, раздать указания, обеспечить безопасность и, наконец, уделить внимание невесте.

Место бракосочетания держалось в строгом секрете. О нём знали лишь немногие посвящённые, все же остальные гости, включая Ирину, должны были быть доставлены на лимузинах к месту торжества. Отдавая дань вездесущей прессе, Евгений позаботился о том, чтобы его праздник не попал в таблоиды. Для освещения церемонии сочетания браком было приглашено лишь одно издание, очень уважаемое, не позволявшее себе «желтизны» на глянцевых страницах.

«Женечка, я люблю тебя и буду любить всю свою жизнь. Мне не нужен другой мужчина, потому что лучше тебя мне не найти, а подделки мне не нужны», – с этими словами Ирина легла на диван и щёлкнула пультом телевизора. В комнате сразу стало тихо. Слышно было, как стучит по подоконнику осенний дождь и циркулирует между этажами лифт.

Утро следующего дня прошло без Евгения. Он не спустился к завтраку, очевидно, что он не ночевал в отеле. И лучше было не знать, где именно он провёл эту ночь.

Ирина поднялась в номер. В последние два дня она постоянно думала о сестре: как она, как её малыш? Пора было прояснить эти два вопроса, да и просто хотелось поговорить с кем-то, кто тебя поймёт.

Ирина воткнула в сеть шнур ноутбука. Тот с шелестом начал потихоньку включаться в работу. Вот ведь коварная техника, когда не нужно, грузится как ненормальная, а когда на душе кошки скребут, и хочется увидеть родное лицо – тормозит, как будто ей лет сто.

Наконец, компьютер был готов к работе. Ирина включила скайп и позвонила Ольге. Та словно ждала звонка Ирины, сразу же ответила на видеовызов.

– Привет, Оль.

– Привет, сестрёнка. Так непривычно так тебя называть.

– Привыкай. Честно говоря, я иногда жалела, что мы не родные. Особенно, когда ты с Владимиром уезжала на целую неделю, и мне не с кем было поговорить вечерами.

– Ирин, как дела?

– Встречалась с бабушкой и тётей, рассказала им про беременность.

– А они?

– Они советовали всё рассказать Евгению. Оль, я сделала УЗИ. У меня точно девочка.

– Поздравляю, значит, твои надежды оправдались.

– Да.

– А как Евгений?

– Он себя странно ведёт. Или вернее сказать, ни в грош меня не ставит. Попросил примерить платье невесты, ты представляешь? А потом просто исчез, вероятно, сейчас со своей избранницей, последние приготовления. Я его утром даже не видела, а вчера он не остался ночевать в отеле, умчался куда-то. Последние акты нашей трагикомедии.

– Ирина, я не рассказывала тебе, думала, что всё у вас наладится, да и Евгений просил хранить молчание.

– Ты о чём, Оль?

– Помнишь, ты тогда упала в обморок, и мы привезли тебя в частную клинику?

– Да, но причём здесь Евгений?

– Он был там. Внутрь не заходил. Но он сидел в нашей машине и видел, как ты прогуливаешься по парку.

– Что? Он знает, что я беременна?

– Нет, думаю, что нет. Мы сказали ему, что ты просто устала, что у тебя упало давление. И Владимир попросил своего друга, владельца клиники, всем любопытным озвучивать именно эту версию.

– Зачем ему это нужно было? Он объяснил?

– Просто хотел тебя увидеть.

– ПРОСТО ХОТЕЛ МЕНЯ УВИДЕТЬ? О, Господи. Что это значит? Хотя какая теперь разница.

– Владимир ещё тогда пригрозил в шутливой форме, чтобы Евгений не смел тебя обижать, иначе будет иметь дело с ним лично.

– А Евгений?

– Пообещал, что будет уважителен к тебе. Или что-то в этом роде. Короче, не обидит.

– Хорошо, что ты мне тогда этого не рассказала. Я и так слишком долго питала иллюзии. Не хватало мне ещё поверить, что я ему и вправду небезразлична.

– Ирин, знаешь, со стороны казалось, что ты ему сильно нравишься.

– Перестань, Оль, ну не сейчас, прошу. Завтра свадьба. Я должна собраться с силами.

– Ты приготовила платье?

– Честно говоря, оно так и лежит в чемодане. Я его даже не мерила.

– Ирина, а вдруг ты ещё поправилась? Мы сделали его чуть свободнее на всякий случай, но случаи бывают разные. Сейчас же открой чемодан и померь платье.

– Я не хочу, нет, не сейчас, – сморщилась Ирина. Она обхватила голову обеими руками и замерла.

– Ирина, – позвала Ольга сестру.

– Да, я слышу тебя. Просто мне хочется превратиться в маленькую птичку и упорхнуть отсюда. А вместо этого сижу корова-коровой и глаза, как у коровы, такие же грустные. Я так устала, Оль.

– Я знаю. Беременность и ещё всё это. Потерпи, станет легче.

– Станет легче? – вскочила Ирина: «ты думаешь? Думаешь, я уеду, и всё? А дочь? Она всегда будет напоминать мне обо всём, и даже об этом вечере накануне свадьбы её отца. Как я смогу забыть? Как он мог со мной такое сделать? Есть ли у него сердце, в конце-концов?! Ведь он же целовал меня, понимаешь? Говорил, что любит. А потом говорил, что был неправ. Неправ, что поддался минутному порыву. Он меня измотал совсем этими своими выходками.

– Ты что, он правда всё это делал? – глаза Ольги округлились от ужаса.