Девочка и пёс

– Мы скоро придем, Иви, просто подожди нас здесь.

– Нет, – упрямо повторила девочка. И на этот раз это был уже не страх. Элен видела что он никуда не исчез из ауры ребёнка, но Иви превозмогала его. – Я пойду с вами.

Какое-то время Элен колебалась, но в конце концов взяла ребенка за руку и дальше они пошли вместе.

На самом деле Элен не испытывала большой тревоги по поводу предстоящей миссии по возвращению Ири. Ужасные братья Дюрон по живописанию малышки выглядели, конечно, устрашающе, но Элен не сомневалась, что ребёнок просто преувеличивает. Пара-тройка хулиганистых мальчишек ничуть не пугали её, она считала что видела подобных на Макоре и они ничуть не впечатлили её. Да у них хватило отваги заехать по уху пятилетнему ребёнку и отобрать у него игрушку, но они конечно же спасуют когда столкнуться с вполне себе взрослой, самостоятельной, уверенной в себе личностью. И Элен улыбалась про себя, радостно думая о том что папа несомненно гордился бы ею, увидев как она бесстрашна и решительна.

Галкут, следовавший метрах в десяти за детьми, также не придал особого значения произошедшему с маленькой Иви и нисколько не волновался по поводу встречи с какими-то дерзкими сорванцами. И даже напротив, ему представлялось достаточно забавным пронаблюдать как юная сэви станет отчитывать малолетних хулиганов.

Троица быстро шагала по тропинке, огибающей маленький лес, который в свою очередь окружал широкий пологий холм. Через несколько минут они вышли на симпатичную прогалину, упиравшуюся в подножье холма. Здесь, на практически ровной полянке, покрытой всё тем же нежным бирюзовым «мхом», расположились шесть человек. Четверо сидели вокруг костра, над которым на вертеле запекалась туша какого-то небольшого животного, а двое других стояли в стороне ближе к деревьям.

Элен быстро оглядела всех присутствующих. Из тех кто сидели возле костра двое были помоложе, лет 20-22, двое других ближе к тридцати. Стоявшие возле деревьев были подростками, первый лет 11-12, другой постарше года на три.

Все шестеро обладали высоким ростом и хорошим телосложением. Подростки, конечно, были по-мальчишески худощавы и стройны, особенно самый младший, но четверо мужчин у костра, со своими широкими плечами и крепкими торсами выглядели вполне внушительно и брутально. Особенно один из них, самый рослый, с выбритой до блеска головой и носивший на своих могучих плечах меховую накидку из шкуры какого-то зверя. Вообще, по мнению Элен, во внешнем облике всех шестерых, довольно разнородном и отчасти неряшливом, явно прослеживалось стремление к некоторому эпатажу. У одного было массивное кольцо в носу, у другого на шеи и руках сплошные цветные татуировки изображающие скопище разнокалиберных змей, выползающих на виски и нижнюю челюсть, у третьего, самого старшего, внушительные и на взгляд Элен отвратительные бакенбарды. Вообще у него было очень много растительности на лице, причем как показалось девочке чуть ли даже не под глазами, не удивительно, решила она, что его принимают за оборотня. Впрочем, по сидевшим у костра она лишь скользнула взглядом и удостоверившись что это взрослые мужчины, потеряла к ним интерес, ибо посчитала что тем конечно же нет никакого дела до детской возни и вмешиваться они не будут. Гораздо больше внимания она уделила мальчишкам. По правде она была немного удивлена тем, что эти двое не такие уж и дети. Она почему-то пребывала в уверенности, что те кто обидели Иви вряд ли намного старше самой малышки. Ну возможно на год-два, но никак не в несколько раз. Неужели этаким дылдам интересно издеваться над такой малявкой, подумала Элен с негодованием. Она не хотела себе в этом признаваться, но всё же она явно слегка оробела при мысли, что ей придется противостоять таким великовозрастным негодяям. Но она приободрила себя тем размышлением, что никакого противостояния скорей всего не будет. Когда они увидят какая она решительная, умная, бесстрашная и взрослая они конечно же не станут связываться с ней, отдадут куклу и отпустят с миром.

Она бросила взгляд на старшего мальчика. Он был очень хорош собой. Идеальные прямые светлые волосы красиво обрамляли его вытянутое правильное лицо с ровным совершенным носом, тонкими губами, темными бархатными глазами и ниточкой наметившихся усов. На юноше была белая рубаха с длинными широкими рукавами, синий жилет, весьма потертый и выцветший, но некогда несомненно являвшийся достойной и дорогой частью туалета, светло-коричневые легкие брюки расшитые серебряными нитями и короткие щегольские сапоги с загнутыми голенищами. Кроме того его запястья и шея были замотаны блестящими, шелковыми, ярко-красными лентами. «Франт», подумала Элен. Но впрочем без особой неприязни. Его младший брат был гораздо менее привлекателен. Коренастый, с неряшливыми русыми волосами, маленькими глазами, толстыми губами и пуговицей-носом, да и еще с какой-то нелепой остроконечной шапкой, сдвинутой на самый затылок, он в первый момент производил впечатление беззлобного деревенского недотёпы, вечно шмыгающего носом, глупо улыбающегося и стремящегося всем угодить. Но Элен тут же поняла что это весьма обманчивое впечатление.

К сожалению ей редко удавалось совершенно однозначно определить по виду ауры что за человек стоит перед ней. Может быть ей ещё просто не хватало опыта, но она также вполне допускала мысль, что весьма вероятно это невозможно в принципе. По крайней мере в большинстве случаев. Цветные переливы и полиморфные фигуры аур прежде всего выявляли текущий эмоциональный фон человека, то что он чувствует и переживает в данную конкретную минуту. Но о его характере, темпераменте, пристрастиях и привычках судить по ним было крайне сложно. Очень часто в аурах присутствовали долговременные малоизменчивые образования, которые несомненно несли какую-то информацию, но Элен пока не научилась уверенно определять что именно они говорят ей. Главным образом потому что они были весьма разнообразны, кроме того более-менее устойчивыми эти структуры становились по мере взросления человека, а у детей как таковые практически отсутствовали. Да, кое-что из склонностей души того или иного человека она определяла безошибочно, как например в случае с Хишеном, который ей представился настоящим духовным чудовищем, моральным инвалидом, искалеченным жуткой злобой, властолюбием и вседозволенностью.

Но что касается «деревенского недотёпы», она и по его колючим глазам, и по каким-то темным подсказкам ауры, и каким-то еще седьмым чувством поняла что он жесток и злораден. Однако она не прониклась этим впечатлением в достаточной мере для того чтобы по-настоящему опасаться его.

«Франт» в правой руке держал за лезвие небольшой нож с крестообразной рукояткой. Элен поглядела внимательней вокруг и вскоре заметила приколотую к одному из деревьев серую фигурку с торчащими в разные стороны лапами и длинными висячими ушами. Несомненно это и был несчастный Ири.

Элен осторожно высвободила свою руку из ладошки Иви и, улыбнувшись ребёнку, бодро сказала:

– Подожди меня здесь, я сейчас приду.

В широко распахнутых глазах Иви она увидела трогательную искреннюю тревогу. Но кроме этого ещё и надежду и восхищение. Элен захлестнули самые приятные эмоции, нежность к малышке и острое удовольствие от того что в неё так истово и преданно верят. Она решительно зашагала по направлению к дереву.

Чувствуя на себе пристальные взгляды обоих подростков, она шла вперёд, стараясь идти ровно и спокойно, хотя ей жутко хотелось ускорить шаг и закончить всё как можно быстрей.

Ири, тряпичная серо-белая кукла, изображавшая то ли ослика, то ли собаку с висячими ушами и большими грустными глазами была приколота к стволу деревянным Т-образным колышком. Элен едва дотянулась до него, однако первая попытка выдернуть его успехом не увенчалась. Колышек был вбит глубоко и прочно. В этот момент она услышала за спиной насмешливый голос, как она поняла, старшего из юношей, благообразного светловолосого «франта»:

– Эй, шмарка стриженная, ты ничего не попутала?

Элен на секунду замерла. Она вдруг вспомнила про нож в руке подростка. Нож, который тот явно собирался метнуть в печального Ири. И ей тут же представилось что сейчас мишенью станет она. Приступ страха холодной волной прошелся вдоль её позвоночника и ей захотелось обернуться. Но она сдержалась и предприняла новую попытку по извлечению колышка.

– Эй, лоханка ушастая, я с тобой разговариваю, – снова обратился к девочке «франт». И на этот раз в его насмешливом тоне проскользнула раздраженная интонация.

Элен почти физически почувствовала как нарастает напряжение и ей снова захотелось обернуться, чтобы убедится что ей ничего не угрожает. И снова она удержалась. Девочка вспомнила как однажды мисс Уэйлер ей сказала о том что зачастую нет более сильного оскорбления чем полное игнорирование. Эти слова глубоко запали ей в память, видимо потому что Александра произнесла их с какой-то странной болезненной интонацией и девочка, восхищенная собственной проницательностью, решила, что тут несомненно замешан её отец, который так упорно не желает проявлять к этой молодой женщине своих истинных чувств, которые, как была убеждена Элен, совершенно точно имеют место быть.

И опять она никак не прореагировала, продолжив попытки по освобождению Ири.

– Бульдожек, разберись, – услышала Элен ленивый приказ «франта» и замерла.

Младший подросток направился к ней. Девочка не сомневалась, что он ничего ей не сделает, не посмеет, и всё же ей было очень неприятно, когда он подошел к ней со спины. Всё её тело напряглось и требовало чтобы она немедленно развернулась, ибо не видеть приблизившуюся вплотную опасность, пусть и весьма эфемерную, было невыносимо. И превозмогая себя, девочка вновь потянулась к колышку.

– Ты чё, овца тупая, плохо слышишь?! – Звонким голосом рявкнул Бульдожек и отвесил Элен чувствительный подзатыльник.

В первый момент от неожиданности девочка сжалась и даже пригнулась. Но затем возмущенная до глубины души, она резко развернулась. Больше всего её задело даже не то что противный мальчишка вообще посмел дотронуться до неё, а то что он таким образом разрушил взлелеянную ею уверенность в собственной неприкосновенности, которая вроде как должна была зиждиться на производимом ей впечатлении бесстрашной, решительной, взрослой личности.

Она натолкнулась на загорелое круглое лицо, которое словно всё было стянуто к маленькому вздернутому носу. «И правда похож на бульдога» со злостью подумала девочка. Но в следующий момент она поняла, что не знает что делать. Ей конечно следовало как-то осадить зарвавшегося мальчишку, но она не представляла каким образом. Никогда в жизни ей не отвешивали подзатыльников не то что чужие люди, но даже и папа и дедушка.

– Ты чего руки распускаешь? – Воскликнула она тонким голосом.

Мальчишка глядел на неё зелеными злыми глазами сверху вниз.

– Тебе чего здесь надо, бикса пучеглазая?! Вали отсюда пока зубы не выбил, – с невероятным презрением сказал Бульдожек и Элен показалось что он сейчас сплюнет на неё.

Внутри девочки что-то сжалось. Она всё еще не верила что он может по-настоящему ударить её, но тем не менее ей остро захотелось очутиться подальше отсюда.

Собравшись с духом, она попыталась ответить спокойно и с достоинством:

– Не нужно быть таким агрессивным. И не стоит вступать в битву, в которой ты…

Однако мальчишка, не дослушав мудрую сентенцию, хлопнул основанием ладони девочку по лбу и сказал:

– Ты чё, манда мелкая, не поняла?! Вали отсюда!

Элен, дёрнув головой, на миг оторопела, но жгучая обида, вспыхнувшая в её душе, тут же бросила её вперед на врага.

– Ты руки свои не распускай, – гневно крикнула она и автоматически выпалила одно из многочисленных присловий дяди Васи: – чучело куцемозгое!

Понимая, что не достанет до физиономии Бульдожка, она сильно пнула его, целясь в левую голень. Но тот успел убрать ногу и в следующий миг, чуть развернув корпус, резко без размаха ударил Элен кулаком в область рта. Дочь Валентина Акари отпрянула назад, вскинув руки. Удар был не столько сильный, сколько хлесткий. Костяшки мальчишеского кулака врезались в верхнюю губу девочки и тупая зубная боль обожгла её челюсть. Элен, совершенно потерянная, отступила, пытаясь удержаться на ногах. Но противник ей этого не позволил. Бульдожек сильно толкнул её в плечо и она упала на мягкий бирюзовый мох. И в следующий миг беспощадный подросток без малейших сомнений ударил её ногой в лицо.

Тыльная сторона стопы младшего из Дюронов крепко столкнулась с левой скулой Элен. Девочку отбросило в сторону дерева. От боли и унижения в глазах её заблестели слезы. На несколько секунд она потерялась в пространстве, мир качался и вертелся. Она барахталась на земле словно ослепнув, а в голове кроме страха и боли упрямо звенели слова «чучело куцемозгое», но почему-то они кажется относились не к злобному мальчишке, а к ней самой. Элен мало что понимала, кроме того что ей надо убежать, уползти от следующих неминуемых ударов. Но она немела и лишалась последних сил от липкого удушливого страха перед бескомпромиссной первобытной злобой, источаемой этим человеком. Глупый «деревенский недотёпа» в нелепой шапке превратился в жуткого монстра, заставлявшего её дрожать от животного ужаса. Но пережить еще один удар девочке не пришлось. Галкут уже был рядом.

Слуга судьи схватил подростка за шиворот и оттащил в сторону. Бульдожек с неимоверным остервенением принялся вырываться.

– Отпусти, отпусти, сука! Пидор носатый. Я тебе морду порежу, кусок говна в шляпе! – Задыхаясь от усилий и злости, яростно сипел Бульдожек.

Но Галкут испытывал не меньшую ярость. Его маленькие голубые глаза, обычно тусклые и невзрачные, теперь горели огнем дикого бешенства. И дело было вовсе не в том что он не исполнил категоричный приказ судьи изо всех сил оберегать девочку, а в ней самой. Каждый удар, который она получила, буквально обжёг ему сердце. Он не понимал, не догадывался или не хотел понимать и догадываться насколько глубоко в его душе обосновался этот странный ребенок. Абсолютно чужой, с огромным самомнением, дерзкий, наивно глупый в своей дерзости он ничего не значил для него, ничего. А сейчас он летел через поляну, готовый растерзать на части того кто поднял на неё руку. И заодно проклиная собственную глупость. За то что он стоял далеко в стороне, будучи также как и Элен полностью уверен что никто не посмеет к ней прикоснуться, в какой-то мере даже полагая что из-за того что она не одна, а в его сопровождении. И сложив руки, он спокойно ожидал забавную словесную баталию между юной сэви и деревенским сорванцом.

Скользнув взглядом по барахтающейся Элен и почувствовав облегчение от того что она по крайней мере шевелится и озирается вокруг, он снова вернулся к бьющемуся в его руке мальчишке. Он готов был убить его, этого злобного звереныша, прихлопнуть, раздавить как насекомое. Но он сдерживал себя. Всё-таки это был ребенок.

Изворачиваясь в мертвой хватке мужской руки, Бульдожек в какой-то момент сумел исхитриться и пнуть Галкута по ноге. Слуга судьи резко дернул подростка вверх и, чуть помедлив, ударил его наотмашь тыльной стороной ладони. Мальчишка вскрикнул, его губы обагрились кровью.

Элен постепенно приходила в себя. Увидев как резко дернулась от удара голова Бульдожка и услышав его крик, она ощутила острый приступ удовлетворения. Но в следующий миг она увидела как «франт» беззвучно устремился с ножом в руке к спине обидчика его младшего брата.

Элен похолодела. Она не на миг не усомнилась, что "франт" зарежет Галкута. Страх скрутил внутренности её живота в тугой комок и она даже как будто ощутила дурноту. Наверно будь у неё время подумать о своих чувствах, они показались бы ей странными. С какой стати ей переживать за слугу судьи? Разве она не мечтала о том чтобы этот жуткий человек исчез из её жизни, разве она не желала того чтобы он был наказан за то что унижал её и причинял ей боль? И разве его смерть может хоть как-то опечалить её? Или её просто пугала перспектива впервые в жизни увидеть своими глазами жуткую картину убийства одного человеческого существа другим? Или она просто понимала что после того как Галкута не станет, очередь дойдет и до неё? Так или иначе, она громко визгливо крикнула:

– Галкут, сзади!

Франт уже был рядом и без каких бы то ни было колебаний нанёс удар. Слуга судьи резко шагнул в сторону, одновременно с этим разворачиваясь и продолжая удерживать Бульдожка. Последний налетел на нож своего брата и вздрогнул. Обескураженный франт отступил назад, глупо таращась на окровавленный нож в своей руке. Галкут совершенно безжалостно отшвырнул тело раненого мальчишки в сторону дерева, с которого вислоухий Ири печально наблюдал за событиями, причиной которых он стал, и выхватил из ножен на спине охотничий нож с длинным широким лезвием.

С гулко бьющимся сердцем Элен увидела как её обидчик врезался в ствол дерева и медленно сполз вниз. Бульдожек был жив. Он с трудом перевернулся и, привалившись спиной к дереву, уставился на свой левый бок, где расползалось темное пятно.

Элен вдруг повернула голову влево, там метрах в двадцати по-прежнему стояла Иви. Глазами полными ужаса она смотрела на Элен.

– Беги, – тихо сказала Элен.

То ли Иви всё же расслышала её, то ли прочитала по губам, то ли восприняла призыв дочери лейтенанта Акари каким-то иным образом, но только она развернулась и, подобрав свою клетчатую юбку, побежала туда откуда они все недавно пришли.

Элен провожала её взглядом со смешанным чувством облегчения и некой обреченной грусти. Она радовалась что с малышкой всё будет в порядке, но собственная судьба и судьба Галкута уже рисовались ей в мрачном цвете. Она ожидала, что старшие Дюроны вот-вот набросятся на них. Где-то на периферии сознания возникла мысль, что ей тоже нужно бежать, улепетывать во весь дух вслед за Иви, туда к Нейре и Мальрику, к туру с крауцером и даже к грубиянам-арабам, только бы подальше от этих страшных Дюронов. Но эта мысль не задержалась в её голове, почему-то вся сущность девочки восприняла её как неприемлемую.

Франт и Галкут стояли друг против друга, выставив перед собой ножи. Четверо мужчин у костра с живейшим интересом наблюдали за происходящим. Причем у одного из них, покрытого татуировками, по лицу блуждала хищная алчная усмешка, словно ему самому не терпелось ввязаться в драку. В какой-то момент он насмешливо крикнул:

– Ату его, Принц, ату!

Остальные братья заулыбались. Элен же почувствовала как от страха у неё слабеют ноги. Она отчетливо поняла, что эти люди легко зарежут и Галкута и наверно её саму, только ради какого-то безумного кровожадного удовольствия. И это настолько ужаснуло её, что она уже была готова жалобно умолять Дюронов отпустить их. Она с тоской поглядела на Галкута, вот было бы хорошо, если бы он схватил её на руки и унес отсюда.

Светловолосый юноша, с прозвищем «Принц», подбадриваемый своими братьями, пошел в атаку. Он сделал несколько выпадов. Но абсолютно тщетно. Руки Галкута были длиннее, он был выше, а главное решительнее. Как только подросток начал нападать, слуга судьи улучил момент и ринулся вперед. Он отбил вооруженную руку Принца и махнул ножом в горизонтальной плоскости, целясь в лицо противника. Испуганный подросток отпрыгнул назад и, шатаясь, начал отступать. Элен с ужасом увидела как его бархатные глаза заливает кровью. Нож Галкута рассек ему кожу на лбу.

– Он порезал меня, братва. Порезал! – Заорал Принц, пятясь назад и едва не валясь на спину. Он пытался вытереть кровь и не спускал глаз с Галкута, видимо опасаясь что тот продолжит нападать. Но слуга судьи стоял на месте и просто наблюдал за ним.

В какой-то момент он повернулся и встретился глазами с Элен.

– Беги отсюда, – внятно сказал он.

Но сидящая на земле девочка не пошевелилась. Она как зачарованная глядела в глаза Галкута, словно вдруг то ли увидела, то ли поняла какую-то удивительную вещь. И снова что-то внутри неё отвергло вариант бегства. По крайней мере без него. Они должны были бежать вместе. Попытаться. Но она понимала что времени не осталось. Двое из старших Дюронов уже спешили на выручку искалеченному Принцу. С блестящими от слез глазами она отрицательно покачала головой. Слуга судьи тут же отвернулся. Он гораздо острее девочки понимал, что времени на пререкания нет. Скорей всего в ближайшие пять минут он будет убит. Думать о том что они потом сделают с самой Элен он просто не смел. Но убеждать строптивую девчонку уже было поздно. «Чтоб тебя поперек через коромысло, упрямая засранка», пронеслось у него в голове.

Двое старших Дюронов, владелец отвратительных бакенбард и лысый великан, остались у костра, двое других уже обходили Галкута слева и справа. У первого, с массивным золотым кольцом в носу в руке была деревянная, увесистая, отполированная дубинка, у второго, покрытого татуировками змей, копьё.

Галкут понимал, что шансов у него немного. В конце концов он обычный деревенский рыбак. Пусть он и отслужил когда-то три года в пограничной корпусе, оберегавшем западные рубежи Агрона, но даже и там он большой частью занимался тем, что ловил рыбу. Да, он неплохо орудовал ножом и довольно легко сумел порезать зарвавшегося юнца, но двое вооружённых, готовых на всё громил это совсем другая история. Впрочем, Галкут об этом не думал. Он быстро оглядел обоих мужчин, прикидывая на кого из них напасть первым. «Бычок», со злостью подумал он о владельце золотого кольца в носу.

– Эй ты, мудило высохшее, – весело обратился к Галкуту «змееносец». – Ты шляпу то сними, чай в приличном обществе. – И зычно захохотал.

«Бычок» лишь криво ухмыльнулся, ловко вертя дубину в руке. Галкут бросился на него.

На это мгновенно среагировал «змееносец», попытавшись подсечь широкой режущей кромкой наконечника копья правую ногу Галкута. В какой-то мере ему это удалось. Галкут вздрогнул от боли, раненая нога подвернулась и он полетел вниз. «Бычок» ударил справа налево, но дубина лишь едва задела голову падающего врага и только сбила с него шляпу.

– Говорят же тебе, шляпу сними, – ухмыльнулся «бычок».

Галкут упал, уперевшись левой рукой в землю и в следующий миг со всей силы всадил нож в левое бедро «бычка». Тот взвыл и резко отпрянул. Ударил наотмашь. Дубина приложилась к голове Галкута, но удар получился несильным. Слуга судьи выдернул из плоти врага нож, намереваясь на этот раз вонзить его в живот.

– Нет! – закричала Элен, вскочив на ноги. «Змееносец» воздел копье, видимо собираясь мощным ударом пронзить противника насквозь.

Галкут тут же отреагировал на её крик и развернулся. Он успел в последний момент отвести рукой нацеленное в него копье и оно ушло в землю, правда при этом глубоко распоров ему правое предплечье. Он, не выпуская нож, крепко вцепился в древко и, опираясь на него, поднял себя на ноги. «Змееносец» неожиданно отпустил своё оружие и совершенно профессиональным боксерским прямым ударом заехал Галкуту кулаком в лицо. Слуга судьи отшатнулся, но сумел не потеряться и попытался отбиться древком копья. «Змееносец» не пострадал, но тем не менее покачнулся и его атака на время захлебнулась. «Бычок», прихрамывая, приблизился к месту схватки и поднял дубину.

– Сзади! – Снова взвизгнула Элен.

Галкут нырнул вперед. Дубина крепко ударила его по лопатке, бросая вниз. «Змееносец» попытался встретить его коленом. Галкут уклонился, упал на колени и в следующий момент почти вслепую ударил копьем в «бычка». Наконечник достал до живота окольцованного Дюрона, но вошел не глубоко. «Бычок» матерно выругался, отпрянул назад, схватился за копье и, со всей силы дернув в свою сторону, вырвал его из рук Галкута, который при этом еще и выронил свой нож. Он попытался поднять оружие, но в этот момент «змееносец» ударил его сверху вниз кулаком в голову. В глазах слуги судьи вспыхнули цветные пятна и реальность затуманилась.

Принц, который наконец какой-то тряпицей замотал свой искромсанный лоб и кровь перестала заливать ему глаза, схватил из кучи дров подходящую палку и, буквально подвывая от ярости, подскочил к Галкуту со спины и принялся что есть силы дубасить его. Ему помогал брат-змееносец, сначала кулаками, затем ногами.

Галкут прижался к земле. С замирающим сердцем Элен смотрела как он нащупывает рукоять ножа.

«Бычок», опираясь на копье и зажимая каким-то лоскутом рану на ноге, стоял в стороне и наблюдал за избиением.

– Осторожней, у него где-то там нож, – предупредил он братьев.

В этот миг Галкут извернулся и попытался пырнуть «змееносца». Тот отпрянул и ударил носком сапога Галкута в голову. Слуга судьи дернулся и затих. Тогда татуированный Дюрон наступил на руку с ножом, наклонился и вырвал оружие.

– На, – сказал он Принцу, – трофей.

Тот взял нож и, тяжело дыша, отступил в сторону.

– Яйца ему отрежьте, – со смехом крикнул от костра лысый великан.

– У него их нет, – зло процедил «змееносец» и сделал знак «бычку». Последний поудобней перехватил копье и кинул его брату.

Змееносец поймал и приставил острие к груди Галкута.