Человек

– Что ж, ладно. Кто командиры групп?

– Мы с Артуром поведем основную группу в церковь. Лавров и Том пойдут по стенам и каждый возьмет себе одного из молодых – Фернандо и Джерома. На таком задании нужна скорость и ловкость. Каратель будет командовать группой в тылу, в которую возьмет гладиаторов.

– Понятно.

– Хорошо. – Павел сделал паузу. – Послушайте, да, у нас не так много мощи, как мы планировали. Но если мы возьмем всю нашу боль в сердцах и превратим ее в ярость, то станем в разы сильнее. И еще. Мы с Артуром хотели бы лично расправиться с Императором. Но если кто-то доберется до него раньше, и ему придется опередить нас, мы обиды держать не станем.

– Как такой человек вообще мог поселиться в церкви? В святом месте? – качал головой Том.

– Несмотря на всю его округлость, нам стоит его бояться. Этот бес не боится Бога. Таких людей нужно остерегаться.

– Нам всем пора расходиться. – сказал Лавров. – Нам нужен сон, кому-то нужно подумать. Кроме того, не стоит привлекать лишнее внимание. Вдруг кто-то заметит, что нас нет в домах.

– Лавров прав. Хотя они и так ожидают возможного нападения, нам не стоит выдавать себя раньше времени. Давайте расходиться. Удачи нам всем завтра.

– Она не нашей стороне, Павел. – ответил Лавров.

– Тогда придется обходиться без нее. – ответил он.

– И рассыплется все в прах. – улыбнувшись, закончил Артур.

Люди стали подниматься наверх и расходиться кто куда. Только Павел с Артуром не спешили идти в свои дома. Они поднялись на стену, и присели, устремив взор на небо.

– Завтра что-то случится. – прервал молчание Павел.

– Мы либо все погибнем, либо начнем новую жизнь. Что скажешь? Мы когда-нибудь выберемся из Эбисса? Заживем по-другому, вдали от всей этой серости? Перестанем бороться за выживание, будем просто жить? Есть ли у нас хоть один шанс?

– Без оружия нам будет тяжело. Нам еще повезло, что сработал авторитет Лаврова. Без него мы бы не собрали столько людей. Многие погибнут, очень многие. Может, мы с тобой даже не дойдем до церкви, даже не увидим детей.

– Но попытаться стоит? Это все же лучше, чем смотреть на то, как их будут вешать.

– Знаешь, я устал от всего этого. Я просто хочу это сделать. И будь, что будет.

– Там, в городе, столько людей, что тоже ждут свою судьбу. Я до сих пор удивляюсь, как столько человек, разных национальностей, смогли так долго прожить вместе.

– Национальности давно стерлись, Артур. Ещё задолго до войны. Я понял это, еще когда отец рассказывал мне историю. А затем Бард. Многие нации стали не теми, кем были. Многие смешались с другими. Вроде бы, казалось, все стали такими похожими. И все равно, что-то не поделили.

Артур задумчиво опустил голову, а затем, словно пытаясь разгадать какую-то загадку, обратился к Павлу:

– Может ты и прав. Может ад и рай существуют.

– Моя дочь верит в это.

– Может, они куда ближе, чем кажутся…

– Даже не знаю. Но живем мы точно в аду. А Император – настоящий демон.

– Я не понимаю, почему он постоянно убивает, но продолжает жить спокойно? Обрекает гладиаторов на смерть, убил Лорел, собирается убить наших детей. И ничего с ним не происходит. А мы… мы страдаем. Почему он вообще делает это?

– Демону не нужна причина, чтобы убить. Они просто могут это делать, и они это делают.

Артур замолчал, продолжая смотреть на небо. А затем, словно ни к кому не обращаясь, сказал:

– Это потрясающе. Оно такое красивое. Ночью так тихо, и так красиво. Держу пари, ребята во время войны все бы отдали, чтобы услышать эту тишину.

– Оно и правда прекрасное.

– В последнее время так мало было таких разговоров. Философских. О том, что там, вдали, о том, что после нас. Так мало таких рассуждений, что сейчас у меня будто кружится голова.

– Мы с отцом тоже нечасто так собирались. Хоть и проводили почти все время вместе. Но нечасто разговаривали вот так. Иногда получалось, но я не очень хотел это развивать. Я думал, что стану старше, смогу понимать больше вещей, и мы с ним поговорим. Думал, что все впереди, что я всегда успею наговориться с ним. Когда он умирал, я только и думал о том, как я ошибался. Я пообещал себе, что не повторю этой ошибки со своим ребенком. Сейчас я надеюсь, что моя дочка, если она сейчас думает обо мне, то не жалеет, что я был её отцом.

– Я тебя понимаю. Мой сын… черт, можешь себе представить? Заражен смертельной болезнью, и все равно, его забирают у меня люди, а не болезнь. И моя жена… Я скучаю по ней. Знаешь, я верю, что когда я умру, то встречу её. И я очень хочу ее встретить. Но… Не думаю, что стоит так спешить на тот свет. Надеюсь, она меня поймет.

– Она гордилась бы тобой. И будет еще больше гордиться, когда мы вытащим наших малышей. Им то уж точно слишком рано на тот свет.

– Ты настоящий оптимист, Павел. Как ты сохранил это в апокалипсисе, ума не приложу.

– Просто если я не буду думать так, то зачем тогда вообще завтра с кем-то бороться?

– Ты прав. Когда доберемся до Императора, думаешь, нам стоит убить его?

– Да. – с какой-то зловещностью в голосе сказал Павел.

– Просто… Когда мы сегодня убили Марко, предателя, мы отомстили, вроде как. Должно было стать легче. Но проблема в том, что в моем состоянии ничего не изменилось. Вдруг, тоже самое будет, когда мы прикончим и Императора?

– Ничего не изменилось лишь потому, что у нас куча других проблем. И все мысли были не о мести Марко. Убив Императора, мы все изменим.

– Возможно. Есть только один способ узнать. – угрюмо вздохнул Артур.

Они вновь ненадолго замолчали. Потом Павел встал, словно собравшись куда-то идти.

– Куда ты? – обратился к нему Артур.

– К Лорел. Как бы больно это не было, но я не могу оставить её лежать там. Я отнесу ее тело домой. А потом вернусь сюда.

– Попрощайся с ней за меня.

– Попрощаешься после, когда вернемся к ней с хорошими вестями.

Павел слез вниз и побрел к своему дому. Он шел и придумывал, что бы ей сказать. Он вспоминал, о чем он сожалеет, вспоминал, за что хотел бы её поблагодарить, вспоминал самые яркие моменты в их жизни. Но когда он подошел к дому и увидел её, то разом все забыл. Она лежала на скамье, со сложенными руками. Совсем бледная, и, наверное, жутко холодная. Павел опустился перед ней на колени, положил голову на грудь, взял её за руки и заплакал. Он ничего не мог поделать. Он помнил, как отец учил его, что мужчина никогда не должен плакать. Всегда должен держаться. Но сейчас у него ничего не получалось. Он лишь иногда повторял: «Лорел», так тихо, что только она могла его слышать. Но она не слышала. И он это понимал. Но все равно повторял – «Лорел», «Лорел»…

Он поднял её. Боже, какая же она хрупкая и легкая. Невероятно. Кажется, такая слабая женщина, но сколько силы в ней было. Сколько времени она смогла прожить в этом мире, и умерла, защищая собственного ребенка. Такая хрупкая, но как сильно она любила! Боже, как сильно! Иногда с ней Павел даже забывал, что вокруг смерть и хаос, что на планете не осталось почти ничего живого, что люди превратились в нечто ужасное. На свете было столько проблем и столько отвратительного, но она… такая прекрасная. Такая красивая. Такая добрая. Как она смогла сберечь себя? Павел принес её в дом и положил на кровать. На её кровать. Где она, крепко обнимая, словно пряча от кого-то, спала вместе с их дочерью. Он достал крестик из кармана, который однажды нашла его дочь. Он не верил в Бога, он не понимал, кого он там бережет, если все вокруг гибнут. Странно все это. Бог бережет людей, ему помогают ангелы, но такие отродья как Император остаются жить несмотря ни на что, а такие создания как Лорел, словно с самих небес и сошедшие, погибают непонятно почему. Может, они там на небесах что-то напутали со списками? И случайно прикрывают не тех? После смерти Лорел Павел стал не просто не верить в Бога, теперь он его ненавидел. Но все же, он уважал чувства других. Лорел верила. Он вложил крестик в ее руку и сжал её в кулаке. А из её ворота вдруг выпал медальон его матери. Быть может, её сберегут хотя бы там, вздохнул Павел. Может, и правда, со списками проблема. А так, встретят её, увидят, какая она, что она тоже ангел, и будут беречь хотя бы там. Иначе, после Императора, Бог будет следующим, с кем Павлу придется разобраться.

Он отошел от Лорел на шаг. Слезы все еще текли по его щекам. В эту секунду ему казалось, что из него словно высосали всю жизнь, все силы. Ноги подкашивались, глаза переставали видеть. Он понимал, что больше не может находиться здесь и смотрел на Лорел словно прося прощения за его слабость. Вдохнув, он отвернулся, и тихо сказал:

– Прощай, мой Ангел. Если завтра я выживу, то буду знать, что это ты меня сберегла.

15

– Эй, давай тихо! – обращался Лавров к Фернандо, который полез на стену, чтобы незаметно убить сторожевого. – Видишь его?

– Да. Не мешайте мне!

Фернандо продолжал карабкаться вверх. Но вдруг, под одной из его ног с грохотом провалилось основание.

– Черт!

– Эй, какого хрена там происходит? – послышался голос сторожевого.

– Всё накрылось, накрылось! – кричал Лавров. – Давай, слезай!

– Не могу, у меня нога застряла!

– Проклятье!

Лавров пытался помочь ему вытащить ногу, но ничего получалось. И тут вдруг над ними показалась человеческая фигура.

– Нас атакуют! – заорал охранник и нацелил пистолет на Фернандо. Через секунду раздался выстрел, и испанец безвольно повис на стене.

– Бежим! – крикнул Лавров и несколько людей, что были с ним, понеслись прочь.

Вокруг началось заметное оживление. Павел со своей группой ожидал неподалеку от церкви и услышав выстрелы, все понял. Он велел Лаврову не поднимать шум, но, если это все же случилось, значит все пошло не по плану – их обнаружили. Теперь Павел понимал, что должен атаковать. Развернувшись к ребятам, он сказал:

– Наш выход.

И жестом повел их за собой. Он понеслись к церкви, полные решимости смести каждого на своем пути. Но как только они к ней приблизились, то попали под груду свинца. Пули заметно сокращали их ряды, но у них не было выбора.

– К часовым! – орал Павел. – Убиваем их, забираем оружие!

Через секунду в череп человека, что бежал рядом с ним, угодила пуля. Павел с ужасом повернулся и увидел позади себя горящие дома и убивающих друг друга людей. Еще вчера они были соседями, а сегодня уже безжалостно режут друг друга. Павел столько времени прожил в этом страшном мире, но все еще не привык к смерти. Кто-то из женщин бежал, а кто-то брал ножи и влезал во всю эту мясорубку. По телу Павла пробежала дрожь, когда вдруг кто-то схватил его за плечо

– Эй! Хватит смотреть назад, иначе сил пойти вперед не останется! – смотря прямо ему в глаза проорал Артур.

Люди кричали, стонали, и даже стоя друг напротив друга приходилось явно повышать голос, чтобы тебя могли услышать.

Павел посмотрел вперед. Его люди подходили все ближе и ближе. Он заметил, что в кустах, что рядом с церковью, тоже есть кто-то. Оттуда тоже вели огонь и их пули продолжали убивать. Павел почувствовал, как его страх вдруг стал сменяться другими эмоциями. Он начинал свирепеть и теперь уже стал делать шаг за шагом вперед все увереннее. Это он повел этих людей, и теперь он не должен стоять сзади. Но, взглянув вперед, он увидел, как на него направлено оружие. Он осознал, что через секунду он должен стать трупом, но когда послышался звук выстрела, то увидел, что упал тот, кто целился в него. Павел взглянул наверх. Это был Лавров. Он каким—то образом сумел отобрать оружие у противника и теперь уже помогал Павлу сверху. Павел понял, что это их шанс. Им не хватало огневой поддержки, но даже один человек мог им помочь. Он еще быстрее побежал вперед. Сражение все ближе и ближе подходило ко входу в церковь. Павел рубил направо и налево, Лавров помогал сверху, Артур всегда был готов прикрыть, а солнце все еще не взошло. Команда работала слаженно. Они зажали двух человек у дверей, и совсем скоро Павел вонзил в одного из них нож, отобранный у недавно убитого. А еще через секунду увидел, как у второго разлетаются мозги, после того, как Артур приставил к его голове пистолет и выстрелил.

Они остановились. Они больше не слышали шума выстрелов. Павел и Артур смотрели по сторонам и не увидели рядом никого лишнего, кроме трупов. Только в самом городе все еще продолжалась бойня. К сожалению, Павел также заметил, что их осталось совсем мало. Он насчитал всего 15 человек. Они потеряли слишком многих. Все было бы лучше, если бы Лаврову удалось сделать все тихо. Но теперь ошибка сделана и им пришлось много заплатить.

– Лавров, спускайся! – обратился он к старику. – Что ж, мы подобрались к самому концу. Теперь мы должны ворваться в эту церковь и скинуть Императора с престола. Я видел, как некоторые охранники зашли в здание еще в момент нашего нападения. Кроме того, я уверен, изначально внутри уже была группа людей. Так что, там мы встретим сопротивление не меньшее, чем здесь. Соберите с трупов оружие, раненых добейте. Приготовьте то бревно, что мы вчера отложили для тарана. Нам пора покончить с этим. И будьте осторожны с детьми.

– Может, стоить помочь Карателю в городе?

– Нас слишком мало. И детей нужно вытащить как можно скорее. Я боюсь за них, пока они с ним.

Император дрожал от страха внутри своего убежища. Он слышал почти каждый выстрел, и все это эхом отдавалось внутри него. Он стоял рядом с детской комнатой, окруженный своей охраной. Они держали на прицеле двери, но пока их ничто не тревожило. Но когда выстрелы затихли, Императора одолела паника.

– Почему все стихло? Восстание закончилось?

– Возможно, Император. Мы не знаем.

– Знаешь, мне было не так страшно, пока там гремели пули. Нам нужно это проверить.

– Проверить? При всем уважении, если мы хоть немного приоткроем двери, нас могут тут же прикончить.

– Ну и сколько мы будем здесь сидеть? Вечность? Мы так не можем! Открой дверь!

– Император!

– Просто немного приоткрой её! Остальные пусть держат двери на прицеле!

– Я не сделаю этого! Мы все погибнем!

– Да, это ты верно сказал! Я пристрелю тебя, если ты не сделаешь этого!

– Тогда стреляйте! И когда они войдут сюда, и убьют вас, знайте, что, быть может, вам не хватило всего одного человека с пистолетом, чтобы защитить вас.

Император остановился на полпути к ящику с оружием. Кажется, он стал приходить в сознание и теперь уже понимал, что охранник прав. Но когда он развернулся, то двери церкви сотряслись. Вскоре они сотряслись еще раз, а на улице послышались мужские голоса.

– Вот видите! Вы хотели открыть им дверь, а они даже не предложили вам сдаться!

Павел и Артур тем временем руководили попыткой взлома снаружи. Они были уверены, что эти двери не выдержат, но хотели сделать все как можно быстрее. Вдруг Павел приказал всем жестом остановиться. Он начал искать глазами Лаврова, а когда нашел, то спросил:

– Лавров, у нас есть крупнокалиберное оружие?

– Есть пара стволов, а тебе зачем?

– Пальните-ка по дверям!

– Что?! Зачем? Мы потратим все патроны, но не сможем разнести дверь!

– Они наверняка попытаются чем-то её подпереть, нужно отпугнуть их!

– А что, если там рядом дети?

– Я уверен, что сейчас они в комнате, или, по крайней мере, точно не у дверей. На всякий случай, палите на уровне своего роста, тогда мы точно не навредим им.

– Ладно, как скажешь.

Павел выдал указания весьма вовремя. Император как раз нашел взглядом внутри своего убежища шкаф и приказал охране:

– Подоприте им дверь!

– Хорошая идея, Император!

Но только они сделали шаг в сторону от выхода, как тут же в страхе схватились за головы, услышав, как пули врезаются в дерево.

– Стреляйте не так часто! Так, ребята, давайте, еще раз ударим по дверям! Иииии… раз! А теперь отходим для разгона! Лавров, пальни сейчас! Мы отходим, вы стреляете, мы отходим – вы стреляете! Ииии… раз!

Император со своей охраной отошли далеко назад от доносящихся звуков. Они видели, как тряслись двери, они видели, как они трещали. Они понимали, что день гнева подходит к своему апогею. Через секунду двери могли раскрыться и тогда в церковь влетит разъяренная толпа, жаждущая крови.

Они были совершенно правы. Не прошло и полминуты, как двери распахнулись. И только охранники увидели маленькую щель среди раскрывающихся половинок, как в голову одного из них влетела пуля. Это был Лавров, кто же еще. Черт, да будь он слепым, он бы все равно попал.

Павел и Артур шли в третьем ряду. Несколько человек перед ними пали почти сразу, но это уже никого не останавливало. Пули полетели со всех сторон, люди начали разбегаться, попасть было все труднее. Поэтому, отбросив пистолеты, они выхватили ножи, и ринулись навстречу друг другу. Кровь заливала церковный пол. Императора вновь одолел страх и он решил укрыться в детской комнате, совсем забыв про пистолеты. Но тут Император заметил Павла, а он – Императора. Они встретились взглядами, и правитель замер. Он никогда не видел столько гнева в глазах. Даже его отец никогда не достигал такой точки. Он не мог больше стоять здесь. Он крикнул сражающимся:

– Это же церковь, как вы можете убивать здесь!

На что он услышал страшный голос Павла:

– Это не церковь, коли здесь живет дьявол!

Император заметил, как, через секунду после, Павел рванул вперед, пробиваясь сквозь сражающихся. Понимая, что он больше не может оставаться здесь, Император вбежал в детскую комнату и прижался спиной к двери. Но, вспомнив, как еще совсем недавно в подобные двери влетали пули, он отбежал подальше и встал между детьми, лицом к выходу. Девочка смотрела на него, а затем спросила:

– Это мой папа?

– Твой, твой! Твой дьявольский папаша!

– Я же говорила, он придет.

Мальчик, услышав это, понял, что там не только Павел, но и его отец. Сорвавшись с места, он выбежал из комнаты, оставив дверь открытой.

– Куда ты, дурак! Решил устроить себе казнь раньше времени?!

Но мальчик уже не слышал его, поэтому Императору только и осталось, что еще раз закрыть дверь.

Артур все еще стоял на ногах. Он убил нескольких охранников и продолжал сражаться, хоть и тяжело видел, сквозь застилающую глаза кровь. Через мгновенье перед ним возникла высокая фигура и он увидел, как сверкающая сталь, словно наконечник стрелы, прямо и быстро двигалась к его груди. Артур успел увернуться от атаки, а затем кулаком ударил противника в живот. Пока тот стоял, согнувшись от боли, Артур ударил ему под колено, после чего охранник и вовсе прижался коленями к полу. Собираясь добить его, Артур отвел руку назад для замаха, целясь в шею, но получил по затылку сзади. Упав, он развернулся, и увидел летящий ему между глаз нож. Но вдруг рука убийцы остановилась. Свободной рукой он схватился за левую часть груди, а затем упал. Упавшее тело освободило для глаз Артура личность своего спасителя. Он поверить не мог, это был его сын. Макс стоял со счастливым лицом, смотря на своего отца. Он был так рад! Он, слабый и неизлечимо больной, сумел спасти своего мужчину-отца. Он чувствовал себя почти героем, по крайней мере, больше не бесполезным.

– Как ты учил, папа. – сказал он, улыбнувшись.

Но вскоре над ним нависла большая тень и тело мальчика покачнулось. Он быстро упал, а Артур увидел, как над ним стоит человек, с окровавленным ножом в руке. Артур не мог поверить.

– Мальчик мой! Маленький, смертельно больной мальчик, и тот умер не своей смертью! – кричал он, рыдая.

Павел все еще прорывался к детской комнате. И убрав на своем пути еще одного человека, он вдруг увидел свободный коридор перед собой. Свободный от чужих тел. Он быстро нырнул в него, а затем также быстро добрался до двери. Открыв её, он увидел свою дочку и перепуганного Императора. Он бросился к Маше и крепко обнял ее. Император, все еще дрожа, собрался было убежать, но Павел схватил его за воротник. Одной рукой, полной ярости, он прижал его к стене и вытащил нож.

– За все, что ты сделал в этой церкви, ты будешь гореть в аду! – кричал ему в страхе Император.

Павел схватил его за горло и сказал:

– Пусть будет так. Сейчас я убью тебя, а потом мы снова встретимся в аду. И там я убью тебя еще раз. – Он повернулся к девочке. – Маша, отвернись! – Сделал шаг назад и взглянул на точку в его груди, под которой должно было прятаться черное сердце Императора. Он уже собирался пронзить его, как вдруг услышал:

– Папа!!

И через секунду в его глазах стало темно.

16

Павел очнулся в каком-то темном помещении. Подняв глаза, он увидел над собой фигуру охранника. Тот смотрел спокойным взглядом, без всякой злости или негодования. Затем он посмотрел по сторонам и увидел еще одного. Второй охранник приводил в чувство Артура, который сидел левее Павла. Рядом он также увидел Лаврова и Карателя. Каратель озирался вокруг, а вот Лавров также, как и Павел чуть ранее, сидел без чувств. Вскоре Павел узнал эти помещения – это нижние комнаты Колизея, здесь держали гладиаторов.

– Почему вы воюете за него? – спросил Артур.

Но охранники ничего не ответили. Однако Павел продолжил, стараясь заглянуть им в глаза:

– Что, если вы оказались на стороне дьявола, не зная об этом?

Но никто ему так и не ответил. Наоборот, приведя в чувства остальных, охрана быстро покинула комнаты.

Павел посмотрел на Артура. Тот корчился от боли.

– Что ж. Вы все здесь. Значит, штурм провалился. – обреченно сказал он.

– Да. Макс. Они его убили.

– Что?!

– На моих глазах.

Павел покачал головой.

– Это ужасно. Мне жаль.

Артур посмотрел на Карателя.

– В городе тоже все прошло не очень?

– Их оказалось больше, чем мы ожидали. Кроме того, больше половины гладиаторов сразу же сбежали из города. Я только помню, как кто-то очень больно ударил меня по голове. Я не отключился сразу, он ударил еще раз. И вот, я здесь.

– А что со Зверем? – спросил Артур.

– Я видел, как несколько человек повалили его, повтыкав в него ножи. Как Гулливера, черт возьми. Только в сказках не убивают. Я попытался добраться до него, чтобы помочь, но когда был уже совсем рядом, три ножа вошли ему в шею. У него не было ни шанса. Он был самый большой и самый заметный. Все пытались убить в первую очередь именно его. В толпе теряешь чувство страха перед титаном.

Они ненадолго замолчали.

– Простите, что втянул вас во все это. Хорошо, что хоть Дэрел, Бард и дети ушли живыми. – сказал Павел.

– Знаешь, почему я пошел с тобой? – повернулся к нему Каратель. – Месть – чувство, которым не насытиться. Дикари убили маленькую девочку, я стал убивать их. Убивал и убивал. Эта девочка была моим другом. Я встретил ее случайно, в разрушенном доме. Её прижали мародеры, я ее защитил, и она пошла со мной. А потом… Просто однажды в лесу я не удержался тогда, когда должен был молчать. Они услышали нас. Мы не смогли убежать. Кроме меня. Так я стал Карателем. Я готов был делать это вечность, и не потому, что это моя работа. Я просто не мог остановиться. Мне было все равно до твоего восстания, пока я не узнал, что у него ваши дети. Я решил, что хватит с нас детских смертей. Однажды я не смог защитить одного маленького ребенка и теперь должен был хоть как-то исправить. Думаю, Лиз была бы счастлива узнать об этом. Лиз. Так её звали.

– Этот мир отвратителен. – ответил Лавров. – Сначала мы собирались прикончить себя ядерными бомбами, но не смогли добить всех. И теперь доделываем эту работу луками и ножами. Откуда у нас шансы? Лучше бы мы сразу все сгинули.

Вдруг они услышали шаги. К ним кто-то спускался. Повернувшись в сторону звука, они вскоре увидели тех же самых охранников, что недавно заставили их проснуться.

– Никого? – спросил один из них другого.

– Чисто.

– Ладно, тогда слушайте. – сказал первый, повернувшись уже к заключенным. – Мы с вами. Мы хотим избавиться от Императора.

– Быть этого не может! Что изменилось? – воскликнул Павел.

– Все это зашло слишком далеко. Нам он никогда не нравился и теперь…

– От города ничего не осталось? – перебил Лавров.

– Почти ничего. Да, да. Вы правы. Теперь толку нам от Императора нет. Вам то какое дело? Вы хотите его скинуть? Мы тоже. Так давайте сделаем это!

– Какой теперь в этом смысл? Нас осталось несколько человек, город уничтожен. Для чего нам его смерть?

– Девочка еще жива. Вы можете вытащить её.

Павел замолчал. В нем вдруг вновь заиграла надежда.

– Послушайте, он собирается расстрелять вас и ее в Колизее, совсем скоро. На восходе. У нас есть план, как помочь вам.

– Какой план? – каждый уже слушал с интересом.

– Мы расстегнем цепи. Ваша задача будет сделать так, чтобы они не заметили, что ваши цепи раскрыты.

– Не думаю, что это сильно изменит ситуацию. Охранники, что с ним, еще остались.

– Да, еще трое человек. Это не все. У него в столе, в церкви, есть пистолеты. Один из них заряжен боевыми, второй холостыми. Они лежат в разных ящиках. Мы просто поменяем их местами. Он возьмет не тот, что ему нужен. Раз он собирается убить вас, то решит взять боевой. А тот в нужный момент выстрелит холостым.